Жизнь (с) Мадлен

Кристина спала эту ночь с отцом — в её комнате уже появилась кровать, но причина была иной. Эрик сразу после ужина скрылся на чердаке, и не видел, а Кристина видела, что мама и папа, осознав, что утром следующего дня у них свадьба, занервничали. Вот и пришлось ей быть с папой ночью и спать очень чутко, а иначе он может увидеть Мадлен до свадьбы. Кристина очень творческая натура, а потому суеверна, и даже всерьёз считает, что если папа увидит маму до свадьбы, то свадьба и вовсе не состоится. Утром дети суетились куда более спокойно, нежели взрослые. Кристина вышла, когда папа переодевался, а Эрик зашёл, полностью одетый, в белой маске. Он сел на диван и отвернулся, ожидая. Когда же Густав надел на себя весь выглаженный свадебный костюм в строгих черно-белых тонах, мальчик тут же взял его за руку и повёл по коридору, вниз по лестнице, через сад, к условленной цветочной полянке, что была в нескольких минутах от их дома. Тем временем, Кристина, наспех одевшись сама, побежала в комнату Мадлен — женщина уже была одета в подвенечное молочного оттенка платье, закрепляя фату. Закрытое, достаточно скромное (да, Мадлен решительная женщина, но ни в коем случае не вульгарная) с корсетом. — Мама… Мадлен обернулась на её голос. — О, Кристина! Как тебе идёт это белое платьице! — Тебе тоже идёт. Ты такая красивая, — с придыханием и восхищением, медленно вспоминая, зачем пришла. — Мама, сядь на стул, мне нужно поправить твой наряд. Мадлен исполнила её просьбу, и девочка разглаживала фату и подол платья руками, устраняя складки. — Я должна помогать тебе, а не ты мне, — пробормотала Мадлен так, будто ей неловко быть такой некомпетентной матерью. — Ничего. Мне нравится помогать. Закончив, она спросила у Мадлен, которая поднялась со стула и взяла букет цветов, что лежал у зеркала: — Мама, а ты любишь папу? Мадлен чуть не подавилась воздухом. Как объяснить Кристине и не расстроить её? Она предложила всё это потому, что ей была нужна помощь по дому, а вовсе не из-за чувств. Да, она влюбилась, но Густав об этом не знает и думает, что до сих пор просто нравится ей, как друг или брат, но не больше. С другой стороны… Мадлен подошла к девочке ближе, и, наклонившись, прошептала: — Люблю, только это секрет. Кристина кивнула и взяла Мадлен за руку, идя тем же путём, что и Эрик с Густавом пятнадцать минут назад. В нескольких шагах от импровизированного алтаря, девочка отпустила её, встав поодаль рядом с Эриком. Мадлен взглянула на детей. Именно на детей, на Эрика тоже. И чуть не засмеялась на всю поляну. Нервно. Потому что Эрик и Кристина оба такие собранные, серьёзные, совсем не волнуются. А вот взрослые… Мадлен очень рада, что не купила букет роз, иначе бы сейчас её вспотевшие руки были бы исколоты шипами. Женщина оборачивается к жениху, что улыбается нервной улыбкой — будто их ведут на каторгу или казнь, и она его понимает. Мадлен глубоко дышит и идёт к нему. Пока священник читает речь, все четверо просто смотрят в пространство, находясь каждый в своих мыслях. Кольца молодожёны надели друг другу почти на автомате, совершенно не осознавая, что делают. — Можете поцеловать невесту… — Да… — он даже не догадывался, что было сказано. После чего Густав переглянулся с Мадлен. — Чт… Он поднял кружевную вуаль фаты с её лица и несколько секунд просто смотрел ей в глаза, как и она на него. Это будет их первый поцелуй за всё время. И дети явно в предвкушении — он чувствует их взгляды спиной. И… Она совсем не похожа на Лив, совсем другая, и оставшись один с Кристиной на руках, он не думал, что сможет полюбить снова, создать семью. Но увидев эту женщину в парке, что-то пошло не так. И он любит её, но Мадлен сказала, что у неё это только симпатия. У Мадлен сейчас похожие мысли. Женщина чуть приоткрыла губы. Всё, на что у них хватает сил — это лишь кратко задержаться на несколько секунд на губах друг друга. Отстраняясь и глядя друг другу в глаза, они слышат радостные возгласы детей, слышат, как священник называет их супругами. Церемония окончена.

***

По возвращении домой Мадлен и Густав стали выбирать общую спальню, в которую перенесут все свои вещи. И пока молодожёны были заняты, Кристина последовала за Эриком на чердак. Мальчик ни о чём не спрашивал ни тогда, когда она зашла с ним, ни тогда, когда она сняла с него маску. Девочка с ненавистью смотрела на белую маску, прежде, чем опустить её на стол. Но может быть, Эрику показалось? — Мы теперь семья! — воскликнула Кристина и обняла худое тело Эрика. Он обнял её в ответ, не зная, что сказать. Вдруг Кристина заплакала. — Что случилось? Где болит? — с беспокойством спросил Эрик, попытавшись отстранить её от себя, но девочка лишь крепче держит его. — Нигде не болит. Это от счастья, — сквозь всхлипы ответила Кристина. Эрик задумчиво хмыкнул. — От счастья? А почему же ты так горько плачешь? Кристина улыбнулась сквозь слёзы. — Не знаю. Внезапно Эрик взял её на руки, сев вместе с ней на подоконник, на ту часть окна, что было закрыто створкой. — Тебе не тяжело? — спросила Кристина. — Глупости. Ты лёгкая, как пёрышко. Кристина отвела взгляд, подавляя желание сказать ему, что он сам с таким телосложением легче пёрышка. — Эрик, мы всё ещё друзья? — Да. Не брат с сестрой. — Верно. Мне нужен не брат, а друг. Очень был нужен столько лет… Она прижалась ближе, мальчик обнял её крепче, и в таком положении прошло несколько минут. — Эрик, а ты рад за маму? — осторожно спросила девочка, думая, что ему будет больно говорить о ней. Но он лишь печально улыбнулся, искренно ответив: — Я действительно рад. Я ещё никогда не видел её такой счастливой. Кристина глянула в окно, что открывало вид на сад. — У нас есть ещё много времени, пока они заняты. Побежали в сад! Кристина спрыгнула с его колен и уже собиралась взять его за руку и потянуть за собой, но не получилось. — Подожди чуть-чуть. — Почему? — Раз уж они заняты, то я пойду в ванну, искупаюсь. В последний раз мне это удалось, когда вы с мамой были в музыкальной комнате. Кристина кивнула и убежала. Для начала она переоделась. Ванная комната располагалась в конце коридора, в противоположной от её спальни, стороне. Девочка зашла в гостиную, взяла книгу из книжного шкафа, практически наугад, и села на подоконник в коридоре, раскрыв книгу, делая вид, что читает. Так она могла бы остановить маму и папу, если вдруг они соберутся зайти туда. И удобнее ждать Эрика. Где-то через пятнадцать минут он вышел. В белой рубашке и чёрных штанах. И… — На что ты смотришь? — Эрик не знал, как реагировать, когда Кристина, что спрыгнула с подоконника к нему, так пристально смотрела на него. А ещё подумал, что маска не была бы лишней. — У тебя волосы мокрые. И тебе идёт лёгкая растрёпанность. Эрик мысленно облегчённо выдохнул, и снова забыл про маску. Вот теперь дети вместе побежали в сад. Эрик тут же лёг на траву. Кристина засмеялась. — Ты купался для того, чтобы после собрать на себя пыльцу и росу? Эрик закатил глаза, изображая обиду. Слишком приятно валяться в солнечный летний день на траве, особенно, проведя несколько лет на чердаке. Впрочем, Кристина легла рядышком, на спину. Эрик перекатился на бок и обнял её одной рукой, вот только девочка не могла обнять его в ответ из-за позы. Слабый ветерок треплет им волосы и одежду. Эрик не спал половину ночи, ожидая взбучку от матери. Кристина не спала, а дремала, реагируя на каждое движение отца во сне. И сейчас, под ласковый шёпот ветра, двое детей уснули. Густав по-быстрому управился в новой общей с Мадлен комнате, оставив теперь уже свою жену, одну, потому что завтрак был пропущен из-за свадьбы, из-за занятости был пропущен и обед (просить Эрика не было смысла — Густав видел, что мальчик с самого утра был сонным), и сейчас нужно было приготовить что-то между обедом и ужином. Густав знает, что сегодня им с Мадлен поговорить не удастся — день был на удивление тяжелым. И это без свадьбы, какой должна была быть — с гулянками и кучей гостей. Идя на кухню, он увидел в окне, что дети уснули на свежем воздухе, улыбнулся, и пошёл дальше. Спустя два часа, дети почти одновременно проснулись — ароматы с кухни разбудили их. — Эрик… мы уснули? — неровным после сна голосом спросила Кристина. Мальчик кивнул. — Нужно будет построить здесь беседку, чтобы было удобнее в следующий раз.