Don't hurt me

Без тебя мне не спастись от панических атак

Я скучаю по тебе, два месяца не в себе

Все аккаунты offline, наверно, не просто так

Натаниэль наполнял свои легкие едким дымом от тлеющей сигареты. Веснински, облокотившись на свой мотоцикл, следил как пепел падал россыпью звезд на черные лакированные туфли с заостренным концом. Он ослабил галстук и расстегнул пару верхних пуговиц, будто раньше это затрудняло дыхание и мешало. Он держал зубами сигарету, делая глубокую затяжку, пока его длинные пальцы в перчатках, насквозь пропитанные кровью, вытаскивали из кармана брюк мобильник. Он кидает взгляд на время. 2:13. В Нью-Йорке стояла глубокая ночь, пока темное небо, стянутое облаками не пропускало даже свет луны. Уличный фонарь освещал его одиноко стоящую фигуру, посреди пустой парковки у частной больницы, чья вывеска ярко светилась. Он перевел взгляд на небо, откуда кружась в танце, падали белые хлопья первого снега в этом году. Его пробирает холод, но Натаниэль предпочитает не замечать, продолжая следить за полетом застывшей воды. Сигарета дотлела до фильтра и Натаниэль, опомнившись, кинул окурок на мокрую от снега землю, томно выдыхая. Сенсорные двери перед ним открываются и резкий запах ненавистного спирта ударяет в ноздри, заставляя Веснински поморщится. Он не смотрит на медсестру на входе, сегодня они уже виделись, к тому же, он знает дорогу. Он поднимается на третий этаж, перескакивая через две ступеньки и тихими шагами доходит до последней двери на этаже, с охраной на входе. Они кивают друг другу толи в знак приветствия, толи в попытке понять кто предатель, но Натаниэль огибает крупную фигуру, заходя в уже знакомую палату, с равномерным пищанием одного из аппарата, больничной койкой и человеком, что весь будто запутался в проводах и датчиках. - Снег пошел,- зачем-то говорит Натаниэль, снимая на ходу окровавленные перчатки, оставляя их на тумбе, пока сам Веснински, присаживается на краешек белых простыней. Он касается губами его лба, в знак приветствия, но глаза его, все так же закрыты, а губы сжаты в тонкую линию под специальной маской, позволяющей ему дышать. Натаниэль кладет руку ему на гладкую кожу щеки, как делает теперь это всегда, рассказывая о сегодняшнем дне, какие задачи были выполнены, о будущих планах. Он уверяет его, что организация под контролем. Он избавился от тех людей. Они вышли на их след на прошлой неделе и по сей день следили за их передвижения, обдумывая шансы, пока сегодня, мясник не забрал их жизни долгой и мучительной смертью. Он болезненно смотрит на картину перед ним, глаза цепляются за бледные участки кожи, белые бинты и новые швы, что украшали его грудь. Натаниэль берет его за руку. Обычно теплые руки, теперь обжигают холодом. Это присуще Натаниэлю, но не ему. Веснински касается губами бледных костяшек и закрывает глаза, прислонившись лбом к тыльной стороне его ладони. - Прошу, очнись. Ты мне нужен,- слова звучат его тихо и льются из его рта как давно заученная молитва. Натаниэль не замечает, как сознание его уносится все дальше, освобождая место физической и моральной усталости, унося в сон тело, наполовину лежащее на больничной койке своего мужа. *** Он теперь без маски, лишь с какой-то трубкой под носом. Его лицо привычно не выдает ни одной эмоции, ни расслабленности, ни усталости. Оно будто замерло в пространстве. Натаниэль не хочет его будить, хотя знает, что час назад врач позвонил ему, сообщая о том, что он очнулся и Веснински приехал к нему на всех порах и все ждет, когда вновь увидит свет родных пепельных глаз. Натаниэль сидит за документами, слишком часто поглядывая на утонченный профиль и пока без изменений, закрытые глаза. Он отвлекается на телефон, проверяя сообщения и отвечая на некоторые из них по рабочим моментам. Голова его кипит от постоянной работы и пятых сутков без сна ни в одном глазу. Зажмурившись, он прикрывает лицо ладонями, потирая глаза, будто это способно убрать ноющую усталость. Он смотрит в пол, на квадратные кафельные плитки, с ровным швом между. Его голова поднимается от ощущения знакомого пронзительного взгляда, пока его сердце замерло, а дыхание сбилось. Он подскакивает с места, смотрит на него как на призрака и не хочет закрывать глаза, чтобы после это оказалось не сном. - Доброе утро, Ичи,- губы его пронзает легкая улыбка и он знакомо очерчивает ладонью линию его челюсти и скулы. Его глаза медленно закрываются и открываются вновь, он осматривает палату вокруг, хмурится и меж бровей его залегает складка. Натаниэль преподносит к его губам соломку и тот делает маленький глоток воды. Он останавливает свой взгляд на Натаниэле, будто сфокусировав и его пальцы теперь тянутся к руке Веснински, которую он обхватывает, переплетая их пальцы вместе. - Месяц и двадцать один день,- Натаниэль отвечает на молчаливый вопрос в глазах, слыша его тяжелый вздох. - Прости,- его голос хриплый и тихий, все такой же спокойный. Все такой же родной. Он откашливается,- я должен был быть внимательнее. - Все хорошо, Ичи. Натаниэль улыбается и в комнате теперь витает тепло, он прижимается лбом ко лбу Ичи, глубоко дыша, будто пытаясь осознать, что весь этот кошмар закончен и Нат вновь не один. Нат вновь не потерял Ичиро. Морияма старший поглаживает его большим пальцем по тыльной стороне ладони, ведь это единственное пока на что хватает столько скудных сил. Натаниэль сжимает его лицо в ладонях, оставляя невесомые прикосновения губ к бледной коже. Его пепельный взгляд вновь закрывается и Нат лишь поправляет белоснежное одеяло на груди японца. Натаниэль не имеет право сидеть целыми днями в больнице, поскольку все эти три месяца он пребывал на месте главы клана и в добавок к своей работе, добавилась документация, встречи и важные решения, касаемо охраны, поставок и взаимоотношений с другими территориями и кланами, что обычно лежало на плечах Ичиро. Он последний раз целует Морияму в сухие губы и уезжает на работу. *** Ичиро быстро идет на поправку, хотя первые несколько дней валяется в отключке, но в следующий раз, когда Натаниэль заходит в палату, Ичиро уже на койке за ноутбуком, в серой льяной рубашке. - Отоспался?- усмехнувшись спрашивает Нат, подходя к мужу, утягивая его в приветственный поцелуй, переплетая их языки. - Поехали домой,- скорее утверждает, чем спрашивает Ичиро, вызывая легкую улыбку у рыжика. - Теперь ты понимаешь, что это такое,- ссылаясь на стандартную ситуацию, когда Нат просит забрать его домой, отлежав в больнице только день, - Ходить можешь? Натаниэль замечает утвердительный кивок, вроде как более чем уверенный, поэтому он достает вещи, которые привез еще слишком давно, помогая Ичиро одеться и собраться, что занимает не так много времени. Младший придерживает его за талию, а тот закинул руку ему на плечо, пока они выходят из здания частной больнице. Нат помогает Ичиро сесть в машину, а сам усаживается на водительское сиденье и выруливает с парковки, знакомо переплетая их руки. Натаниэль едет давно выученной дорогой, что уже врезалась в память от слишком частого использования. Он больше не один. Их ароматы вновь смешались в салоне этой машины. Соседнее сиденье больше не пустует. Ичиро вновь уснул от недостаточного восстановления. Натаниэль вновь смотрит на его умиротворенный профиль и осознает, что все это по-настоящему.