Наследник поместья Принц/The Heir to Prince Manor

Среда, 24 августа Когда Северус, Драко и Гарри вошли в зал суда, тот был переполнен до отказа зрителями, репортерами и фотографами, которые надеялись хоть мельком увидеть Малфоев. Редко случалось, чтобы столь могущественная и влиятельная семья подвергалась такому падению, и половина волшебного Лондона хотела быть свидетелями правосудия для двух предполагаемых Пожирателей Смерти. Напряжение было довольно высоким, так как большинство людей считали Малфоев столпами общества или, по крайней мере, чистокровными, которых уважали и боялись. Нарцисса была известна своими значительными пожертвованиями в организацию Волшебных детей и семей, а также в больницу Святого Мунго. Обнаружив, что такая деятельность на самом деле была прикрытием для их более гнусных дел, люди разозлились. Они хотели, чтобы Малфои пострадали за свой обман, они хотели видеть, как гордую ведьму и волшебника вывалят в грязи и публично унизят, и чтобы весь мир узнал правду — что под блестящей шикарной внешностью скрывался источник самого темного зла. Вдоль правой половины круглого зала были скамьи для судьей и присяжных. Они были одними из самых могущественных ведьм и волшебников в Британии, и многие из них были советниками Министерства и чиновниками, которые не любили Малфоев. Сам Корнелиус Фадж был там, как и его заместитель, Руфус Скримджер, присутствовал даже сам Дамблдор. В зале находились несколько авроров, в том числе грозный Грозный Глаз Муди и Кингсли Шеклболт. Гарри, который был под мантией-невидимкой, мог свободно наблюдать за помещением и людьми в ней, следуя по пятам за Северусом. Зал суда был сделан из взаимосвязанных блоков серого камня и имел круглую форму, а потолок его был усеян большими шарами, на которые было наложено заклинание вечного Люмоса. В центре круга, прямо напротив двух больших кресел, обмотанных цепями, находился большой деревянный подиум. По какой-то странной причине при виде стульев у Гарри побежали по коже мурашки. Вокруг кресла и подиума были расставлены ряды скамеек. Те, что в правой половине круга, предназначались для членов Визенгамота, а те, что слева, — для зрителей, хотя мест было явно недостаточно для всех желающих. Из-за большого количества людей Гарри старался держаться поближе к Северусу и Драко, которые пытались пробиться к трибуне, где их ожидал адвокат Габриэль Дрезден. И Драко, и Северус были одеты в свои лучшие мантии, под которыми были костюмы, оба они выглядели безупречно по мнению Гарри, который никогда не видел Северуса и Драко такими внушительными. Драко выглядел аристократом до мозга костей, также, как и Северус. Мужчина подстриг волосы и убрал их назад, чтобы они больше не лезли в глаза, и эти глаза горели решимостью, напомная Гарри взгляд сокола, гордого и свирепого. Гарри был одет как обычно, в джинсы, кроссовки и желто-черную футболку, и был счастлив, что ему не нужно было прихорашиваться, как его кузену. Гриффиндорец ненавидел официальную одежду. В этом и была прелесть быть невидимым - не нужно было беспокоиться о своей внешности. Гарри даже не потрудился причесаться, а Северус был так занят своим внешним видом и внешностью Драко, что не обратил на это внимание. Брюнет знал, что если бы отец был сегодня утром более внимательным, его бы отругали за то, что он вышел из дома, как оборванец. Гарри бросил быстрый взгляд на Драко, который выглядел таким спокойным и собранным, как будто участвовал в судах каждый день. Гриффиндорец почти позавидовал самообладанию наследника Малфоев, пока он не вспомнил, что это была всего лишь маска, потому что Драко и близко не был спокойным прошлой ночью, когда разбудил Гарри… Предыдущая ночь: Гарри проснулся от низкого стона, доносившегося с кровати Драко. Испугавшись, что его брат заболел или что-то в этом роде, гриффиндорец быстро надел очки и нащупал свою волшебную палочку, которую он теперь держал под подушкой по настоянию Северуса. Подросток сжал древко из остролиста и прошептал: — Люмос! Сев в кровати, он направил светящийся шар туда, где спал Драко, и обнаружил, что слизеринец бьется и скулит, запутавшись, как мумия, в простыне. Глаза Драко были зажмурены, как будто он боялся того, что увидит, если осмелится их открыть. Его белокурые волосы были мокрыми от пота, и он дергался, как одержимый зверь. — Драко? Эй, ты просто спишь, — неуверенно позвал Гарри. Он видел другого мальчика в муках кошмара только один раз, сразу после катастрофической встречи с темной гончей, хотя тогда Гарри сам страдал от тревоги и вины и не смог помочь Драко. Это был первый раз, когда он видел, как плачет стойкий слизеринец. Брюнет не винил его, потому что то, через что он прошел в Дремучих Лесах, напугало бы до смерти закаленного воина, не говоря уже о простом четырнадцатилетнем мальчике. Гарри соскользнул с кровати, морщась от ночной прохлады. Подросток нерешительно прошелся по комнате, держа палочку перед собой, как маяк. У него самого было много кошмаров, но он никогда раньше не видел, чтобы они были у кого-то еще, и в течение нескольких минут он просто смотрел на извивающегося, скулящего Драко, не зная, что делать. Должен ли он попытаться разбудить брата? Или лучше пойти и привести Северуса? Гарри в нерешительности закусил нижнюю губу, прежде чем особенно громкий стон кузена заставил его решиться. Он наклонился и сильно потряс Драко за плечо: — Драко, проснись! Это лишь сон! — Пожалуйста, отец! Позволь мне остаться здесь! Я не хочу уезжать… Я просто хочу остаться здесь, с дядей Севом… Это мой дом… Пожалуйста… Я не хочу идти с тобой, не заставляй меня… Я не твой сын! Я НЕ ТАКОЙ! Гарри застыл, слегка разинув рот, как оглушенная рыба, услышав мольбу Драко, а его последнее выкрикнутое отрицание заставило брюнета отшатнуться. Но это также заставило Драко вздрогнуть и проснуться. — А? Что? Где? — Драко моргнул и попытался сесть, но простыни были слишком туго обернуты вокруг него. — Ах… что за черт? Почему я не могу пошевелиться, Гарри? — Тссс. Спокойно, я сейчас помогу тебе, — успокоил его гриффиндорец, начиная разматывать ткань. — Тебе приснился кошмар, и поэтому ты не можешь сейчас пошевелиться. — Поторопись. Я чувствую, что задыхаюсь. — Успокойся. Просто дай мне несколько минут, — Гарри работал так быстро, как только мог, но простыня была очень туго обмотана вокруг худощавого тела Драко. — Мерлин! Это было так, будто ты пытался убежать от кого-то. — Я… вроде того. В моем сне… мой отец преследовал меня, — тихо признался Драко, не глядя на Гарри. — Ох. Неудивительно, что ты бежал. Я бы тоже так отреагировал. У него, э-э, была его, э-э… трость? Драко сглотнул, а затем кивнул. — Да. Он… кричал на меня, чтобы я уехал отсюда, он был зол на меня за то, что я живу здесь, и хотел, чтобы я вернулся с ним. Я желал убежать от него как можно быстрее… Простыня была частично размотана, и Гарри быстро продолжил убирать пропитанную потом ткань от своего брата, одетого в боксеры и футболку. Драко вздрогнул, когда прохладный воздух из приоткрытого окна коснулся его мокрой от пота кожи. Серые глаза слизеринца были немного расфокусированы и наполнены больше, чем просто страхом. Обеспокоенный, Гарри спросил: — Ты в порядке? Глупый вопрос, конечно. Ты хочешь, чтобы я позвал папу? Драко быстро покачал головой. — Нет! Последнее, что мне нужно, это чтобы он снова увидел меня таким. Это был просто глупый сон. Я не собираюсь сворачиваться калачиком и умирать из-за этого. Гарри понимал, что Драко чувствовал себя смущенным, но в то же время он испытывал облегчение от того, что рядом был кто-то еще, с кем можно поговорить, даже если это был только Гарри. — Хорошо. Тогда мы дадим папе поспать, — брюнет оглядел комнату, задаваясь вопросом, где же была Крошка. После последнего кошмара, который приснился им обоим, мерцание следила за их снами, удерживая кошмары с помощью плетения снов. — Куда подевалась Крошка? — Я сказал ей немного поспать сегодня, — ответил Драко, зевая. — Должно быть, это утомительно — постоянно следить за нашими снами, поэтому я сказал ей, что она нам не нужна сегодня вечером, — мальчик иронично рассмеялся. — Я действительно отстой в предсказаниях. — Вступай в клуб, — ответил Гарри с кривой усмешкой. — Я придумываю все предсказания на занятиях вместе с Роном. Драко одарил его подобием улыбки, очевидно, он все еще был потрясен своим кошмаром. — Да. Дядя Сев говорит, что Трелони — старая мошенница, которой Дамблдор позволяет преподавать из милосердия. — Я бы не стал так быстро сбрасывать её со счетов, — сказал Гарри, и в его голосе появились горькие нотки всякий раз, когда он думал о старом волшебнике и о том, что он сделал с ним во имя какого-то дурацкого пророчества. Он закончил распутывать простыню, и Драко вздохнул с облегчением. — Спасибо, Гарри. Гриффиндорец смущенно пожал плечами. — Нет проблем. Драко кашлянул, а затем сказал: — Надеюсь, я не слишком напугал тебя. Я не привык… делить комнату с кем бы то ни было. — Я тоже. Мой чулан был слишком мал, чтобы вместить и меня, и Дадли. Драко хихикнул. — Держу пари, — но затем он посерьезнел и спросил, — как ты можешь так шутить об этом, Снейп? — Потому что лучше смеяться над этим, чем впадать в депрессию. По крайней мере, это то, что говорит мне Крошка. — Думаю, она права, - согласился Драко. — Э-э… я должен был сказать это раньше, но… в любом случае, я просто хотел сказать спасибо за то, что ты сделал там, в Темном лесу. Знаешь, ты спас мне жизнь. Дядя Сев сказал, что я бы умер, если бы не ты. Так что… спасибо. — Не за что, — ответил Гарри, не глядя на Драко. — Я не мог просто позволить тебе умереть. Тогда с кем мне пришлось бы драться? — пошутил он. Драко бросил на него злобный взгляд. — Ты бы нашёл кого-нибудь, — он неуверенно улыбнулся брюнету, — теперь я у тебя в долгу. — Нет, — быстро произнёс Гарри. — Между нами нет долгов, Драко. Это для незнакомцев и соперников, а ты ни тем, ни другим не являешься. — Нет? — Нет. Ты — семья. И между членами семьи не бывает долгов. Другой молчал несколько долгих минут, а затем сказал: — Да, но я член семьи только до тех пор, пока дядя Сев опекает меня. Я много думал в последнее время… Что, если они выйдут? Мои мать и отец. Что, если каким-то чудом их выпустят из Азкабана? — Неужели это возможно? Они ведь были арестованы. — Арестован и осужден — это две разные вещи, — нетерпеливо напомнил ему Драко. — У моего отца есть деньги и связи. Если есть лазейка, он найдет ее, — светловолосый мальчик вздрогнул и обхватил себя руками. — Я… не хочу, чтобы это случилось, Гарри. Я не хочу возвращаться туда… Мне надоело притворяться преданным его делу, надоело, что он пытается превратить меня в извращенного и злого человека. Я просто хочу остаться здесь… где я могу быть собой и быть счастливым. Жить здесь… самая лучшая вещь на свете, и я не хочу, чтобы отец пришел и все разрушил. А он это сделает, если его признают невиновным. — Какой суд в здравом уме признал бы его невиновным? Папа присутствовал при его преступлениях, он был свидетелем всего. — Я знаю, но все, что нужно — это один неуверенный голос, и они не смогут обвинить его в преступлении, — хрипло сказал Драко. — Если это произойдет… Я не вернусь туда, Гарри! Я бы… лучше убежал и жил в Дремучих Лесах или… или что-то в этом роде, — серые глаза слизеринца расширились от страха. — Эй, успокойся. Еще ничего не произошло, так что не паникуй. — Тебе легко говорить. У тебя отличный отец, а не приспешник ада. Ты не знаешь, на что это было бы похоже. Это был бы настоящий кошмар наяву. Это было бы как… если бы тебя отправили обратно жить к твоему дяде, если бы он был еще жив. Гарри еле сдержал дрожь при одной только мысли об этом. Ибо это была бы участь хуже смерти. Он снова посмотрел на Драко и увидел, как тот побледнел, а серые глаза наполнились каким-то невообразимым ужасом, как будто он уже смирился с тем, что его отправят жить обратно к его ужасным родителям. Забавно, но Гарри никогда раньше не видел обычно спокойного Драко в таком отчаянии. — Послушай, что заставляет тебя думать, что папа когда-нибудь позволит тебе вернуться? — мягко заметил Гарри. — Ты думаешь, он просто позволил бы твоему отцу прийти и утащить тебя обратно в Малфой-Мэнор? Черта с два! Он получил законную опеку над тобой, Драко. Он будет сражаться с ними зубами, поверь мне. — Я знаю это, — сказал блондин несчастным голосом. — И это последнее, что ему нужно: чтобы его тащили по судам в какой-то борьбе за опеку надо мной. Это будет стоить слишком дорого и… И я не думаю, что я того стою. У Гарри отвисла челюсть. Из всех вещей, которые мог бы сказать его брат, эта потрясла его больше всего. Раньше Драко всегда вел себя так, как будто он был лучше всех. Но не сейчас. Теперь Гарри видел за маской, которую постоянно носил слизеринец, не более чем испуганного ребенка, который боялся, что в конечном итоге останется один и будет брошен на жестокую милость своего тирана-отца. На мгновение Гарри замер с открытым ртом. — С чего ты это взял? Ты стоишь этого, для моего отца ты, как родной сын. И… и ты тоже стоишь этого для меня. Теперь настала очередь Драко выглядеть так, будто его ударили по голове. — Правда? — Да. Потому что ты не заслуживаешь того, чтобы стать тенью своего отца, так же как я не заслуживаю быть рабом своего дяди. Мы оба заслуживаем шанса жить нормальной жизнью, с родителями, которые заботятся о нас. И сейчас у нас с тобой есть папа. Так что прекрати нести такую чушь, — и Гарри отвесил слизеринцу подзатыльник. — Какого черта это было? — Это тебе за то, что ты тупоголовый мерзавец, — ответил Гарри. — Разве ты не знаешь, что всегда можешь спрятаться здесь, в поместье, и никто, даже сам Волди, никогда не найдет тебя? Так о чем ты беспокоишься? Все будет хорошо. — О, правда? — Не будь ослом, Драко. Вот увидишь, завтра папа засвидетельствует, какие злобные ублюдки твои отец и мать, присяжные проголосуют за то, чтобы отправить их в Азкабан пожизненно, и на этом все закончится. — Хотел бы я в это поверить. — Поверь этому, Малфой. — Почему я должен? — Потому что… потому что я, Гарри Альбус Снейп, Избранный, так говорю, — заявил Гарри, пораженный внезапным вдохновением. Драко фыркнул. — Тоже мне Избранный, — но затем он слабо улыбнулся и похлопал своего брата по руке. — Хорошо, я понял намек. Возвращайся в постель, братишка. Я подумаю о том, что ты сказал… Гарри спрятал ухмылку и поднялся, чтобы вернуться в свою кровать. — Не за что, старший брат, — бросил он через плечо, прежде чем снова упасть на подушку и позволить сну овладеть им.

* * * * * *

— Мистер Дрезден, — приветствовал Северус адвоката, крепко пожимая ему руку. — Здравствуйте, мистер Снейп. Или Вы предпочитаете профессор? — Я профессор девять месяцев в году и заслуживаю отдыха от этого летом. Мистер Снейп подойдет, — при этих словах он положил руку на плечо Драко. — А это мой подопечный, Драко Малфой. Адвокат, высокий молодой человек лет двадцати с небольшим, с каштановыми волосами и голубыми глазами, который внимательно изучил Драко, прежде чем протянуть ему руку: - Рад познакомиться с вами, мистер Малфой. Я Габриэль Дрезден. Пожалуйста, присядьте сюда, — он указал на скамейку рядом с трибуной. — Ваш опекун и я должны обсудить несколько вещей, прежде чем начнется разбирательство. Северус повернулся к Драко, который выглядел немного встревоженным. — Делай, как он говорит, Драко. Я скоро присоединюсь к тебе. О, и если подойдет репортер, просто скажи «Без комментариев» или «я не знаю». — Да, дядя Сев. Драко подошел к скамье, на которую указал адвокат, и тихо сел. Гарри последовал за ним, прекрасно зная, что он не сможет подслушать разговор Северуса и адвоката, которые наверняка воспользуются чарами. Дрезден отвел Северуса к маленькой двери, которую Гарри раньше не заметил. Мальчик с некоторым удивлением отметил, что адвокат был одет в черную мантию, похожую на ту, которую Северус носил, когда преподавал — с высоким воротником и широкими рукавами. Быстрый взгляд на Драко показал гриффиндорцу, что это сравнение не ускользнуло и от другого мальчика. Это стандартная форма юристов здесь? Ха! Кто бы мог подумать, папа одевается как адвокат? Брюнет подавил смешок, хотя это сравнение было уместным. Дверь за Северусом и адвокатом закрылась, и Драко с Гарри остались ждать на довольно жесткой скамье в течение бесконечных тридцати минут, пока Габриэль Дрезден информировал Северуса о предстоящем суде и его роли в нем. Драко оставался неподвижным, глядя в пространство перед собой и ничего не выражая. Никто не смог бы сказать, просто взглянув на него, что он напуган или его тошнит. Блондин пожалел, что не принял предложение Северуса об Успокаивающем напитке. Он сделал несколько глубоких медленных вдохов, желая, чтобы тошнота прошла. Рядом с ним Гарри ерзал и постукивал рукой по колену, не в силах оставаться полностью неподвижным. Он не сводил глаз с двери, в которую вошли его отец и адвокат. Она оставалась закрытой, и Гарри захотелось встать и пройтись по комнате, пытаясь унять дрожь, которую он испытывал. Но он знал, что если пошевелится, кто-то другой сядет рядом с Драко, поэтому мальчик оставался там, где сидел, съежившись под мантией-невидимкой, желая, чтобы этот день уже поскорее закончился. Наконец, маленькая дверь открылась, чтобы впустить Северуса и Дрездена обратно в зал суда. Когда Северус направился через помещение к скамье, на которой сидел Драко, к нему подошли не менее восьми репортеров и фотографов. Но все они удостоились лишь испепеляющего презрительного взгляда и тихо сказанного: — Без комментариев. А теперь отойдите с моего пути. Пресса разбежалась, как мыши перед кошкой. Альбус, однако, был сделан из более твердого материала, и сделал вид, что хочет немедленно поговорить с Северусом, но Мастер зелий сделал быстрый рубящий жест рукой, и его темные глаза сверкнули предупреждением. — Очень хорошо, мой мальчик. Увидимся после суда, — пробормотал Дамблдор, добродушно улыбаясь, словно это не Северус только что без слов приказал ему замолчать. Директор удалился, вернувшись в ту часть помещения, где сидели члены Визенгамота. Северус подошел к скамейке, где сидели Драко и Гарри, и осторожно сел, чтобы не толкнуть невидимого Гарри. Его лицо было напряженным, и на мгновение на нем отразился гнев, поэтому Драко подождал, прежде чем нерешительно спросить его о том, что хотел Дамблдор. — Как обычно, вмешаться в то, что его больше не касается, и я отказался говорить с ним, — коротко ответил Северус. — Чего хотел адвокат мистер Дрезден? — был следующий вопрос Драко. — Он проинформировал меня о судебном процессе и предупредил, что он вызовет оппозиционного свидетеля. — Оппозиционный свидетель? — Да, этот термин означает свидетеля, который неохотно вызывается для обвинения и выступает под давлением, но необходим для доказательства правоты обвинения. Этому, скорее всего, дадут сыворотку правды, поскольку тому, что он говорит, нельзя доверять. Брови Драко поднялись настолько, что практически исчезли в его волосах. — Они отдадут сыворотку правды и тебе, дядя Сев? — Нет, потому что я здесь добровольно и охотно даю показания. Сыворотка правды используется только тогда, когда правдивость слов свидетеля вызывает подозрение. — О, — Драко вытер ладони о колени. — Как ты думаешь, когда всё начнётся? Уже четверть десятого. — Через несколько минут судебные приставы закроют двери, затем будут доставлены обвиняемые, и начнется суд, — тихо ответил Снейп. — Я должен быть вызван в качестве второго свидетеля мистера Дрездена. Драко просто кивнул, не сводя глаз с подиума, где теперь стоял Корнелиус Фадж. В зале послышался тихий ропот, когда все зрители заняли свои места, с нетерпением ожидая начала судебного процесса. Судебные приставы, одетые в строгие синие мантии и церемониальные доспехи, с глухим стуком закрыли двери в зал. Затем они заняли позиции у двери, скрестив руки на груди и засунув палочки за пояс. В конце комнаты появился мерцающий синий портал, и из него вышли два аврора, вытащив палочки и направив их на двоих, которые последовали за ними. Драко слегка вытянул шею, чтобы посмотреть, как выглядели его родители после пребывания в Азкабане и обнаружил, что они все еще такие же, как и до ареста, за исключением того, что одеждой была стандартная тюремная роба, а не дорогие мантии. Его отец был одет в серые брюки и рубашку, которые были ему немного велики, а его руки были скованы. Но его волосы были по-прежнему безупречны, и он смотрел на всех людей, большинство из которых негодующе свистели и шипели, с классическим аристократическим презрением. — Все еще пытается выглядеть, как Лорд? — пробормотал Северус, нахмурившись. — Это игра, — прошептал Драко. — Он не так уверен в себе, как кажется. Он не улыбается. — Ты тоже заметил это? — сказал Северус, довольный наблюдениями своего сына. Нарцисса вошла последней, и она, как и ее муж, все еще играла свою роль. На ней был серый наряд, что и на Люциусе, состоящий из юбки и блузки. Ее официально зачесанные и идеально уложенные светлые волосы теперь были собраны сзади в простой хвост, и она выглядела немного изможденной и желтоватой без макияжа. Но ее серые глаза горели негодованием. На ее тонких запястьях тоже были наручники, но Нарцисса носила их так, как будто это были простые украшения, а не унизительный знак ее заключения. Она шла рядом с Люциусом, как будто они присутствовали на банкете в качестве почетных гостей, а не на суде. Ее сопровождали шепот и свист, но Нарцисса стойко игнорировала их. — Она тоже притворяется, — прошептал Драко своему опекуну. — Видишь, как она продолжает подергивать мизинцем? Она всегда так делает, когда нервничает. — Так и должно быть, потому что это испытание решит ее судьбу, — мрачно сказал Северус. Внезапное хихиканье вспыхнуло в зрительской галерее, когда на спине рубашки Люциуса появилась большая надпись. Она гласила: «Пни меня как следует, потому что я настоящая задница». Мгновением позже похожая надпись появился и на Нарциссе: «Ударь и меня тоже, потому что я худшая в мире женщина». Секунду спустя оба Малфоя пошатнулись и чуть не упали, когда невидимая нога сильно пнула, чуть не сбив с ног. Нарцисса взвизгнула и повернулась к своему сопровождающему. — Как ты смеешь нападать на меня, кретин? — Я? Я не прикасался к тебе, женщина. Но я согласен с этим знаком. — Ты, жалкий пес, прикоснешься ко мне еще раз, и я вырву тебе глотку! — прорычал Люциус, разворачиваясь, чтобы свирепо взглянуть на своего охранника. — Хотел бы я посмотреть, как вы попытаетесь сделать это, сэр, — усмехнулся охранник. Теперь остальные в помещении тоже засмеялись, потому что теперь, когда Малфои повернулись к ним спиной, знаки стали видны всем. — Порядок! Порядок в суде! — взревел судья, но безрезультатно, поскольку зрители были взвинчены и громко выкрикивали оскорбления. Кто-то даже бросил в обвиняемых гнилым яблоком. Появились новые надписи: «Последуй за Темным Лордом и окажешься малолеткой» у Люциуса. И «Я отстой» у Нарциссы. Гарри хихикал в ладонь, и даже Драко прикусил губу. В глазах Северуса тоже было нечестивое ликование. — Кто наложил на них это заклятие? — потребовал судья, которого это совсем не забавляло. Разумеется, никто не вышел вперед, хотя Гарри мог поклясться, что где-то в море лиц он увидел две знакомые рыжие головы. — Еще одна подобная выходка, и я вышвырну вас всех из зала, — отрезал судья. — Это суд, а не фарс. Замолчите же все! После этого в комнате воцарилась тишина, а надписи исчезли так же быстро, как и появились. Северус откинулся на спинку скамьи и наблюдал, как авроры сопровождают обвиняемых к двум стульям, которые стояли прямо перед трибуной, и предлагают им сесть на них. Ни один из них не протестовал, хотя оба заметно поморщились, когда сели на жесткие стулья. Нарцисса ахнула, когда цепи скользнули по ней и надежно привязали ее к стулу. Люциус усмехнулся, как бы говоря, что такие действия его нисколько не напугают. Авроры отступили за стулья, направив палочки на заключенных. Фадж прочистил горло и громко объявил: — Суд против Люциуса и Нарциссы Малфой начинается, председательствует достопочтенный волшебник Малкольм Хайгард. Вперед вышел волшебник лет пятидесяти пяти, одетый в темно-синюю мантию и шляпу, в одной руке он держал посох из боярышника и трижды постучал им по полу, давая понять, что судебное разбирательство началось. — Дамы и господа, могу ли я просить вас о молчании и сдержанности во время этого разбирательства, — строго начал судья. — Любой, кто станет вести себя неподобающе, будет уличен в неуважении к суду и удален из помещения. Мистер Дрезден и мистер Валет, вы можете подойти к скамье подсудимых. Два адвоката поднялись на трибуну, и судья что-то пробормотал им, что даже Драко не смог разобрать. Затем Хайгард произнёс: — Нарцисса и Люциус Малфой, вы обвиняетесь в одних из самых отвратительных преступлений в истории. Мы узнали, что вы оба были горячими сторонниками и последователями Сами-Знаете-Кого, что вы участвовали в собраниях, единственной целью которых было продвижение его нечестивых дел, а также пытки и убийства обычных граждан как волшебного, так и маггловского общества. Что со злым умыслом вы пытались убить некоего Северуса Снейпа, Мастера зелий. Вы признаете себя виновными? — Невиновен, — ответил Люциус. — Невиновна, — хладнокровно повторила Нарцисса.

* * * * * *

Час спустя, когда задница Гарри уже онемела от столь долгого неподвижного сидения, мистер Дрезден, наконец, объявил: — Обвинение вызывает для дачи показаний Северуса Тобиаса Снейпа. Северус поднялся и встал слева от подиума рядом с наколдованным креслом. Он не смотрел ни направо, ни налево, а лишь прямо на Габриэля Дрездена. Адвокат повернулся к нему и спокойно сказал: — Пожалуйста, назовите свое полное имя и род занятий для протокола. — Меня зовут Северус Тобиас Снейп, я Мастер зелий и профессор Школы чародейства и волшебства Хогвартс. — Спасибо, мистер Снейп. Не могли бы Вы, пожалуйста, поднять правую руку и поклясться честью волшебника, что Вы ответите на все вопросы, заданные Вам, правдиво и непредвзято? Северус подчинился, подняв правую руку и повторив необходимые слова: — Я, Северус Тобиас Снейп, торжественно клянусь говорить правду и ничего, кроме правды, и излагать факты так, как я их знаю, без злого умысла по отношению к кому бы то ни было, клянусь честью волшебника. Честь волшебника была высшей клятвой, которую можно было использовать, не применяя Связывающее заклинание или Нерушимую клятву. — Вы можете сесть, мистер Снейп, — сказал Хайгард. Дрезден начал допрашивать Северуса, заставив его рассказать суду, как он годами работал секретным агентом Ордена Феникса, выполняя опасную работу под прикрытием. Он попросил Северуса рассказать о том, что его специально выбрал для такой работы сам Альбус Дамблдор, а затем попросил Северуса описать типичную встречу Пожирателей Смерти. Северус на мгновение заколебался, как будто выкапывать такие темные воспоминания было больно (как и было на самом деле), а начал свой рассказ: — В начале собрания все участники собирались в круг, мы все носили черные мантии и эти отвратительные маски, а затем Люциус, который был главным Пожирателем Смерти в во внутреннем кругу, начинал читать гимн своему Темному Лорду. — Что за гимн? — В нём умолялось Сами-Знаете-Кого вернуться и уничтожить всех их врагов. Он обязательно читался на всех собраниях. После этого Люциус говорил нам, что нужно делать. Всегда был какой-нибудь магглорожденный, которого нужно было наказать, или семья маглов, которой нужно было преподать наглядный урок, или какой-нибудь аврор, которого поймали, потому что нужно было показать мощь последователей Темного Лорда. Кроме того, обсуждались возможные способы воскрешения Сами-знаете-Кого и исследования, которые проводились с этой целью. После этого Люциус назначал людей для участия в рейдах и организовал то, что он называл «вечерним развлечением» — Северуса скривился от отвращения. — Не могли бы вы описать, что под этим подразумевалось, мистер Снейп? — Люциус выводил маггла, которого поймали, чаще всего это была женщина или ребенок, хотя иногда мальчик-подросток или мужчина, и начинал пытать их. Он применял к ним Непростительные — Империус и Круциатус, а также более приземленные методы пыток и изнасилования. Остальные просто смотрели, потому что после того, как Малфой достаточно развлёкся, наступала их очередь. Люциус верил, что если ты хорошо выполняешь свои обязанности, то должен быть вознагражден, и именно так он это и делал: предоставлял невинных жертв для пыток, изнасилования и убийства. Иногда… если он считал, что мы того заслуживаем, Малфой выбирал одного из нас и отдавал нам человека на весь вечер… В других случаях жертву передавали по кругу, и каждый по очереди произносил проклятия и причинял боль человеку. — И как реагировали другие, когда он это сделал? Добровольно ли они участвовали? Они когда-нибудь снимали свои маски, чтобы Вы могли увидеть их лица? — Да, некоторые действительно снимали свои маски. Это были те, кто, действительно, наслаждался этой ужасной практикой. Они опустились до уровня зверей… или хуже, потому что я еще не видел, чтобы животное пытало и насиловало шестилетнего ребенка. Все участвовали… это было необходимо, — на лице Мастера зелий застыло выражение крайнего отвращения. — Нарцисса Малфой когда-либо присутствовала на этих встречах? — Обычно нет, хотя раз или два она посещала их. — И она участвовала в… развлечениях? — Однажды, да. На тот раз это был мужчина. Она использовала Проклятие Похоти, чтобы свести его с ума от желания… — холодно сказал Северус. — Я понимаю. Вас тоже заставили… участвовать, мистер Снейп? — Я считался преданным Пожирателем Смерти, так что да. От меня ожидали, что я буду веселиться, как и все остальные. Но я не наносил вреда ни одной из жертв. Я использовал Чары гламура, чтобы обмануть своих «коллег», заставив их думать, что я делаю то же, что и они, в то время как на самом деле я пытался помочь жертвам с помощью исцеляющих заклинаний. Обычно я был последним в очереди, или, если мне давали собственную жертву, я уходил в уединенное место и использовал магию, чтобы частично исцелить их от травмы и отправить обратно домой или в больницу для лечения. — И Люциус не знал об этом? Снейп покачал головой. — Нет. Я говорил ему, что жертва умерла, и я позаботился о теле. Такой ответ не вызывал подозрений, потому что практика пытать кого-то до смерти была общепринятой. В конце концов, они были всего лишь магглами и магглорожденными, ниже грязи, так какое это имело значение? — насмешка в голосе Северуса была безошибочной. — Где Вы научились накладывать такие чары? — У моего деда по материнской линии, Мики Принца. Он был экспертом в них и хорошо обучил меня. — Несмотря на то, что Вы пытались спасти некоторых жертв, Вы, вероятно, не смогли спасти их всех. Как это повлияло на Вас? — Я, конечно, очень сожалел, что не смог спасти бедного человека, особенно если это был ребенок. Это… это было хуже всего. Наблюдать за пытками любого человека достаточно плохо, но невинный ребенок… В те ночи я не мог заснуть, а потом несколько дней был очень болен. И я поклялся, что однажды заставлю Люциуса и всех ему подобных заплатить за их преступления, что однажды правосудие воздаст им по заслугам. — Спасибо, мистер Снейп. Больше вопросов нет, Ваша честь, — Дрезден поклонился судье и отошел. Хайгард посмотрел на адвоката защиты. — Не хотите ли вы провести перекрестный допрос свидетеля? — спросил он — Я бы хотел, Ваша честь. Валет встал и подошел к Северусу. Он был одет в мантию и костюм под ней, который стоил бы Мастеру зелий половину его годовой зарплаты в Хогвартсе. Его светло-каштановые волосы были подстрижены и зачесаны назад по последней моде журнала WG («Волшебные джентльмены»), и весь его внешний вид буквально кричал о богатстве адвоката защиты. Он кружил вокруг Северуса, как тигровая акула в поисках еды, его слабая улыбка была холодной и алчной, но Северус непоколебимо выдержал его взгляд. — Мистер Снейп, это правда, что когда-то Вы были другом Люциуса Малфоя? Что Вы вместе учились в школе, на факультете Слизерин? — Да, мы вместе ходили в школу, хотя он на пять лет старше меня. Мы оба были слизеринцами, и какое-то время я дружил с ним. Люциус был очень харизматичным, и я не знал о его тёмной стороне, пока он не познакомил меня с Пожирателями Смерти. — И все же Вы последовали его примеру, как преданный щенок, не так ли? Вы поддались влиянию его доктрины чистокровности и добровольно присоединились к Пожирателям Смерти, не так ли? — Да, я последовал за Люциусом по темному пути, но мне было шестнадцать, и я был наивен. Я не понимал, к чему это приведет. Однако Люциус понимал. Он точно знал, что делал, когда подружился со мной. — О? И что он делал? — Развращал еще одну душу, — прямо ответил Северус. — Только он потерпел неудачу со мной. Как только я понял, что его маленький клуб был не более чем прикрытием для поддержки Сами-Знаете-Кого, я попытался выйти из него. — Тогда как так получилось, что Вы носите метку члена ближнего круга, мистер Снейп? Скажите правду, сэр, Вам нравилось быть одним из них, Вы были добровольным участником, не так ли? — Нет. Я никогда не был добровольным последователем Сами-Знаете-Кого. Я последовал за Люциусом, потому что он притворялся моим другом, а мне было шестнадцать и… я был непопулярен среди одноклассников. — Почему? — бросил вызов адвокат. — Нет… это потому, что я был слишком умен и встречался с магглорожденной ведьмой из Гриффиндора. В зале раздались вздохи удивления от этого заявления. — И что она думала о том, что Вы стали Пожирателем смерти, мистер Снейп? — Она знала правду — что я никогда не хотел идти по тёмному пути. Она убедила меня пойти к директору и рассказать ему все, что я знал об этих собраниях, которые посещал всего две недели, и я это сделал. Я все рассказал Альбусу Дамблдору и попросил, чтобы он помог мне уйти от них. Вместо этого он сказал мне, что хочет, чтобы я остался. Я стал секретным агентом по его просьбе, и именно он приказал мне принять Метку, хотя это было много лет спустя, когда мне исполнился двадцать один год. Он сказал мне, что это необходимо, что нам нужен кто-то близкий к Темному Лорду и Люциусу, кто-то, кому они доверяют, кто мог бы узнать, что они планируют. Я идеально подходил для его плана. — Как Дамблдор узнал, что может доверять Вам? — Пока я не принял Сыворотку Правды по собственной воле и не доказал, что я не союзник тьмы, он и не доверял мне. Валет не ожидал этого и, казалось, был ошеломлен. Но он никак не мог опровергнуть показания под действием Сыворотки Правды, и поэтому пошел другим путем. — Вы никогда не чувствовали себя комфортно с Пожирателями Смерти? Никогда не было такого, чтобы Вы чувствовали прилив сил, когда происходило развлечение? Северус покачал головой. — Никогда. Такие мерзкие действия отвратительны, и я никогда не испытывал ничего, кроме шока и отвращения, что был вынужден стать свидетелем таких зверств. Я учитель, как вы думаете, директор нанял бы меня, если бы я… имел склонность к насилию и растлению? — Пока я задаю вопросы, мистер Снейп, — отрезал Валет, явно застигнутый врасплох таким ответом Северуса. — И все же, несмотря на Ваше отвращение, Вы остались достаточно хорошими друзьями с Люциусом, он даже сделал Вас крестным отцом своего сына. Разве это неправда? — Да. Я продолжал общаться с Люциусом, и, когда у него и Нарциссы родился ребенок, они предложили мне стать его крестным отцом. — Это правда, что Вы теперь являетесь законным опекуном упомянутого мальчика? — Так и есть. — В случае осуждения его родителей, большая часть состояния и имущества Малфоев перейдет к Вашему подопечному. — Скорее всего, да. — Он, конечно, не сможет прикоснуться к ним, пока не достигнет совершеннолетия. Но Вы могли бы снять с его счета средства, мистер Снейп. — Да, такое возможно. — Итак, теперь у Вас есть доступ к состоянию Малфоев, а это огромная сумма денег, и Вы хотите навсегда избавиться от Малфоев, чтобы Вы могли продолжать пользоваться их имуществом, не так ли? — Я не прикасался ни к чему из состояния Малфоев. Эти деньги принадлежат не мне, они принадлежат Драко. Мне не нужны эти деньги, так как я унаследовал большую сумму от Мики Принца, — ответил Северус, не попадаясь на уловку адвоката, который пытался изобразить его как недобросовестного опекуна и подорвать доверие к нему, как к свидетелю. — Ни одной, даже маленькой частички состояния Малфоев? Даже на содержание Драко? Или школьные принадлежности? — Нет. Как я уже говорил, эти деньги мне не принадлежат. Я использовал свои собственные деньги, чтобы купить школьные принадлежности для моего крестника и все остальное, что ему было нужно. — Вы можете это доказать, мистер Снейп? — Конечно. Вы можете связаться с банком Гринготтс и посмотреть, какие средства я снял со своего счета. Дома у меня есть квитанция этой денежной операции, — спокойно сказал Северус. — Кассир банка покажет вам, что я пришел в Гринготтс, чтобы снять деньги только со своего собственного счета, счет Малфоев не был разблокирован. — Тогда я поговорю с менеджером банка, — произнёс Валет, казавшийся довольно раздраженным. — Больше вопросов нет, Ваша честь. — Вы можете вернуться на своё место, мистер Снейп. Северус встал и вернулся, чтобы сесть рядом с Драко, под громкие аплодисменты. Хайгард стукнул молотком по подиуму. — Порядок! Порядок в суде! Это не матч по квиддичу. Аплодисменты и свист стихли. Хайгард поманил двух адвокатов к трибуне. Через несколько минут он объявил, что суд сделает короткий перерыв, а затем возобновит работу после обеда. Гарри был безмерно благодарен за это, потому что он не только умирал с голоду, но и отчаянно нуждался в туалете. Однако он не хотел пропустить свидетельство своего отца, поэтому проигнорировал свой мочевой пузырь, но теперь срочность была слишком велика. Он выскользнул из зала суда и последовал за несколькими зрителями по коридору в мужской туалет, думая, что показания его отца, должно быть, повлияли на приговор присяжных.

* * * * * *

После перерыва Дрезден вызвал для дачи показаний другого свидетеля, некоего Октавиана Малфоя, двоюродного брата Люциуса, а также члена Пожирателей Смерти. Поскольку он не по своей воле предстал перед судом, ему дали три капли сыворотки Правды. Затем начался еще один раунд допроса, и выяснилось, что рассказ Снейпа о встречах полностью правдив, а также что Северус выдал себя, отказавшись изнасиловать семилетнюю девочку, в результате чего Люциус, Макнейр и Эйвери выследили его как преступника и пытались убить его. — Очень жаль, что они этого не сделали, грязный предатель! — выплюнул Октавиан, глядя на Северуса с нескрываемой ненавистью. — Сдерживайтесь, мистер Малфой! — упрекнул Хайгард. — Это суд, а не улица в Косом переулке. Вы не должны угрожать другому свидетелю. Октавиан затих, злобно глядя на него. Вскоре его увели, и были вызваны новые свидетели, как со стороны защиты, так и со стороны обвинения. Выяснилось, что Нарцисса спрятала в своем доме нескольких Пожирателей Смерти, разыскиваемых Министерством, а также была ярой сторонницей своего мужа и всего, за что он выступал. Наконец, свидетелей больше не было, адвокаты выступили с заключительным словом, и Хайгард объявил, что суд объявляет перерыв до вынесения вердикта. Члены Визенгамота удалились для совещания. Драко посмотрел на адвоката и увидел, что Дрезден казался расслабленным и уверенным. Ему стало немного легче дышать. После этого мальчик заставил себя посмотреть на своих родителей, которые сидели на Стульях Рабства, как на тронах. Люциус твердо встретил его взгляд, и Драко с трудом сдержался, чтобы не вздрогнуть, потому что в ледяных голубых глазах был мир тьмы и никакого раскаяния. Он слегка кивнул своему сыну, что, как знал Драко, означало, что он должен продолжать поддерживать Волдеморта и разыгрывать своего крестного, как дурака, чтобы отомстить за них. Драко кивнул и опустил взгляд. «Пожалуйста, пожалуйста, осудите их», — горячо молился он, его руки на мантии были сжаты в кулаки до побелевших костяшек. Северус протянул руку и положил её на плечо подростка. — Спокойно, Дракон. Это почти закончилось. — Почему они так долго? — Они должны быть полностью уверены, прежде чем выносить обвинительный приговор. Драко тяжело вздохнул и поерзал на скамейке, стараясь не грызть ногти. Ожидание казалось вечностью, но на самом деле прошёл всего час. Наконец, дверь в зал суда со скрипом открылась, и члены Визенгамота вернулись. Хайгард повернулся к ним и спросил: — Вы все проголосовали по этому вопросу? — Да. Мы вынесли приговор, Ваша честь, — ответил Дамблдор. — Хорошо. Очень хорошо. Что вы все скажете по поводу Люциуса и Нарциссы Малфой? Виновны ли они или нет? — он направил свою палочку на Альбуса. — Директор? — Виновны, Ваша честь. И так продолжалось до тех пор, пока все присяжные не проголосовали за осуждение. Только два человека воздержались. Судья Хайгард снова ударил молотком по трибуне. — Вердикт присяжных — виновны. Решение принято единогласно. Люциус и Нарцисса Малфой, вы осуждены за преступления против Министерства и человечества, а также за предательство своей страны. Я приговариваю вас к пожизненному заключению в Азкабане без права досрочного освобождения. Суд также заявляет, что все ваше имущество и активы должны быть конфискованы Министерством, которое передаст их на имя вашего сына, Драко Майкла Малфоя, в день его семнадцатилетия, после чего он унаследует все владения Малфоев. Судебный процесс закрыт. При этом объявлении в зале суда раздались крики и радостные возгласы. — Мистер и миссис Малфой, хотите ли вы высказать последнюю просьбу, прежде чем судебный пристав сопроводит вас обратно в Азкабан? — вопросил судья. Люциус выглядел довольно ошеломленным, но быстро оправился. — Да, мы хотели бы поговорить с нашим сыном, — он мотнул головой в сторону скамейки, где сидел Драко. — Очень хорошо, — Хайгард позволив встать Малфоям и поприветствовать своего сына. — Юный мистер Малфой, подойдите сюда, пожалуйста. Драко замер, и только по настоянию Северуса он встал и подошел к подиуму. Мастер Зелий последовал за ним. — Сэр? — Твои родители хотят поговорить с тобой, и я разрешил это в качестве последней просьбы. Ты можешь попрощаться с ними, мальчик, — мягко сказал Хайгард. Драко неохотно кивнул. — Иди сюда, Драко, — приказал Люциус. Драко обнаружил, что автоматически подчиняется строгому тону, к которому его приучали всю жизнь. Даже закованного в кандалы, Драко все равно считал своего отца пугающей фигурой. — Да, отец? — Не отчаивайся, сынок. Это еще не конец. Я подам апелляцию, и мы будем свободны от этого несправедливого обвинения. До тех пор я желаю тебе оставаться сильным и следовать ценностям, которые я тебе привил. Помни, что ты — мой сын и прежде всего Малфой, и теперь от тебя зависит продолжение моих чаяний. Ты понимаешь, о чем я говорю, не так ли? — Да, отец, — тихо сказал Драко. Мальчик глубоко вздохнул, собирая все свое мужество, гнев и негодование, которые он таил в себе четырнадцать лет, и уставился на Люциуса. — Ты хочешь, чтобы я стал тем, кем ты являешься — хладнокровным убийцей, который поклоняется мертвому некроманту. Ты хочешь, чтобы я надел темную мантию и маску и стал монстром, который мучает женщин и детей, потому что это весело, который смеется, когда ребенок кричит, и думает об убийстве маггла или магглорожденного не больше, чем об убийстве насекомого. Это, по-твоему, наследие Малфоев, не так ли, отец? Глаза Люциуса наполнились яростью. — Что ты говоришь, сынок? Как ты смеешь осквернять свой рот, называя Темного Лорда мертвым некромантом? И защищать магглов и грязнокровок — этих отбросов улицы? Это результат того, что ты живешь с этим мерзким любовником грязнокровки Снейпом! Он отравил твой разум, настроил тебя против меня. — Нет, отец. Он открыл мне глаза на истину. И теперь я ясно вижу. И я не хочу становиться сыном тьмы, как ты того хочешь. Я не хочу следовать твоему примеру. — Ты лжешь! Что Снейп пообещал тебе в обмен на это предательство, Драко? Я ведь уже посвятил тебя. — Дядя Северус обещал мне нормальную жизнь, отец. Я думаю, что это стоит гораздо больше, чем то, что ты мне предложил. Я повиновался тебе из страха, но теперь у меня есть выбор, и я выбираю правильный путь. Я не хочу участвовать в твоих планах, отец, — твердо сказал Драко. — Я больше не сын Пожирателя Смерти. Прежде чем Люциус смог ответить на это шокирующе смелое заявление, Нарцисса выступила вперед и закричала: — Как ты смеешь так разговаривать со своим отцом, молодой человек?! После всего, что мы сделали для тебя, всего, чем мы пожертвовали, ты смеешь поворачиваться к нам спиной и позорить свое имя и семью, подползая к Северусу Снейпу — попрошайке-полукровке — и хватая его за руку, как собака?! Что с тобой случилось, Драко?! Где твоя гордость?! Ты чистокровный, ты не общаешься с грязнокровками, предателями крови и отбросами-полукровками. Я учила тебя кое-чему лучшему, когда тебе было всего три года! — Я знаю, что ты это сделала, мама. Но… ты ошибалась. Мне жаль, что я не смог быть тем, кем ты хотела. Но ты должна быть рада, что я лучше своего отца, — сказал Драко, а затем тоже смело посмотрел ей в лицо. Нарцисса ахнула. — Неблагодарное отродье! — закричала она, а затем отвела руку, насколько позволяли наручники, и ударила сына по лицу. Драко пошатнулся, и авроры бросились вперед, чтобы схватить ее. Нарцисса проигнорировала их, яростно крича: — Ты опозорил меня, ты не достоин быть моим наследником, ты никогда не должен был рождаться! Жалкий урод! Если бы я только задушила тебя ещё при рождении! Убирайся с моих глаз! Ты мне не сын! Драко попятился, прижав руку к щеке, его серые глаза расширились от боли. Очевидно, злобные слова матери глубоко ранили его. Северус резко шагнул вперед, его лицо превратилось в маску ярости, и он встал между Нарциссой и Драко. Его рука метнулась вперед и схватила Нарциссу за ворот ее рубашки, и он зарычал: — Убери свои руки от моего подопечного, женщина! Ты смеешь называть себя матерью? Ты не годишься в матери таракану, не говоря уже о ребенке! — Отпусти меня, грязный предатель! — Ты позволила своему мужу развращать и причинять боль своему собственному сыну, и ты смеешь называть себя родителем? Ты мне противна. И Драко не твой сын, Нарцисса, это правда. Теперь он мой сын, и твое наследие тьмы закончится вместе с тобой! Пусть ты найдешь сочувствие в объятиях дьявола, потому что от меня ты его не получишь! После этих слов зельевар оттолкнул Нарциссу, как будто прикоснулся к чему-то грязному и гниющему. — Пристав, уведите заключенных! — приказал судья и повернулся к Северусу. — Я прошу прощения, мистер Снейп. Я думал, что они захотят попрощаться, если бы я знал, что это произойдет… — Вы не могли знать, Ваша честь. Не вините себя за злобу этой ведьмы, — коротко сказал Снейп. Мужчина повернулся, чтобы посмотреть на Драко. — Насколько серьезно ты ранен, сынок? — Я буду жить, — медленно ответил Драко, ему было больно говорить, один из наручников врезался ему в губу, поэтому подросток прикрывал рукой щеку и часть рта. Прежде чем блондин успел сказать что-либо еще, сработало несколько фотовспышек, и вокруг них собралась дюжина репортеров с перьями и блокнотами, желающих узнать, что произошло. — Мистер Малфой, как Вы относитесь к своему наследству? — Мистер Малфой, Вы чувствуете себя оправданным теперь, когда ваши родители за решеткой? — Мистер Снейп, Вы усыновите мистера Малфоя теперь, когда его родители отреклись от него? — Мистер Снейп, не могли бы Вы дать интервью? Северус крепко взял Драко за руку и начал проталкиваться сквозь толпу репортеров, игнорируя их вопросы. — Отойдите, вы, кровавые стервятники! — крикнул Хайгард, следуя за Северусом. — Мистер Снейп, мне нужно, чтобы Вы подписали некоторые бумаги, касающиеся конфискованного фонда мистера Малфоя. Северус обернулся. — Ваша честь, я был бы признателен, если бы Вы отправили мне бланки совой, я действительно не хочу здесь задерживаться. Мой сын ранен, нам нужно скорее попасть домой. — Да, конечно, как легкомысленно с моей стороны. Простите меня, мистер Снейп. Я свяжусь с Вами позже. Судья повернулся и удалился в тихое убежище своего кабинета, подальше от толпы репортеров и зрителей. — Северус! — позвал Дамблдор, легко пробираясь сквозь толпу. — Могу я поговорить с тобой? Снейп стиснул зубы. — Позже, Альбус! Прямо сейчас я устал от расспросов, и если тебе срочно нужно поговорить со мной, отправь сову. Суд продолжался достаточно долго, мы возвращаемся домой. Мастер зелий крепко держал Драко за плечо и начал прокладывать себе путь сквозь толпу, надеясь, что Гарри рядом, потому что он чувствовал, что Драко близок к тому, чтобы развалиться на части, и он хотел вернуть мальчика в мэнор, пока тот не потерял самообладание. Они почти добрались до дверей, ведущих из зала суда, когда Октавиан Малфой встал перед ними. Лицо кузена Люциуса потемнело от ярости, и он плюнул на землю к ногам Драко. — Грязный маленький урод! Твоя мать была права. Ты не достоин наследовать и навозную кучу, а тем более Малфой-Мэнор, ты, гнилой маленький засранец! Я надеюсь, что ты…! БАЦ! Долговязый светловолосый волшебник был сбит с ног и полетел на пол. Он сел, всхлипывая и зажимая нос, из которого текла кровь. Драко потер правую руку и прорычал: — Заткнись, Октавиан! А теперь иди и заползи обратно в ту дыру, из которой ты выполз, ты, труп навозной жижи. Прежде чем я донесу на тебя за клевету. Убирайся! Октавиан вскочил на ноги и заковылял прочь, крича: — Когда-нибудь ты пожалеешь об этом, предатель! Когда Он снова воскреснет, ты умрешь одним из первых! — Смотри, как бы собственное проклятие не вернулось к тебе, ты, несчастная задница! — закричал ему вслед Гарри. — Тише! — приказал Северус. — Держись поближе ко мне и молчи. Мужчина быстрым шагом вывел сыновей из суда на солнечную лондонскую улицу. Они прошли еще три фута, прежде чем Северус заметил неприметное место. — Гарри, где ты? — спросил он. — Здесь, сэр, — откликнулся гриффиндорец, сбрасывая капюшон мантии-невидимки. — Возьми меня за руку, — приказал старший волшебник. — Мы отправляемся домой. Затем они аппарировали на пустынную одинокую пустошь, где Северус призвал Эвермист, чтобы они могли вернуться в Принц-Мэнор.