By the way

– Гин-чан, вставай уже! Кагура распахивает двери, влетает в комнату да так и замирает на пороге. – Эмм...Кагура...Доброе утро… Гинтоки смотрит на неё очень напряженно, протянутая рука нервно дергается. И все бы ничего, если бы эта самая треклятая рука тянулась к чему-то чуть менее разрушительному для психики четырнадцатилетней девочки. Рука тянется непосредственно к паху, причем не его собственному. Более компрометирующей ситуации и не придумаешь. Кагура влетела слишком неожиданно, Гинтоки даже голову на звук повернуть почти не успел, не то что подумать, как это скажется на детской психике. Выдержке девочки стоит позавидовать. Она стоит на пороге несколько мгновений, смотрит внимательно и с каждой секундой становится все мрачнее и мрачнее. Гинтоки ждет от неё хоть каких-то комментариев, но Кагура просто молча закрывает дверь. Взгляд одного глаза мелькает в щелке, как в ночном кошмаре. Она продолжает смотреть, задавливать взглядом. После такого не то что выходить, жить не захочется. – Я говорил, что так будет, – неуверенно тянет Хиджиката, которому досталась не меньшая порция ужаса. Он силится хоть как-то улыбнуться, но эта убийственная аура, которую шлейфом за собой тянула Кагура уничтожает все его попытки. Ему почему-то кажутся звуки точильного аппарата для ножей, да вот только вряд ли в Йорозуе есть такой. Гинтоки смотрит виновато, убирает наконец-таки руку и растягивается на футоне. Кажется, заниматься подобным с детьми в доме действительно не стоило. Настрой Кагуры его особо не пугает – за столько времени успеваешь привыкнуть, но реакция Хиджикаты забавляет. В случае чего убивать она пойдет сначала его. Гинтоки чуть улыбается этой мысли и озвучивает её. – Мне необходимы сигареты. Срочно. – Будешь выходить, воспользуйся лучше окном. И едва слышно, словно одними губами добавляет: “Ка-гу-ра”.