By the way

– Эй! Больно же! Ты вообще знаешь, как обращаться с больными? – Ты не выглядишь больным, чтобы с тобой как-то особо обращаться. – Хиджика-а-а-та, я не шучу. Отпусти мою ногу. Кагура слышала это не потому что хотела подслушать или ещё что-то, просто они подошли уже слишком близко, а в больничном коридоре было пустовато. Можно было представить, что все эти слова значили, но Кагура не стала бы этого делать под страхом смерти. Самого факта ей было достаточно. – Гин-чан! – с радостным воплем она влетела в палату, заметив, как от удивления вздрогнул Гинтоки, как резко Хиджиката отодвинулся на приемлемое расстояние. И их оставшиеся сцепленными пальцы она видела прекрасно. Намеков – предостаточно. Кто бы рассказал этим людям о конспирации? Ей все это не особо нравилось, но было весело смотреть. Она запрыгнула на кровать, наваливаясь на Гинтоки, обнимая его. Она не волновалась, потому что ничего страшного не случилось. – Кагура?.. Она улыбалась, прижимаясь ещё ближе, из-под опущенных ресниц наблюдая за реакцией их обоих. Гинтоки настороженно смотрел на нее, взглянул на вошедшего следом Шинпачи, тот пожал плечами: “Прости, я понятия не имею, что на нее нашло”. – Гин-чан, ты вроде уже взрослый, а постоянно попадаешь в неприятности. Мамочка ведь за тебя волнуется, – протянула Кагура, внимательно смотря на замкома. Хиджиката не реагировал. Он переводил немного удивленный взгляд с нее то на Сакату, то на Шинпачи, пытаясь понять, настолько нормально происходящее, и как он вообще должен реагировать в таком случае. Кагура, возможно, ждала не этого, но ей хватало, она продолжала ластиться к Гинтоки, заговорщицки улыбаясь. – Неужели ты по мне настолько соскучилась? Кагура вместо ответа словно кошка потерлась об него щекой. Вряд ли такую ситуацию можно было назвать нормальной. Хиджиката поднялся с места, не отрывая взгляда от наблюдающей за ним Кагуры. – Думаю, мне пора. Выздоравливай. Он мазнул пальцами по руке, выпуская чужие пальцы, обернулся, чтобы попрощаться, и заметил очень странный взгляд, которым Гинтоки внимательно смотрел на него. – Я зайду вечером, – он улыбнулся нежно и ласково, Кагура ещё не видела у него такого выражения (да будто она сильно следила за вариациями его выражений…). Неожиданностью для нее стали отголоски тех же чувств в глазах Гинтоки. Возможно, это было не просто забавной шуткой для Кагуры, где два взрослых человека развлекаются всеми возможными способами, а настоящей реальностью, в которой её любимый Гин-чан на самом деле любит кого-то, даже больше, чем ведущую прогноза погоды. Это был финиш. Когда дверь палаты закрылась, Кагура не выдержала. – Гин-чан, встречайся с кем хочешь, но если тебе сердце разобьют, я тебя жалеть не стану. – Спасибо. И тебе того же. Хватало того, что она признала их. (Где-то стороной прошел Шинпачи, впрочем, кого он вообще волновал, он же просто очки.)