Что говорит Антон, что говорит Арсений

Грузия, нелепые шапки, зима, большущая компания, даже слишком. Быть всё время в тени, раскрыть местоположение только через год. А сейчас они снова вырвались заграницу. По работе, конечно, но разве это мешает называть поездку их совместной с Антоном? Наконец Арсений чувствует себя свободным и может дышать. Но нужную руку так же по привычке трогает украдкой, чтобы никто. И даже это небольшое кажется огромным, отчего колотится сердце. Если он возьмёт его за руку прямо посреди какой-нибудь людной площади, то взорвётся от переизбытка чувств. От одной мысли бросает в дрожь. Интересно, как он чувствовал бы себя в Грузии на этот раз? А Антон? — А-арс, пойдём спать, — тянет голос откуда-то из-под груды подушек и одеял. Они намеренно оставили включённым кондиционер, чтобы было уютнее кутаться и прижиматься друг к другу. — Ага. Но Арсений не спешит в кровать. Понимает, что возле тёплого Антона не сможет злиться на себя за то, что оказался слабее, чем думал. Трусливее. Легко быть смелым там, где ты уже не первый раз, месяц, год. А в открытом проявлении чувств на людях, в особенности к Антону, он не так уж опытен. Видимо, привычка скрываться настолько сильно въелась под кожу, что быть открытым — нечто за гранью его возможностей. — А-арс. — А ты сильно хочешь спать? Внезапная шальная мысль, пришедшая в голову после полуночи, бодрит сильнее кофе и энергетиков. Голова Антона выныривает из одеяльного убежища. — А что? Глаза сонные, но огонёк любопытства уже горит. — Есть идея, — Арсений вскакивает с кресла, на котором он сидел всё это время, хватает штаны и швыряет футболку в Антона. — Собирайся. Антон вздыхает тяжело, видимо, рассчитывал на что-то другое, но покорно одевается. Не первый день замужем, знает, что если этот чертёнок что-то придумал, то лучше сразу согласиться. В противном случае, Антону придётся выслушивать многочасовые доводы за, настолько убедительные, что против ничего и не возразить. Одеваются, выходят из отеля. На улице только лёгкий ветерок, редкие машины и запах свежести. И они. — Пойдём. И Антон идёт. Арсений, если честно, и сам не знает куда. Просто прямо. Если бы не Антон, давно бы развернулся и побежал обратно. Потому что он ещё трусливее чем думал. Потому что дни ничто по сравнению с годами. Если бы не Антон, он бы выл волком от осознания собственного бессилия. Бежал бы и выл. Но сейчас всё-таки Антон и Арсений идёт дальше. Не убегает, не воет. Антон думает, что это его ведут, но он даже не догадывается, насколько он сейчас сильнее и главнее в этой ночной вылазке. Наконец приходят. Небольшая площадь, окружённая домами. В домах люди, которые могут выйти на балкон или подойти к окну. А в центре площади Арсений и Антон. Арсений жмурится и берёт Антона за руку. Крепко, ладонь к ладони. Посреди улицы, где может увидеть кто угодно. Арсений немного разжмуривает левый глаз, тоже хочет видеть. Делаешь — не бойся. Антона, кажется, ничего не смущает. Только переводит сонный взгляд с ладоней на лицо Арсения и обратно. Пожимает плечами, будто так и должно быть, не говорит ни слова о нетипичной для Арсения зажмуренности. И за это Арсений ему благодарен. — Пройдёмся? — предлагает Арсений и Антон вновь соглашается, в который раз за вечер. Арсений решил, что со страхом нужно бороться. А с большим страхом нужно бороться маленькими шагами. Обратная пропорциональность. Обратно идут молча. Иногда кидаются улыбками и взглядами друг в друга. Ладонь согревает тепло Антона. И сердце грело. И душу. Всё-таки здорово в Европе. Интересно, каково было бы в Грузии?