Маска

Пропажа Афтона подкосила всех. Вольтерру атаковал холод. И не оттого, что Италию укутала пелена снега. В самом замке царила до такой степени суровая, напряжённая тишина, какой ещё никогда не устанавливалось за всё время существования Вольтури. Разумеется, кто-нибудь да покидал их — Аро никого на верёвке не волочил, насколько знал Карлайл. Но дезертирство Афтона задело пуще всего. Как будто он не верил им, по мнению Джейн, «могучим Вольтури». Обитатели замка бродили в подавленном состоянии, особенно Аро и Челси. Последняя и вовсе не верила в то, что партнёр бросил клан и её саму, наплевав на всё и вся. Карлайл и сам страдал. Разрываясь между утешением Аро и Челси, кого Феликс окрестил полувдовой, обязанностями, долгом перед кланом и прочими делами, он еле доползал до комнаты. К концу первой недели этого режима Карлайл настолько истощился эмоционально, что внешне напоминал Маркуса — как минимум тем, что ни с кем, включая Аро, не общался. Впрочем, присутствовали и плюсы. Например, Карлайл практически не думал о побеге. Забот навалилось столько, что ему не удавалось заняться чем-то ещё, в частности в тот день, когда у Аро взыграла паранойя по поводу того, что Афтон наверняка основал собственный клан и планировал напасть на Вольтури. Между прочим, Карлайл считал предположение вполне допустимым. Нет, не из-за того, что он такой же паникёр! Просто Афтон явно так поступит, потому что... Потому! Аро днём и ночью гонял по Вольтерре стражей; ночью Кай лично проверял заперты ли все окна и двери; костры для преступников вечно полыхали, а Карлайл чувствовал себя спокойнее, осознавая, что правители предпринимают все мыслимые меры для защиты Вольтерры. Интересно, есть ли места ещё безопаснее?

***

Карлайл замер перед воротами замка и наблюдал за тем, как тёмные железные створки окрестных домов, расположенных в долине, переливались в лучах закатного солнца. На Вольтерру опускались сизые сумерки; облака, задевая луну, проплывали по небу. Аро, стоявший рядом, сжал руку Карлайла почти до треска. — Ты не против немного прогуляться, милый? — прошептал он, и что-то в груди ёкнуло. Что это?.. Остатки чувств, бесспорно. — Конечно, Владыка. Вы возьмёте стражу или мы пойдём одни? —бесцветным голосом спросил Карлайл. Аро вскинул брови, не ожидая от слуги такой безэмоциональности. — Думаю, что возьму Алека и... Ты разве не рад, что я выкроил свободную минуту с целью провести с тобой время? — недоумённо осведомился Аро. — И, между прочим, я сумел это сделать, несмотря на кучу дел! Подобает быть благодарнее! Карлайл намеревался возразить и всё же промолчал. Да и что он мог бы сказать? Обвинить Аро в том, что он — чудовище? В долгих ночах одиночества? Карлайл горько улыбнулся, глядя Аро в глаза. — Я бы хотел чего-то большего, чем прогулка. — Аро сверкнул глазами. — Просишь иного... Почему бы и нет? Приходи сегодня вечером ко мне, я покажу тебе кое-что... новое. Вечером комнату к Карлайлу постучались. Лишь наполовину одетый, вампир в смятении прошлёпал к дверям и, отперев, столкнулся с Деметрием, в чьих руках покоился плоский футляр. — Деметрий? — Карлайл поднял бровь. — Что-то произошло? — Нет, — сухо ответил ищейка. — Аро просил передать тебе это. — И протянул ношу. — Надеюсь, там не распоряжение о моём увольнении, — нервно пошутил Карлайл, улыбнувшись уголками губ и открыв коробку, вздрогнул. Уж лучше бы там приказ лежал... Внутри хранились настоящие секс-игрушки, начиная от дилдо и заканчивая парой кошачьих ушей, сшитых из чёрного бархата и декорированных серебром. Однако самым страшным из этого набора выступил он, бархатный ошейник, и что-то ещё, в два мужских пальца толщиной и длиной с локоть какой-нибудь хрупкой девочки-подростка. Монстра инкрустировали драгоценными камнями с куриное яйцо величиной, а сзади к нему на стальном карабине крепился длинный бархатный поводок. Какой ужас!.. Карлайл отшатнулся от коробки с таким видом, словно обнаружил ядовитую змею. Аро не упустил случая поиздеваться и на сей раз. — Аро велел передать, что ждёт тебя, — сообщил Деметрий, брезгливо глядя в коробку. — В этом и без одежды. «Любовь — чудовище, разрывающее сердце», — мельком подумал Карлайл, снимая с себя одежду и застёгивая ошейник. Во что он превратится под утро?.. Карлайл выдохнул, отчётливо слыша, как последняя одежда сползла вниз, продемонстрировав стоящему рядом Деметрию беспомощное, беззащитное тело. Тот скривился. Карлайл застенчиво отвёл глаза, он никогда не чувствовал себя более неловко. — Теперь мне нужно помыть глаза. — Деметрий выпустил воздух через нос, чтобы успокоиться. — Я... Прости... — Карлайл опустил голову и шагнул к дверям. Деметрий остался в комнате, бормоча проклятия себе под нос. Карлайл потопал по коридору. В глазах сновавших туда-сюда вампиров читались злоба и отвращение. Аро сидел в комнате; его тёмные глаза смотрели на Карлайла с усмешкой, словно ему очень нравился образ Карлайла. Аро тоже разделся, не считая кулона на шее и сложенного на ногах плаща. Карлайл облизал сухим языком губы; красные глаза Аро с насмешкой впились в него, а затем лениво заскользили по его телу и «аксессуарам». — Вижу, тебе понравился мой подарок, — промурлыкал Аро, сцепляя руки в замок. Мантия шевелилась под порывами ветра, дувшего из окна. — Да, хозяин. — Голос Карлайла дрогнул. — Так подойди же, — зашептал Аро. — Отчего трясёшься подобно человеку? Подойди и наклонись немного. Карлайл, подрагивая, в несколько прыжков очутился рядом с Аро и, трепеща от страха, наклонил голову, ощущая то, как нежные руки коснулись его шеи. Аро медленно прицепил к ошейнику Карлайла длинный поводок. Где только взял?.. — Вытяни руки, — скомандовал брюнет, и Карлайл подчинился, протягивая запястья. Что-то звякнуло, и на руках защёлкнулись наручники. — На колени, — медленно, с расстановкой приказал Аро, и Карлайл вновь молча повиновался. Аро усмехнулся, глядя на беззащитное нагое тело перед собой, а потом нагло вторгся в него... Карлайл едва не взвыл от боли, едва успев закусить губу. Аро двигался, рыча и шипя, аки дикий зверь. Каждый толчок отдавался в заднице Карлайла взрывом, побуждая безмолвно кричать от боли. Пол в комнате Аро скрипел и прогибался под ними. — Ах... — простонал Карлайл, стоило Аро проникнуть в него снова, куда глубже прежнего. На этом этапе его захлестнуло чистой воды наслаждение, точно кровь, сочащаяся в истерзанное жаждой горло; точно крик преступника, молящего о пощаде, точно бег по лесам и полям после чистки, когда звёзды сияют над головой, а трава цепляется за ноги. В такие мгновения и разбитое сердце, и безответная любовь отдаляются на периферию сознания. Шею, плечи и спину Карлайла испещряли зудящие от вампирского яда укусы. Аро толкнулся ещё раз и, прикусив партнёра за шею, утробно зарычал. — Люблю вас, Владыка, — просипел Карлайл, улавливая то, как Аро ускорился. — Просто Аро, милый, — прорычал Аро. — В такие моменты титулы ни к чему, — ласково добавил мужчина. — Как скажете, — пробубнил Карлайл, но, разобрав рык, поспешно осёкся: — Как скажешь, Аро. Аро перевернул Карлайла на спину, вцепился в его тело когтями и склонился к шее, щекоча её клыками. — Аро... — простонал Карлайл, хватая кисть Аро и прислоняя к своим устам. Яд, смешанный со слюной, заструился по пальцам Аро. Ещё один укус... Аро скользил языком по чужому телу до самых бёдер и обводил круговыми движениями член и яички, играя с ними и не беря в рот, мотивируя Карлайла скулить от наслаждения. — Владыка, Аро я молю вас! Ах... Пожалуйста... — Отсосать тебе? — усмехнулся Аро. — Что ж, ты вёл себя прилично, так что заслужил награду. — Аро опустил голову и взял член Карлайла в рот, облизывая каждую венку. Чёрт, старейшина совершал настолько виртуозные манипуляции, что Карлайл каким-то чудом контролировал собственное тело. — Ты так стонешь, милый... — проворковал Аро. — Неужели сейчас кончишь? — Прости, Аро... — прошептал Карлайл. — Годы самоконтроля... — Помимо милашки Корин ты ни с кем разве не делил ложе? — искренне удивился Аро. — Я думал, Джейн импонирует тебе. — Она всего лишь друг... — задыхаясь, выпалил Карлайл. — Правда? Ох, тогда ты ещё более послушный мальчик, нежели я полагал. — Аро усмехнулся. — Кончай, любовь моя. — Карлайл застонал и с облегчением эякулировал. Аро поднял голову; капля густой спермы блестела на его губах.

***

Страх. Афтон совсем не подозревал о том, что вампиры способны его испытывать. Подле него мчалась во весь дух Шеба — рыжеволосая англичанка с кошачьими глазами, полными нежности. В арьергарде следовал Даниэль — темноволосый желтоглазый парень. Афтон вздохнул. Шеба смахивала на яркую, хитрую Челси, тогда как Даниэля сравнивать с Карлайлом представлялось чем-то абсурдным. И всё-таки Афтон нисколько не жалел о побеге. Вероятно, Карлайл не догадывался о том, что Вольтури отравляли его жизнь, меняли его картину мира, превращая его в чудовище... Афтон своим исчезновением воспротивился их воле. На первых порах приходилось туго. Не отыскалось ни единого пристанища; он нигде не чувствовал себя дома — его отовсюду гнали из-за таланта. Кто-то пустил слух, будто Вольтури выпустили в мир шпиона с даром невидимки. Потому Афтона и чурались: никого не привлекала перспектива столкнуться с Вольтури. Казалось, Афтон обречён. За годы одиноких странствий ему редко доводилось поохотиться до того, как его засекали другие кровопийцы; даже способности не спасали. Проблем не убивались и несмотря на то, что он сменил диету, вследствие чего скиталец совсем отчаялся. Он привык к сытой жизни за мощными стенами замка Вольтури. Привык к защите и к тому, что женат. А теперь никого и ничего у Афтона не осталось. Тем не менее жизнь не очень-то его помотала. Да, когда-то он чуть живым от жажды и постоянных ранений добрался до Англии, где и обратил Шебу, дочь булочника. Даниэля же он вырвал из лап подпольных работорговцев. В общем, жизнь понемногу налаживалась. Хотя, признаться честно, незначительно. Пугливый и тревожный Афтон в конечном счёте перебрался с семьёй в американскую деревушку близ какого-то городка, название которого никто не удосужился запомнить, и затаился. До тех пор, пока Даниэль не подкинул им хлопот, очаровавшись человеческой девушкой по имени Мелл. Афтон метал громы и молнии. Даниэль мог бы в теории выбрать, например, Луизу — хрупкую белокожую француженку, присоединившуюся к ним совместно с братом, либо симпатичную Элис, подругу Джаспера. Да ту же Шебу Афтон бы покорно уступил! Но этот баран предпочёл смертную! Смертную!!! И обращать не хотел! Что за идиотизм?! Впервые за свою бессмертную жизнь Афтон так гневался на кого-то. Не помогли ни мольбы Шебы, ни волны спокойствия от Джаспера. Даниэль наказали, лишив возможности встречаться с объектом притяжения. Безусловно, Афтон действовал радикально, однако он заботился лишь о том, чтобы Вольтури не отыскали их, а там само утрясётся. Да и все эти беды не его. Рвануть бы в Вольтерру, где осложнение только одно... Лучше бы Афтон не рыпался.

***

Мир перестраивался. Менялись традиции, обычаи трансформировались в праздники. За два с лишним столетия метаморфозы, пожалуй, принесли пользу людям. Карлайл крался по чужой территории. Блондину исполнилось около четырёхсот лет, но за всю его бессмертную жизнь никто не твердил от влюблённости хладного демона в человека. «Романтическая» история потрясла всех вампиров. Афталлены (а именно так звался клан, по чьей вине Карлайл вторую неделю бродил по Новому Свету) тщетно старались засекретить факт нарушения закона. Карлайл фыркнул. Кто бы сомневался?.. По сути, Афталлены застревали костью в горле Вольтури. Миллион раз. То стычка с румынами (загадкой почиталось то, как два столь удалённых друг от друга клана умудрились поцапаться), то создание парочки новообращённых, то ещё какая-нибудь хрень, которая выносила мозги Аро. А тот, в свою очередь, остальным Вольтури. Карлайл вскочил на дерево, вцепившись в кору. Палящее солнце пробивалось сквозь облака, заставляя кожу Карлайла сиять. Он зашипел от отвращения и замер, как только появились Афталлены. Они выглядели почти счастливыми, пусть и не гармонировали между собой. Как будто чего-то или кого-то не хватало. Карлайл вздохнул, глядя на семью. Они как будто дожидались его... Точно его настоящее место именно там, среди Афталленов, а не Вольтури. Может, ему и вовсе нигде не место?.. Карлайл сморщился. Над его головой под дуновением ветра качнулись ветви. — Как вы знаете, мы прищемили хвост Вольтури, и, поверьте, они на это отреагируют, — раздался снизу голос Афтона. — И нам нужно решить, как предотвратить конфликт. — Обратить её, — предложил Джаспер, по-видимому, самый умный из всех. Карлайл навострил уши. — Обрати Нику, — повторил эмпат. — В таком случае Вольтури не смогут к нам прикопаться: они просто-напросто лишатся компромата. — Нет! — Столько пафоса в речи лишь у Аро. — Я не могу подвергнуть Нику такой пытке! — Идиот, ты допрыгаешься, и нас всех в результате уничтожат! — завизжал Афтон. Даниэль зарычал в ответ. Джаспер, во избежание потасовки, резко встал между ними. — Прекратите! — воскликнул он, унимая всех своим даром. — Что вы сцепились аки кошка с собакой?! Афтон, ты наш лидер, ты должен быть мудрее! — Афтон зарычал, словно сама мысль о том, что он у руля, претила ему. И это — глава клана? Размазня и тряпка! — Я не иметь представления о том, как бороться с Вольтури, ибо не я начал эту войну, — прошипел Афтон. — Я не чувствую ни тепла, ни привязанности к Нике, и если мне понадобится выбирать между её жизнью и своей... Я склонюсь ко второму. — Афтон встал с кресла. Афталлены проводили его разочарованным взглядом.

***

В Вольтерре меж тем вовсю готовились к войне. Аро, возможно, страдал паранойей, однако никому не хотелось того, чтобы добытые Карлайлом сведения оказались обманом. Вдруг Афталлены что-то затевают на самом деле? Сам Карлайл в эти дни чувствовал себя растоптанным, измождённым и опустошённым. Возникало непреодолимое желание провалиться под землю и не чувствовать ничего. Аро отныне не привлекал его, а убийства и пытки не радовали. Тянуло уснуть и впредь не просыпаться. К сожалению, ни вампирам, ни людям это не по зубам. — Ты в порядке? — донёсся, словно из-под воды, голос Джейн. Карлайл изогнул губы в уродливой улыбке и кивнул. — Да. — Почти в порядке. Сегодня вечером всё завершится. Сегодня Вольтури и Афталлены сойдутся в финальной битве, после чего ему полегчает. Это всего лишь напряжение. Всего лишь напряжение... День, будто насмехаясь над детьми ночи, выдался солнечным и жарким. Хвала небесам, настолько знойным, что смертные попрятались под кондиционерами. Вольтури шествовали ровно и в то же время бодро, предвкушая триумф. Естественно, противники могли попросить о помощи тех же Денали, однако те слишком боялись Вольтури. Да и как два клана максимум из двадцати индивидов вынесут нападение тридцати трёх? Никак. Вольтури ступили на поляну. Желтоглазые кретины, как их обозвал Кай, расположились у деревьев. Напуганные и убогие. И наряду с этим готовые обороняться. — Аро, остановись, — взмолился Афтон. — Прекрати это безумие! — Аро жутко рассмеялся. — Мой дорогой Афтон, безумие творишь ты, а не я, — заявил предводитель Вольтури, руками давая сигнал к атаке. Афталленов вёл молодой парень, чьего имени Карлайл так и не узнал. Они схлестнулись. Летели головы, барабанные перепонки раздражали рыки и скрежет. Вскоре в воздухе распространился едкий запах гари. Карлайл приземлился перед одним из бойцов, темноволосым амбалом, и, резко вцепившись в его голову, оторвал её. Рядом заверещала незнакомая вампирша. Карлайл усмехнулся, и тут на него налетел Афтон. Позабылись дни в далёкой Вольтерре, общие трапезы, нераскрытые чувства... Карлайл почувствовал руку на своей шее и взвыл от ярости и ужаса. Кулаки колотили пустоту, Карлайл не видел Афтона. Проклятый дар! Карлайл извивался, кусался, отбивался — всё напрасно. — Мне очень жаль, — прошипел Афтон и свернул ему шею. Последним, что услышал Карлайл, стал рык Аро, кому он так и не признался в чувствах.

Эпилог

«Мой дорогой Карлайл, прости меня за то, что не писал тебе эти несколько дней. Видишь ли, для клана твоя гибель послужила чрезвычайно тяжёлой потерей, в особенности для меня и бедняжки Корин, отомстившей за тебя и погрузившейся в траур (никто не в силах ей помочь). Что касается остальных, то они рассказали мне о твоих чувствах. Карлайл, я глубоко виноват перед тобой. Я не в состоянии передать словами, насколько мне жаль. Могу лишь просить у тебя прощения, невзирая на то, что ты меня не услышишь. Карлайл, прости меня. Всё могло быть иначе.

Твой Аро»