перезаряжай, выстрели в спину

— Я уволился, — произносит Чимин, глубоко затягиваясь электронной сигаретой. Он выдыхает огромное облако пара с вишневым запахом. — Почему? — Последний штраф получился слишком уж большим. Какой-то мудак украл самый дорогой виски, который есть в ассортименте. Конечно, штраф разбили на всю смену, но даже с учётом этого сумма вышла нехилая, — признаётся Пак, грустно вздыхая, пальцами постукивая по крышке кухонного стола. — Я отдал практически всю зарплату, которую должен был получить. Сейчас Чонгук думает лишь о том, как Пак будет жить дальше. У Чимина нет финансовой поддержки в лице родителей, он может рассчитывать только лишь на себя. Сам Чон тоже не может помочь деньгами своему парню, как не хотел бы этого. — Что ты будешь делать дальше? — Всё в порядке, Чонгукки, я уже устроился в службу доставки товаров велокурьером, платят неплохо, тем более выплаты приходят каждую неделю. Завтра первая смена, — спокойно отвечает Пак. — За чёрной полосой обязательно последует белая. Чонгук надеется, что всё, действительно, будет так, как сказал Пак. — Если ничего не получится, то уеду к своей матери, мы с ней окончательно помирились. Чонгук удивлённо округляет глаза. Даже упоминание о том, что Пак может куда-то уехать, оставить его, совершенно не радовало. Тем более мама Чимина живёт в двух ста километрах от Пусана, они явно больше не смогут видеться. — Эй, ты чего? — произносит Пак, касаясь ладонью руки Чонгука, несильно сжимая. — Это всего лишь шутка, я никуда от тебя не уеду. Всё будет хорошо. — Это ужасная шутка, Чиминна. Не шути больше так. Пак, наверное, совершенно не понимает, что за эти несколько секунд мир Чонгука вовсе чуть было не рухнул, ведь всё существование младшего на данный момент основывалось на ожидании встреч с Чимином. — Обещаю, что больше не буду, — с улыбкой произносит Пак. — Только не обижайся. Я начну зарабатывать больше, одни только лишь плюсы. Чонгук надеется, что смена работы Пака, действительно, принесёт только лишь плюсы. * С момента, как Чимин устроился на новую работу прошло уже две недели. Их общение с Чонгуком стало более частым, правда всего лишь в социальных сетях. «Знаешь, клиенты бывают такими странными, вот один попросил меня вынести мусор за дополнительную плату, правда я его вежливо послал, куда подальше», — пишет Пак, следом отправляя стикер с кошкой, выражение мордочки которой выглядело весьма грозным. Чонгук, если честно, прибывает в огромном удивлении от такой нахальности и бестактности людей. Если бы он был на месте Пака, то послал бы этого клиента прямым текстом, вероятно, после этого он был бы уволен с работы. «Ты очень сдержанный, хён, я бы так не смог», — печатает ответ Чонгук, затягиваясь электронной сигаретой, ощущая приятную наполненность лёгких паром, и выдыхает. Весна была в самом разгаре. Температура воздуха поднималась с каждым днём, становилось теплее, так хотелось гулять вечерами. Желание учиться последние полтора месяца и вовсе пропадало, Чонгуку хотелось веселиться и получать от жизни всё, что он может. Однако обстоятельства складывались совсем не в пользу младшего. Со сменой работы у Чимина и вовсе пропало свободное время. Пак работал совершенно ненормированный рабочий день, порядка четырнадцати часов. У старшего хватало лишь сил приезжать к Чонгуку практически ночью после окончания смены, они коротко разговаривали о чём-то совсем отвлечённом, а после Пак ложился спать. Теперь Чимин часто ночевал в съёмной квартире Чонгука, у них просто не было другого выхода, иначе их встречи совершенно свелись бы к нулю. Чонгук переживал за Пака, ведь тот приходил к нему домой крайне уставшим. Но больше Чон, конечно же, волновался за самого себя. Ему не хватало внимания от своего партнёра. Нередко Чонгук и вовсе думал, что он проебывает свою молодость, ожидая того момента, когда Пак придёт вечером к нему, чтобы провести вместе от силы час, а после лечь спать. Однако, когда Чимин был рядом, Чонгук вовсе забывал о дурных мыслях, ему было достаточно даже столь малого их совместного времени. * — Я хочу, чтобы мы жили вместе, — мечтательно выдыхает Пак. Чонгук чувствует на своей талии чужую тёплую ладонь. Чон нередко задумывался о том, чтобы съехаться со старшим. У них непременно появилось бы больше свободного времени, они смогли бы видеться каждый день без исключения. Однако Чонгука пугала совместная жизнь, он не жил ни с кем за свои практически двадцать лет, кроме родителей. Мало ли, их вовсе сожрёт бытовуха и они вовсе расстанутся. — Я тоже хотел бы, — произносит Чонгук. Он врёт, так нагло. Он не хочет обидеть Чимина правдой о том, что желание Пака одностороннее. — Представляешь, мы всегда были бы вместе, мне не пришлось бы разрываться на два дома. Это было бы чудесно, — выдыхает Пак, утыкаясь носом в шею Чонгука. Чонгук думает, что полностью всё чудесно явно не было бы. Столько пар расстаются после того, как съезжаются, понимают, что вовсе друг другу не подходят. Чон понимает, что когда-то он и Чимин будут вместе жить, но сейчас, слишком рано. Чонгука пусть и не полностью, но устраивает уклад их теперешней жизни. Пусть Чону и хотелось проводить с Чимином больше времени, но он также обожал одиночество, которого сейчас у него было в достатке. Чонгук, на самом деле, даже сейчас мог бы облегчить повседневную жизнь Пака, если бы сам приходил к старшему в гости. Однако Чон не горел желанием оставаться в квартире Чимина на ночь, потому что смена места обитания плохо сказывалась на сне Чонгука. Младший буквально не мог уснуть целую ночь в чужой постели. — Мы могли завести котёнка, как Комару, заботились бы о нём, — выдыхает Пак, зевая. — Было бы славно. Чонгук, на самом деле, ничего славного не видит в пушистом комке шерсти, бегающем по квартире. Чон только лишь недавно начал спокойно жить, без моральных потрясений и самобичевания, сейчас он совершенно не хотел заботиться о ком-то ещё. Но так прекрасно иногда помечтать о том, что тебе чуждо. Чонгук слышит чужое спокойное дыхание. Пак уже уснул. Чимин в последнее время начал быстро засыпать, стоило его голове только лишь коснуться мягкой подушки, усталость выматывала. Тема секса и вовсе закрылась для Чонгука. Пусть сейчас Чон спокойно обходился мастурбацией, думая о том, что скоро всё снова придёт в норму, но он понимал, что график Чимина навряд ли изменится и что ближайшее время именно тема физической близости станет их камнем преткновения. Чонгук считает, что это странно, имея постоянного сексуального партнёра, не заниматься с ним любовью. * — Я люблю тебя, — мягко произносит Пак, натянув на ноги заношенные кроссовки, он застёгивает фирменную куртку доставки. — Я люблю тебя, — сонно выдыхает Чонгук. Уже утро. Чимину снова нужно идти на работу, а так хочется полежать вместе до обеда, а после заняться сексом и провести весь оставшийся день вместе. Чонгуку не хватает этого. Он нередко вспоминает зиму, когда всё в их отношениях было хорошо, когда они проводили вместе уйму времени, а секса было в избытке. Сейчас Чон может только лишь мечтать о сексе. — Когда твой выходной? — спрашивает Чон. — Во вторник. Чонгук понимает, что ждать ещё несколько дней, и то в свой единственный выходной Пак будет ощущать себя, как овощ, и навряд ли Чон сможет получить от своего возлюбленного всё, что желает. — Ты не можешь взять выходной раньше? В сумасшедшем графике Пака виноват только лишь сам старший. Чимин жаждал заработать больше денег, чтобы ему точно хватало на оплату квартиры и дальнейшей учебы. Именно поэтому Пак и работал так много. — Уже не могу, график проставляется на две недели вперёд, смена уже подтверждена. Чонгук печально вздыхает, услышав этот ответ. Ему хотелось бы, что бы Чимин хоть немного считался с мнением младшего, когда выставляет предполагаемые рабочие часы. — Чонгукки, мы уже обсуждали эту тему. Мне нужно работать, много работать, чтобы быть точно уверенным, что у меня получится оплатить моё дальнейшее обучение. — Я понимаю, хён. Чонгук, конечно же, в полной мере не понимает Чимина. Чон никогда в своей жизни ещё не сталкивался с нехваткой денег и самостоятельным содержанием себя. * — Чонгукка, ты не представляешь насколько я сегодня устал, — выдыхает Чимин, лёжа на кровати после очередной тяжелой смены. — Ноги так сильно болят, кажется, что они вовсе каменные. — Быть может, тебе всё-таки нужно расслабиться, хён? Чонгук касается ладонью оголённой груди старшего, медленно ведёт вниз, останавливаясь на пахе. Чону так хотелось интимной близости. Он и вовсе забыл, какого это чувствовать на своей коже множество поцелуев, ощущать в себе чужой член. Чонгук совершенно не помнит, какого это быть желанным. — Чонгукки, я правда очень устал, давай не сегодня. — Хён, ну, пожалуйста, — умоляет Чонгук. — Нет, Чонгукки, — твёрдо произносит Чимин. — Я, конечно, не против, чтобы ты мне сделал приятно, но у самого меня совершенно нет сил. — А как же я, хён? Я тоже хочу, чтобы ты сделал мне приятно! — обиженно выпаливает Чонгук. Чон не против отсосать Паку, но только лишь условием, что он получит отдачу взамен. В одностороннем удовлетворении Чонгук совершенно не видел смысла, ему так хотелось наконец-то ощутить на своём теле касания любимого человека. — Я же тебе сказал, что тогда не сегодня. Ты что, не понимаешь, что я вправду устал, — голос Чимина становится достаточно грубым, Чон и вовсе не помнит, когда Пак говорил с ним таким тоном. — Хён, у нас совершенно нет секса, и я считаю, что это ненормально. — Чонгук, тебе вправду нужно всё прям разжевать, чтобы до тебя окончательно дошло? — Пак чуть ли не срывается на крик. Чон никогда не видел старшего настолько злым. — Я работаю по четырнадцать часов в день, с одним выходным в неделю, в то время, как ты всего лишь ходишь на занятия, а остальное время сидишь ровно на попе. Ты вот пробовал работать хотя бы по четыре часа в день, совмещая с учёбой, чтобы меня хотя бы немного понять? Или тебе легче наехать на меня, кинуть предъяву? Чонгук совершенно не знает, что ответить. Он понимает, что Пак абсолютно прав, но всё-таки слова Чимина были достаточно обидные. Чонгук не привык, чтобы на него кричали. — Прости, — тихо шепчет Чонгук, он отворачивается от Пака. — Пожалуйста, потерпи до моего выходного, и я дам всё, что ты хочешь, — произносит Пак. — Обещаю. Я тоже хочу тебя, но сейчас я еле-еле лежу, и у меня совершенно нет сил двигаться. — А что, если я не хочу ждать выходного? У нас так давно не было близости, — Чонгук сам не понимает, что говорит, зачем он вообще это говорит, слова сами льются из его рта. — Я молодой парень, и мне необходим секс, ты же понимаешь? — Тогда иди нахуй, и дай мне наконец-то поспать. Чонгук чувствует, как по его щекам начинают скатываться горячие слёзы обиды, он понимает, что сам виноват, что довёл Пака до такого состояния. Сейчас Чоном руководило желание наконец-то заняться сексом, слишком долгое воздержание. Его разум на мгновение полностью застелило сексуальное желание. Чонгук, конечно, мог бы выгнать Пака из своей квартиры после слов, сказанных старшим, но Чону казалось, что если он это сделает, то тогда и вовсе потеряет Чимина. Этого ему совершенно не хотелось, даже сейчас он точно был уверен, что любит Пака безмерно сильно. — Хён, прости меня, — виновато произносит Чонгук. В ответ он только лишь слышит тихое дыхание, Чимин в очередной раз мгновенно уснул. Чонгук надеется, что всё, что сейчас происходит в их отношениях с Паком, — это всего лишь временный этап, который когда-то должен закончиться, и всё станет, как прежде. В эту ночь Чон долгое время ворочается, виня себя в том, что случилось. Чонгук слишком эгоистичен, он это понимает, но ничего не может с собой сделать. * Чонгук молча наблюдает за тем, как Пак одевает рабочую форму, натягивает кроссовки. Чон даже не знает, что сказать старшему после того, что произошло ночью. Чонгук чувствует сжирающую вину, смешанную с обидой на неоправданную грубость. В глубине своего сознания Чон понимает, что если бы Пак не был так груб с ним вчера, то он не отстал бы от Чимина. — Прости, вчера я наговорил много лишнего, — наконец-то начинает разговор Пак, застёгивая молнию на рабочей куртке. — Пожалуйста, просто подожди мой выходной, осталось всего лишь пару дней, и мы сможем наверстать упущенное. — Ты тоже прости меня, хён, я вёл себя, как самый настоящий ребёнок, — произносит Чонгук. — Я люблю тебя, — выдыхает Пак, подходя к Чонгуку ближе. Чон чувствует на своей талии крепкое кольцо из чужих рук. — Больше не зли меня, пожалуйста. — Я тоже люблю тебя, хён, — произносит Чонгук, обнимая старшего в ответ. Если раньше Чон совершенно не верил в психологическую теорию об этапах в отношениях, то сейчас он понимает, что сейчас у них с Чимином, кажется, начался тот самый ужасный период. Но они обязательно справятся, несмотря ни на что.