Второй мой Архонт

Всегда силён, но стоит лишь потускнеть…

Номер один ты в хладном обществе.

Она горит пред тобой, ей нужно охладеть…

Не думал ли ты, что не одна она записана в пророчестве?..

Догадываешься ты об исходе своём,

Тебе придётся это претерпеть.

— Мы вместе, оба через это пройдём.

Но есть ли то, что вынудит тебя… Замереть?..

─── ◦⋅⚜⋅◦ ───

      С момента главного боя прошло чуть больше недели. Племена смогли вздохнуть с облегчением, восстанавливаясь, многих людей из разрушенных деревень приняли на Стадионе, дав кров и защиту.       Ущерб был нанесён каждому племени, но в особенности — клану Цветочного Пера.       …Именно на его территорию ступила нога гостя.       Люди, слыша тяжёлую поступь и видя проходящего, оглядывались и недоверчиво переговаривались меж собой, подогревая слухами обстановку к тому, что его появление вряд ли сулило что-то хорошее.       …Первое мнение порой отвратительно.       Слыша разговоры за своей спиной, мужчина никак не реагировал и не придавал этому никакого внимания, двигаясь дальше, словно изучая, будто ища что-то, ибо, увы, слишком хорошо знал последствия, кои несла за собой Бездна.       Могло ли хоть что-то вынудить его остановиться и вслушаться в разговоры?       …Несмотря на то, что этот клан пострадал более всего, всё же практически ничто не говорило об его упадническом духе — проще говоря, жизнь продолжалась будто бы как прежде.       Так могло ли что-то вынудить шедшего остановиться и вслушаться в разговоры?       Нет, хотя…       — …Слышал? Окотлан всё же лишился рассудка! — Темноволосая девушка в ужасе указывала на круглый помост, парящий в воздухе.       — Что, неужели? — Парень посмотрел, куда указывала воин. — Ох, не может быть… Путешественница с Иансан многим помогли, но здесь… Неужели всё-таки всех привести в чувство не удастся?.. А?..       Только сейчас парень заметил стоящего в нескольких метрах от них мужчину, смотрящего… По крайне мере, точно слушающего их.       Девушка, тоже обратив внимание на чужака, опустила руку, но мужчина уже посмотрел в сторону помоста, целенаправленно направляясь туда.       Уже издалека он заметил сидящего на мостках воина, судя по всему, выбитого из сил, рядом стояли воин поменьше, несколько человек и Путешественница со своей спутницей.       — Как я и думал… — проговорил себе под нос мужчина, далее сказав уже громче, во всеуслышание: — …Синдром отравления Бездной.       Путешественница первая обернулась на голос, взирая на приближающегося человека.       — …Прошло пятьсот лет, и я снова вижу ту же картину.       — Капитан… — Люмин будто бы облегчённо выдыхает при виде его, но всё же еле заметно отходит назад, когда высокая фигура остановилась и отбросила на неё свою тень.       Иансан, глядя на него, сдержанно спросила:       — Значит, тебе знакомы эти симптомы?       Капитано ответил не сразу, некоторое время, вероятно, смотря на сидящего воина перед собой.       — Прямой контакт с высокой концентрацией энергии Бездны у большинства людей вызывает необратимую душевную травму. Травмы бывают разной степени серьёзности, некоторые страдают от лёгких галлюцинаций, сохраняя способность воспринимать сигналы из внешнего мира. В таких случаях определённые слова и поступки окружающих способны избавлять больного от галлюцинаций.       Люмин и Иансан переглянулись, обе понимая смысл своих реакций, ибо помогали пострадавшим уже на протяжении нескольких дней.       — Но некоторые больные, — продолжил Капитано, — так глубоко погружаются в галлюцинации, что простыми средствами уже не обойтись. Для них мы разработали Эликсир Ясности.       — Эликсир… Ясности? — удивилась летающая спутница Путешественницы.       — Целебный эликсир, который лечит душевные травмы, вызванные Бездной, — пояснил он. — У лечения имеются серьёзные побочные эффекты: всю оставшуюся жизнь пациента будут мучить мигрени, поэтому пользоваться им стоит только в самых крайних случаях. Перед нами отважный воин, его решимость невозможно поколебать, он будет сражаться до последнего, поэтому его так трудно вырвать из галлюцинаций.       Люмин с Паймон переглянулись, явно задумываясь и понимая причину, по которой Предвестник явился сюда, а также понимая, какое предложение поступит следом.       — Если вы мне верите, дайте ему этот эликсир.       Из внутренних складок плаща Капитано вынул синий пузырёк, протягивая Иансан.       Люмин посмотрела на неё, замечая крайнюю задумчивость на лице воина, — ни капли сомнений, хотя Путешественница знала, что Иансан ими изобиловала, просто не показывала этого.       Иансан рассказывала подробности о поединке Капитано и Мавуики — поведала, с какими целями тогда явился Предвестник на Стадион. Может, поэтому она так не доверяла ему, возможно, ожидая чего-то от него.       Вопреки колебаниям, воин всё же приняла дар, использовав его во благо.       Отец воина решил отблагодарить Предвестника, и если бы не один момент, когда второй представлялся, то Люмин быстро об этом бы забыла.       — …Как Вас зовут?       Люмин, наблюдая за этим со стороны, смотрела то на одного, то на второго.       — …Кхм… — Мужчина выдал первый слог, но вовремя смолчал, представившись известным именем. — Капитано.       Путешественница нахмурилась, искоса глянув на Паймон, которая тоже это заметила. Пожав плечами, Люмин приставила палец к губам, намекая ей, чтобы та молчала, на что она согласно кивнула.       Собравшиеся постепенно разошлись, Иансан помогла отцу Окотлана отвести второго домой, а Капитано вручил ещё несколько пузырьков с эликсиром другим воинам.       Наблюдая за уходящими, Паймон глянула на Капитано, понимая, что уходить он не торопился.       — Ну… — неловко начала она, замечая, что Предвестник посмотрел на неё, — хорошо, что всё обошлось.       — Определённо, — кивнула Люмин, поворачиваясь к Капитано и про себя успокаиваясь, что её сомнения по поводу него не подтвердились. — Спасибо.       — Всё же, несмотря на опасения, которые были хорошо видны и которые были оправданы, мне доверились, поэтому благодарить должен я. Это мой долг, мы ведь сотрудничаем. И потом… — Он вздохнул, оглядев просторы вокруг себя. — Я очень привязан к этому краю и хочу дальше защищать эту землю.       Последнее выдало явную тоску в голосе, отчего Люмин, повторив им сказанное ещё раз про себя, медленно нахмурилась, глядя на Капитано; через несколько секунд она словила себя на мысли, что долго всматривалась в пустоты маски, поэтому спешно опустила взгляд, продолжая думать.       — Пятьсот лет назад, — вдруг начал Капитан, — прибыв со своим отрядом в Натлан, чтобы защищать это место, я был здесь настоящим чужеземцем, — он посмотрел на Путешественницу, — как и ты, Люмин. Но потом я увидел отчаянную борьбу Натлана с Бездной. Многим воинам не хватало подготовки, но бесстрашие искупало их неопытность. Они были готовы на всё, чтобы защищать своих соотечественников, и не заботились о собственной жизни. Как я сражался за Каэнри’ах, так и они сражались за свою страну. У нас оказался общий враг, поэтому я решил предложить свою помощь. Мы сражались плечом к плечу до самого конца. После я побывал во многих местах, но никогда не забывал Натлан, и сейчас у меня остались незаконченные дела в этом крае.       Люмин задумалась, вновь неотрывно смотря в черноту «лица», видимо, до сих пор пытаясь что-то высмотреть в ней.       — И тогда, в тот день войны, ты вновь увидел, как сражаются люди, — отозвалась Люмин, на что Капитано, судя по движению в её сторону, посмотрел на неё. — Это было тебе хорошо знакомо.       — Верно. Спустя пятьсот лет в людях ничего не изменилось, они остались такими же доблестными.       — Да! Тем более что Натлан — это регион войны! — тихо добавила Паймон.       — Не в этом дело, — посмотрела на неё Люмин, качнув головой. — Мы с тобой тоже через многое прошли, многое повидали. Стоит признать: большая часть народа каждого края готова защищать свой дом.       Паймон задумалась на несколько секунд.       — Ты права, но людям здесь всё равно проще с этим свыкнуться.       Здесь Люмин не ответила, лишь коротко кивнула, улыбнувшись.       — Вы обе правы в этом вопросе.       Люмин посмотрела на Капитано.       — Жаль это признавать, но тебе, к сожалению, есть с чем сравнить.       Судя по всему, Предвестник опустил взор, задумываясь.       — Да, Каэнри’ах, — на выдохе произнёс мужчина. — Мы не были привыкшими к войне, но нас учили сражаться. К тому же у нас был… — Он посмотрел на Люмин, сделав паузу. — Выход.       Принц Каэнри’ах. Вряд ли Люмин знала, что возлагалось на её брата. А может, и знала? Но Капитано промолчал.       Люмин сощурилась, глядя на него, а сама еле заметно улыбнулась, глянув на Паймон.       — Почему ты не называешь себя именем, что было твоим пять столетий назад?       Путешественнице хотелось бы посмотреть на его реакцию, но маска…       — Трудно объяснить, — признался он спустя несколько секунд раздумий. — Но на самом деле причина проста. То имя несёт в себе славу моей родины и славу Натлана. Но я не смог вернуть своих солдат домой, и моей помощи оказалось слишком мало, чтобы Натлан окончательно расправился с Бездной.       — Но ты ведь не виноват! — запротестовала Паймон. — Бездна оказалась намного опаснее, чем мы думали.       — Не стоит меня утешать. Я больше не тот, кем был когда-то… Пусть события прошлого останутся в прошлом и собирают пыль в исторических летописях. А я буду помогать Натлану по-своему.       — Как с Эликсиром Ясности? Паймон не думала, что ты ещё и лекарства готовишь! Ты раньше был врачом?       — Эликсир изобрёл Гутфрит, — поправил он её. — Он служил военным врачом, пользовался большим доверием у бойцов, и он был моим верным адъютантом. Мы столкнулись с той же проблемой, свидетелями которой вы стали сегодня. Нескончаемые бои с Бездной помутили сознание воинов, доходило до того, что они направляли оружие друг на друга. Чтобы как можно скорее разработать лекарство, Гутфрит ставил опыты на себе. — Капитано сделал паузу, прежде чем закончить. — Он умер вскоре после изобретения эликсира.       На некоторое время он вновь замолчал, судя по всему, смотря на Путешественницу и думая, как вдруг добавил:       — Такой у него был характер. Он был готов отдать всё, пожертвовать всем, в том числе и собственной жизнью.       Люмин, словно только этого и ожидая и зацепившись за самое главное, задумалась над последними словами, понимая, к чему, вероятно, подвёл Капитано.       — Душа, вселившаяся в Оророна, принадлежала Гутфриту?       — Что же, ты проницательнее, чем я думал. — Короткая усмешка Предвестника, которую вышло только расслышать, вынудила почти удивиться вслух, но Путешественница сдержалась.       Задумавшись ещё на пару секунд, она качнула головой и высказалась на другую тему:       — Последние слова ты выделил особенно ярко. Но Гутфрит не похож на Мавуику.       Люмин не знала, ожидал ли он того, что она заметит его экивок, поэтому молча ожидала какого-либо ответа на это.       — Верно. — Капитано замолчал, будто бы давая понять, что на этом всё, но в самый последний момент продолжил: — Именно поэтому последнее стоит на своём месте. Что-то есть, но… Не то. Их взгляды в корне отличаются, но некоторые вещи пока лучше держать в секрете. Мы сотрудничаем, но цели наши не полностью совпадают.       — Что? — удивилась Паймон, видимо, не выдержав. — Опять какие-то секреты! Знаешь, Паймон кажется, что нам стоит быть с тобой осторожнее!       — Я не хочу подрывать ваше доверие, но говорить о Гутфрите я пока не готов. Это слишком личное. Могу лишь сказать, что Натлан выстоял в страшнейшем поединке, но души этой земли пока не обрели покоя. А значит, моя работа ещё не закончена.       Люмин вновь задумалась над смыслом последних слов Капитано, будто они имели особый смысл.       А они имели.       — Личное так личное, — развела ручками Паймон. — Ничего не поделаешь, придётся тебе поверить.       Капитано кивнул.       — Если у вас есть другие вопросы, я готов на них ответить.       — Любой вопрос? Вообще любой? Паймон хотела спросить, как ты ешь с этой маской… Люмин, а ты хочешь что-нибудь спросить?       Люмин задумалась, но долго думать не пришлось.       — Что ты знаешь о Повелительнице Смерти?       Этот вопрос, видимо, и ожидал Предвестник, но в то же время не желал на него отвечать — вероятнее всего, потому, что не желал даже поднимать этой темы.       — В саду, разбитом богами, — начал он, — сорняки произрастают рядом с цветами. Когда сорняки начинают отнимать у цветов питательные вещества, садовнику приходится вмешаться. — На некоторое время он замолчал, будто бы давая время Путешественнице на обдумывание. — Я никогда не судил людей, исходя из своих представлений о добре и зле, но неоспоримая истина заключается в том, что она причинила много боли мне и моему народу.       Люмин задумалась глубже, про себя удивляясь такому интересному и точному сравнению, как людей, что были под защитой Архонтов, с цветами, и жителей страны без Бога с тем, от чего пришлось избавиться. Неужели Каэнри’ах была настолько развитой, что её боялись даже Боги? Хотя Люмин сама быстро ответила себе на этот вопрос.       — Если вам трудно понять, о чём я говорю, — продолжил Капитано, привлекая на себя внимание, — позвольте, я наглядно проиллюстрирую свои слова.       Прежде чем Капитано поднёс руку к своей маске и Люмин поняла, о чём шла речь, она, будто защищаясь, сделала еле заметный шаг назад, тут же одёргивая себя, боясь, что могла таким жестом спугнуть Предвестника.       Но Капитано не отступил, без лишних усилий сняв маску.       — Ой!.. — Паймон чуть отлетела назад, но Люмин, наоборот, сделала шаг вперёд, смотря в туманности лица, и дала себе установку ни в коем случае не отводить взор.       Но Капитано задерживаться не стал, практически сразу скрыв лицо за маской.       — Повелительница Смерти, — начал он, не скрывая своей неприязни к первым двум словам, — вольна определять форму смерти или даровать бессмертие любому, кому пожелает. Её сила сама по себе закон. Перед лицом столь абсолютной силы сопротивление может показаться бессмысленным, но я никогда не верил в непреложность закона, неизменность судьбы и неотвратимость смерти. Поэтому мы должны беззаветно сражаться до самого конца, до самой последней минуты.       — Эй, Люмин, Паймон. — К помосту приближалась Иансан. — Простите, надеюсь, я вам не помешала, — добавила она, остановившись. — Проводив Окотлана до дома, я решила прогуляться немного по округе и встретила курьера из Потомков Крон. Он вас повсюду искал.       — Ой, что-то случилось? — поинтересовалась Паймон.       — Похоже, Шилонен готова приступить к созданию древнего имени для Путешественницы, но ей нужно свериться с Хроникой Пилигрима… с тем устройством, которое она тебе давала. И она пригласила на церемонию уйму людей, в том числе и меня. Как договорите, нам надо будет отправляться на Стадион.       — Наступает важный момент, Люмин, — отозвался Капитано, посмотрев на Путешественницу. — Тебе надо спешить, поговорим в другое время. Желаю удачи. До встречи.       Не задерживаясь, Капитано покинул их, а позже и территории клана.

─── ∘◦ ☾ ◦∘ ───

      Капитано открыл глаза, осматриваясь и не понимая, как и куда он попал. Это было похоже на сон — на непостижимое для него, на то, чего он давно не ощущал и не испытывал. Он стоял на твёрдой поверхности, но вокруг была темнота, так что он не видел ни стен, ни пола, ни потолка.       Лишь голос…       — Капитан…       Мужчина повернулся в сторону голоса, вглядываясь в мрак.       — Мавуика?..       Он сделал пару шагов, но понял, что это было бессмысленно.       — Я здесь, Капитан…       Теперь голос доносился с другой стороны, так ещё несколько раз, и каждый новый зов был слышен с разных сторон.       — Капитан… — вновь взывал голос. — Я здесь, Капитан…       Прокрутившись, мужчина замер. В какой-то момент он понял, что этот голос, что звал его, был очень похож на одно постоянное явление, которое он носил с собой. Голоса, на протяжении пятисот лет лишающие его сна, сейчас молчали, словно заглушаясь одним. Капитано не хотел быть сторонником того мнения, что голос одной какой-либо из тех душ, кои он носил в своём сердце, была более или менее важнее для него, — несмотря на страдания, что они приносили ему, он ценил, защищал и хранил всех их одинаково.       Но Мавуика… Исключение. Хотя бы потому, что ей было не место в его сердце, нет, не в таком.       Она была жива, а Капитано старался сделать всё, чтобы этот факт остался неизменным.       С выдохом он посмотрел вперёд себя, словно призывая само место подчиниться его воле.       — Мавуика, — позвал он её, протягивая руку. — Я здесь, иди на мой голос.       — Капитан… — снова звала она.       — Иди ко мне, мой Архонт.       Через несколько секунд в темноте показался силуэт, еле заметно подсвечивающийся парой огненных прядей волос.       — Я здесь, — вновь зазывал он, наблюдая, как фигура медленно приближается. В последний момент он сделал два шага к ней, словно будучи того мнения, что она не видела его.       Мавуика остановилась, и только тогда Капитано увидел её выражение лица. Оно было светлым, как и всегда, но печальным, выражающим либо крайнюю усталость, либо апатию, — а может, всё вместе взятое.       Благодаря свету, что испускали её волосы, он рассмотрел всю её; она же смотрела на протянутую руку, но в то же время будто сквозь неё.       Несмотря на будто бы не принятое предложение, руку он убирать не торопился, точно так же, как и не торопился что-либо говорить.       Но молчание затягивалось.       Капитано, дабы проверить, куда смотрела Мавуика, сделал короткий шаг вперёд, наблюдая, как она проследила за движением руки к себе.       Значит, видела.       — Ответь, — тихо начала она, продолжая смотреть на его руку. — Нужно ли бояться смерти?       — Нет.       — Ты говоришь так потому, что твоя жизнь — пытка из-за проклятия?.. — Она подняла глаза на него. — Ты говоришь так потому, что стремишься к ней?       Он коротко помотал головой, не соглашаясь.       — Даже несмотря на мои цели, которых я добиваюсь, я говорю тебе, что нет, не стоит. Пусть другие думают над этим.       — А они думают?       — А они думают. — Ответ подразумевал мысли именно об одной смерти — того, на кого он смотрел, и она знала это.       Мавуика вдруг переменилась в лице — Капитано не понял, стал ли ответ тому причиной. Кончики её бровей приподнялись, она поджала губы и горько улыбнулась.       — Мне жаль, — проговорила она, смотря на него; Капитано понял, что она имела в виду.       Мавуика вдруг мягко отодвинула его руку в сторону, подошла ближе и, не глядя ему в «лицо», после короткой заминки уткнулась носом в его плащ, сначала почти невесомо, но после вдавилась им чуть сильнее, шумно вдыхая.       Рука так и зависла приподнятая, ведь…       Заставит ли тебя что-то замереть?..       Не сразу осознав, что произошло, Капитано застыл — то ли не желая спугнуть, если можно было, то ли ещё почему-то, — чувствуя согревающее дыхание себе в грудь.       — Я знаю, как пахнет Бездна, — тихо молвила она в его одежду. — И…       Она не закончила, а мужчина хотел дополнить ответ за неё, но ещё некоторое время подбирал более подходящие слова.       — Сейчас ты можешь ощутить это снова. — После недолгих раздумий он понял, что уместнее формулировки ему не придумать.       Она коротко усмехнулась и прислонялась к его груди щекой. Это было почти невесомо, так, что давление от человека почти не ощущалось. Но тепло…       Под воздействием желания и будто бы внушённого дозволения Капитано коснулся её плеч через волосы, словно приобнимая, но в то же время боясь это сделать, ощущая через плотную ткань перчаток, какими они были тёплыми. Он наклонил голову, почти касаясь «подбородком» маски её макушки и чувствуя еле различимый запах от них — смесь горелого и чего-то сладкого.       Впервые за долгое время мужчина почувствовал… Умиротворение, чувство спокойствия, словно сейчас можно было выдохнуть, на секунду расслабиться. Голоса не донимали, а душа и сердце были спокойны, точно так же, как и душа человека напротив.       И это утешало.

─── ◦⋅⚜⋅◦ ───

Рядом с тобой я ощущаю спокойствие.

Рядом с тобой мне хорошо — я в покое.

Меня одолевает счастье, ибо знаю я для вечного покоя условие.

И знаю я, давно поставленная цель будет осуществлена.

Ты поймёшь меня, коли дошло всё до этого.

Не осудишь, примешь исход таковым, каким он будет.

Пусть и пять веков в поле зрения твоём, я всё равно остаюсь для тебя чужим.

Так что душа твоя быстро меня забудет.

Я хочу лишь одного — и ты это знаешь.

Ты отпустишь меня, ибо другого нам не дано.

Возможно, эту мысль ты от себя отгоняешь.

Но страшное грядёт, и сбыться этому вскоре по моей воле суждено.

И всё для своей погибели сделаю я.

Я сделаю всё для того, чтобы нас ожидал такой в истории поворот.

Ведь ты — мой человек. Ты навсегда — второй мой Архонт.