Don't hurt me

Натаниэль ведет дневник. Он ходит с ним на сеансы к психотерапевту, потому что там он конспектирует почти все свои мысли о каждом дне и записывает туда то, что хотел бы быть может обсудить. Ему просто так спокойнее. На пару сеансов в месяц, Ичиро ходит вместе с ним, просто потому что. Просто потому что затрагивает тяжелые темы. И с Ичиро спокойнее. С Ичиро есть чувство безопасности и защищенности. Натаниэль заполняет страницы дневника перед сном. И иногда он хочет писать в нем что-то, когда Ичи лежит рядом, а иногда сам уходит в кабинет или в гостиную, чтобы побыть наедине с собой, освобождая уставшему Ичи кровать. Натаниэль пишет на разных языках. Английский - это про что-то обыденное, нейтральное. Японский - про что-то тяжелое, но то с чем Нат готов начать работать, к примеру с триггером воды. Французский - про то, с чем Нат еще категорически не готов работать, чаще всего, это подробное содержание его кошмаров, которых хоть и становилось меньше, все равно один в неделю его точно беспокоил. На русском он обычно писал про Ичиро. Про их разговоры. На этом языке он говорит только с ним, поэтому ассоциация шла только с каким-то понятием о спокойствии и безопасности. Испанский использовался для мыслей о том, что он уже проработал. Ходить вместе с Ичи в ванну или просто спать с ним. Касаться каких-то тем, про которые раньше пытался и не думать. Это важно. Все в доме уважают его личное пространство и когда видят Ната за дневником, молча смотрят в его глаза в немом вопросе: «Я могу войти?». Если Натаниэль отрицательно кивает, то они так же молча уходят, не забыв закрыть за собой дверь. Натаниэль молча их благодарит. Он пишет им спасибо в дневнике. В их семье будто принято разговаривать взглядами. Каждый понимает малейший жест или изменение в мимике, воспринимая все...правильно. Эта связь явно существует на каком-то невесомом уровне, ощущаясь как нить, связывающая их троих. Четверых. Считая Хиро. Натаниэлю сложно говорить. Ему нужно время. Ичиро сложно говорить. Ему нужно время. Касуми сложно говорить. Ей нужно время. В такие моменты они разговаривают глазами. «Хочешь?» - Ками молчит, а глаза перебегают с Ната на чашку кофе в руке. Нат кивает. Касуми наливает ему бамбл, ставит перед ним на стол, глядя точно так же на вошедшего Ичиро. Тишину разбивает лишь жужжание кофемашины. Они пьют кофе. В тишине. Никто ее не нарушает, хотя особых правил нет. Они просто устают. Разговаривать. Проявлять эмоции. Весь день сидеть на сделке с придурками. И дома они хотят просто помолчать. В тишине они пожелают спокойной ночи и Нат сходит с Ичиро в горячий душ. В тишине они лягут в кровать и уснут. А на утро уже посмотрят, восстановилась ли их социальная батарейка или нет. Когда молчание требуется кому-то одному, то тот просто закрывается в комнате, не выходя из нее целый день. Его никто не беспокоит. Ведь всем нужно время, чтобы побыть абсолютно одному. Это важно. Важно для всех. Натаниэль был похож на котенка, который сбегал в укромное местечко при малейшем стрессе. Особенно, когда Ичи не было дома, значит не к кому было залезть под рубашку и оставалось лишь искать маленькое закрытое пространство. Им оказался стол. Натаниэль спокойно залезал под него из-за своей миниатюрности, обнимая свои колени руками и грызя ногти, пытался успокоить накатившую панику. Вдох, выдох. Не помогает. Перед глазами картинки отца. Матери. Ромеро. Лолы. Других шестерок. Почему? Нат не знает. Он просто перешел порог дома и на него накатила паническая атака, которую он не мог остановить уже двадцать минут. Он ощущал себя маленьким мальчиком, который прятался в шкафу, когда слышал шаги отца на лестнице или чужие голоса в холле. Это его не спасло. Натан все равно нашел его и оставил глубокий отпечаток не только на психике Ната, но и на бледной детской коже. Теперь там красовался шрам от утюга. А Натаниэль навсегда запомнил запах горелой плоти. Такое невозможно забыть. Сколько бы он не строил из себя сильного и смелого защитника, в душе ему всегда было страшно. Не умереть. Но он боялся боли. Он боялся, что ему снова сделают больно. Хотя сам себе причинял боль. - Малыш, - зовет его Ичиро тихо и ласково, не хотя спугнуть. Натаниэль вздрагивает. Он не слышал, как Морияма подошел. Не слышал, как открылась входная дверь. Нельзя быть таким рассеянным. Мало ли кто мог войти. Натаниэль кусает ногти. Чешет горло. Он хочет дышать. Не получается, - солнце, посмотри на меня, - Ичиро перехватывает его руку. Мягко. Слишком. Ичи не делал ему больно. Натаниэль поворачивает голову натыкаясь на легкую дымку суженных глаз Ичиро, - Ты дома, мой маленький Ниэль, - Натаниэль кивает. Он дома. У себя дома. В пентхаусе на последнем этаже высотки Нью-Йорка. Под столом в кабинете Ичиро. С ароматом кофе и их одеколонов. Нат вдыхает. Чувствует. Родные запахи. Все знакомое. Не страшно. Нечего боятся. Ичиро попросту не поместиться под стол, со своим ростом. Поэтому Натаниэль ложится к нему на колени, находясь все еще на своей территории. Медленно дышит, успокаивая дыхание, теребя пальцами ткань черных брюк, на которых он лежит. Ичиро гладит его волосы и обручальное кольцо иногда цепляется за рыжие кудри. Это знакомо. *** Ичиро нарезает овощи толстой соломкой и раскладывает их по стеклянным контейнерам, потому что в их семье - все любители клетчатки. Особенно Натаниэль, который к тому же не ел мясо, следовало как-то восполнять дефицит калорий. И Касуми любит встать ночью, ища что бы закинуть в рот и останавливать свой выбор на уже помытых и порезанных овощах, без этих ужасных косточек внутри или горькой кожуры. Касуми обожает своего брата. Натаниэль обожает своего мужа. Однозначно. Ичиро заходит на кухню и удивляется тому, что Нат...ест. Обычно рыжего надо заставлять съесть хоть что-нибудь за день, а когда Ичиро уезжает, звонить или писать с напоминанием, чтобы Весниснки не забыл поесть. А сейчас Морияма стоит и смотрит, как Натаниэль уплетает болгарский перец, почти ничего не оставляя в самом контейнере. - Что? - застывает Нат, держа в пальцах надкусанный перец и вытаращив на Ичиро свои яркие голубые глаза. - Тебе приготовить что-нибудь? - спрашивает Ичиро, подходя ближе и тоже берет кусочек, откусывая. - А. Нет. Я просто захотел, - и Нат продолжает есть. Завтра пойдет снег. Упадает метеорит. Точно. Больше вопросов Ичиро не задает. Лишь молится о том, чтобы аппетит просыпался в Нате как можно чаще. Они доедают перец, как ни в чем не бывало и Нат моет контейнер, убирая его на верхнюю полку. Они проходят закрытую дверь в комнату Касуми, которая в целом редко была открыта. Постучись, спроси можно ли войти и дождись разрешения. Не то, чтобы Ками когда-нибудь была против, в целом могли бы и не стучаться, часто говорила она, однако Ичиро и Натаниэль считали правильным предупреждать о своем приходе. Самое интересное, что в кабинет Ичиро никто не стучится, но сам Ичи не высказывал претензий, так что все нормально. В свою спальню, дверь они лишь прикрывали, потому что их комната была самая дальняя в коридоре и в целом незачем было закрывать полностью. Так что они заходят и Нат привычно ждет, пока Ичиро удобно ляжет, после чего уже устраивается сам, на его груди, обвивая его тело руками и ногами.Это хорошо и привычно. Снег все таки выпал на следующее утро и об этом их радостно оповестила влетевшая в их комнату Касуми. Обычно она никогда не заходит в их спальню, но в моменты сильной радости, как сейчас, видимо не могла удержаться. - Снег! Вы видели?! - она уже наполовину одетая, по пути надевает кроссовки, которые точно не предназначены для такой погоды. Ками подбегает к панорамному окну и смотрит на падающие снежинки. Ичиро потирает глаза, то же делает и Натаниэль, который улыбается глядя на радостную сестру. Та смотрит на него в ожидании, но Нат мотает головой мол, иди сама. Касуми пожимает плечами и уже бежит на выход, слыша вслед: - Касуми, шапку и перчатки. И обувь переодень, простынешь, - кричит ей в след старший брат, но слышит, как дверь на балкон уже закрылась, - ужасный ребенок. - Кого воспитал, - хихикает Нат, и получает по носу, целуя мужа в шею и продолжая отдавать ему тепло своего тела. Они нежатся в кровати еще пару минут, после чего все таки начинают свое раннее будничное зимнее утро по старым обрядам. На кухне Ичиро видит, как на террасе Касуми кидает снежки гавкающему Хиро. Вся мебель и растения на балконе в пушистом снегу, который все еще продолжал падать хлопьями на заснеженный пол. Перчаток, как и шапки на сестре не оказалось, поэтому Ичиро приоткрывает дверь с тяжелым вздохом. - Касуми, быстро домой. - Ну почему? - Хиро за компанию сделал такое же страдальческое лицо и теперь две пары глаз глядели на Ичи в упор. - Я тебе что сказал сделать? - Ичиро изгибает бровь в вопросе, а Ками недовольно что-то бурчит, но заходит в квартиру и обиженно смотрит на брата. Тот надевает на нее шапку, а руки засовывает в перчатки, кидая на пол зимнюю пару обуви, заставляя Касуми переодеться, - теперь можешь идти, - он вновь открывает дверь и целуя сестру в щеку, провожает ее на открытую террасу. Возвращается она вся красная и шмыгая носом. Ичиро ставит перед ней горячий чай, об который она греет свои окаменевшие пальцы и улыбается. Натаниэль смеется смотря на осуждающий взгляд мужа, направленный на ребенка, но лишь заканчивает мыть посуду, а после обнимает своего японца, пытаясь утихомирить его пыл, слыша как смеется и шутит Ками, касаемо выражения лица брата. Шутки Касуми никогда не переходили границы и ее обошел стороной не самый приятный для Ната, юмор про члены, секс и оскорбления шлюхой, которые он слышал от любого представителя подростковой или молодежной культуры. Нат тогда поблагодарил все что только можно, что они не отдали Касуми в школу, иначе прощай золотой ребенок. Приведи ее в группу со сверстниками, ее бы сочли странной, а она бы назвала всех идиотами. Она умна. Да. Но она прячет свой ум до последнего. Она рано поняла, что всех женщин недооценивают и вместо того, чтобы доказывать всем обратное, она умело этим пользуется. Она молода и красива, никто не придает значения ее присутствию во время важных переговоров, думая о том, что девчонка подросток не способна понять ни одного термина и является избалованной дочкой влиятельного бывшего главы клана. Эта девочка- подросток знает четыре языка. Слушает. Анализирует. А после, вертит каждым вокруг пальца. Как ей взбредится. Ичиро гордится ей, даже несмотря на то, как часто ее ругает за неосторожность. Супруги быстро собираются и поцеловав сестру на прощание, уходят, доезжая на лифте до личного подземного паркинга. Свою машину Нат использует только когда едет на задания, почти каждую ночь, предпочитая оставшееся время ездить с Ичиро на пассажирском сиденье. Их машины всегда выглядели как новые, будто только приехавшие из салона. Идеально чистые снаружи и внутри. Это неудивительно. Их авто должны соответствовать статусу владельцев. Они кидают папки с документами на заднее сиденье, пока сами садятся на свои места. Натаниэль привычно достает из бордачка, где лежит пистолет, пару ножей и аптечка, упаковку салфеток, выдавая одну Ичиро, который протирает ей руль и все вокруг себя и чего он вообще может касаться. Натаниэль помогает ему с этим, протирая все на своей стороне. И так каждый раз, когда они садятся в машину. По несколько раз за день. Привычно Ичиро протирает сначала свои руки, а после ладони Натаниэля и только после полной убежденности, что ни пылинки не осталось в метре он него, старший берет за руку рыжика, переплетая их пальцы и они наконец выезжают с парковки. Это привычка. Это не сложно. В машине всегда стоит приятный аромат, смесь чего-то травяного и древесного. Натаниэль всегда сам менял освежители воздуха в маленькой колбочке, которая у всех водителей весела на зеркале, но только не у Ичи, которого раздражало, вечное движение этого брелка. Поэтому Нат выделил этому освежителю специальное место со своей стороны, повесив его на выступ откидного зеркала, где Ичиро его даже не видел и слава богу. В подлокотнике всегда лежал еще один пистолет, парфюм, таблетки Веснински и шоколадка для Ками или Ната. Пистолеты и ножи были раскиданы по всей машине, чтобы в случае чего в кратчайшие сроки успеть до них дотянуться. И хоть им приходилось прибегать к такому всего раз, никто не исключал вероятность, зарождения крысы в клане, благодаря которой, все опять пойдет под откос. Кабинет Натаниэля уже давно пустеет, да и в целом хозяин этого помещения почти никогда там не появлялся. Все знают где искать Веснински, когда он находится в офисе. В кабинете лорда. Даже если самого Ичиро Мориямы там нет. Этот кабинет уже давно разделен на двоих. На главу клана и его палача. Кабинет почти идентичен кабинету дома. Разница лишь в размере и в столах. В офисе у Ичиро был огромный стол для совещаний на семь человек, хотя максимум, который там собирался было четыре человека. Для совещаний была выделена отдельная комната. На столе всегда стоял графин с водой и два стакана. Чистых. Естественно. Кабинет убирали, после каждого ухода главы клана, чтобы по возвращению он не видел ни одной пылинки на столе. Убиралась там одна горничная, которая была предана Ичиро изначально. Именно она подсыпала нужный препарат Кенго и пока не давала повода в себе усомнится. Кофе. Договор. Кофе. Встреча. Кофе. Сделка. Виски. И энергетик. Потому что виски Нату нельзя из-за таблеток. Поэтому Ичиро отпивает украдкой глядя на рыжего и только один бокал, чтобы не искушать Веснински. Тот привык. Жить можно и без виски, хотя хотелось бы с ним, но увы. Плохая идея. Если не хочешь всю ночь блевать, чесаться и умолять, чтоб это прекратилось. Ичиро тоже привык. Ко всему привыкаешь. Ближе к четырем вечера Нат обычно засыпает на диване и всем в это время запрещен вход в кабинет. Ичиро укрывает сопящего рыжика пледом, целуя в висок и пытаетсялишний раз не шуметь, поскольку в офисе Нат спит не так крепко, как дома. Его сон больше поверхностный. Три - четыре часа и Натаниэль сможет дожить до утра за работой, хотя всегда пытался успеть закончить все задания до трех ночи, чтобы приехав домой подремать еще пару часиков. *** У всей дружной семейки Морияма аллергия на холод. И с наступлением морозной зимы они начинают чесаться и их кожа вся в покраснениях и маленьких расчесанных ранок. Натаниэль злорадно хихикает, когда видит на тренировке, как изредка чешется тренер или Рико. А вот дома Веснински уже заботливо мажет мазью все покраснения на теле Ичиро и Касуми. Потому что ему можно. Ичиро любит любить, а Нат - быть любимым и поэтому это идеальное комбо. Но часто они меняются местами, ведь Натаниэль любит заботится, а Ичиро любит принимать эту нежность. Ведь каждому в детстве ее не хватало. И спустя годы, они это признают, позволяя друг другу незначительные жесты, которые заставляют теплом расплыться в груди. Ничего особенного. Казалось бы. Натаниэль просто просится помазать все его покраснения, чтобы они быстрее зажили и не так сильно чесались, но его легкие и нежные прикосновение, заставляют Ичиро замереть, чувствуя каждой клеточкой тела его подушечки пальцев, скользящие по шерковистой коже, нанося полу густое средство на красные участки. Трепетно. Поэтому когда в душе Натаниэль замечает, как Ичиро поднимает температуру воды и струи теперь льются на его плечи, стекая по рукам, Нат понимает, что Морияму вновь начал беспокоить зуд. И вода помогает с этим справится. Его кожа теперь краснеет полностью и Нат выключает воду, ловя на себе вопросительный взгляд пепельных глаз. Нат знает, кипяток на ранах дело не из самых приятных. Помогает. Да. Но лучше другим способом. Натаниэль вытаскивает Ичи из душа, кидая ему махровое полотенце. Халаты никто из них не любил, так что их попросту не было в доме. Поэтому впитав лишнюю влагу с волос, Натаниэль, с легким щелчком отодвинув дверцу шкафчика, в котором баночки выстроились в идеально ровные ряды,и достал нужную мазь. Свет лампы скользнул по ее гладкой поверхности, и Натаниэль, чуть наклонив голову, осторожно открыл крышку. На кончик пальца, он выдавил мазь и развернул Ичиро спиной к себе. Кожа Ичиро, обычно такая гладкая, местами была непривычно шершавой и раздраженной. Натаниэль, с нежностью, начал наносить мазь. Его пальцы двигались уверенно и мягко, бережно обрабатывая каждый участок кожи. Закончив с плечами, он перешел к расчесанным местам в сгибе локтя, добротно, но аккуратно смазывая их заживляющим средством. Мазь, прохладная вначале, согревалась от тепла кожи, оставляя после себя вкусный для Ната, но совсем неприятный для Ичиро запах. Всё это время Ичиро, не отрываясь, следил за мягкими и точными движениями Натаниэля, с трепетом в груди. Улыбка так и лезла наружу и если бы не старые привычки и запреты, она бы точно оказалась на его лице. Его взгляд смягчился, напоминая Нату дым от тлеющей сигареты, она грела пальцы и душу. Веснински, нежно придерживая Ичиро за подбородок, легко чмокает его в губы и уводит из пропаренной ванной комнаты, выпуская клубки пара. *** Когда Натаниэль поздно возвращался домой, то засыпал, как только переходил порог дома. Ичиро сразу просыпался от звука закрывающейся входной двери и шел встречать мужа, уводя его в душ, смывая всю чужую кровь. Натаниэль давно уснул, пока Ичиро вытирал его махровым полотенцем, укутывая в него рыжика как ребенка и перенося с ванной комнаты на кровать. Его рыжие кудри, еще мокрые после душа, прилипали ко лбу, а на лице застыл покой. Ичиро надевает на него боксеры и кладет под одеяло и сам ложится рядом. Натаниэль в полудреме перекидывает через него руку и ногу, кладя голову на грудь Ичи, сладко сопя. Нередко когда в такие моменты Ичиро не может уснуть. Просто думает. Обо всем. Слишком много мыслей вертится в его голове, не давая уснуть. В такие моменты одна его ладонь ложится на голую спину Натаниэля, обводя каждый шрамик незамысловатым узором, другой рукой он чувствует каждый рубец на предплечьях и бедре рыжика, каждую уже давно зажившую царапину. Морияма любит прикасаться к его шрамам. Прикосновения успокаивают, помогают остудить голову. Нередко можно заметить, как Ичиро, в моменты сильных раздумий, по привычке, почти неосознанно, ловко растягивает манжету рубашки Ната, залезая ладонью под ткань, проводя подушечками пальцев по изрезанной кожи рук. Иногда Натаниэлю щекотно и он улыбается в шею Ичи, обжигая его своим дыханием.Натаниэль разрешил. Ему нравится. Нравится наблюдать, как хладнокровный взгляд Ичиро начинает чуть бегать, придумывая стратегию действий, пока его пальцы нежно прикасаются к коже Веснински. Ему нравится, что Ичи это помогает. Ему нравится связь, которая устанавливается в этот момент между ними. Натаниэль никогда не мешает. Ждет, пока Ичиро сам не расскажет. Кожа Натаниэля была мягкой и гладкой в непострадавших участках, а в местах рубцов - шершавой, словно наждачная бумага, Шрамы рельефные. Знакомые. Ичиро прикрывает глаза. Он пересчитывает белые полосы. Раз. Два. Три... сорок четыре. сорок пять. сорок шесть... семьдесят один. два. три... Тишина обволакивает комнату, и под мерное дыхание спящего рыжика, Ичиро, наконец, тоже погружается в сон. *** Натаниэль, с головы до пят закутанный в теплый плед, словно в кокон, появился на пороге гостиной. Застав Ичиро, работающего за ноутбуком на диване, он на мгновение замер. Время близилось к рассвету, и Нат устал спать в одиночестве. Ладно, на деле он просто устал. И ему требовалось чье-то присутствие рядом, иначе он сойдет с ума, со своими бегающими мыслями. Ичиро не поднимал на него взгляд, сосредоточившись на документах, и Нат терпеливо ждал, пока тот не дочитает нужную страницу. Он не хотел отвлекать его от работы. Наконец, Ичиро отложил ноутбук и перевел взгляд на Натаниэля, такой же уставший. Нат подошел ближе, садясь рядом и, не сказав ни слова, устроился, положив голову на плечо Ичи. Натаниэль по привычке утыкается головой ему в сгиб шеи, ощущая горячую кожу под собой. Слишком горячую. Нат хмурится, он касается губами его шеи и чувствует, что Ичиро явно не нормальной температуры. - Нормально себя чувствуешь?- он приподнимается и кладет ладонь на его лоб, спрашивая хриплым голосом. - Более чем, - хрипло ответил Ичиро, учитывая в целом как может чувствовать себя человек после отсутствия сна в трое суток. - Пойду градусник возьму, - сказал Нат, уже не улыбаясь. Ичиро закатывает глаза, прислушиваясь к своим ощущениям и возможно, голова ощущается слишком тяжелой, возможно сейчас ему хочется упасть на подушку и крепко заснуть, возможно ему слишком жарко. - Сколько? - спросил Ичиро, с нескрываемым разочарованием в голосе. Он ненавидит болеть и ненавидит пропускать работу. - 38.3.Глаза не закатывай, - Нат дает ему легкие щелбан на закатанные глаза, - здесь ляжешь или в спальню? - Ичиро понял, что вставать не хочет и вряд ли сможет, поэтому кивает в сторону дивана, - ложись, сейчас таблетки принесу, - строго скомандовал Натаниэль, помогая Ичиро лечь на подушки и убирая все лишнее с дивана и с журнального столика. Он закрывает глаза. Виски сдавливает. Ичиро слышит, как Натаниэль копошится в шкафах кухни и достает аптечку. Знакомый щелчок и он открывает крышку коробки с лекарствами. Там множество отделений и каждое предназначено для своего лекарства. Она всегда заполнена и Ичиро не позволяет какому-то препарату закончится. Поэтому Нат быстро находит нужное жаропонижающие и налив в стакан воды, подходит к Ичи, приподнимая его голову, чтобы помочь запить таблетку. - Снять? - спрашивает Нат, кидая взгляд на расстегнутые у горла перламутровые пуговиц рубашки. Ичиро кивает, поэтому Натаниэль ловкими движениями расстегивает рубашку, оголяя рельефную грудь и помогает снять ее полностью. Ичи кивает в знак благодарности и отодвигается к стенке дивана, в ожидании глядя на Ната. Он улыбается, тянется за пледом и ложится на жесткий диван, укрывая себя и Ичи покрывалом. *** Натаниэль носил рубашки и классические костюмы с лакированными туфлями. Однако жилеты оставались за Ичиро. Большая редкость, чтобы Ичи его не надел, поверх своей белоснежной рубашки, обрамляя свои мощные плечи и довольно тонкую талию. Натаниэль обожал его тело. Его пресс под белой тканью и сильные руки. Натаниэль обожал, когда он носил костюм тройку. Это тот редкий случай, когда Натаниэль захотел поэкспериментировать и достав классический черный костюм тройку, идет к зеркалу, переодеваясь. Костюмы шились на заказ, поэтому сидели идеально и никак иначе. Закончив застегивать пуговицы рубашки, он поправляет манжеты и приступает к жилету, который очерчивает его сильное тело и садится вплотную, подчеркивая фигуру. Натаниэль не тот, кто красуется перед зеркалом, но сейчас не может устоять от такого желания . Мельком он заметил в зеркале Ичиро, который, прислонившись к дверному косяку, не скрывал своего чуть удивленного и любопытного взгляда. - Я прокомментирую это? - с легкой улыбкой спросил Ичи, пока Нат разворачивался к нему лицом. - Конкретней? - Натаниэль поднял бровь, слегка забавляясь ситуацией. Ичиро оглядел его сверху вниз, скользя взглядом по четким линиям костюма, и Натаниэль, с ехидной ухмылкой, понял, что тот явно впечатлен. - Ну, прокомментируй, - он не предел поправил оставшиеся складки на жилете, и взял с вешалки пиджак. - Ты никогда не носил жилетов, - пробормотал Ичи, отталкиваясь от дверного косяка. Его голос был чуть хриплым, толи после сна, толи из-за болезни. - Ну, вкусам свойственно меняться, – Натаниэль пожал плечами, накидывая пиджак. – Это всё, что ты хотел сказать? – он ухмыльнулся, наклонив голову набок, и увидел, как Ичи подходит к нему ближе. Ичиро обвивает его узкую талию своими ладонями, притягивая к себе, и смотрит прямо в его глаза, в которых отражаются отблески настольной лампы. Голубые глаза ярко светятся. - Ты великолепен, - прошептал Ичиро в его губы. - Да, я знаю, - с самодовольной улыбкой ответил Натаниэль, наслаждаясь реакцией Ичи. Он приподнял подбородок, принимая комплимент как должное, но в глазах его играли искорки озорства. Нат поддался вперед, соприкасаясь с тонкими губами Ичиро, переплетая их языки во рту. Руки переходят с плеч на шею, а после тонкие пальцы пробираются в еще растрепанную после спросонья темную шевелюру.Нат по-кошачьи улыбается, облизывая его губы, - иди спать, больной мой, - Нат усмехается, а Ичиро фыркает, но уходит вслед за Натаниэлем.