Маленький цветочек

То левый, то правый уголки верхней губы всё чаще подрагивали, пытаясь устремиться вверх. Обнажить клыки... Чтобы долго терзать. Разорвать. Разбросать останки... Такое нечасто, но бывало. Когда поступлений из внешнего мира во внутренний становилось слишком много. В центре головы мирно существовали обычные человеческие мысли, а где-то с краю зарождались альфи. Инстинктивные. Жестокие, когда пробирал гнев. Страстные, когда на первый план выходила любовь. Он достаточно хорошо мог их контролировать. Всё-таки он был человеком, а не зверем. Но всё равно замечал животные посылы, которые развивались соразмерно усугублению ситуации. — Ещё. Раз. Вы осознаёте, что только что сказали? — медленно и как можно тише проговорил молодой человек. Рёв – не для деловых бесед. — Господин, я не могу понять Вашего недовольства, ведь то, что мы предлагаем, не расходится ни с установленными на грядущие года планами городского действия, ни с казёнными расчётами, ни с опытом правления Вашего отца... — Со здравым смыслом расходится! — всё-таки рявкнул Ригор, — Простите. Я устал добиваться от Вас очевидного! — Я не могу понять, господин... — в голосе третьего заместителя министра по продовольственным вопросам проскользнули нотки неуверенности и даже страха. — Можете! — спокойнее продолжил наследник, — Можете и понимаете. Просто мне не говорите или себе не признаётесь. Что нельзя!... В дверь постучали. — Нельзя надеяться на чудо или милость неба при расчёте доли продуктов питания на душу населения, — закончил мысль альфа и крикнул: — Входите! Он решительно тряхнул головой. Поправил ворот рубашки. Ещё раз обратился к бумагам. Тихо произнёс: — Уму непостижимо! И снова уставился на бедолагу. Но взгляд переманила на себя знакомая фигурка, осторожно протиснувшаяся в дверь библиотеки. Воинствующие черты лица Ригора значительно смягчились. — Проходи. Садись рядом, — всё-таки в его речи остались приказные тона. Мило чуть дрогнул. Он повиновался: тихо прошёл к столу, занял один из пяти пустующих стульев, которые окружали кресло старшего мужа. Но внутренне почувствовал что-то... Не очень хорошее. Только что в разговоре с Ральдом он ощущал себя таким уверенным, сильным, понимающим... А сейчас его как будто опять сбросили на прежнее место. Он стушевался и решил ничего не предпринимать, пока ситуация не прояснится. Мысли на этот раз были на его стороне. Даже нет, не так... Он сам управлял ими. Он сам осознал, что Риг встревожен и разгневан, но не из-за него. — Господин, модель, принятая нами в этом году, отличается от прошлых версий, но никоим образом... — продолжил заместитель без особой надежды. — Ваше счастье, что она как раз пока не принята! — альфа с лёгкостью превосходил его в громкости, — Я повторяю: мне за Вас все цифры перепроверять и пересчитывать, или Вы сами снизойдёте и согласитесь с тем, что запасных частей должно быть в три, а то и в четыре раза больше! Омега почти с первого взгляда считал всё, что могло бы подсказать ему что-либо о состоянии мужа. Кричит. Хорошо, пока не рычит. Вздыхает часто и глубоко. Руками то размахивает, то перебирает листы, то за голову держится. В кресле не сидит – постоянно двигается то ближе к столу, то дальше. И главное – верхняя губа дрожит. Ему хочется клыки показать... — Зачем так много, господин наследник? Лишние хлопоты... Лишние траты! — Затем, что на свете существует не только ровный ход времени, при котором позволительно учитывать только рядовые факты вроде того, что каждый вечер солнце заходит, а за осенью и зимой обязательно наступает весна, — Ригор поднялся и отрывисто прошагал к полке с книгами, — Иногда случаются засуха, потопы, болезни растений и скота, крупный град, суровые морозы, непрерывные дожди, набеги вредных насекомых, мне продолжать? — Господин, это дело министра безопасности и непредвиденных... — Слава небу, Вы всё ещё что-то знаете! — щелчком смахнув с книги невидимую пылинку, альфа двинулся обратно к столу и завис над бумагами, как коршун над кроликом, — А что этот самый министр должен сделать? — Учесть все риски и составить... — Нет! — провозгласил молодой человек. Он сел, но почти сразу встал опять, — Это Ваше дело – учесть и составить. А дело министра безопасности и непредвиденных обстоятельств в области экономики – оценить, утвердить и, в случае чего, ответить! За свои! И за Ваши! Действия! Голос хрипнул и сорвался. Мило немного подрагивал от громких звуков, лупивших по нежным ушам, но держался достаточно стоически. Он смотрел на Ригора не отрываясь, и наделся, что это поможет ему. Хоть как-то. Но тот в последние минуты будто не глядел на младшего, устремлял взгляд куда-то сквозь. — Значит так, — подытожил наследник, — Переделать всю расчётную часть. С учётом того, что я сейчас сказал. Вы свободны. — Господин! — взмолился чиновник, подходя чуть ближе к столу, — От господина правителя поступило приказание экономно относится к формированию всех указов, связанных с деньгами. Он нам лично приказал! На этом он решил остановиться. Ригор пугающе медленно повернулся к нему всем телом. — Что? — Сократить... Расходы, — чуть ли не прошептал заместитель. Раскатистый рык на доли секунды огласил помещение. Потом альфа с силой хлопнул себя по рту ладонью и равно задышал. Омежка больше не смог бездействовать, наблюдая за тем, как мучается его любимый. Его физически тянуло прикоснуться к нему. Максимально медленно и не резко Мило подвинулся к мужу. Воздух вокруг него показался горячим и густым. Но бледная ладошка смогла преодолеть эту преграду и мягко опустилась на плечо. Наследник замер. Отнял пальцы ото рта. Выпрямился. Потянулся к фарфоровой ручке и снял её. Чуть сжимая, продолжил подозрительно спокойно: — Мой отец... Правитель Эвы... Приказал Вам... Сократить запасные части в четыре раза, чтобы уменьшить расходы, чтобы сохранить деньги... Вы это хотели сказать? Я правильно Вас понял? Чиновник с уничижительной мольбой глянул на Мило. Тот начал подкрадываться к старшему второй рукой. Не ради какого-то там оплошавшего городского служителя, конечно. — Я здесь, — грубо заметил альфа, — Смотрите на меня и отвечайте. Я с Вами разговариваю. — Господин наследник! — снова залепетал заместитель, — Было приказано сократить. Но на сколько – сказано не было. Мы из собственно оговорённых пунктов... Это у Вас третий лист слева... — Даже читать не желаю! — снова начал закипать Ригор, — Для Вас не должно быть в целом мире такой причины, которая заставила бы рисковать городом и народом для призрачного сохранения денег, не последних и нигде не учитываемых. А значит... Вторая ладошка коснулась колена. Парень чувствовал, как напряжено тело альфы. И наделся, что этот незадачливый человек наконец поймёт, чего от него хотят, и прекратит затянувшуюся пытку. — А значит сейчас Вы пойдёте в кабинет министров, — внешне Ригор взял себя в руки, но Мило чувствовал, что он держится из последних сил, — Соберёте тех, кто ответственен за это. И составите новый расчёт. Безо всякого сокращения расходов. Слышите? Без единого! По заместителю было видно, как тяжело ему даётся утвердительный ответ. Наследник подождал ничтожное количество времени и повторил громче: — Вы меня услышали? — Да! — взвизгнул чиновник. — Исполняйте. Уходя, человек, которого Ригор только что так "распекал", сочувственно глянул на омегу. Как будто от всей души ему сопереживал, а сделать ничего не мог. Или это только показалось... Когда дверь за ним закрылась, альфа продолжил сидеть в сгорбленной напряжённой позе, смотря в какие-то неопределённые слои пространства и удерживая в руках ладошку мужа. У Мило ещё несколько секунд звенело в ушах от громкого диалога. И небольшая внутренняя дрожь не прекращалась. Однако одновременно с этим он понимал, что всё в порядке, по крайней мере, в их с Ригором отношениях. За политические дела омежка ответственен не был, поэтому и не думал о них. Парень сосредоточился, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Это помогло, но не до конца. Удивительно: тело тревожилось, а разум оставался спокойным. Надо бы рассказать Ральду. Что поделать, не любил Мило беседы на повышенных тонах. Причём на празднествах, ярмарках и других многолюдных событиях он чувствовал себя уверенно, хотя громкость происходящего была приличной. Дело было именно в таких ситуациях, когда в абсолютной нервной тишине кричат и рычат друг на друга два или три человека... Дальше омежка решил не думать. Он напомнил себе, что он – не его мысли. И не без труда, но остановился. Глубоко вздохнув в последний раз, парень вернулся из своего мысленного мира в реальный и посмотрел на Ригора. За раздумьями он и не заметил, как альфа перевёл на него свой тяжёлый взгляд исподлобья. Мило постарался сочувственно улыбнуться и ответить мягким любящим взором. Далее хорошо было бы что-нибудь сказать, но старший, как всегда, всё решил сам. Внезапно подавшись вперёд, он стремительно, но аккуратно притянул к себе мужа свободной рукой. Потом чуть наклонился и положил свою разгорячённую голову на хрупкое плечико. А затем часто и глубоко задышал. Младший замер, подумав, что лучше в такой момент не докучать лишними разговорами. К тому же Ригор вряд ли бы сейчас услышал его слова. В какой-то момент он подумал, что альфа сейчас заплачет. Но тот продолжал мерно дышать, горячить шейку выдыхаемым воздухом. Мило вспомнил о ладошке, уложенной на его колено. И слегка погладил. Но получилось неловко: ткань штанов начала топорщиться. Ригор замедлил дыхание. Потом потёрся о плечико и шейку омежки щекой, как коты обычно тёрлись о ноги хозяев. — Мне жаль, что ты слушал это, — наконец произнёс он. От громогласного, грозного, правительственного голоса не осталось и следа. Мило был очень рад такой перемене. И уже приготовился ответить, но Ригор его опередил: — Золотко, ты не сильно испугался? — Нет, Риг. Почти совсем нет, — заверил младший, — Сейчас уже точно ничего не осталось, — поразмыслив, стоит ли говорить дальше, всё-таки сказал, — Ты же знаешь, что ты – лучший способ для меня, чтобы успокоиться. Хмыкнув что-то неразборчивое в фарфоровую шейку, альфа снова задышал. А спустя несколько вздохов отстранился резко, заглянул прямо в глаза и спросил: — Малыш, как на тебя действует мой запах? Я имею в виду... Ты просто вдыхаешь его и всё? Всё само проходит? — Да, — ответил омежка. Ригор кивнул. Затем снова разместился максимально близко к ароматной железе на шейке младшего мужа и сделал ещё несколько глубоких вдохов. Мило размыто, но понял, что от него требовалось. Он направил все силы на увеличение черешневого благоухания. Но вскоре альфа выпрямился, отпустил мужа и его повлажневшую ладошку. — А мне вот не помогает... — задумчиво изрёк он, тяжело поднялся и прошёл вперёд, разминая затёкшее тело. Омега неосторожно, а от этого со скрежетом отодвинул свой стул и поспешил за ним. — Тогда мы придумаем что-нибудь другое! — предложение прозвучало спокойно, но уверено. Странно и печально было наблюдать сгорбленную фигуру обыкновенно энергичного и на всё готового альфы. Мило приблизился к нему и вновь взял за руку. — Риг, — мягко продолжил он, пытаясь поймать помутневший, уставший взгляд с крапинками отчаяния, — Ты же меня позвал. Что бы ты хотел, чтобы я сделал? Ригор отвернулся. Свободной рукой сжал переносицу. — Риг, — снова попытался омежка, — Я здесь, с тобой. Я тебя люблю. Сейчас тебе не нужно быть великим наследником. Побудь просто Ригом. Расскажи мне, как тебе помочь? Старший остался неподвижен. Затем запрокинул голову и как-то недобро расхохотался. От очередного резкого громкого звука Мило сжался и отстранился. Но альфа сразу же заметил это и шагнул к нему. — Прости меня, малыш, прости! — заговорил он быстро и тихо, — Я... Прости. Омежку больше напугала не громкость внезапного совсем не радостного смеха, а такая резкая смена настроений Ригора. Он решил разъяснить для себя этот вопрос и уточнил: — Я сказал что-то не то? Альфа снова помрачнел, вздохнул и отвёл взгляд. Но руки положил на талию младшему. Хоть в чём-то стал похож на себя. — Ты сказал... да. Это потому что ты сказал, что хочешь помочь мне, — видно было, что откровенные фразы даются ему с трудом, — Я... Мне пока тяжело понимать, что мне нужна помощь. Ведь это я альфа, и я должен всем помогать. Теперь усмехнулся Мило: — Значит, равенство отменяется? Ригор его задора не разделил. Он продолжал быть печальным и задумчивым. И, всё так же не смотря на мужа, произнёс ещё тише: — Папа пытается что-то сделать. Чтобы я... Перестал так реагировать. Но пока, как видишь, получается не очень. Омежка привстал на цыпочки, коснулся ладошками алеющих щёк своего альфы, понадеявшись, что прикосновения, которые тот так любил, помогут. — Пожалуйста, Риг, — мягко попросил он, начиная поглаживать лицо Ригора, разгорячённое то ли недавним гневом, то ли сиюминутным смущением, — Позволь мне... Давай назовём это не "помочь", а... Унять твоё раздражение. После трудного утра. Вспомнив действительно тяжёлое предобеденное рабочее время, старший снова глубоко вздохнул. И верхняя губа дрогнула. Мило нежно провёл по ней, разглаживая и успокаивая. Благодаря этому вместо тихого, но рычания, из груди вырвался сдавленный стон, похожий на скулёж. — Ты альфа, — сказал младший, внутренне ликуя от результата своих действий, — Мой замечательный альфа. Ты у нас главный. Разреши мне... Долго стоять на носочках он не мог. Поэтому плавно опустился, перемещая ладошки со щёк на могучие предплечья. Ригор, наконец, перевёл уставший взгляд на своего омежку. — Я так запутался, малыш, — заговорил он почти шёпотом, — Пока тут чередой шли городские служащие, треть из которых ужасно не готова к завтрашнему... важному совещанию, да и в принципе не готова служить городу... Ладно, нечего тебе голову забивать. В общем, мне очень захотелось тебя увидеть. И обнять. Чуть запнувшись, альфа взял паузу, чтобы сформулировать не очень удобные размышления. Мило воспользовался этим и ласково произнёс: — Вот, я пришёл. Смотри и обнимай. Промелькнула мысль о том, что, наверное, его альфа хотел не только этого. Но жутко стеснялся признаться даже себе. Нужно сейчас же срочно выведать, как его успокаивать. Шутка ли – замужем больше двух месяцев, а до сих пор не знает, как себя вести с мужем в таких ситуациях. А судя по людям, работающим с ним, таких ситуаций в дальнейшем будет много... Ригор улыбнулся. Это уже значило многое. Он переместил ладони чуть выше и слегка сжал проступающие рёбрышки. — Да, ты очень быстро получил моё требование, — после этой фразы улыбка вновь сошла с его губ, — Даже слишком быстро. И когда прокрался сюда, как маленький лисёнок, этот... Озвучил новую идею, которая по своей гениальности сравнима с тем, чтобы высадить все семена суровой зимой... Омежка смотрел на него очень внимательно, а слушал ещё внимательнее. Но Ригору показалось, что он слишком много болтает. Он мотнул головой и постарался перейти к самой сути: — Ладно, золотко, всё равно в конце концов, — альфа снова остановился, выбирая выражение получше, — Слишком много всего я чувствую. Я в первую очередь расстроен, и даже разгневан из-за того, как идут дела. А ещё чувствую себя безумно уставшим и одновременно бесполезным. Но ведь ты... У тебя тоже много всего... Того, с чем тебе надо помочь. И я слишком опрометчиво поступил, заставив тебя явиться сюда. Чтобы решать мои... Вопросы. Взгляд опять пришлось отвести. Эти признания были почти невыносимы... Тем не менее мысль требовала завершения. — Всё запутано и непонятно. И я не могу просить тебя, чтобы ты помог мне справиться. Помимо тех причин, которые я уже назвал, есть ещё одна. Я и сам не знаю, что может меня успокоить, утешить, вернуть в состояние... В моё обычное. Вот так... Как-то так всё и выглядит. Почти безнадёжно. Сказав так, наследник Эвы, могучий альфа, сильный, умный человек, отвернулся и прошёл к столу. Он испугался. Побоялся услышать ответ. Потому что если он прав, то омежка сейчас уйдёт и займётся решением своих проблем. И придётся остаться в одиночестве. Бороться с собой. Долго. Трудно. Может быть, даже больно. А если нет... Что ж, будущее с таким вариантом выглядело весьма туманно, развитие событий в нём предсказать не получалось. Это пугало гораздо сильнее возможности остаться один на один с проблемами. Поэтому вместо того, чтобы храбро смотреть в глаза неминуемому, Ригор взялся перебирать бумажки на столе. Пальцы дрожали. Но не дольше секунды. В следующее мгновение на них опустились форфоровые пальчики. Проворные ручки аккуратно извлекли документы и вернули их на место. — Риг, послушай меня. Я пришёл потому, что мог. Не из-за того что должен, обязан, или что-то себе придумал, — тонкий голосок звучал необычайно твёрдо, но вместе с этим спокойно и умиротворяюще, — Я понимаю, про что ты говоришь. В последние дни тебе пришлось много со мной возиться. Но сейчас, прямо сейчас, в эту самую минуту, у меня всё в порядке. Я не могу тебе обещать, что в следующую меня не настигнет плохая мысль или воспоминание. Но могу пообещать вот что: теперь это не сможет управлять нами. Ты же сам знаешь, Ральд всё устроил. То, на что раньше уходили часы, дни и недели, что растравляло меня и портило жизнь тебе, теперь будет изгоняется из моей головы весьма быстро. Альфа понимал всё, о чём говорил омежка. Не понимал только, к чему он клонит. Но со следующей фразой все вопросы разрешились: — Как ты считаешь... Теперь мы можем посвятить наше время твоему... Да называй это как хочешь. В общем, тебе. Произнеся заветные слова, Мило вклинился между столом и мужем, обнял напряжённую статную фигуру, поднял голову и продолжил: — Это не вопрос. Я хочу тоже о тебе заботиться, так же, как и ты обо мне. Я тебя люблю. Ригор ответил на объятья и спрятал голову в густых и так приятно пахнущих волосах. И почему он не мог приходить в норму, как его лисёнок, только от запаха? — Риг... Любимый... Помоги мне в этом. Скажи, что тебе нужно? Чтобы я сделал. Чтобы тебе... Стало хорошо. Если бы он был омегой из книги, он бы разревелся. Но он был альфой из жизни. И на данный момент ему всего было почти достаточно, и просить о большем он не смел, чтобы не спугнуть то, что уже у него было. Острые ощущения притупились, тактильный контакт сделал своё дело. С минуту ему и правда хотелось стоять вот так и кутаться в своего омежку, насколько позволяла его маленькость. Однако потом стало не хватать... Ещё с десяток того, что он себе... Напредставлял. — Малыш, — пробубнил Ригор в бледную шейку, — Я тоже люблю тебя. Очень сильно люблю. В ответ Мило начал гладить его волосы, спину, предплечья. Медленно, не резко, но приятно ощутимо. Альфа разомлел. И почти забыл про свои заботы. И если бы живот не заурчал, всё бы так и осталось... Почти идеально. Но уловив сигнал от тела мужа, омежка вспомнил, что он, вообще-то, ещё не накормлен. Мягко и осторожно отлепив его от себя, поймал затуманенный уже-практически-такой-же-лучистый взгляд и приподнял брови в немом вопросе. — Сдаюсь! — со смешком объявил Ригор. Мило улыбнулся. И кивком головы указал на дверь. — Только... — альфа снова снизил тон и заговорил быстрее, — Можно тебя попросить пойти со мной и посидеть рядом и чтобы... И чтобы ты держал меня за руку, как когда... Когда мы сидели с тобой вот сейчас... Можно? Страха больше не было. И сомнений не было. А возможность говорить о своих желаниях только с помощью робких вопросов осталась. — Конечно, можно. Пойдём скорее, — ответил омежка. Они сделали всё в точности, как хотел Ригор. Разве что в один из моментов ему вздумалось внести коррективы в свой изначальный план. И с разрешения Мило он коротко чмокнул его в щёчку. Всего лишь каких-то два или четыре раза.