Have compassion (for who we once were)

Каждое слово Айзавы-сенсея сопровождается скрежетом мела по доске. — Добро пожаловать… — скрежет, — …на Неделю Сострадания, — чирк. Скрип. Щёлк. Учитель поворачивается к ним лицом, написав это единственное предложение. — Ежегодно старшая школа ЮЭй дает ученикам возможность понять, почему злодеи становятся злодеями. — Но, сенсей… — Иида встаёт, подняв руку в своей излюбленной манере. — Разве злодеи — это не просто плохие люди? Изуку подавляет желание закатить глаза. Существует едва ли не десяток причин для того, чтобы стать злодеем, уж Изуку знает. Если бы он никогда не встретил Всемогущего, то и сам мог бы стать одним из них. Для беспричудного подростка криминальный мир выглядит весьма привлекательно. Финансы его семьи были почти на нуле до поступления в ЮЭй, но как только начальство Инко Мидории увидело, каким «невероятным» стал ее сын, они решили повысить ее в должности, спасая семью от нищеты. Неловко ёрзая на стуле, Изуку старается не думать об этом, пока учитель размышляет над вопросом Ииды. — Я не буду отрицать того, что жестокие люди существуют. Да, некоторым просто нравится смотреть на то, как рушится мир. Но, Иида, не все злодеи по умолчанию являются плохими людьми. Например, для одних преступная жизнь — это единственный способ выжить. Других же воспитывали в ненависти к окружающим: они просто стали жертвами обстоятельств. Айзава кладёт мел на полочку под доской и отряхивает руки, прежде чем взять стопку бумаг и раздать их ученикам первых парт, чтобы те передали их остальным. Изуку хватает одного взгляда на лист, чтобы понять, на каком проекте он хочет сосредоточиться — или, по крайней мере, на какой теме: «Беспричудность». — Каждому из вас нужно выбрать тему из списка, который я предоставил. Можете работать в одиночку или с партнёром. У проекта нет какого-то определенного формата: это может быть или лекция, или презентация, или вообще что угодно. Сейчас вам нужно определиться с темой и, если захотите, со своими партнёрами. К концу урока жду листы от вас с небольшим описанием вашего проекта. Можете начинать. После этих слов Айзава, вопреки своим привычкам, не ложится в свой спальный мешок. На этот раз он садится за стол, закинув ноги на деревянную поверхность и попивая свой ещё дымящийся кофе. На этот раз он наблюдает за классом. И, как только ученики отходят от своего удивления и начинают обсуждение задания, Айзава достаёт свой телефон и утыкается в него. — Каччан, — Изуку хлопает блондина по плечу. Кацуки что-то ворчит в ответ, лишь наполовину поворачивая голову и не отрывая глаз от своего листа. — Я знаю, что хочу сделать на Неделе Сострадания. — Больше чем уверен, что знаю, что ты выберешь, задрот, — для Кацуки это не так уж неудивительно, да? — И я бы хотел, чтобы ты стал моим партнёром… — Что? — он поворачивается к Изуку, и в его нахмуренных бровях читается замешательство. — Какого чёрта я тебе нужен? Мы оба знаем, какую тему ты выберешь, но я же ничем не смогу помочь. Я… Не понимаю этого так, как ты. — Ещё как понимаешь, Каччан, — Изуку смотрит на него широко раскрытыми глазами. Он собирается предложить кое-что ужасное, но это необходимо. Сначала Кацуки пристально смотрит на него, явно не понимая, о чём говорит Изуку, но вскоре красные глаза расширяются от ужаса, когда он осознаёт, с чем именно его просят помочь. — Да ты с ума сошел? Думаешь, в этой школе разрешат что-то подобное? Мы просто травмируем этих статистов на всю жизнь. — В том-то и дело, Каччан. Они должны это увидеть, — Изуку старается говорить тихо, чтобы остальные не смогли их услышать. — Им нужно знать, каково это на самом деле. Большинство из них никогда раньше не сталкивалось с моей ситуацией, они не знают, что на самом деле нужно, чтобы подтолкнуть кого-то к злодеяниям. Они даже представить себе этого не могут. Кацуки хмыкает, но не опровергает доводы Изуку. Как он может? У Изуку были все основания для того, чтобы стать злодеем. И единственная причина, по которой он этого не сделал — Всемогущий и Один За Всех. Хотя, наверное, все благодаря тому Грязевому Злодею, без него этого всего бы не произошло. — Хорошо. Но только в том случае, если Айзава-сенсей одобрит это, — ворчит Кацуки, а затем швыряет свой листок на стол Изуку. — Тогда договорились. Изуку быстро записывает их имена и идею своего проекта (в мельчайших подробностях) на обратной стороне листа, обведя «беспричудность» на лицевой стороне. Вполне вероятно, что никто больше не выберет эту тему, поскольку в списке есть и более лёгкие для проекта варианты: «насилие», «беспризорность» и «бедность». Изуку предполагает, что большая часть этих проектов будет представлять собой презентации в формате PowerPoint, посвященные статистике того, как люди оказались в бедности или сколько детей подверглись жестокому обращению, и как это повлияло на их дальнейший жизненный выбор. Все они изучали эту статистику на уроках гражданского права. Но его одноклассники, скорее всего, никогда не встречали людей без причуд и даже не представляют, какие ужасы им пришлось пережить. Кацуки всё это время читает вверх ногами, но, поскольку от него не слышно ни споров, ни предложений, Изуку думает, что тот согласен с планом. Они собираются разыграть обычный школьный день. Кацуки будет притворяться жестоким подростком, а Изуку вернется к своей жизни застенчивого беспричудного ребенка. К тому времени, как звенит звонок, рука Изуку уже подёргивается от долгого писания. Кацуки выхватывает ручку из его пальцев и дописывает последние несколько слов, которые он составил ещё до того, как Изуку их записал. Им приходится подождать некоторое время, чтобы одноклассники сдали свои листы и вышли из класса. Киришима подходит к Кацуки и спрашивает, не хочет ли он объединиться, но Кацуки только качает головой. Урарака несколько раз пытается поймать взгляд Изуку, но он слишком сосредоточен на заполнении анкеты, чтобы заметить ее. — У вас возникли какие-то вопросы? — мужчина встаёт из-за стола, когда они остаются в классе втроём. — Должен сказать, я удивлен тому, что вы решили работать в паре. Айзава жестом приглашает их подойти к нему, и Изуку быстрым шагом направляется в переднюю часть класса, пока Кацуки неторопливо следует за ним. — Аээ… Мы хотели бы сделать проект на тему беспричудности. Брови Айзавы недоверчиво поднимаются, когда он берёт у Изуку листок. — Почему? — он спрашивает. — У вас обоих невероятные причуды. Не совсем понимаю, как вы можете иметь отношение к столь немногочисленной группе людей. Или, может, у вас есть родственники без причуды? Изуку дёргает край своего пиджака и проводит ногтями по шву, пытаясь придумать, как ответить на это, не раскрывая своего секрета. — Дело в том, что до дня вступительных экзаменов у меня не было причуды, сенсей. Айзава моргает. Ещё раз моргает и недоверчиво трясёт головой. — Что, прости? — Я сказал… — Что ты имеешь в виду, говоря, что до вступительных экзаменов у тебя не было причуды? Хочешь сказать, что твоя причуда проявилась в тот день, когда мы увидели, как ты уничтожил того робота за 0 баллов? — Да, сенсей. Мужчина падает на свой стул, уронив голову на руки. Кацуки и Изуку вздрагивают. Что ж, это звучит довольно плохо в подобном контексте. Хотя это прозвучало бы плохо в любом случае. — Это… Многое объясняет, — шепчет Айзава. — Очень многое. — Представьте мою реакцию, — ворчит Кацуки. — Всю жизнь он был слабаком, а потом в один день стал намного сильнее меня, — блондин одаривает друга едва заметной улыбкой, которая, как знает Изуку, полна нежности, которую он пытался скрыть. И всё же, это очень много значит для Изуку. — Вы выросли вместе? — Разве вы не читали наши досье, сенсей? — спрашивает Изуку. — Нет. Я предпочитаю оставаться не предвзятым и самостоятельно составлять мнение о каждом студенте. Хотя, кажется, я слышал, как ваши одноклассники упоминали о вас… И всё же, я должен принести тебе огромные извинения, Мидория. Когда я впервые тебя увидел, то подумал, что ты просто дерзкий мальчишка, который никогда не утруждал себя тренировкой своей мощной причуды. Конечно, позже я понял, что, возможно, твоя причуда просто слишком сильна, чтобы ты мог её контролировать, но это всё равно не объясняет моей предвзятости. Мне жаль. — Всё в порядке, сенсей. Вы не знали. — Но я должен был знать. Полагаю, в будущем мне всё-таки стоит просматривать личные дела учеников. Я мог бы помочь предотвратить множество травм, если бы знал, малыш, — он вздыхает и переворачивает анкету Изуку. — Итак, что именно вы хотите показать? Парни дают ему пролистать страницу, прежде чем Изуку пускается в бессвязные объяснения. — Мы хотим показать классу, каково это — не иметь причуды, каково это — быть на грани самоубийства и злодейства. Айзава откладывает листы и потирает переносицу. — Я так понимаю, ты довольно хорошо знаком с этим? Изуку отводит взгляд в сторону, но тут Кацуки тянется к его воротнику. Реакция зеленоволосого мгновенная: он отталкивает руку блондина и накрывает ладонью свою шею, пытаясь скрыть шрам. — Эй, задрот… Покажи ему. — Но, Каччан… — Изуку, не спорь. Юноша в ответ лишь вздыхает. Кацуки встречается с ним взглядом и серьёзно кивает. Что ж, нужно рассказать всё без утайки. Изуку расстёгивает несколько верхних пуговиц своей рубашки и стягивает её с плеча, показывая шрам в виде отпечатка ладони, который большую часть времени он тщательно скрывает от всех под слоем тонального крема. — Я, э-э-э, покрываю большинство своих шрамов стойкой косметикой, когда мы тренируемся. Айзава обходит стол и касается плеча Изуку одной рукой. Несмотря на довольно аккуратное прикосновение, зеленоволосый дёргается, и мужчина тут же убирает от него свою руку. — Откуда у тебя он? — Это всё из-за меня, — рычит Кацуки. — Каждый шрам, который он получил не из-за своей причуды, оставлен мной. — Что, прости? — голос Айзавы становится угрожающим. Изуку быстро заслоняет друга собой. — Каччан такая же жертва, как и я. — Мидория… — Нет. Послушайте. Прошу, — их учитель скрещивает руки на груди и действительно слушает. — Наши учителя издевались надо мной, тем самым подавая пример и другим детям. Да, Каччан должен был принимать более разумные решения и не причинять мне боль, но он был всего лишь ребёнком. Мы оба были детьми, которые просто делали то, что нам говорили. И нам говорили, что люди без причуд слабые, глупые, больные и… Не достойны называться людьми. — И всё же это не повод оставлять шрамы на теле другого человека, Мидория. — Я знаю, сенсей. И ни в коем случае не оправдываю Каччана: то, что он сделал — ужасно и неправильно. Он и сам это знает. Теперь. Но тогда нас воспитывали на вере в то, что так и должно быть. Что в этом нет ничего неправильного. Даже сейчас я иногда думаю подобным образом, эта мысль слишком въелась в моё подсознание. Прости, Каччан. — Нет, ты прав. И я всё ещё сожалею о том, каким дерьмом был, — говорит Кацуки, осторожно переплетая их мизинцы. — Я знаю, — Изуку в ответ на прикосновение лишь нежно улыбается, а мгновение спустя поворачивается к Айзаве. — Наши одноклассники должны узнать об этом. Они должны понять, что есть люди, у которых нет выбора. Если бы моя причуда не проявилась, мы с мамой оказались бы на улице. Её постоянно наказывали за мою беспричудность на работе. Мы были на грани нищеты, когда я поступил в ЮЭй. Меня бы попросту не приняли ни в один университет и не взяли бы ни на какую работу. Но, сенсей, я не хочу просто зачитывать эту статистику одноклассникам. Потому что они и без того прекрасно знают о ней. Знают, но не понимают, каково это. — Мидор… — Изуку снова прерывает учителя. — Они никогда и не поймут, каково это, когда тебе каждый день говорят, что ты ничего не стоишь, когда твоя парта изо дня в день исписана всевозможными гадостями, когда твою одежду рвут и сжигают, когда тебя бьют и оскорбляют при каждом удобном случае, а твои учителя и одноклассники смотрят на всё это и смеются. Кацуки стискивает зубы и выдавливает из себя ещё одно дополнение к перечню издевательств, на которые указал Изуку: — Когда твой учитель связывает тебя в спортзале, чтобы другие дети могли использовать тебя в качестве мишени для тренировки причуд. Изуку никогда не рассказывал о том дне, когда это случилось (единожды, к счастью). После этого случая Изуку провел два дня в больнице, но никто так и не извинился. В школе объявили, что это был несчастный случай, а полиции было все равно. Чёрт возьми, даже больнице было все равно. Его мать оплатила счет, даже не взглянув на него. — Вы действительно осознаёте, на что спрашиваете у меня разрешение? — Нам нужно не просто разрешение, Айзава-сенсей, — Изуку пару раз быстро моргает, пытаясь удержать слезинку. — Мы также просим Вас принять в этом участие. —…Нет. — Хотя бы попробуйте взглянуть на это под другим углом, — ворчит Кацуки. — Это безумие. Вы оба определённо нуждаетесь в серьёзной терапии. Ума не приложу, почему этого не было указано в ваших заявлениях от школы. — Готов поспорить на пятьдесят иен, что наша средняя школа их просто подделала, — Изуку ухмыляется. — Да хоть все пять тысяч иен, они точно их подделали. — Они всегда кичились мной, я был их золотым ребенком. Чёрт, я почти на сто процентов уверен, что они умолчали обо всех достижениях Изуку, чтобы выставить его полным дерьмом, а ведь он был самым умным ботаном в классе. Айзава вздыхает и опирается руками на стол. Мужчина берет бланк проекта Изуку и перечитывает его во второй раз, но уже немного медленнее. Закончив, он поднимает на учеников усталый взгляд. — Я пока не говорю «да». И вам, и мне нужно хорошенько всё обдумать. Напишите мне подробный план для вашей презентации, который, как я полагаю, займет целый учебный день. — Да, так и есть. — Передайте план мне завтра днем, если у вас всё ещё будет желание провести именно эту презентацию. Однако у меня есть условия, которые не подлежат обсуждению, — оба студента кивают. — Во-первых, Гончий Пёс будет незаметно следить за вами весь день, и, если кому-то из вас станет слишком тяжело выносить происходящее, мы тут же закончим демонстрацию. Во-вторых, вы оба потом поговорите с Недзу. Эта грёбаная средняя школа сгорит дотла, помяните мое слово. Изуку удивлённо моргает, заслышав ругательство, но Айзава просто продолжает. — В-третьих, класс будет уведомлен о начале вашего проекта за день до — этого недостаточно, чтобы изменить их восприятие или реакцию, но предупредить необходимо. И, наконец, после этого вы оба будете посещать психолога раз в неделю. Всё понятно? — Да, сенсей. — Как скажете. — Хорошо, идите. Мне нужно поговорить с Недзу и другими учителями обо всём этом. К сожалению, разговор с Айзавой занимает большую часть обеденного перерыва. Едва они успевают забежать в кафетерий, схватить по сэндвичу и вернуться в класс, как тут же звенит звонок. Одноклассники бросают на них заинтересованные взгляды, но никто из них двоих так и не объясняет причину своего опоздания. Остаток дня проходит довольно быстро. После обеда у них гражданское право и этика, потом английский, история искусств и тренировка в зале. Сегодня нет каких-либо занятий по геройской практике, так что класс свободен уже к половине третьего. После зала Изуку решает переодеться в душевой кабинке, так как сегодня он не перекрывал шрамы, и, честно говоря, после разговора с Айзавой чувствовал себя немного уязвимым. Когда он возвращается в общежития, ему наконец удаётся перекинуться парой слов с друзьями. — Деку! — Урарака едва ли не накидывается на него, как только видит. Изуку лишь улыбается. — Привет, Очако. — После классного часа ты оставался поговорить с Айзавой, да? Возникли какие-то проблемы с проектом? — А? Нет, не совсем… Ну, мы просто спрашивали разрешение на кое-что. — «Мы»? — Тодороки входит в комнату. — Так вы с Бакуго правда решили объединиться? — Ох, да. Мы выбрали тему, в которой оба хорошо разбираемся. — О, расскажешь? — тут же спрашивает Урарака. — Эм, это… Это, ну, что-то вроде сюрприза? Сами увидите. Тем более, наш проект пока не совсем одобрили. Вскоре к ним присоединяются Иида, Тсу и Момо, а после завязывается разговор о предстоящей Неделе Сострадания. Тодороки выбрал насилие над детьми, Тсу взяла бедность. Изуку, кстати, было очень интересно послушать презентацию Асуи, ибо ее семья довольно большая, и она наверняка тоже хорошо знакома с проблемой нехватки средств. А вот Иида и Урарака объединились, их темой стали психические расстройства. Несколько часов спустя, после ужина, Изуку работает над домашним заданием по английскому. Он ничуть не удивляется, когда слышит стук в дверь: скорее всего, это Кацуки. — Да-да, заходи! — говорит он, закрывая учебник и протирая глаза. Дверь открывается и закрывается. Когда Изуку оборачивается, то видит, что Кацуки молча устроился на его кровати. Брюнет закатывает глаза. — Что такое, Каччан? — едва Изуку успевает договорить, как Кацуки не выдерживает и перебивает его. — Это пиздец как повлияет на этих статистов, — Изуку в ответ на это лишь вздыхает. — Они никогда не смогут вернуться к своей обычной жизни. Мы их сломаем, Изуку. — Я знаю! — он изо всех сил старается не закричать, но слова сами вырываются из его рта. — Я знаю, — повторяет он чуть спокойнее. — Но мы должны это сделать. Просто обязаны. Они всю свою жизнь прожили в неведении, окружённые воспеванием их причуд. Половина из них близко знакома с героями: будь то их родственники или друзья. Они видят мир только с одной точки зрения, поэтому очень важно дать им понять эту жестокую правду о том, что на самом деле может подтолкнуть человека к преступлению и насилию. Челюсть Кацуки настолько плотно сжимается, что у него, должно быть, болят зубы. Когда он говорит, боль ясно читается на его лице. — Ты ведь понимаешь, о чём ты просишь меня? Изуку, я… Ты просишь меня снова причинить тебе боль. Просишь снова быть твоим обидчиком. Изуку подходит к кровати и садится рядом с блондином, приобнимая его за спину и устраивая голову на крепком плече. — Мне жаль, Каччан. Я знаю, что с моей стороны жестоко просить тебя об этом. И я также уверен, что это сломает нас с тобой почти так же сильно, как и всех остальных. Но я не могу сидеть сложа руки и слушать, как они шутят о том, «что бы ты сделал, если бы родился с причудой, которая лишь меняет цвет кожи?», или «каким бы злодеем ты был?». Это так грубо и невежественно… Мне очень больно это слушать. — Черт… Они правда шутят о подобном? — Иногда… Я бы обязательно сказал им, что так нельзя, но, боюсь, они меня не поймут, ибо не знают о моём секрете. — Ты мог бы попросить их остановиться, ботан. — Тогда они бы захотели узнать, почему это меня расстраивает. Ты ведь сам знаешь, что они довольно дотошные и не отстали бы от меня, пока не услышали бы правду. — Тц… — Кацуки немного отодвигается от прикосновений Изуку, а затем встаёт с кровати и раздражённо топчется по комнате, проводя рукой по волосам. — Ладно, проехали. Давай уже обсудим этот дурацкий план. План проекта, который потребовал от них Айзава, заключается в подробном описании того, что они будут делать в течение дня. Они планировали начать с того момента, как проснутся, даже если никто этого не увидит. Мальчики решили, что не будут выходить из роли без крайней необходимости (а также придумали стоп-слово для учителей на случай, если почувствуют, что больше не могут продолжать свою демонстрацию). День начнётся с мелочей: пока они будут в общежитии, Кацуки нужно будет пару раз толкнуть и обозвать Изуку. Это станет своего рода отвлекающим маневром, так как класс, скорее всего, просто подумает, что Кацуки встал не с той ноги. Но как только начнутся занятия, всё станет хуже. На парте Изуку будут написаны (сухим маркером, который легко ототрётся) множественные оскорбления. Кацуки будет продолжать оскорблять зеленоволосого, в то время как Айзава будет делать вид, что это абсолютно нормально. Обед также будет полон издёвок и ругательств, после которых настанет кульминация — Геройская практика. Если Айзава согласится, 1-А класс повторит своё первое практическое занятие, только на этот раз Изуку и Урарака будут злодеями, а Кацуки и Иида — героями. И вот тогда произойдет настоящий кошмар. Вообще, они надеются, что их одноклассники в течение дня будут стараться заступиться за Изуку (они ведь на геройском курсе, так?), но Айзава должен будет их затыкать и вести себя так, как будто они неправы. Он также может наказывать тех, кто попытается остановить Кацуки. Да, это будет жестоко; вполне возможно, что их друзья будут смотреть на них обоих по-другому всю оставшуюся жизнь. Но это необходимо сделать. Эти ребята планируют стать героями. Они должны быть готовы бросить вызов властям и заступиться за тех, кто не может защитить себя. — Каччан? — Ммм? — Ты должен это сказать. — Что именно, ботан? Изуку закрывает папку, которую начал вести для проекта. Уже сейчас в ней исписано около десяти страниц, и Изуку собирается встать пораньше и отредактировать записи, чтобы Кацуки мог просмотреть их, прежде чем они отправят всё Айзаве. — То, что ты сказал мне после уроков в день нападения Грязевого Злодея. Блондин замирает. Он как раз собирался надеть тапочки и вернуться в свою комнату. Его рот открывается, как будто он хочет что-то сказать, но затем закрывается. Некоторое время блондин просто смотрит в пол, потом кивает сам себе и, наконец, смотрит на Изуку. — Ты должен, Каччан. — Ты… — Кацуки прочищает горло. — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы..? Изуку смотрит себе под ноги. Он не хочет отвечать на вопрос Кацуки. Конечно, он может солгать. Он может сказать, что что никогда не поднимался на крышу своей квартиры, не садился на перила и не смотрел в пустоту внизу. Изуку хочет сказать, что он никогда не прикладывал что-то острое к своей коже, просто чтобы успокоить голоса, кричащие в его голове. Он не хочет говорить Кацуки правду. Но ему и не нужно. Кацуки уже знает ответ на свой вопрос. Блондин сжимает зубы и шмыгает носом. — Так я и думал. Изуку в ту ночь спит как убитый. План, который им задали, должен быть составлен в среду, а их класс начнет свои презентации на следующей неделе. Изуку и Кацуки попросили в своём плане проекта разрешение выступить первыми на случай, если их демонстрация потрясёт кого-то до такой степени, что они решат пересмотреть и переделать за выходные свои презентации. Когда на следующий день они, наконец, передают план проекта, Изуку пьёт кофе, прислонившись к боку Кацуки и оперевшись головой на его плечо, пока Айзава скептически изучает папку. В конце концов, Айзава откидывается на спинку стула и потирает переносицу. Изуку не может понять выражение его лица, хотя, как обычно, видит на нем усталость. — Что ж, — наконец говорит он с тяжелым вздохом. — Это… Более подробно, чем я ожидал увидеть. Я надеюсь, вы понимаете, как сильно… Ммм, — он прочищает горло, — вы потрясёте своих одноклассников. — В том-то и дело, — ворчит Кацуки. — Нас не волнует, что они будут по-другому смотреть на нас. После этого они смогут стать лучшими героями и, возможно, поймут, почему мы с Изуку так сильно изменились с тех пор, как поступили в ЮЭй. — Может быть, так и будет, — Айзава закрывает папку и, вставая, кладёт ее под мышку. — Вам нужна копия? — они оба качают головами. Запомнить такое совсем не сложно, но на всякий случай Изуку всё равно скопировал все листы сегодня утром и сделал ещё одну папку. — Вы, мальчики, можете показывать свой проект первыми, как и просили. У остальных же будет два дополнительных дня, чтобы осмыслить все. Мы с Гончим Псом будем следовать вашему плану, а школьный персонал будет предупрежден, что один из проектов будет показан уже в эту пятницу. Только, пожалуйста, постарайтесь, чтобы… Ваша презентация проводилась только в нашем классе, если это вообще возможно. — Хорошо, сенсей, — соглашается Изуку. Кацуки кивает, хмыкнув в ответ. — И напишите мне в личные сообщения, если вам понадобятся какие-нибудь принадлежности. — Нам нужны стирающиеся маркеры. А еще попросите Исцеляющую Девочку дать этому ботану крем от ожогов на всякий случай. Я не буду использовать свою причуду настолько сильно, чтобы причинить вред, но это всё равно может быть больно. — Понятно. Завтра я распоряжусь, чтобы всё необходимое доставили в ваши общежития. Класс также будет предупрежден о вашем проекте в конце завтрашнего дня. Если позволите, мне нужно еще раз поговорить с Недзу, — он останавливается в дверях. — О, мальчики, на следующей неделе вам нужно будет зайти к нему в кабинет, чтобы он смог узнать вашу точку зрения на происходящее… Он собирается сжечь ту среднюю школу дотла. — В переносном смысле, ведь так? — спрашивает Изуку. Айзава ухмыляется под своим шарфом и уходит, не сказав больше ни слова. — Сенсей?! В переносном смысле, да?! — но ответа так и не получает. — Да пошли они к чёрту, задрот. Они разрушили наши жизни и заслуживают того, чтобы сгореть заживо. Изуку несильно шлёпает его по затылку. — Заслуживают юридически, а не буквально! — Да-да, как скажешь. — Да ладно тебе, — Изуку отвечает, закатывая глаза. — Нам стоит сходить в тренажерный зал и попрактиковаться в том, как защитить мою кожу от твоей причуды. — Мм. Следующие сорок часов были полны тренировок, подготовки и беспокойства. У Изуку едва хватало времени на своих друзей, но все они знали, что он вместе с Кацуки готовит какой-то масштабный проект. Можно с уверенностью сказать, что большая часть класса была встревожена происходящим, тем более что они оба, казалось, вели себя тихо и спокойно (что не совсем нормально для них). Они проводили уйму времени в спортзале до и после занятий, чтобы убедиться, что причуду Кацуки можно безопасно использовать на коже Изуку, когда он активирует Один За Всех и использует Черный Хлыст как броню. Мэй также изготовила для него новую униформу, которая могла имитировать эффекты причуды Кацуки при небольшом нагревании, но в то же время не загоралась, как их обычная униформа. Хм, и почему их одежда не была огнестойкой? Неудивительно, что Тодороки часто сжигает свой спортивный костюм, ведь он словно сшит из бумаги! Четверг наступил и прошел, и Айзава предупредил класс заранее. — Завтра с утра начнутся презентации. Я обязан предупредить вас о том, что проект, который вы увидите завтра, будет ошеломляющим и, вероятно, окажет серьёзное влияние на каждого из вас. Это все, что я могу сообщить на данный момент, но Гончий Пёс будет весь день присутствовать в нашем классе на случай, если кому-то из вас понадобится помощь, а после занятий состоится небольшой классный час. У меня на этом всё. Половина класса (особенно те, у кого был отличный слух) с подозрением поглядывают на дуэт, пока остальные болтают между собой, гадая, кто же будет первым и о чём будет презентация. Этой ночью Кацуки навещает его во второй раз за неделю. — Я в последний раз спрашиваю: ты действительно хочешь этого, Изуку? — Да, — без колебаний и сожалений. Кацуки кивает, но Изуку хватает его за запястье, прежде чем он успевает уйти. — А ты? — Да, — тут же рявкает Кацуки. Удивительно, но Изуку спал этой ночью довольно хорошо. Возможно, подсознательно мозг Изуку понимал, какой стресс его ждёт завтра, поэтому он попытался максимально подготовить организм к этому. Он немного медлит с тем, чтобы встать с постели и взять принадлежности для душа, чтобы Кацуки мог наорать на него позже. Изуку целых пять минут стоит у своей двери, переводя дыхание. У него нет причуды, он снова Деку: не герой Деку, а бесполезный Деку. Напрасная трата пространства и воздуха. Ему не следовало рождаться. Он никогда ни в чём не преуспеет. Чёрт, это действительно будет больно. Подавив свои страхи, Изуку выходит из своей комнаты и сразу же оказывается в подмышечной впадине поджидавшего его Кацуки. Блондин на пять секунд грубо сжимает его шею, а затем толкает в сторону. — Свали, Деку, — рявкает он. Изуку налетает на стену, а его сумка с туалетными принадлежностями со стуком падает на ковер. Да, да, именно так всё и было бы, если бы они застряли в общежитии вместе два года назад. Изуку качает головой. — Эй, осторожнее, Бакубро, — Киришима заворачивает за угол как раз в тот момент, когда это происходит, и спрашивает Изуку, все ли с ним в порядке. — Д-да, я в п-порядке. Извини, К-Каччан, — чёрт, как же он ненавидит то, как легко было вернуться к этому заиканию. — Какое нахрен осторожнее? Он стоит у меня на пути. Ты тоже, — он направляется в раздевалку, протискиваясь мимо опешившего Киришимы. Изуку очень рад, что сейчас они повстречали только Эйджиро, а не весь класс сразу. — И какая муха его укусила? — В-всё в порядке, Киришима-кун. Каччан всегда такой. — Нет, это не… Подожди, как ты меня только что назвал? Класс 1-А давно отказался от формальностей, но беспричудному Деку никогда не разрешалось обращаться к одноклассникам по именам или прозвищам. — О, э-э, по фамилии..? Извини, мне нужно идти. Я не хочу опаздывать! — Изуку спешит в раздевалку вслед за Кацуки. В душевой они обмениваются парой коротких взглядов, во время которых Кацуки молча спрашивает, всё ли в порядке, и Изуку почти незаметно кивает. Чтобы всё прошло без сучка и задоринки, они должны быть хорошими актёрами. Вот почему они придумали стоп-слова для своих учителей и школьного персонала, чтобы те знали, что двое учеников в безопасности. Изуку принимает душ в максимально короткие сроки, так как знает, что если он пробудет там слишком долго, то Кацуки, скорее всего, начнет его мучить или… Ох, он не ожидал, что будет так легко вернуться к подобным мыслям. Оказавшись в своей комнате, он трясёт головой, чтобы разогнать туман в мыслях, а также стряхнуть воду со своих кудрей. Одеваться довольно непросто, но ему удаётся надеть огнестойкую форму без помощи Мэй. Она немного более плотная и облегающая, чем его обычная форма, но визуально особой разницы нет — разве что его руки выглядят чуть более рельефными. Изуку решает на всякий случай надеть куртку с закрытым верхом. Завтрак был ещё одним адом, в который ему предстояло окунуться, но он решил, что раз уж они собираются играть ва-банк, то ему стоит просто взять яблоко и батончик мюсли, как это было в средней школе. Его мать почти каждый день жаловалась, что он ест недостаточно, но, в конце концов, если он будет приходить в школу пораньше, то избежит травли в поезде, или у входа в школу, или прямо перед уроками… У всего была причина. Изуку бежит по лестнице на кухню, хватает яблоко из корзинки на столе и батончик мюсли из шкафчика, а затем направляется в общую комнату. Он одним из первых добирается до выхода, ибо для занятий еще слишком рано. Хитоши сидит там, на диване, с чашкой кофе и книгой, а рядом с ним лежит его рюкзак. — Где-то пожар, Изуку? — Ой! Шинсо-кун, я так рад тебя видеть. Э-э, и н-никакого пожара, я просто хочу прийти на урок пораньше. — Ага… Но прежде, чем Изуку удаётся придумать очередную ложь, он спотыкается обо что-то на пути к двери. Резкий смех заставляет его вздрогнуть, когда он перекатывается, пытаясь выпрямиться. Кацуки нависает над его распростёртым телом, засунув руки в карманы. — Смотри, куда идёшь, отброс, ты испачкаешь мне ботинки! — Д-да, извини, Каччан! — Изуку низко склоняет голову и вскакивает прежде, чем Кацуки успевает схватить его за воротник рубашки и удержать на месте. Он выбегает за дверь на максимальной скорости (ну, точнее, на максимальной скорости средней школы). Но вместо того, чтобы убежать в класс, он остаётся за дверью, просто чтобы послушать реакцию Хитоши. — Какого хрена, Кэт?! Как ты его только что назвал? — В смысле? Он ведь и есть отброс. Что на тебя нашло? Решил вступиться за никчёмного Деку, а? — Я не знаю, что это за чертовщина, но предполагаю, что это презентация, о которой упоминал Айзава, и я предпочитаю не принимать участия в этом дерьме. Хитоши умен, намного умнее, чем показывает окружающим, поэтому Изуку не удивляется тому, что он так быстро всё понял. Зеленоволосый слышит, как тот хватает свою сумку и направляется к двери. Изуку срывается с места, используя причуду, и к тому времени, как Хитоши выходит из общежития, Изуку находится уже на полпути в академию. — Изуку! Подожди! — зовёт он. Замедлив шаг, Изуку оборачивается с любопытным выражением на лице. — Ч-чем я могу тебе помочь, Шинсо-кун? — он ждёт, пока одноклассник поравняется с ним, но отступает на шаг, когда тот подходит слишком близко. Хитоши корчит гримасу. — Слушай, я не знаю, что происходит, но это дерьмово попахивает. Изуку быстро принюхивается. — Прости! От меня настолько плохо пахнет? Но я же принимал душ… Что ж, кажется, мне нужно переодеться… — Да нет же, я не о тебе. Я про… О, чёрт, ты же притворяешься, да? — Я не понимаю, о чём ты, Шинсо-кун. — Воу, вот это вы потрудились конечно. Хорошо. Неудивительно, что Гончий Пёс сегодня с нами, — он качает головой. — Я подыграю, но лучше бы этой вашей затее не заходить слишком далеко, — говорит он, после чего они молча направляются в академию. К сожалению, всё станет намного хуже. Он замечает, что несколько их одноклассников медленно догоняют их. Хитоши шагает неторопливо, но Изуку не возражает. Даже наоборот: это даёт им больше аудитории. Киришима всё еще ругает Кацуки за его слова, и, несмотря на то, что он не может этого слышать, Изуку довольно хорошо умеет читать по губам. За эти годы он научился читать по губам по нескольким причинам. Во-первых, потому что Кацуки постепенно теряет слух из-за своей причуды. Во-вторых, потому что это спасало его задницу больше раз, чем он мог сосчитать, когда наблюдал за своими хулиганами издалека, и, в-третьих, потому что это было бы полезным навыком для выполнения секретных геройских миссий. Он также знал язык жестов, как и Кацуки, и поэтому они разработали несколько знаков для этого урока, которыми поделились со своими учителями, чтобы дополнить стоп-слова. Как только Изуку заворачивает за угол здания, Кацуки бросает ему знак «Готов?», и Изуку отвечает знаком «Да». Как только Изуку входит в класс, он чувствует на себе взгляды. Слишком много взглядов. Айзава у доски пишет план урока, а Гончий Пёс стоит в конце аудитории с блокнотом и ручкой в руках. Изуку застенчиво улыбается им обоим и направляется к своей парте. Она вся исписана. Надписи, конечно, сделаны легкостирающимися маркерами, но никто об этом не знает. Что больше всего привлекает внимание, так это цветочная головка ликориса, лежащая прямо в центре. Внезапно это напоминает ему о том дне, когда его одноклассники в средней школе подсунули ему на парту сорок семь таких цветов. Почему-то этот единственный цветок производит на него большое впечатление. Это пожелание смерти: молитва о том, чтобы Изуку перестал существовать. Эта молитва отзывается давно позабытым глухим криком в его затылке. Тот самый крик, который не раз заставлял его подниматься на крышу своего дома. Изуку отводит взгляд и подавляет волну эмоций и воспоминаний. — Что это такое? — Урарака подходит к Изуку и хватает цветок. — Кто положил это на стол Деку?! И что за глупые надписи? — она указывает на кандзи. Большинство из них — старые ругательства, которыми его оскорбляли. Вряд ли она поймёт их значение… Ну, за исключением большого «ДЕКУ», написанного сбоку. — Я… Всё в порядке, Урарака-чан. Я уберу это позже. Обещаю, — он пытается забрать цветок обратно и, преуспев, садится на своё место, не сводя глаз с исписанной поверхности. — Де-Изуку? — спрашивает она слабым и неуверенным голосом. — Что происходит? Одноклассники начинают перешёптываться, а Иида бросает через комнату: — Это в высшей степени неприлично и противоречит уставу школы! Кто посмел испортить школьное имущество?! — Заткнитесь, болваны, — язвительно бросает Кацуки, входя в класс вместе с Киришимой. — Вас слышно с того конца коридора. Кого вообще волнует парта какого-то Деку? — Почему вы ещё не на местах? — ворчит Айзава. Половина класса спешит сесть за свои парты, в то время как остальные просто пялятся на своего учителя в ошеломлённом молчании. Кацуки неторопливо проходится по классу, не дождавшись никакой реакции со стороны взрослых. — Я что, неясно выразился? Это заставляет класс зашевелиться. Удивленный шёпот и обеспокоенные взгляды проносятся в сторону Изуку, но он игнорирует их. Хороший Деку никогда не станет отвлекать своих одноклассников от учёбы. Хороший Деку должен сидеть тихо и не мешать уроку. Хороший Деку должен молчать, должен делать вид, что его не существует, чтобы не тревожить остальных своим присутствием. Айзава начинает урок, не обращая внимания на парту Изуку. Классный час сегодня посвящен теории причуд и наследственности. Изуку кажется, что это довольно уместно, особенно когда в середине урока Джиро встаёт с поднятой рукой. — Да, Джиро? — Айзава указывает на нее мелом. — Извините за грубость, сенсей, Вы продолжаете задавать нам эти вопросы… Всё-таки мы новички в анализе причуд, — она смотрит прямо на Изуку, который молчал весь урок. — Но мы все знаем, что Мидория — эксперт, почему бы Вам не спросить его? Айзава лишь усмехается. — И что этот мальчик может знать о причудах? — закатив глаза, он поворачивается обратно к доске и продолжает урок, как будто это не он только что назвал Изуку «мальчиком», словно его имя не стоит даже упоминания. Джиро стоит, оперевшись ладонями о парту и разинув рот. — Сенсей, почему… — Тсу, поколебавшись, тоже приподнимает руку. — Да, Тсу? — Почему Вы сегодня иначе относитесь к Мидории? Это очень жестоко, ква. — Иначе? Ну, он же отличается от нас, не так ли? — мужчина перестаёт писать и стряхивает мел со своих рук. Он всё ещё ни разу не взглянул на Изуку, словно того не было в классе. — Вы все должны знать, как мы относимся к таким, как он. И это вполне естественно, — мужчина вздыхает. — Какое упущение, что именно он занял это место в академии. Не понимаю, о чём думал директор Недзу, разрешая такому неудачнику поступить в эту школу. Какой позор, — он снова поворачивается спиной и продолжает урок, словно ничего необычного в его словах не было. — Тц, а сенсей прав, — Кацуки разворачивается и ударяет Изуку прямо по лбу. — Твоё место должно было достаться кому-то с действительно хорошей причудой, а не тебе — жалкому подобию человека! — Бакуго! — кричит Иида. — Это уже слишком! — Иида! — Айзава-сенсей бросает мелом в старосту, попадая ему в лоб. — Я не потерплю такого поведения на своём уроке, ты будешь наказан в конце дня. — Что… — ученики хором ахают. Иида от шока не может связать ни слова. За время их учебы староста ещё ни разу не получал наказаний. Конечно, наказание было фальшивым, но лишь четверо из присутствующих знали об этом. Изуку неловко ёрзает на стуле, из-за чего его пенал скатывается со стола и с грохотом падает на пол. Остальным это должно было показаться случайностью, но Изуку сделал это намеренно. — О, ради всего святого, подними это, бесполезный идиот, — рычит Айзава. Изуку поспешно подбирает пенал и с низким поклоном снова садится за парту. — Извините, сенсей, я не хотел мешать… — Ты наказан. Ох, и за что мне это всё… — ворчит Айзава. — Что, чёрт возьми, происходит?! — Мина встаёт с яростью на лице. — Это просто абсурд. Почему Вы так обращаетесь с Мидорией? — Согласен с Миной, что Вы делаете? — следующим встаёт Серо. — Это действительно довольно грубо, — добавляет Момо. Весь класс протестующие кричит на своего учителя и Кацуки за то, как они себя ведут. Тем временем Изуку украдкой переводит взгляд на Гончего Пса, который подаёт ему знак «ты в порядке?», на что Изуку отвечает коротким «да» и снова смотрит на класс. Он гордится своими одноклассниками за их смелость, но продолжается она недолго. — ХВАТИТ! — рявкает Айзава, мгновенно затыкая класс своим взглядом. — Что на вас всех сегодня нашло? Решили вдруг встать на сторону этого ничтожества? Надо же, какое лицемерие. Если не хотите получить наказание за нарушение дисциплины, то вам лучше сидеть и помалкивать до конца урока. Прежде чем повернуться обратно к доске, Айзава незаметно показывает Изуку: «Это было не слишком?». По спине учителя пробегает холодок, когда мальчик отрицательно мотает головой. В классе тихо, если не считать перешептываний их одноклассников, пытающихся понять, что происходит. Им сказали, что сегодня будет презентация, и многие из них уже поняли, что это она и была, но, похоже, пока не догадались, что речь шла об отсутствии причуд. В этом и суть: на данном этапе нужно было выяснить, смогут ли ученики бросить вызов учителю и встать на защиту кого-то, кто им небезразличен. Ведь никто никогда не делал этого… За всю жизнь никто ни разу не вступился за Изуку, потому что всем было сказано не делать этого. Им говорили, что это нормально, что Изуку другой, что он заслужил такое обращение. Именно поэтому важно, чтобы студенты ЮЭй научились формировать свое собственное мнение, а не просто следовали тому, что их учителя считали правильным. Несмотря на то, что Хитоши молчал всё это время, Изуку отчётливо ощущал его взгляд на своём затылке. Что ж, Изуку и не обещал ему, что презентация будет лёгкой. И это только начало. Когда звенит звонок на обед, Кацуки быстро встаёт и разворачивается. Он хлопает рукой по парте Изуку, опаляя поверхность взрывом, который заставляет мальчика подпрыгнуть с визгом. — Чертов Деку, пугливый засранец. Почему бы тебе не исчезнуть в той дыре, где ты всегда обедаешь, чтобы не портить нам всем аппетит? Изуку съёживается на своем месте. В средней школе он обычно брал ланч в кафетерии и шел перекусить за школой или в одной из старых уборных в неиспользуемом крыле здания. Хулиганы, конечно, знали, где он находится, но не трогали. Видимо, свой обед им всё-таки был важнее. — У меня есть идея получше, — Хитоши встаёт. — Пообедаем вместе, Изуку? — Ши… Шинсо-кун? — Изуку склоняет голову набок. — Зачем тебе это? — Потому что мы друзья, помнишь? — Друзья, ха?! — Кацуки разражается приступом смеха. — Хорошая шутка, Мешкоглазый, — блондин уходит, оставив большую часть класса ошеломленной и сбитой с толку. Мина и Киришима гонятся за ним, осыпая его вопросами и обвинениями на весь коридор. — Идём, — Хитоши хватает сумку Изуку и жестом приглашает его следовать за собой. — О, х-хорошо. Через мгновение их догоняют друзья. Иида, Урарака, Тсу и Момо окружают Изуку улыбками и тёплыми словами. Он притворяется, что поражен их добротой, изумление искрится в его глазах, когда они называют его по имени, а не Деку. Их обеденный перерыв — часть разработанного ими плана, несмотря на то, что Кацуки на самом деле никогда не задирал Изуку во время обеда. Гончий Пёс следует за ними на некотором расстоянии, не забывая время от времени связываться с Изуку с помощью знаков. Мальчик мысленно признается, что присутствие терапевта рядом на случай, если ему понадобится перерыв, успокаивает. Изуку и Хитоши тихо разговаривают, пока выбирают обед. Изуку берет сэндвич с салатом, а Хитоши — говядину и овощное рагу. Хитоши постоянно расспрашивает его о проекте, но Изуку, недоуменно глядя на него, отвечает уклончиво. Он видит разочарование на лице своего друга, но так нужно. Он не может выйти из роли, даже если ему хочется немного облегчить беспокойство Хитоши. Они находят столик в сторонке, подальше от толпы студентов и обычного шума. Вся их компания друзей сидит, склонившись над своим столом, и время от времени бросает взгляды на Изуку. Они о чем-то задумались, и зеленоволосый надеется, что эта презентация не разрушит их. — Эй, Земля вызывает Изуку, — Хитоши машет рукой перед его лицом. — Ой! П-прости, Шинсо-кун. О чем ты говорил? — Я спросил, знаешь ли ты, чем мы сегодня занимаемся во время Геройской практики? — Нет, извини, — лжёт Изуку. Он, конечно, знает, но только потому, что это часть плана. Геройская практика должна стать кульминацией всей их презентации. — О, ну ладно. Внезапный треск взрыва заставляет их обоих отпрыгнуть назад. Рука Кацуки оказывается прямо перед Изуку и уничтожает еду вместе с подносом, оставляя на столе подпаленный след. Блондин грубо смеётся. — Тебе следует обращать внимание на то, что ты ешь, Деку. Он вытирает руку о плечо Изуку и уходит. Веснушчатый сидит, изображая ошеломленное молчание. — Что, чёрт возьми, это было? — спрашивает какой-то парень за соседним столиком, что-то бормоча своему другу. — Я думал, что в этой школе травля не приветствуется. — Где директор Недзу? — Где учитель 1-А? Этому пацану нужно вправить мозги. — Где учителя? Что ж, Изуку очень гордится своими сокурсниками за то, что они сделали хоть что-то, но тест всё-таки ими провален. Слова — это конечно хорошо, но именно действия спасают жизни. Как студенты-герои, они должны знать это лучше, чем кто-либо другой. Весь смысл этого представления в том, чтобы показать ученикам, как легко совершаемое насилие может стать приемлемым в обществе. Во время классного часа его одноклассники потеряли весь запал, как только учитель велел им заткнуться и повёл себя так, будто травля была оправдана. С Изуку так обращались всю его жизнь, и никто, ни один ученик или учитель, никогда не вступался за него. Ни один из пяти находящихся в столовой учителей не двигается с места, поэтому ученики тоже не спешат что-то делать. Даже третьегодки не осмеливаются вмешаться. Одним из немногих исключений является Хитоши, который стискивает зубы и вцепляется пальцами в край своего подноса. Его взгляд жёсткий, он смотрит на стол так, словно может заставить его вспыхнуть. — Я мог бы заставить тебя рассказать мне всё, — рычит он. — Ага… — бормочет Изуку, едва шевеля губами. — Я знаю, что это твой проект, и я понимаю. Поверь, я правда понимаю. Я… Всё это мне слишком знакомо, — конечно, Хитоши тоже подвергся непринятию со стороны общества из-за его причуды. Изуку знал, что над ним издевались, но, скорее всего, не так жестоко. Их случаи похожи, поэтому Изуку знает, что Хитоши больно на это смотреть. — Надеюсь, Айзава поставит вам высший балл, ибо это просто невыносимо. Хитоши собирает остатки еды с подноса Изуку и прибирается, пока сам зеленоволосый хватает их сумки. Поскольку сегодня пятница, после обеда у них лишь Геройская практика. Когда Хитоши возвращается, Изуку заставляет его подождать, пока Кацуки и громко спорящие с ним Серо и Денки не уйдут. Мина и Киришима с удручёнными лицами плетутся следом. Они выглядят неловко. Хорошо. Изуку все эти годы хотел, чтобы его обидчики чувствовали себя виноватыми, и даже если нынешние друзья Кацуки ничего плохого ему не сделали… Ну, в этом и суть: они ничего не сделали для того, чтобы остановить происходящее. Путь до раздевалки для мальчиков проходит в тишине, Гончий Пёс все так же следует за ними по пятам. По дороге они встречают Айзаву, который направляется на тренировочную площадку. Мужчина кивает Хитоши, совершенно не обращая внимания на Изуку. — Не могу поверить, что он тоже в этом замешан, — бормочет Хитоши, стараясь, чтобы безмолвный сопровождающий в лице терапевта не услышал его. — Ммм, — отвечает Изуку. Он не выходит из роли, но этого мычания достаточно, чтобы Хитоши убедился в том, что он прав. Это их проект, и он надеется на чертовски хорошую оценку. Переодевание в раздевалке проходит так себе. Кацуки толкает Изуку к шкафчикам, как только они с Хитоши входят. Во время потасовки блондин стягивает с него рубашку, попутно делая в ней дырки и пытаясь обернуть её вокруг шеи мальчика. Остальные одноклассники таращатся на них и что-то бормочут между собой. Хитоши единственный, кто начинает действовать. Он отталкивает Кацуки и посылает его к чёрту. Это приводит блондина в ярость, но он всё равно отступает, зная, что Хитоши более чем способен постоять и за себя, и за Изуку. После этого им удаётся без особых происшествий переодеться в свои геройские костюмы. Кацуки толкает Изуку прямо перед выходом, но Хитоши вовремя ловит его, спасая от падения. Он также шепчет ему на ухо: «Тебе следует защищаться». Но как Изуку может защитить себя, если у него нет причуды? Что ж, скоро весь класс это увидит. — Добрый день, проблемные дети, — Айзава приветствует их на тренировочной площадке и указывает на макет городской среды позади себя. — Сегодня мы подводим промежуточные итоги. Я хочу посмотреть, как далеко вы продвинулись с вашей первой тренировки. Как и тогда, класс будет поделён на героев и злодеев. Шинсо, так как это твое первое подобное испытание, ты займёшь место, которое и даром никому не нужно. — Что? — Бакуго, Иида, вы будете командой героев номер 1. Мидория, Шинсо — команда злодеев номер 1, — далее Айзава перечисляет команды остальных учеников. Они точно такие же, как и на первом испытании, только герои и злодеи поменялись местами. Это был самый простой способ избежать необходимости планировать целый урок, поэтому Айзава и согласился с этим планом. — Как вы все помните, на крыше находится муляж взрывчатки, который злодеи будут защищать. Задача героев — остановить их. У злодеев есть пять минут на то, чтобы подготовиться к обороне, после чего герои могут зайти в здание, — он делает паузу, чтобы заглянуть в свой блокнот. — Первая команда, на старт. Не разочаруйте меня, — говорит Айзава, глядя в упор на Изуку. Хитоши хватает его за предплечье, и они поднимаются по лестнице на крышу, где состоится битва. Изуку готов к ней лишь отчасти. Он знает, что Айзава и Гончий Пёс наблюдают за ними со смотровой площадки, а здание окружено камерами, но всё равно нервничает. Изуку всецело доверяет Кацуки, но в то же время какая-то его часть всё ещё боится услышать эти ужасные слова во второй раз. Неважно, как сильно он готовился или пытался игнорировать боль в груди, он всё ещё напуган. — Так какой план, Изуку? — Хитоши резко тормозит перед похожим на ракету устройством на крыше. — Хм… Постараемся не умереть? Хитоши бросает на него разочарованный взгляд. — Э, ну, тоже верно. Но какой у нас план помимо того, чтобы не умереть? Разве ты не можешь просто взорвать здание? Зачем нам какая-то дурацкая ракета? — Хм? — Просто разнеси здесь всё на кирпичики своей причудой. — Шинсо-кун, но у меня нет причуды… — Ты… — его руки опускаются по бокам. — Ох, боже. Точно. Твоя чёртова презентация. Угх. Глухо рыча, он срывает с себя шарф и начинает обвязывать им дверь, ведущую на крышу, чтобы помешать героям подняться по лестнице. Изуку стоит у ракеты и заламывает пальцы. — Изуку! — А? Да! Извини, — он бросается к двери и прижимается к ней всем телом. — Мы ещё поговорим об этом всём, когда закончится день. — О-о чём, Шинсо-кун? — Изуку запинается. — О том, что… — он вздыхает. — Неважно. Я прекрасно знаю, что ты меня понял. А теперь… — прежде чем он успевает разработать план, дверь позади них с грохотом распахивается. — Стойте, мерзкие негодяи! — кричит Иида. — Мы загнали вас в угол! Сдавайтесь сейчас же, и мы не причиним вам вреда! — Какое к чёрту «не причиним вреда»?! Да я убью этого тощего Деку! Свали с дороги! Изуку моргает. Ох, чёрт. — Осторожно! — он отталкивает Хитоши как раз в тот момент, когда сильный взрыв заставляет дверь пролететь над их головами. — Что за хрень?! Ты что, убить нас хочешь?! — Хитоши пытается поймать Кацуки в свою голосовую ловушку. К сожалению, блондин прекрасно осведомлен о его причуде, ибо постоянно слушает невнятные тирады Изуку с рассуждениями о способностях своих одноклассников. — Бакуго, в этом сценарии мы играем героев, а герои не убивают. — Ещё как убивают, — злая ухмылка блондина выглядит вполне настоящей, но Изуку всё равно видит скрывающуюся за ней боль. — Убивают, когда необходимо. Например, когда это ничтожество, которому не следует быть здесь, играет в героев и злодеев, как плаксивый ребенок. — Что? Нет, герои не… — Двинься, Ингениум! — Кацуки отталкивает Ииду от дверного проема и мчится по крыше. Староста активирует свою причуду и бросается за напарником, пытаясь удержать его. Кацуки ударяет его взрывом в грудь, но это не наносит особого урона из-за брони Ииды. — Серьёзно? Ты просто взорвёшь своего напарника? И снова Кацуки отказывается отвечать Хитоши. Он глухо рычит и останавливается прямо перед долговязым промывателем мозгов. Они пялятся друг на друга, выпятив грудь, как львы, пытающиеся покрасоваться. — Ты мне отвратителен, — говорит Хитоши. — Как ты смеешь называть себя героем? Ты не герой, а грёбаный злодей, — голос Хитоши сочится сарказмом. И так как это не вопрос, Кацуки вполне может ему ответить, не попав под действие причуды. — Я знаю, — шепчет он в ответ. Боль в его глазах настолько явная, что Изуку хочется закричать. Блондин быстро ударяет подскочившего к нему Ииду локтем в лицо. Затем он хватает Хитоши за воротник и нокаутирует его правым хуком. Не проходит и пары секунд, как оба мальчика лежат на земле, утирая окровавленные носы и разбитые губы. — Каччан! — кричит Изуку, тут же закрывая рот руками. — О, я сейчас доберусь и до тебя, Деку. Просто подожди немного, — ухмылка возвращается на его лицо. Изуку знает этот взгляд: это тот самый оскал, который он часто видел в прошлом. Этот взгляд означал кровь, боль, недели восстановления. Каждый инстинкт в его душе кричит ему бежать. Изуку почти уверен, что, если бы предшественники ОЗВ не знали об их плане, они бы точно заставили его проявить свои причуды, чтобы защитить себя. Изуку отдал бы все, чтобы увидеть, как класс отреагирует на то, что Айзава игнорирует все угрозы. Он надеется, что их учитель додумался записать видео с камер наблюдения для последующего изучения. Кацуки направляется к нему. Изуку прижимается спиной к ракете, закрывая лицо руками в такой знакомой защитной позе. — Прости, Каччан! — Прекрати называть меня так, ты, бесполезный болван. Я же тысячу раз говорил, что я тебе не друг, и нам уже не по пять лет. Хватит использовать это дурацкое имя! Изуку взвизгивает, когда Кацуки хватает его за воротник геройского костюма. Его причуда срабатывает, подпаливая одежду Изуку в нескольких местах. Кацуки несёт его к краю крыши. Вот и кульминация. Грандиозное завершение их ужасного дня. Одежда Изуку дымится. Кацуки хватает его за подбородок и через несколько секунд применяет свою причуду, чтобы Изуку мог защитить свою кожу с помощью ОЗВ. Несмотря на все усилия, он всё равно чувствует небольшой укол боли. Изуку внезапно понимает, что они находятся на краю здания, а Кацуки держит его почти на весу. Что ж, Изуку часто оказывался в таком положении, только вот никогда раньше Кацуки не удерживал его на краю крыши. Он никогда не рассказывал блондину о том, что другие хулиганы уже проворачивали подобное. И никогда не расскажет. — Остановись! — кричит Хитоши, поднимаясь, но спотыкаясь и щурясь из-за синяков под глазами. К счастью, Исцеляющая Девочка всегда присутствует на их тренировках и сможет подлатать учеников. — Хватит! — Я так не думаю, — рычит Кацуки. Двигатели Ииды снова заводятся. Он собирается вмешаться? Хорошо. Изуку хлопает Кацуки по руке, посылая ему тихое сообщение. Блондин украдкой кивает и поворачивается, чтобы крикнуть своим одноклассникам. Иида хватает их обоих, оттаскивая от выступа и сбрасывая в кучу на землю. Изуку вздрагивает, ударившись бедром о бетон, но это неважно. — Какого хрена, Очкарик?! — кричит Кацуки. — Ты хочешь, чтобы я разобрался со злодеями или нет? — Это не героический способ задержания злодеев! Тренировка должна быть окончена! Айзава-сенсей, это зашло слишком далеко! — Нихуя подобного, — Кацуки с трудом поднимается на ноги. Изуку пытается отползти назад, но больное бедро даёт о себе знать. — Я должен сказать тебе только одно, Деку. — Изуку с трудом сглатывает. Он знает, что последует дальше. Его плечи упираются в выступ крыши, который не даёт ему двигаться дальше. Кацуки подходит ближе, нависая над ним, как монстр из ночного кошмара — и он действительно когда-то давно был этим кошмаром. Изуку с трудом сглатывает, готовясь к предстоящим словам. — Ты так сильно хочешь стать героем, хах? У меня есть для тебя более действенный способ достичь этой цели. Молись, чтобы в следующей жизни ты родился с причудой, а потом прыгни с крыши! Наступает. Мёртвая. Тишина. Кажется, что весь мир замирает в ту секунду, когда эти презрительные слова слетают с губ Кацуки. Изуку видит, что глаза друга уже полны слез, но он держится твёрдо, продолжая нависать над Изуку, как злодей, которым он был всё их детство. Изуку знает, что на его собственном лице застыло выражение чистого, неподдельного ужаса. Он знает, что это выражение, скорее всего, будет преследовать Кацуки ещё долгие годы. И тут Айзава сообщает по громкоговорителю: «Презентация окончена». Кацуки падает на колени, громко рыдая. Изуку тут же захватывает в объятия своего соперника, ставшего самым близким и дорогим для него человеком. — Мне так жаль, Каччан. Мне так жаль. Ты чудесно справился. Я так горжусь тем, как ты справился. Я люблю тебя, слышишь? Люблю тебя. Хитоши и Иида поднимаются с земли, ошеломлённые и задыхающиеся. Сил Изуку хватает только на то, чтобы мягко улыбнуться им. Он крепче обнимает свою драгоценную ношу и позволяет причудам вновь свободно течь по телу. Черный Хлыст тут же крепко оборачивается вокруг них, своими усиками успокаивающе поглаживая Кацуки. Блондин в ответ хватает Изуку за костюм, утыкаясь лицом в его плечо, и рыдает. Изуку, не в силах видеть его боль, тоже начинает плакать. Они дрожат, слезы всё никак не покидают их, а губы непроизвольно начинают шептать необходимые друг другу слова нежности и любви. Им требуется довольно много времени на то, чтобы успокоиться и выбраться из здания на улицу. Кацуки ни на секунду не отлипает от Изуку, даже когда остальные одноклассники окружают их. Он обнимает веснушчатого со спины, устроив голову на его левом плече, и пустым взглядом смотрит в пол. Иида неловко почёсывает затылок, а Хитоши держится рядом с правым боком Изуку. Айзава подходит к ним. — Так это всё… Весь день был их презентацией, сенсей? — спрашивает Иида. — Боюсь, что так. Я заранее предупредил вас всех, что это, скорее всего, произведёт на вас большое впечатление. — Преуменьшение года, — ворчит Мина. — Чёрт, я уж было подумала, что Бласти попал под какую-то причуду или что-то в этом роде. — Я тоже так думал, хоть и немного слышал, как они обсуждали свой план, — добавляет Шоджи. — Они просто потрясающие актёры, — Урарака подходит к мальчикам и протягивает Изуку руку, но он игнорирует её, так как занят утешением Кацуки. Айзава смотрит на веснушчатого с выражением лица, говорящим «Продолжай». — Мы не играли, — Изуку вздохнул. — По крайней мере, ничего из того, что вы увидели, было не просто частью сценария. — Что ты имеешь в виду, Деку? — спрашивает Урарака. Кацуки дёргается, сильнее обнимая Изуку. — Пожалуйста, не называй меня так сейчас. — Но это же твое геройское имя… — Изначально оно имело другое значение. Разве никто из вас не заметил, что Каччан пользовался им целый день, несмотря на то, что называл меня по имени последние месяцы? Она немного успокаивается, и Изуку продолжает после второго вздоха. — Цель этого проекта заключалась в том, чтобы показать всем вам, как относятся к людям без причуд. Показать причины, по которым они могут стать злодеями. Мы с Каччаном хотели открыть ваши глаза на то, как легко люди мирятся с жестоким обращением, если оно поощряется или игнорируется представителями власти. — Хорошо, но почему демонстрация должна была быть такой… Жестокой? — спрашивает Момо, беспокойно потирая свою руку. — Потому что, — Кацуки наконец поднимает голову от плеча Изуку. Его голос хриплый, но уверенный. — Всё, что вы видели сегодня, действительно происходит в школах. Всё, что вы видели сегодня, — это то, как по-настоящему относятся к людям без причуд. — Но откуда вы об этом знаете, ква? — задумчиво произносит Тсу. — Потому что мы не просто разыграли перед вами один учебный день, — Изуку поглаживает ладони Кацуки на своем животе. — Мы показали вам наши детские воспоминания, — он ждёт, пока осознание достигнет одноклассников. — Мы с Каччаном выросли вместе, мы знаем друг друга с самого рождения. Только вот причуда Каччана пробудилась, когда ему было четыре, а моя… Так и не появилась. — Но… — Хитоши вздрагивает. Изуку перебивает его. — Первые четырнадцать лет своей жизни я был беспричудным. Всё, что вы увидели здесь сегодня, происходило со мной в реальной жизни в течение долгого времени. Меня регулярно избивали, задирали, дразнили, обзывали и оскорбляли, портили мою парту и форму, использовали в качестве мишени для тренировки причуд, ставили плохие оценки, хоть я и был хорошим учеником, а также совершали бесчисленное множество других правонарушений. Такова была моя жизнь, и никто не пытался что-то исправить. Изуку указывает на Кацуки: — Ни мои бывшие друзья, — он переводит палец на класс. — Ни мои одноклассники, — затем на Айзаву. — Ни учителя. Все или поощряли это, или игнорировали, или же принимали непосредственное участие. Я был проблемой. Я был слабым и больным уродцем. Я был никчемным, беспричудным Деку. — Так твоё геройское имя — оскорбление? — бормочет Урарака дрожащим голосом. — Я хотел дать ему другое значение. — Оно означало «бесполезный», — Кацуки пинает ботинком камень, не поднимая глаз. — Я стал называть его так, когда нам было по семь. — То есть всё, что Кацуки сделал с тобой сегодня… Он на самом деле делал с тобой в прошлом? — Хитоши поднимает кулак и направляется к Кацуки, но Изуку тут же останавливает его. — Да. Всё. Даже те ужасные слова, прозвучавшие перед завершением презентации. В тот день, когда я впервые встретил Всемогущего, Каччан сказал мне покончить с собой. Но он больше не тот человек. Я хочу, чтобы вы поняли, что он извинился, и мы на пути к исцелению. — Зачем вы нам всё это показали?! — восклицает Хитоши. — Теперь я просто хочу вдолбить его в землю за то дерьмо, которое я сегодня увидел! — Тогда чем ты лучше него?! — кричит в ответ Изуку. Это заставляет мальчика замолчать и немного успокоиться. — Сегодня вы все были не согласны с происходящим, но на деле никто по-настоящему не вступился за меня. Хитоши, тебя не считаю, ты с самого начала понимал, что это была игра. Но остальные? Ваше чувство справедливости притупилось сразу же, как только Айзава решил угрожать вам оценками! Он решил сделать вид, что ничего необычного не происходит, и вы последовали его примеру. — Это нечестно, — Шото проталкивается сквозь одноклассников. — Бакуго всегда был придурком, особенно по отношению к тебе. У него просто мог бы быть плохой день или что-то в этом роде. — Плохой день, да? Тогда никто из вас пока не готов стать героем, — Изуку усмехается. — Вам нужно научиться думать своей головой. Готов поспорить с любым из вас на пятьсот иен, что ваши проекты — это всего лишь статистика и факты. Я ошибаюсь? Тишина. — Как я и думал. Вы никогда в жизни не встречали человека без причуды. Вы не видите суровой стороны этого ужасного мира. Возможно, вы знаете о бедности, возможно, вы встречали преступников и злодеев-психопатов, но вы никогда не задумывались о людях, у которых нет выбора. Об обычных людях, которых общество толкает на грань безумия. — Но твоя причуда проявилась! — возражает Иида. Изуку щелкает языком. — Да, так оно и было. В день вступительных экзаменов. Когда я спас Урараку от нулевого робота — это был первый раз, когда я использовал свою причуду. Но знаете, что было до этого? Шесть старших школ отказались принимать меня, ведь у меня не было причуды. Я даже не мог найти себе стажировку или подработку, чтобы хоть как-то помочь моей матери. А моя мать, к слову, была на грани банкротства, ибо никто не хотел брать на работу женщину с больным ребёнком! Изуку вместе со всё ещё обнимающим его Кацуки подходит к центру собравшихся учеников и тыкает пальцем в грудь Ииды. Блондин, хоть и немного запоздало, но кладёт ладони на плечи Изуку, напоминая ему не терять самообладание. — Ещё бы несколько дней, и мы с мамой оказались бы на улице без возможности для меня получить образование или работу. Всего пара дней, понимаете? Это так просто. Чертовски просто подтолкнуть кого-то к преступлению. Так легко заставить кого-то пойти на подлость. Важно лишь иметь что-то, что нужно защищать. Всё, что требуется для торжества зла, — бездействие добра. — Изуку имел каждое чёртово право на то, чтобы стать злодеем, — Кацуки, наконец, поднимает глаза, в которых читается стыд. — Он имел полное право ненавидеть, преследовать меня или других людей, которые причинили ему боль. Мы, чёрт возьми, это заслужили. Но он этого не сделал. В нашей истории я был злодеем, а Изуку решил стать героем и спасти меня. Он спас меня в тот самый день, когда я сказал ему спрыгнуть с крыши. Он побежал к Грязевому Злодею сам, без причуды, без навыков и подготовки, и пытался спасти меня. Я не поблагодарил его за это в тот день, и буду обязан ему до конца своих дней. Но все могло пойти совсем не так. Тот день мог все изменить. — Я мог бы позволить Каччану умереть, задохнувшись в слизи того злодея. Я мог бы спрыгнуть с крыши, на которую я поднимался в тот день. Я бы солгал, если бы сказал, что не думал о том, чтобы причинить ему боль в ответ. Вы все знаете, что у меня бы хватило смекалки это провернуть. Я мог бы уничтожить его и всех, кто меня обижал. Изуку глубоко вздыхает и продолжает: — Это было бы так просто. Злодеи не всегда становятся злодеями просто потому, что хотят ими быть. Иногда у них просто нет другого выбора, — Изуку с трудом сглатывает, прерывисто дыша. — Иногда общество не оставляет им другого выбора. Вы должны понимать, что эти злодеи тоже люди. Они такие же люди, как мы с вами. Как вы можете быть героями, если думаете, что каждый злодей — это просто плохой человек, который хочет навредить другим людям? Не все злодеи злые. Я не говорю, что вы сможете понять мотивы каждого злодея, но знание того, как предотвратить появление злодеев, также является важной частью нашей будущей геройской работы. Спасти человека до того, как у него не останется другого выбора, — куда важнее, чем вы можете себе представить. В классе воцаряется тишина. У большинства одноклассников озадаченные лица. Кто-то тихо плачет, кто-то выглядит пристыженным. — Спасибо вам всем за участие в нашей презентации, и мне жаль, если мы вас расстроили. — Нам очень жаль, — Кацуки прочищает горло. — Но мы также надеемся, что вы вынесли из этого важный урок. Несколько их одноклассников бормочут, что им понравилась презентация, но никто из них не чувствует в себе сил на разговоры или вопросы. Айзава и Гончий Пёс спешат проводить всех обратно в раздевалки и заверяют, что ученики могут обратиться к учителям, если они захотят обсудить сегодняшнее. Именно поэтому презентация была назначена на пятницу, чтобы у студентов были выходные, чтобы восстановиться, а также, при необходимости, изменить свои проекты. — Мидория, — Айзава останавливает его по пути в раздевалку. — Я бы хотел поговорить с тобой и Бакуго. Приходите ко мне домой после того, как отдохнёте. — Конечно, сенсей.

~~~~~~~

Айзава потирает шею, стараясь не встречаться взглядом с мальчиками, пока они сидят в его гостиной. В шоке были не только ученики, но и их учитель. Изуку чувствует лишь малую толику вины за то, что стал причиной этого. Кацуки, скрестив руки на груди, смотрит на учителя с хмурым выражением лица. Изуку, сидящий у него под боком, пытается расслабиться, но его колено продолжает дёргаться. — Итак, — наконец начинает их учитель, но тут в гостиную заходит ещё один человек. — О, спасибо, Заши, — Сущий Мик приносит поднос с чашками чая и вскоре оставляет их наедине. — В общем, я просто хотел убедиться, что с вами обоими все в порядке после всего, что произошло сегодня, — он делает большой глоток чая, прежде чем продолжить. — Это сильно повлияло на меня, поэтому мне даже представить сложно, что чувствуете вы. Честно говоря, Изуку был… В порядке? Возможно, правильным словом было бы оцепенение. Хотя он уже некоторое время не подвергался жестокому обращению, это не меняло того факта, что такой была его жизнь в течение первых четырнадцати лет. Так что не то чтобы это его сильно не задело, просто это не было чем-то необычным на протяжении большей части его жизни, так что никаких тревожных звоночков это не вызвало. — Если у меня возникнут проблемы, я поговорю с Гончим Псом, — ворчит Кацуки. Айзава вздыхает. — Верно. Ты не обязан со мной разговаривать. У меня были сомнения по поводу того, стоит ли давать разрешение на этот проект, но я думаю, что подобная встряска была необходима. Буду честен: даже я не думал, что люди так ужасно обращаются с теми, у кого нет причуды. Изуку сжимает руки на коленях. Что он мог на это сказать? Спасибо? Изуку давно потерял надежду на то, что кто-то сможет ему помочь или хотя бы поверит, что все эти издевательства не были его виной. Так что же на самом деле значат для него эти слова сейчас? — Я действительно ценю вашу помощь в нашем проекте, сенсей. — Мидория… — он снова вздыхает. — Как мы и договаривались, вам обоим придется пройти курс терапии у Гончего Пса. Я не имею должного образования, так что вам не нужно говорить со мной обо всем этом. Но если захотите поговорить именно со мной — то я всегда вас выслушаю. Изуку кивает с легкой улыбкой, а Кацуки коротко дёргает подбородком. Блондин встаёт и выходит, не говоря больше ни слова и оставляя Изуку наедине со своим учителем. Айзава тоже встаёт, но пока не уходит. Изуку воспринимает это как разрешение высказаться. — Он никогда не признается в этом, сенсей, но он ненавидит ту часть себя, которая причинила мне боль. — Я это понял. — Нет. Вы не понимаете, — Изуку хрустит костяшками, пытаясь успокоиться. — То, что Вы увидели, было лишь мимолётной слабиной, которую он себе позволил. На деле это чувство куда глубже. Я знаю, что директор Недзу ищет записи с камер наблюдения в нашей средней школе. Пообещайте мне, что после просмотра Вы не увидите в нём того жестокого ребёнка. — Мидория, пока неизвестно, найдем ли мы вообще что-нибудь. — Да… Но если всё-таки найдете, то просто помните, что наши учителя одобряли это, поощряли и даже упивались этим. Каччан больше не тот монстр. Он искренне извинился и каждый день делает все, что в его силах, чтобы загладить вину за прошлое. Всю свою жестокость он обратил в более тёплые чувства ко мне, — Изуку смущённо потирает затылок и, наконец, встаёт. — Сегодняшняя презентация много значила для нас. Мне, конечно, больно вот так потрясать наших одноклассников, наших друзей. Но это должно было случиться. Они должны были узнать правду. — Да, — Айзава слегка улыбается. — Ты прав. Я думаю, после этого они могут стать лучшими героями, — он протягивает руку, которую Изуку тут же пожимает. Айзава кладет вторую руку сверху. — Но я клянусь всем дорогим моему сердцу, что я сделаю всё, что в моих силах, чтобы больше никто из тех, с кем я знаком, не подвергался подобному обращению. И постараюсь вынести этот вопрос на уровень нашей страны. — Большое спасибо, сенсей. Изуку несколько минут бродит по коридорам общежития, размышляя, чем бы ему заняться. До ужина ещё несколько часов, а поскольку на следующей неделе у них были презентации, домашних заданий на выходные не задали. В итоге он решает подняться на крышу, чтобы подышать свежим воздухом вдали от остального класса. Гончий Пёс всё ещё находится в общей гостиной, где проводит групповое занятие для студентов, которых больше всего затронула сегодняшняя презентация. Изуку не хочет беспокоить их или расстраивать еще больше, поэтому просто проходит мимо. — Я так и думал, что ты поднимешься сюда, — говорит Кацуки, облокотившись на перила. — Нужно было подышать свежим воздухом, — Изуку улыбается, устраиваясь рядом с блондином и кладя голову ему на плечо. — Мы оба знаем, что ты мог бы просто выйти на улицу. Необязательно было подниматься на крышу. Необязательно. Обычно они об этом не говорят. Изуку любит время от времени вспоминать о тех временах, когда он поднимался на крышу своей квартиры, чтобы посмотреть на город сверху вниз. Когда он представлял этот короткий полет вниз… Но всё это в прошлом. Он уже давно так не делает. — Угу, — бормочет Изуку. — Ты же знаешь, что я бы этого не сделал, верно? Кацуки поворачивает голову в сторону Изуку и целует того в макушку. — Да, — он вздыхает. — Но я также знаю, что сегодня мои ужасные слова звучат в твоей громче, чем обычно. Возможно, так оно и было. Возможно, Изуку стоило бы признаться в этом Кацуки. Но Изуку считает, что это ранит блондина ещё сильнее, чем сегодняшние события. — Пообещай мне кое-что, Зу? — Хм? — Если ты когда-нибудь снова почувствуешь что-то подобное, не важно почему, пожалуйста, скажи мне? Изуку утыкается носом в шею Кацуки, обхватив того за талию. — Обещаю.