Что говорит Антон, что говорит Арсений

— Арс, Арс, смотри, — Антон тычет пальцем в стекло, где на него совершенно не обращает внимания увлечённая бамбуком панда, единственная неспящая в такое время, — настоящая! Арсений улыбается, глядя на Антона, иногда поглядывает на панду, чтобы потом дома кивать общим воспоминаниям, а через года согреваться ими в холодную пору. Всё-таки решение поехать в зоопарк вечером в будний день, почти перед самым закрытием, оказалось одним из самых верных за последнее время. — Жаль, остальных не увидели. Арсений кивает. За всю жизнь он не припомнит ни одного случая, когда пришёл в зоопарк и увидел вообще всех животных. Как правило, большая часть из них отсутствовала или спала. Антон вновь обращает внимание на панду и чуть ли ни носом впечатывается в стекло. Панда продолжает его игнорировать. — Ну какая хорошенькая! — ещё немного и затопает ногами от умиления. — Ну почему ты такая хорошенькая? Справа от них раздаётся вздох. Антон и Арсений синхронно поворачивают голову и обнаруживают мальчугана, стоящего рядом с вольером. Давно ли он тут стоит — загадка. Но теперь мальчик смотрит на Антона осуждающе, будто тот что-то плохое сделал. — Может, хватит кричать? Расшумелись тут, — глубокомысленно изрекает мальчик, хмуря брови. — Вы же животное напугаете своими визгами! — А ты чего тут один делаешь? — Арсений достаёт смартфон и смотрит на время — 21:43. — Где твои родители? Мальчик отмахивается и, не сочтя нужным отвечать, переводит изучающий взгляд на панду. Арсений смотрит на Антона, тот рассеяно пожимает плечами и кивком указывает на выход. На улице свежо и глубокий вдох сам собой вырывается из груди. Честно говоря, находиться в зоопарке Арсению не нравится. Слишком тяжело смотреть на зверей в неволе и для этого у него есть несколько причин. Первая, и самая очевидная: держать зверей в клетках, пусть и хорошо обустроенных, — самое настоящее зверство. И даже радостная улыбка Антона это зверство никак не уменьшает, а лишь отражает его суть. Вторая, более личная и менее очевидная, — Арсений и сам слишком часто чувствует себя зверем в клетке. А в последние годы ощущение несвободы растёт в геометрической прогрессии, и от этого тошно. Всю дорогу до парковки он крутит эту мысль, изредка кивая в ответ Антону, надеясь, что кивки соответствуют контексту, потому что уши ничего не слышат. Антон подходит к машине и садится за руль, а Арсений стоит возле двери пассажирского сидения не в силах открыть её. Кажется, докрутил себя до того, что ему теперь нехорошо. Свежий воздух вдруг ощущается как слегка протухший. — Арс, ты как? — вопросительный голос проникает сквозь приоткрытое окно машины наружу. Обеспокоенные зелёные глаза пытаются поймать взгляд арсеньевых. — Всё в порядке? Арсений качает головой, потому что не в порядке. Он занимается любимым делом, он в отношениях с тем, кого любит больше всех на свете, одевается так, как ему нравится, ест, спит, живёт, тогда что не так? Да, что-то стоит дороже, требует больших усилий и ухищрений, но разве это так важно? Арсений оглядывает пустую парковку, машину, Антона, его лицо, сомкнутые губы и ждёт, что ему станет лучше. Но не становится. Видимо, всё-таки важно. Пальцы нащупывают ручку двери и Арсений садится в машину. Антон треплет его ласково по коленке, но не произносит не слова. Арсению всей душой хочется верить, что Антон его понимает и что ему не нужно ничего объяснять. Арсений совсем не замечает, как они доезжают до дома. Вся дорога смешивается в один неозвученных вопрос, бьющий по вискам, заставляющий закрывать глаза и мысленной метлой выметать плохое из головы, но разве это когда-нибудь помогало? Антон изредка поглядывает на Арсения, но продолжает молчать. Наверняка думает, что не такой представлял поездку в зоопарк и что Арсений всё испортил. Ну какой же дурак, накрутил себя на ровном месте. Ничего же ведь не произошло? Или произошло? Двигатель затихает и с губ нерешительно слетают слова, так долго бившиеся о черепную коробку. Озвучить вопрос стало такой же необходимостью, как дышать или смотреть на Антона во время шуток. Или смотреть на Антона всегда. — Всё будет хорошо? — Арсений шепчет, будто боится вопросом вызвать смех или тишину. Даже не известно, что хуже. Вопрос простой, но заключено в нём намного больше, чем три слова. И Антон понимает, хмурится сначала, но затем улыбается тепло и слегка виновато, целует в висок. — Обязательно! И это сказано с такой уверенностью, что хочется верить безоговорочно. И когда-нибудь Арсений сможет поверить в это так же, как и Антон.