Любовь — от пропасти к высотам

Феб ударил солдата в челюсть, отчего у него выпали зубы. Сильвер, прикрывая капитана, ослеплял солдат своим лазером из глаза, скрещивая свою саблю с тримя шпагами. Феб даже усмехнулся: — Да ты боец! — сказал он, почти задыхаясь при каждом ударе меча и кулака. — Тоже самое могу сказать и о тебе, парень! — ответил Сильвер. — Я Сильвер. — Феб, — он подал руку Джона, даже не смущаясь его протеза. Тем временем Квазимодо столкнул каменный блок через край, и когда солдаты прислонили лестницу к стене, они попытались подняться наверх. Но каменный блок сломал одну из лестниц, из-за чего другой солдат запутался в крюке и упал вниз. Виктор держал в руках кирпич и закрывал глаза, как трус. Он уронил его и продолжал прикрывать глаза. Другой солдат поднял голову и увидел падающий кирпич, и он приземлился ему на голову, раздавив шлем, и вздрогнул от боли. — Извини! Извини! — сказал Виктор. Гюго бросает камень в рот и откусывает его. Он летает как самолет, подошел к выступу и начал выплевывать камешки, как из пулемета. Другие солдаты свалились с лестниц и убежали. В этот момент Фролло продолжал наблюдать за солдатами у двери, приказывая им выломать ее. — Быстрее! В битве Феб и Сильвер продолжал сражаться с солдатами с толпой и оттолкнул троих из них с дороги. Сафиресмера сражалась с солдатами и ранилс одного из них в руку. Солдат чуть было не собирался обезглавить девушку мечом, но Джинн, встав за спиной солдата и потирая руки, успел ударить его ногой в пах. — Прости! — хихикал Джинн, а Сафиресмера кивнула ему в знак благодарности. Вернувшись в собор, Виктор пилил кусок дерева, Гюго стрелял свечи из канделябра, вращая его. Затем стройная горгулья вбила блок в устройство, которое они делали, а Гюго наполнил пушку камнями. Солдаты продолжали использовать деревянную балку, чтобы сломать крепкие двери, и они были близки к тому, чтобы попасть внутрь. Катапульта, которую построили горгульи, была готова, и Гюго и Виктор толкнули ее, а стройная горгулья сказала: — На старт, целься, огонь! Они толкнули его через край, и он упал в толпу, охранники закричали и побежали, спасая свои жизни. Он приземлился и не активировался. — Она точно так действует? — спросил Виктор, глядя на Гюго, потирающего пальцем голову. Охранники попытались двинуться с места, но катапульта раздавила их, как мышеловку. — Я доволен! — воскликнул Гюго. Внизу, в толпе, Феб сражался с жестоким солдатом со своим мечом, а у солдата было его копье. Блондин оттолкнул своего бывшего солдата назад, а Брутиш взмахнул копьем. Феб пригнулся, а Брутиш ухмыльнулся. Феб использовал черный шарф пирата и завязал его на голове узлом. Брутиш попытался развязать его, но получил заряд в приклад от Джали сзади, тот прилетел в живот Сильвере и как на желе отпрыгнул пролетел над Фебом и оказался на земле позади лошади Феба, Ахилла. — Ахилл! Сидеть! — скомандовал Феб, обхватив рукой шею охранника Оафиша. Брутальный стражник снял свой черный шарф и ахнул, увидев сидящую на нем лошадь. Он изо всех сил пытался слезть с лошади с ног, его голос с кляпом во рту кричал: — Снимите его с меня!

* * *

— Летите, мои крошки! Летите! Летите! — Лаверн командовала голубями, кудахтая. Рой птиц слетел вниз, чтобы напасть на охранников, и они побежали, спасая свои жизни, когда птицы начали их клевать. — Что...? — Сафиресмера подняла голову и увидела среди этих голубей своего Ворона, который спустился к ней и сел на плечо своей хозяйки. — Ворон, я так рада тебя видеть! Ворон сложил крылья и прокаркал в ответ волшебнице: — Сафиресмера, тебе письмо из твоего королевства! Сафиресмера вовремя отреагировала и отбила меч двух противников. — Это конечно хорошо, Ворон, но ты не мог бы прилететь чуточку позже??! Тем временем Виктор использовал Гюго в качестве меха, чтобы разогреть огонь на свинцовом котле, а Гюго дул в огонь изо всех сил. Квазимодо прикрепил горшок к веревке, и горгульи подтянули его вверх. Квазимодо помог своим друзьям опрокинуть горшок, направив горячую жидкость из ртов статуй горгулий на стражников внизу, заполнивших городскую площадь. Охранники, стучавшие в дверь, выронили балку и вместе с толпой побежали, спасая свои жизни, чтобы не обжечься от горячей жидкости. Не теряя ни секунды, Квазимодо побежал обратно к колокольням к комнате, в которой находилась Эсмеральда. Но он и не подозревали, что опасность вот-вот обрушится вновь, если к ним к колокольне подойдет гораздо более злой человек. — Эсмеральда? — он подошел к ней, полный беспокойства. — Очнись. Теперь ты в безопасности. Цыганка все еще лежала неподвижно, словно мертвая. — Эсмеральда? — произнес Квазимодо, положив пальцы ей на щеку и проведя ими по ее густым волосам, ее губы были слегка приоткрыты, а изумрудные глаза закрыты. Горбун понял, что что-то не так, когда волна печали и шока накатила на него. — О нет! Гюго, Виктор и Лаверн заглянули и увидели, как Квазимодо пытается отрицать, что Эсмеральда мертва. Им всем было его очень жаль. Он схватил ложку воды из ведра и осторожно поднял голову Эсмеральды, чтобы она не захлебнулась водой. Когда он наливал ее, вода пролилась мимо ее губ. Квази никогда не чувствовал такой печали, он выронил ложку и с такой грустью понял, что его первый друг мертв. — О нет, — захныкал Квазимодо, взяв Эсмеральду за руку и голову и зарыдав. Горгульи печально ушли, когда Лаверн закрыла дверь, оставив бедного горбуна и цыганку наедине. Квазимодо держал женщину в своих объятиях, когда начал плакать, он отпустил ее и зарыдал над ее безжизненным телом, а слезы текли по его лицу. Дверь медленно открылась, когда вошел Фролло и направился прямо, но медленно к горбуну и девушке. Квазимодо и не подозревал, что его хозяин спрятал за спиной кинжал, планируя убить его и цыганку. Квазимодо почувствовал, как рука хозяина легла на его грубое плечо, и попытался сдержать гнев. — Ты убил ее! — прошипел Квази сквозь слезы. — Это был мой долг, неимоверно тяжелый. Я надеюсь, что ты простишь меня. Ну, все, все, Квазимодо, я знаю, это больно. Но теперь пришло время положить конец твоим мучениям навсегда. Квазимодо тут же поднял глаза, увидел тень своего хозяина, держащего кинжал, и понял, что его ждет. Он тут же обернулся и увидел, как его хозяин пытается ударить его ножом, а рыжий схватил его за запястье, и они оба некоторое время боролись с ним. Когда чувства вернулись к нему, Квазимодо оттолкнул мужчину в угол и схватил его кинжал. Мужчина был отброшен на несколько металлических прутьев, когда они были сбиты. Квазимодо держал свой кинжал и теперь чувствовал, как волна гнева захлестывает его разум. — Постой, постой, послушай меня, Квазимодо, — взмолился Фролло. — Нет, ты послушай! — закричал Горбун, наконец набравшись смелости выступить против мужчины и отбросив кинжал. — Всю мою жизнь ты говорил мне, что мир весь охвачен тьмой. Но сейчас я вижу, что единственное, что в нем темное и жестокое, — это такие люди, как ты! — Квазимодо? — раздался слабый голос. Он обернулся и увидел, как Эсмеральда, сидящая на ногах, слабо протянула руку ему. — Эсмеральда! — закричал Квазимодо, подбежав к ней и подхватив ее на руки. Увидев живую цыганку, Фролло пришел в ярость. — Она тоже жива?! — прорычал Фролло, вытаскивая меч из ножен. — НЕТ! — закричал Квазимодо. Он нес Эсмеральду на руках. Он выбежал из колокольни на балкон с девушкой и исчез. Фролло появляется над краем с острым мечом и злобно усмехается. — Вы так рано уходите? — спросил он. Фролло взмахнул мечом, но Квазимодо уклонился от удара, отмахнувшись в сторону. — Держись! — воскликнул Квазимодо, когда Фролло поднял свой меч. Квази отмахнулся, когда меч едва не попал по нему, только чтобы порезать ему руку. Он продолжал отмахиваться от каждой горгульи, пока Эсмеральда держалась за него изо всех сил, схватившись за его шею, и Фролло взмахнул мечом, чтобы убить их, и в итоге изрубил несколько горгулий. Когда рыжий взобрался на горгулью, Фролло попытался отрубить ему ногу, но снова промахнулся! Квазимодо перелез через балкон и помог девушке подняться на перила. Старший мужчина бросил свой меч вниз, но рыжий оттолкнул цыганку, и она приземлилась на твердый пол и посмотрели на него с широко раскрытыми глазами.

* * *

Сафиресмера отбив ещё десяток солдат, посмотрела вдруг на крышу собора. Заглядев ужасные сцены с Фролло, который замахивался на Квазимодо, она сжала кулаки, согнула колени и крикнула Сильверу. — Я должна им помочь! Но Сильвер не успел ничего ответить, так как у девушки на спине вырасли крылья с голубым оперением, и Сафиресмера тут же взлетела в воздух, что на земле осталась одна дорожная пыль.

* * *

— Я должен был догадаться, что ты не пожалеешь своей жизни ради этой цыганки. Совсем как твоя мать, которая умерла, спасая тебя. — Что? — недоверчиво спросил Квазимодо. — А теперь я сделаю то, что должен был сделать… ДВАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД! Фролло набросил свой плащ на Квазимодо, закрывая его голову. Но когда человек пытается сбросить паникующего Горбуна с балкона, Квази хватается за перила и тянет плащ вместе со своим хозяином. Судья схватился за свою жизнь за плащ, а горбун вцепился в него и не осмелился позволить человеку упасть и разбиться насмерть. Эсмеральда перегнулась через балкон и схватила большую руку рыжеволосого, а он посмотрел на нее. Фролло посмотрел на горгулью неподалеку, перемахнул через нее с помощью плаща и схватился за статую. — Держись! Держись! — ахнула Эсмеральда, почти выпуская из рук потерявшего сознание и измученного Квазимодо. Сафиресмера махала крыльями из всех её сил, с мыслью о том, лишь бы успеть. Однако Фролло успел забраться взобрался на статую с развевающимся плащом и встал на вершину горгульи с глазами, сверкающими золотом и красным, как у демона, и злобно хихикнул с поднятым мечом. Зеленые глаза цыганки расширились от страха, как будто это был конец для нее и Квазимодо, молящихся, чтобы мир стал лучше после их смерти. — И Он истребит всех грешников и отправит их в геену огненную! — рассмеялся он. Сафиресмера, махнув в очередной раз мощным крыльями, пронеслась мимо Фролло, пытаясь сбить его с ног. Однако судья отразил девушке на её атаку, взмахнув мечом, он ранил её в бок, оставив глубокую и страшную полосу. После того, как Сафиресмера, держась рукой за рану, приземлилась недалеко от Эсмеральды, горгулья под ногами судьи начала трескаться. Фролло теряет равновесие и висит на голове горгульи. Внезапно львиная горгулья оживает и рычит, светясь ярко-желтым светом. Фролло кричит от страха, и теперь уже каменная горгулья отваливается, отправляя кричащего человека на роковую погибель — жить в аду до конца своих дней и приземлиться в горячем свинце. Сафиресмера продолжала лежать на каменной крыше собора, держась за рану, она рычала. К сожалению она не могла подняться на ноги, все, что она могла — слышать крик Эсмеральды, которая пыталась удержать Квазимодо, но он был слишком тяжёлым.