Don't hurt me

За все придется платить

Чтобы говорить, нужен алфавит

Чтобы любить, надо выпить

Чтобы уйти, нужен выход

Ичиро Морияма находит Натаниэля, стоящим перед зеркалом, что слепо пронзает взглядом свои ледяные глаза. Ичиро стучит. Его не видят. Не слышат. Он проходит в глубь ванной комнаты и появляется в поле зрения рыжика, что мог увидеть его отражение в зеркале, но его взгляд все так же направлен на свои глаза. Ичиро медленно шагает вперед и он бы мог сейчас со спины обнять Ната, но нельзя делать то, что доставляет его рыжику дискомфорт. Он разворачивается к нему лицом и глаза все так же не моргая сверлят зеркало, пока Ичиро задерживает свой взгляд на вдруг дрогнувших руках. Он реагирует моментально, перехватывая крепкой хваткой его запястья, пытаясь не доставить болезненные ощущения, пока глаза Натаниэля начинают судорожно бегать по комнате в подступающей панике. Его дыхание сбивается и приходит в беспорядочный темп, как и ритм сердца, где-то под ребрами. — Абрам, — зовет его Ичи, но взгляд голубых глаз не может сфокусироваться на японце, — Тише, Ниэль, — голос мягкий, как и прикосновение, что оставляет он на щеке, на миг отстраняясь сам, но Нат внешне не показывает возражений, поэтому теплая ладонь возвращается на острую скулу, пытаясь остановить напрасные метания головы. В прошлый раз он расцарапал своими тонкими короткими ногтями кожу в кровь на лице, плечах, шеи, предплечьях и груди. Сейчас крепкая хватка Ичиро удерживала Ната от неконтролируемых действий своих рук. — Дышим, мой Ниэль, — глаза его наконец пересекаются с теплым пепельным взглядом старшего. В голубизне океана паника, щепотка страха и волна ненависти. Натаниэль судорожно пытается вздохнуть, но получается рвано, но он пытается вновь и вновь, — спокойней, малыш, все хорошо, — большой палец гладит нежную кожу, пока другая рука отпускает тонкие запястья. Его нельзя брать за шею. Ичиро знает. Поэтому не прикасается к запретной зоне, а кладет свою руку ему на затылок, притягивая рыжую макушку к своей груди. Натаниэль все еще тяжело дышит и Ичиро чувствует легкие подрагивания его тела, начиная привычно убаюкивать Ниэля, разворачиваясь вместе с ним на 180', чтобы Нат не смотрел в свое отражение. — Вот так, мой маленький Ниэль, все хорошо. Ты не он. Мы одни дома. Никто не сделает тебе больно. Ты в безопасности, — он целует его кивающую макушку, повторяя несколько раз эти слова своим тихим мягким голосом. Это ситуация редкая, но иногда все же случается. Нат смотрит в зеркало и в своем отражении видит отца. На всех тех пытках, что терпел маленький Натаниэль, он всегда видел его. Рыжая копна волос и ледяные глаза. Мозг Натаниэля проводит параллель и в какой-то момент начинает бояться своего отражения и уже знакомая паническая атака накрывает его с головой. Они прорабатывают эту тему с психотерапевтом, как и еще множество болезненных тем. — Все хорошо, чертенок? — спрашивает его Ичиро после десяти минут объятий и Нат устало кивает, но прижимается к телу японца сильней, намекая на то, что он против отпустить его из кольца своих рук. Ичиро понимает, поэтому берет своего рыжика на руки и несет того на кухню, сажая за стол и Нат недовольно мычит, когда чувствует, что Ичиро хочет его отпустить. — Ниэль, я сделаю тебе чай, хорошо? — Нат думает пару секунд, после чего кивает и Ичи оставляет легкий поцелуй на надутых губах. Он разворачивается, чтобы взять все нужное, пока Нат наблюдает за своими подрагивающими тонкими пальцами. Он сжимает руки в кулаки пару раз, делая при этому глубокие вдохи и выдохи, но это не помогает, поэтому Нат решает просто положить ладони на гладкую поверхность столешницы, пока в поле его зрения не появляется чашка с исходящим из него паром и травяного аромата, а следом за ней тарелка с любимым вишневым пирогом. Нат с удивлением поднимает взгляд на Ичиро, который усмехается говоря: — Иногда нужно просто открывать холодильник, — учитывая, что Нат почти не ест, поскольку попросту забывает об этом, из-за чего к Ичиро добавляется дополнительная обязанность следить за питанием рыжика, это замечание оказывается правдивым. Натаниэль показывает намек на улыбку и приступает к еде. — Твое вкуснее, — кидает Нат, после первого откусанного кусочка, который был невероятно вкусным, но с готовкой Ичиро это не сравнится. — В следующий раз приготовлю я, — Ичи целует жующего Ната в лоб, сам находясь в каких-то раздумьях и Натаниэль терпеливо ждет в ожидании, когда Ичи решит высказать, то что у него вертится на языке, — Нам надо поговорить? Спрашивает Ичиро, поскольку эту ситуацию Нат затрагивал с психотерапевтом, но они еще не успели полноценно ее разобрать, так как сейчас работали над более существенной проблемой, по мнению Натаниэля. Веснински тупит взгляд. Желание есть напрочь отпало и Нат сам не понимает причины. Ичиро ждет ответа, поглаживая рыжего по голове, он никогда не торопит, давая Нату достаточно времени взвесить и принять решение. Натаниэль благодарен. — Я не знаю, — наконец тихо произносит Нат и поднимает уставший взгляд своих холодных глаз на Морияму, который изучает его своим пристальным взглядом некоторое время, а после кидает ему, с легким поцелуем в висок: — Кушай. — Куда ты? — обеспокоено спрашивает Нат, замечая, как Ичиро собрался уходить, но тот лишь приподнимает уголок губ в легкой полуулыбке. — Сейчас вернусь. Ичиро уходит в свой кабинет, оставляя Ната в одиночестве допивать свой чай, но рыжик тупо пялится в чашку, подперев голову рукой, проводя подушечкой указательного пальца по тонкому керамическому ободку. Он не знает сколько сейчас времени, поскольку за окном еще темно, но зимой это могло означать и ночь и раннее утро, поэтому Нат предпочитает и дальше оставаться в неведении, поскольку сколько прошло времени его не сильно интересует. Натаниэль доедает, накидывает на свою голову капюшон теплой черной толстовки, моет посуду и убирает ее в шкаф. Он слышит тихие шаги и поэтому оборачивается, замечая Ичиро с чем-то в руках, но Нат не может разглядеть, поскольку свет включен лишь на кухне, а Ичи все еще находится в тени. Морияма садится на диван и Нат делает тоже самое, только удобно устраивается на бедрах Ичиро, положив свою голову ему на плечо и гладя на какой-то крафтовый конверт в длинных пальцах. Натаниэль изгибает бровь в вопросе и Ичиро, наконец вскрывает конверт, откуда достает стопку плотных листов, как оказалось фотографий. — Надеюсь ты не против, что я фотографирую тебя без разрешения. Нат не против, потому что неосознанно улыбается, когда начинает рассматривать первые изображения, где Натаниэль абсолютно забавно спит в разных позах и местах. Он никогда и не задумывался, что иногда спит с открытым ртом. Натаниэль усмехается, переходя к другой «рубрике» картинок. Как будто Ичиро специально сортировал эти фото по определенным критериям, из-за чего теперь в его руках оказывается он сам с любимым Хиро. Где они оба спят, гуляют, смотрят фильм и жуют попкорн. В груди Ната расплывается такое тепло, что он готов вот вот растаять в объятиях своего человека и хоть Нат не совсем понимал, почему Ичиро решил показать эти фото именно сейчас, но это так грело его душу, из-за чего Натаниэль был слишком ему благодарен. Мелькают на фото его попытки что-то приготовить, после поработать, снова подурачится с Хиро, а дальше понежиться в объятиях Ичиро. На всех этих фото он улыбается. Не отцовском оскалом, а своей настоящей счастливой улыбкой, которая и сейчас украшает его лицо. -Мясник не способен на искреннюю улыбку. Мясник не способен сделать другого человека счастливым, — дыхание Ната сбивается, пока родной голос продолжает шептать ему на ушко, будто не замечая, какую отдачу выдал организм на эти слова, — ты не он и никогда им не станешь. Ты прекрасен, мой Ниэль. Натаниэль сглатывает ком в горле и все же решается встретится взглядом с парой серых глаз. Неужели он делает его счастливым? Как такое возможно? Боже, он сейчас заплачет. Натаниэль шмыгает носом и обхватывает шею Мориямы, обнимая того до хруста костей, к чему старший уже привык. — Я никогда не говорил, но Ниэль…ты настоящее солнце, которое светится всегда, не в зависимости дождь ли сегодня. Никогда не забывай про свет внутри себя. Ты согреваешь меня, мое солнышко. — Заткнись, я сейчас заплачу, — он сказал это таким жалобным голосом, потому усмехнувшийся Ичиро уже поверил, что рыжик находится на грани слез, что, кстати говоря, было правдой. Натаниэль утыкается ему в шею, глубоко дышит пару минут, пока довольный Ичиро улыбается и гладит своего чертенка, — мне нравится.