Великий искуситель

Тэхён поправляет светлые кудри, крутясь около зеркала в полный рост, также оглядывая себя с ног до головы, плотнее завязывая свой любимый красный шёлковый халат с меховой отделкой на рукавах. Омега выглядит просто превосходно, даже без многочисленных слоёв тонального крема. Хоть к этому времени ему и нужно быть собранным, Ким специально медлил весь день, чтобы в итоге дождаться мелодичного звона в дверной звонок, дабы услышать родительское: — Тэхён-а, открой дверь, пожалуйста, у меня руки заняты, а отец ещё не спустился, — мягким тоном просит папа, который несёт несколько тарелок с закусками в обеих руках. Ким ликует внутри от исполнения своего маленького хитрого плана, ведь крутился он специально у самого ближнего зеркала в коридоре у выхода на улицу. Зачем ему это нужно? Всё очень просто — озорная улыбка расцветает на омежьем лице, как только её обладатель открывает входную дверь и видит двоих гостей: взрослого омегу с каштановыми волосами, которого бы с радостью не встречал бы никогда, и альфу, что поселился в его сердце и никак не хочет уходить. Именно жадный взгляд Чонгука, внимательно разглядывающего его с ног до головы, заставляет скручиваться низ живота приятными спазмами и обдавать жаром всё тело. Омега не мог не заметить приятное внимание чужого альфы, пока омега рядом с ним и мысли не допускает о подобном, вежливо здороваясь с Кимом: — Тэхён-а, давно тебя не видел, ты так повзрослел, так похорошел! — Наёль с лёгкой улыбкой на лице приветствует молодого омегу, что кланяется ему в ответ. — Простите за мой внешний вид, совсем забегался и даже не заметил, как пролетело время, вас уже ждут мои родители, а я скоро подойду к вам, — нагло врёт Тэхён, стараясь скрыть самодовольную улыбку, от чужого альфьего заинтересованного взгляда по его оголённым ключицам из-за того, что съехал шёлковый халатик, и ногам. Чонгук сжимал руки в кулаки и смотрел жадно, оставаясь позади своего омеги, за что и получил мимолётное самодовольное хмыканье обладателя стройных ног и острых ключиц. Вот ведь мелкая чертовка! Тэхёна всегда забавляла хитрая игра между ними, такая запретная и сладкая, что заканчивать её не хотелось. Он уж точно не будет тем, кто закончит и оборвёт сладострастное напряжение между замужним альфой и собой — собственная совесть заткнулась ещё очень-очень давно, а вот влечение набирает свои обороты с каждой новой встречей. И только теперь Тэхён идёт к себе в комнату, чтобы накинуть вещи поприличнее, так как не хочется слушать нравоучения родителей по поводу внешнего вида перед прибывшими в их дом гостями. Однако, если быть честными, то юный омега с радостью бы сел за стол именно в таком виде, потому что замечать на себе жадный и плотоядный взгляд взрослого альфы — приносит невероятное удовольствие внутреннему омеге, что каждый раз сворачивается клубочком от приятной неги. Наёль никогда не замечал, что его соперник ходит буквально перед собственным носом, плавно покачивая бёдрами, на которых сейчас акцентируется взгляд Чонгука, что помогает снять с плеч своего омеги длинное пальто. Чон зашёл с ноги в сердце юного Кима ещё год назад с их первой встречи в кругу собственной семьи: его строгий взгляд, властная аура, внешний вид, заставляли трепетать, из-за чего хрупкое омежье сердце сжималось болезненно сладко от каждого мимолётного взгляда тёмно-карих глаз. Тэхёну чужого внимания всегда было недостаточно: альфа банально не обращал на него внимания, хотя те крупицы ценных взглядов давали понять, что не в нём одном бушуют противоречивые эмоции и чувства. Тогда-то омега и решил, что необходимо брать судьбу в свои руки, иначе ценного экземпляра в виде альфы он может лишиться навсегда. Ким никогда не воспринимал свои чувства как игру, как попытку добиться желаемой игрушки и бросить её после того, как заполучит в свои руки. Омега не сразу стал идти напролом, поначалу присматриваясь к чужим отношениям, к поведению альфы и взаимным взорам мужчины. Иногда даже поверить сложно в то, что попытки заполучить Чонгука длятся уже чуть больше года и дело далеко не в том, что он верный супруг и любящий своего омегу альфа, здесь дело в его страхе к новым переменам в жизни, но из-за этого лишаться Чона — Ким не намерен. Потратив немного времени на полноценные сборы, так как не хотел лишаться тех драгоценных минут, что ему довелось провести с мужчиной, хоть и за совместным столом в кругу собственных родителей и его омеги, Ким довольствуется малым, пока что… В его наряде нет ничего необычного: однотонная светлая блуза струится тканью по стройному телу, красиво выделяя острые худощавые плечи с тонкой талией, а чёрные брюки прекрасно сидят по фигуре, выигрышно обрамляя упругие ягодицы. Наверное, единственное, что может выделяться из его неотразимого образа — это тапочки, с пушистыми вставками на ткани. Не изменяя своим привычкам юноша спускается на первый этаж и идёт к столу виляя бёдрами, несомненно цепляя на себя взор практически чёрных глаз. Ох, он действительно ни капли не сомневается в альфе: сколько бы тот ни брыкался и ни пытался отстранить его от себя, оба знали о том, что их влечение взаимно. Тэхён каждый раз пытается держать себя в руках, пока его жадно разглядывают с ног до головы, позволяя себе задержаться на аппетитных формах: внимание этого человека нисколько не противно и не мерзко, а с точностью до наоборот, желанно и приятно. Ни один другой мужчина на свете не разжигает настолько яркий огонь внутри, томящийся внизу живота, отдаваясь истомой в пах. Сколько бы Тэхён из себя ни строил непробиваемого омегу, которому всё нипочём, а глубоко в его душе таится сокровенное желание раствориться в чужих объятиях и почувствовать себя любимым и желанным. Удобно уместившись на стуле с мягким сиденьем, напротив Чона, омега желает всем приятного аппетита. Однако его первоначальная цель состоит далеко не в том, чтобы насладиться вкусом приготовленной еды. Ким вновь с неповторимым удовольствием замечает отстранённость прибывшей к ним пары. Чонгук с Наёлем хоть и сидят по одну сторону стола, но разместились достаточно поодаль друг от друга, что позволяет провернуть небольшую шалость. Достаточно концентрируясь на протекающем разговоре, чтобы случайно не упустить важные детали для дальнейших ответов, юноша бесшумно вынимает из своего мягкого тапочка белоснежную ступню, беззастенчиво прикасаясь пальчиками ноги к краю чужой штанины, пуская мимолётный и говорящий взгляд на альфу, заинтересованно смотрящего в ответ. Им двоим позволено довольствоваться лишь парой секунд зрительного контакта время от времени, чтобы не навести на себя лишних подозрений. Ким игриво прикусывает свою пухлую нижнюю губу, продолжая медленно разрезать кусочек мяса на тарелке, в то время как пальцами ноги перебирает по мягкой ткани штанов всё выше и выше. Тело альфы горит даже от невесомых касаний, что чувствуются отдалённо из-за плотной ткани штанины, но барьер никак не мешает пускать электрические разряды по всему телу мужчины. Чон прокашливается в кулак как только чужая нога оказывается на его внутренней стороне бедра, благо, всех этих манипуляций никто не может заметить из-за скатерти, свисающей достаточно, чтобы прикрыть просто вопиющую наглость. — …Чонгук, у меня есть маленькая просьба… — хрипловатый голос отца Тэхёна словно окатывает холодной водой погрузившегося в сладкую негу Чонгука. Альфе определённо становится труднее концентрироваться на разговоре и удерживать лицо, когда чужая ступня переместилась на бедро и медленно, но верно стремится к неумолимо встающему члену. Чону остаётся молиться на то, что его полыхающих щёк незаметно: он чувствует себя пубертатным школьником, который с лёгкостью обкончается лишь от одного омежьего прикосновения. — Чем могу помочь? — у альфы першит в горле, из-за чего приходится дополнительно выпить вина, чтобы хоть как-то прийти в себя, пока младший никак не хочет останавливаться, кидая на него острые взгляды. Вкупе с его похабными действиями под столом и невинным личиком при всех, хочется разложить того прямо на этом столе, но старший держится изо всех сил, чтобы не выдавать возбуждённого состояния. — Как ты знаешь, в дальнейшем я передам свой бизнес сыну, но для этого Тэ нужно научить основам его ведения, — альфа семьи Ким, благо, не замечает чужого возбуждения, которое контролируется на обрывающейся нити самообладания. — Так вот, не мог бы ты подсобить мне с этим? — после озвученного вопроса отца, Тэ самодовольно улыбается, так как, естественно, без его ненавязчивой помощи в этом деле не обошлось. Именно он не раз говорил отцу во время учёбы, как было бы прекрасно стажироваться в дальнейшем у Чон Чонгука, политика ведения бизнеса которого его всегда привлекала своей организованностью и вниманием к деталям, что некоторые бизнесмены опрометчиво упускают. Сказанные им слова были не пустыми сладкими речами, дабы уговорить отца дать возможность работать с желанным альфой: юный омега действительно так считал. Тэхён никогда не был инфантильным омегой, которого бы интересовала только любовь. — Почему не хочешь нанять репетитора? — Чон нетерпеливо ослабляет галстук, ощущая, как младший пробрался стопой на его явное возбуждение и аккуратно надавил на член, скрытый под штанами и нижним бельём. Прерывистый выдох вырвался из его рта непроизвольно, а ноги плотно сжались, в попытке прекратить шалость, но наткнувшись на надменный взгляд с ухмылкой, ему пришлось расставить бёдра шире обычного. Ким принялся медленно массировать изнывающий возбуждением член по кругу, наблюдая за альфой из-под ресниц, тихонько хмыкая себе под нос, когда его хватают за щиколотку, пытаясь остановить. Глупый альфа даже не предполагал, что его попытка прекратить — может привести к большему давлению на член. — Дело в том, что теорию Тэхён знает и прекрасно понимает, а вот на практике свои знания не проверял, — старается донести свою мысль глава семейства, даже не подозревая, что творится под столом, — я подумал, что будет хорошим решением дать сыну немного освоиться и понять на практике нюансы нашего нелегкого дела, — отец внимательно смотрит на думающего альфу и понимает почему тот задаёт наводящие вопросы: как человек, закалённый бизнесом, он обязан уточнить все детали. — Я думал, будет логичнее, если ты его возьмёшь в свой офис… — Чон хоть и без единой запинки продолжает начатый диалог, но мысленно находится не здесь: его переполняет желание взять одного омегу прямо на столе и выпороть его, чтоб больше не смел вытворять свои шалости при родителях и его, между прочим, муже, который тоже ничего не замечает, сидя от него на приличном расстоянии. — Ох, знаешь же, что я могу быть строг с остальными, но не со своим сыном, всё-таки отцовское сердце не выдержит взгляда этих голубых глаз, а поблажки дело такое: оказывают медвежью услугу, — альфа по-отцовски тепло улыбается, смотря на своего любимого сына, который сейчас заправляет одну прядь волос за ухо. — Хорошо, я понял тебя, обязательно придумаю, куда его пристроить, — Чонгук далеко не глуп и не наивен, если на отца Тэхёна подействовали такие слабые аргументы, то на него ни капли. Знает ведь, чего эта чертовка на самом деле добивается и позволяет ему осуществить неизвестный до конца план. Для чего он соглашается? Сам не знает, но поддаётся собственному влечению, которое необходимо искоренить. Чонгук ещё раз, как бы невзначай, кидает короткие взгляды в сторону молодого омеги, что сейчас может выглядеть абсолютно нормальным, так как они говорили про сына его друга. Тэ соблазнительно алым кончиком языка облизывает нижнюю губу, будто та пересохла, на самом деле зная, что ещё больше тем самым возбуждает альфу, который в свою очередь держится на честном слове, не подавая сексуального желания, что клокочет внутри. Омега ни на секунду не прекращал плавно и старательно надавливать на изнывающий чужой член, реагировавший на каждое прикосновение. Всё-таки участившегося дыхания старшему не скрыть ничем, хоть он и пытался выровнять его дыхательной гимнастикой: хотя, наверное, неразумно было думать, что контроль может ему помочь, когда член сладко болезненно пульсирует от скорой разрядки. Смешно понимать, что творит маленький дьяволёнок, который сейчас строит свои изумительно красивые глазки папе с отцом и его мужу, в то время как своей стопой доводит альфу до накатывающего оргазма. Хотя здесь только от его показательно невинного вида можно потеряться. Чонгук ещё не отошёл от первоначального образа молодого омеги, что так соблазнительно на него смотрел. Знает ведь, чертовка, насколько хорошо смотрится на нём красный шёлковый халат, открывающий вид на шикарные стройные ноги… — Милый, всё в порядке? — вопрос Наёля был громом среди ясного неба, зато не дал забыться в крышесностных ощущениях юного искусителя. Супруг плавно положил свою кисть на его руку и огладил большим пальцем выступающие вены — в тот момент Чон поблагодарил всех богов на свете, что омега не расположил её на бедре, иначе бы отчётливо ощутил чужую ногу. — Всё хорошо, — альфа шумно прочистил горло и стремительно выдвинул стул из-за стола, обозначая свои действия: — Прошу прощения, но мне нужно отлучиться ненадолго, — Чон рационально посчитал, что ретироваться поскорее — будет самым логичным решением в этой ситуации, потому как обкончаться в чужом доме, под пристальным взглядами других людей, ему явно не хотелось. Конечно же, перед уходом на перекур он не смог не словить самодовольный взгляд Тэхёна, улыбающегося так ярко и весело, что невозможно оторваться: вот ведь хитрый омега… Тэхён сложа руки не сидит, осуществив только первую часть своего незатейливого плана. Он аккуратно и ненавязчиво разговорил пришедшего омегу и своих родителей, чтобы у Наёля не было и мысли пойти к своему мужу. Сам же, выждав ещё буквально пару минут, чтобы его уход не был таким странным, выходит из-за стола со словами: — Я быстро, сейчас приду. Выслушав пару понимающих слов и советов не торопиться, чётко следует намеченному пути, предполагая, где мог располагаться сейчас альфа. Дойдя до небольшой веранды, он пристально рассматривает чужую широкоплечую фигуру, сводящую с ума долгими тёмными ночами. Чон неизменно курит ментоловые сигареты, выпуская серые клубы дыма изо рта. Господи, как же он сексуален и желанен молодым омегой… Тэхён медленно проникает на веранду, также закрывая дверь, и бесшумно идёт к мужчине, обнимая со спины. Чон практически незаметно вздрагивает, но шумно выдыхает, поняв, кто позади него. Ким ещё не наигрался за этот вечер… — Прекращай, это было уже слишком, — строгий тон альфы лишь забавляет, ни капли не наводя страха на юношу. Он прикусывает губу, нагло проходясь по торсу, скрытому за пиджаком и рубашкой, своими тонкими и ловкими пальчиками, проникая под пиджак. — Ты так и не получил разрядки… — Тэ шепчет в самое ухо, опаляя его своим горячим дыханием, отчётливо чувствуя насколько сильно напрягся торс взрослого мужчины, который шумно выдыхает вместе с клубом дыма изо рта. — Хватит уже, — Чон пытается держать себя под контролем, но позволяет дать себе слабину и одним не грубым рывком за запястье повернуть младшего к себе лицом, оставляя между ними считанные сантиметры. — Я же тебя просил заканчивать свои игры! — внутри мужчина сходит с ума от близости и сладости феромона омеги, который ни капли не пугается, а только горячо дышит в самые губы. Громко сглотнуть получается само собой. — Кто здесь ещё играет, альфа? — Ким дует восхитительно пухлые губы и невинно смотрит из-под густых ресниц на старшего. — Для тебя мои чувства — всего лишь игра? — омега специально удваивает концентрат собственного феромона, окутывая предмет своего обожания им. Всё-таки безумно приятно смотреть как альфа пытается доказать их несовместимость, при этом не в силах удержаться от желания вдохнуть побольше омежьего запаха. — У меня есть муж, семья, ты об этом знаешь с самого начала, чего добиваешься? — Чон предупредительно рокочет, чувствуя, как вновь чужие руки располагаются под его пиджаком и в противовес своим словам не пытается их убрать с себя и отойти на приличное расстояние. — Муж? — невесело хмыкает младший, сжимая челюсти. — Какой же это муж, если не может удовлетворить своего альфу? — Ким перекладывает одну из своих рук на только-только исчезнувшее чужое возбуждение, мягко массируя через ткань брюк, а сам шепчет на ухо, задевая губами гладковыбритую щёку. — А семья… Она трещит по швам и без меня, просто ты считаешь, что лучше сохранить устоявшиеся отношения, нежели изменить свою жизнь в лучшую сторону. Тэ как никто другой знает, что скрывается за маской прелестной семейки, потому что не раз слышал постоянные споры и просьбы не прикасаться к Чону его супругу. Так уж точно не ведёт себя семья, в которой царит взаимопонимание и счастье. — В лучшую? Ты наиграешься и сбежишь от меня, а мне что делать? — Чон хрипит, сходя с ума от сладкой дрожи в паху, но не поддаётся на провокацию, убирая чужую руку со своего сокровенного места, буквально рыча свой ответ. — Если бы я хотел играть с тобой, как ты любишь постоянно выражаться, то не бегал бы за тобой целый год, — хмурится младший, сгорая от властности альфы. — Почему я вообще добиваюсь альфу, когда должно быть всё наоборот? — Ты выбрал не того, Тэхён, у нас с тобой разница в возрасте в двенадцать лет! — Чон в который раз за прошедший год приплетает их разницу в возрасте, чтобы показать их несовместимость. — И что с того? Мне двадцать, всё законно… — Тэ злится, ему надоело слушать подобные шаткие аргументы. Между ними чувства, яркие, сладкие, горячие. Альфа же упрямится на своём. — Да не в этом сейчас дело! — и без того сложно устоять перед неотразимой красотой младшего, да ещё и нужно сохранять разум перед маленьким упрямым омегой. — Пройдёт ещё пара лет и ты изменишь свои взгляды на жизнь, разлюбишь меня и уйдёшь к другому, вот и спрашивается, для кого это нужно, — Чон бьёт неаккуратно сказанными словами в самую болезненную точку из всех возможных: взгляд Кима говорит о многом, точно так же как и слезящиеся глаза. Сердце мужчины болезненно сжимается, будто кровоточит изнутри — он не хотел делать больно, никогда не хотел… — Я понимаю твои страхи, — Тэ дает себе несколько секунд, чтобы собраться с силами и не разреветься, ведь любит мужчину всем сердцем, — но разве можно жить, страшась перемен? — омега знает, хлёсткие слова не являются истинными, потому и удерживает себя от излишней эмоциональности в данный момент. — Неужели ты будешь до конца своей жизни в браке с омегой, которого не любишь? — Тэ… Переключись на другого, — Чон будто издевается и не контролирует собственных фраз, за что и получает в ответ омежий оскал, — не сподвигай меня на грех… — альфа старается сгладить слишком острые углы, наговорив лишнего. — Разве любовь — грех? — Тэ в искреннем удивлении расширяет свои неотразимые голубые глаза, в которых застыли слёзы. — У нас она неправильная, — Чонгук, скрепя сердце, проговаривает, как ему кажется, правильную позицию, которой он следует всю свою жизнь. Только вот по итогу остаётся несчастен… — Чушь! — Ким берёт альфу за ткань пиджака на груди, сжимает её чуть ли не до скрипа, шипя в самые губы: — Я отказываюсь в это верить! Единственное, что у нас неправильное, так это упёртый альфа, который не может изменить свою жизнь! — Тэхён видит, ох, как же прекрасно он видит ответное желание и влюбленность, которую скрывают под маской безразличия, страшась открыться и наконец обрести то самое истинное счастье. Между их губами остаются считанные миллиметры, ещё одно движение и страстный поцелуй мог привести в восторг обоих, но… Чонгук с тонной усилий приложенных к своему действию, отдаляется от младшего, аккуратно снимая чужие руки со своего пиджака и отряхивая его, чтобы разгладить. Разочарованный выдох младшего заставляет внутреннего альфу забегать по кругу в негодовании: он всегда с ума сходит наедине с молодым омегой, что заставляет сердце альфы биться втрое чаще. — Увидимся на рабочем месте, секретарь Ким, — обозначает тем самым предстоящую должность альфа, скрываясь за полупрозрачными дверями веранды. Тэхён остаётся на месте стоять в ступоре с приоткрытым ртом и дрожью во всём теле, только не от холода, а от неконтролируемой злости на непробиваемого альфу.

__________

Ким Тэхён далеко не был из числа тех омег, что привыкли сдаваться. Подумаешь, в тот раз Чонгук вырвался из его сетей… Такая ерунда на самом деле! Новый день — новые свершения. Сколько бы Чон ни заливал в уши о правильности и неправильности, а взгляд его говорит об обратном, мужчине нужно помочь определиться наконец в своих истинных чувствах. Омега вступил на свою должность уже через неделю. Отцу Кима Чонгук объяснил решение поставить младшего на это место тем, что нужно начинать с малого, а затем, после того как он вклинится в ритм работы, то займёт место повыше. Помимо обязанностей секретаря, у того дополнительные занятия в виде небольших лекций, проведённых самим Чоном. В таком случае они убьют двух зайцев разом: не будет лишних сплетен о том, по каким-то таким причинам молодой омега попал на высокую должность и Тэ намного лучше усвоит материал. Ким как обычно придерживался своего коварного плана: соблазнить любимого мужчину. Естественно, осуществлением своего плана он не занимался двадцать четыре на семь, ловко лавируя между дозволенным и запретным. Омега усердно выполнял данную ему работу в кратчайшие сроки, не забывая при этом изводить мужчину своим великолепным внешним видом и порой глупыми вопросами, из-за которых приходилось стучаться в чужой кабинет. Ох, как же сильно он любил это делать… Для Тэ жизненно необходимо было остаться с альфой наедине, дабы увидеть причину влажных снов. Младший прекрасно замечал плотоядные взгляды, брошенные на его полупрозрачные блузки и облегающие ягодицы штаны, внутренне умирая от желания, всегда останавливал себя от резких действий, потому как спугнуть Чона не хотелось. С другой стороны: играть на чужих нервах очень даже увлекательно. Интересно, сколько юноша случайно ронял такие тонкие и вылетающие из рук листы? Сколько соблазнительно медленно нагибался за ними и позволял концентрировать чужой властный взгляд на ягодицах? Сколько раз строил свои большие голубые глаза, в которых можно утонуть? А сколько пухлую нижнюю губу прикусывал, делая вид, что ничего не понимает в отчётах? Наверное, самым тяжёлым для альфы было то, что маленький дьяволёнок просто обожал подходить к нему, когда не понимал расчёта суммы на месяц для отдела компании, нагибаясь и опираясь одной рукой на стол, а другую умещал на спинке его кожаного кресла… Граничащая с непозволительным близость юноши пленила и завораживала, манила к безрассудным действиям. Как Чонгук продержался два месяца в таком темпе — одному богу известно. Он чувствует себя пубертатным школьником, до которого только дотронься — сразу обкончается. Тэхён несомненно рад своим достижениям, наблюдая за чужими метаниями и нескончаемым желанием, которые никак нельзя скрыть. Медленно, но верно идёт к своей цели, не упуская счастье, ведь, послушав бы он старшего, давно бы завалился в депрессию с апатией. Ким искренне любит и отчётливо видит ответные чувства в свою сторону… Сегодняшний день омега провозгласил решающим: хватит с него бегать вокруг да около, за прошедшие месяцы он достаточно подвёл старшего к решающему ответу в их дальнейших отношениях. Подготовился Ким на славу — чёрные кожаные штаны подчёркивали довольно выделяющиеся формы, а шёлковая блузка расстегнута на три пуговицы от горла, открывая вид на острые ключицы. Светлые волосы были завиты в крупные локоны, небрежно спадающие на лицо. На пухлых губах царила лёгкая улыбка, а острый взгляд голубых глаз прожигал насквозь мужчину в тёмно-сером костюме, что неизменно сидел в кожаном кресле. Причиной нового прихода омеги в кабинет стало совершенно непонятная несостыковка в новых отчётах за предыдущий месяц. Вот ведь жалость! Тэ без стука и лишнего предупреждения завалился в ставший уже родным кабинет альфы, начав тараторить о проблемах в отчёте, изображая удивлённый вид. Чонгук лишь с шумным вздохом принял отданные ему в руки бумаги и старался концентрироваться на написанном в них, а не на тонком пальчике, который указывал на необходимые строки. Чёрт, как же сложно терпеть близость юноши, с его сладостным феромоном, забивающимся в ноздри невероятным ароматом. Тэхён без лишних преувеличений сводит мужчину с ума и не даёт спать долгими холодными ночами. Омега на прерывистое дыхание и попытки отвести взгляд только ухмыляется и понимает, что его план неумолимо работает. Он так и продолжает нависать над старшим и наблюдать за его колебаниями, чтобы не посмотреть на белоснежную кожу под расстёгнутой рубашкой. Пальцы Чона незаметно подрагивают от напряжения, мышцы становятся каменными, а дыхание прерывается, грозясь вовсе исчезнуть. А Тэ всё видит, понимая, что сейчас наступает самый лучший момент для того, чтобы начать действовать решительнее. — Чон Чонгук, — Ким на работе обращается к нему официально, не пренебрегая правилами, в каком-то смысле, субординация даже придаёт определённый шарм их отношениям, — Вы совсем себя не жалеете, — с видимой грустью на лице говорит младший, вставая за спиной у альфы, чтобы положить мягкие ладони на широкие плечи и аккуратно сжать их, — смотрите, насколько сильно Вы напряжены… — Тэ медленно проминает затёкшие мышцы от долгого сидения в одном положении и слышит удовлетворённый выдох старшего. Омега целеустремлённо пробирается своими пальчиками к открытой шее и большими пальцами давит на необходимые точки, чтобы альфа блаженно прикрыл веки. — Тэхён, — Чон предупредительно рокочет и с силой сжимает руки в кулаки, чтобы не застонать позорно от незатейливых прикосновений. Боже, что только с ним творит один пронырливый омега… — Тише, тише, — горячий шёпот младшего возле уха альфы пронизывает током всё тело, — я всего лишь хочу немного помочь, — Ким легонько касается губами заалевшей мочки уха старшего, целуя пылающую кожу, — знаете, нужно давать себе отдыхать… — от глубокого голоса Кима, хочется скончаться, потому что просто невозможно держать себя в руках, чтобы не заграбастать одного маленького омегу в свои руки. — Ким Тэхён, перестань, — Чон пытается откашляться, чтобы его голос не звучал унизительно писклявым от чужой ласки. — Чего Вы сопротивляетесь? — Тэхён, пробирается своими умелыми пальчиками под расстёгнутую на одну пуговицу рубашку, чтобы огладить мышцы груди. — Вам очень даже хорошо сейчас, шея совсем забилась… — омега чертовски соблазнительно улыбается, продолжая говорить о простых вещах, на которых просто невозможно сконцентрироваться. Чонгук утробно рокочет, когда подушечки безымянных пальцев омеги касаются одновременно его вставших сосков и слегка надавливают. Необходимо закончить начатое представление. Альфе нельзя соблазняться на изумительного омегу, который может довести его до сумасшествия лишь одними прикосновениями. Тэхён по-омежьи скулит и дрожит, стоит только старшему развернуться на кресле и властно схватить его за талию, прижав к дубовому столу ягодицами. Как же долго он ждал, когда наконец увидит сорвавшегося альфу на его бесстыдные провокации. И он ни капли не жалеет, только плавится от чужого вида перед глазами: мужчина явно возбуждён и недоволен. Недоволен Чонгук исходом своего терпения, он ведь так хорошо держался всё это время и сейчас, сжимая мягкие бока младшего, который мурлычет ему на ухо, не может ничего с собой поделать. — Я не ясно выразился? — альфа строго смотрит на Тэхёна, плавящегося от напора. Омега внутри трепещет и нетерпеливо облизывает пухлые губы, горячо дыша и крепко сжимая широкие плечи, чтобы не потерять равновесие. Даже глотать становится тяжелее, так как слюна вязнет и застревает в горле. Томительно тяжело держать себя на расстоянии, когда чужие губы в сантиметре от своих. — Чонгук-а, — Киму уже всё равно на соблюдение этикета, когда всё тело горит, а из сфинктера выделяется густая смазка. — Я так по тебе соскучился за два месяца, вроде, ты всё время рядом находишься, но так далеко одновременно, — делится сокровенным, зарываясь тонкими пальцами в шелковистые чёрные волосы, грубовато сжимая у корней, чтобы услышать тихий желанный рык. — Тэхён, — Чон от него не отстаёт и впивается пальцами в мягкую кожу на талии, подушечками больших пальцев отчётливо чувствуя выпирающие рёбра. — Я уже устал говорить об одном и том же, — альфа нарочито громко выдыхает, ощущая потирающийся кончик носа о свою гладковыбритую щёку. — Ну так скажи что-то новое, например, как сильно хочешь меня, — Тэхён нетерпеливо, но достаточно тихо стонет от грубоватой хватки и чужого глубокого вдоха, жадно ищущего его запах. Внутреннего альфу ведь не заткнёшь просто так… — Нам нельзя… — Чонгук понимает, как сильно его потряхивает от желания разложить младшего прямо на столе. Ещё совсем немного и он потеряет над собой контроль. — Можно, Гук-и, всегда можно стать счастливым, — Тэхён томно шепчет в самые губы перед тем как наконец соприкоснуться с ними и получить самозабвенную отдачу в ответ. Окрыляющее чувство лёгкости и восторга проносится по всему телу — от кончиков пальцев на ногах до самой макушки. Омега задыхается в калейдоскопе проносящихся ярких чувств, отдающих вниз живота приятной истомой. Умелые движения губ старшего заставляют чуть ли не пищать. Ради такого шикарного поцелуя омега готов пожертвовать всем на свете. Мужчина целует его с пленяющими душу чувствами, со всей отдачей и рвением, что невозможно не почувствовать. Тэхён готов задохнуться, готов остаться в потрясающем моменте своей жизни на долгие тысячелетия, лишь бы волнующее мгновение никогда не заканчивалось. Ким льнёт ближе, хочет слиться с мужчиной воедино, когда тот так правильно посасывает кончик его языка своими губами. Омега даже не заметил в какой момент его усадили на стол и вжали в себя, чтобы ощущать тепло и делиться своим. Чон так правильно рокочет в самые губы, будто знает слабые места младшего, который сейчас похож на расплавленное мороженое на солнце. Однако всё прекрасное и незабываемое имеет тенденцию стремительно заканчиваться. Блять! Тэхён готов прибить постучавшего в дверь работника компании, прервавшего восхитительный поцелуй. Громко дыша и облизывая припухшие губы, альфа сказал ему прийти позже, но пелена, накатившая на него — моментально спала. Чон отошёл от своего персонального искусителя, притуплено смотря на него. — Уходи, — Чон прикрывает веки и пытается восстановить сбившиеся дыхание, — у меня есть муж, я тебя старше на двенадцать лет, я не хочу портить тебе жизнь… — ему самому неистово больно прогонять омегу, когда собственное сердце изнывает по младшему. — Уходи, Тэх… — альфа не успевает договорить, как его останавливает резкая, хлёсткая пощёчина. Обладатель голубых глаз смотрит на него с обидой и печалью. — Знаешь, кто ты? — Тэхён резко спрыгивает со стола, кое-как держась на дрожащих от ранней близости ногах и тычет указательным пальцем в него. — Трус! Подлый трус! — выплёвывает кричащие слова так болезненно и надрывно, что самому зарыдать хочется. — Гад, который не может бросить фиктивного мужа, чтобы обрести настоящую любовь! — омега давно знает секрет их брака, именно поэтому не отступал от мужчины. — Ты мне портишь жизнь прямо сейчас, как баран упёртый не можешь сделать лишь один шаг, всё время страшишься, что я от тебя уйду, но сам ничего не делаешь для того, чтобы удержать меня, а я как тупорылый идиот бегаю за тобой, — горько усмехается Ким, — пытаюсь помочь, достучаться до тебя. И что получаю в ответ? «Мы с тобой не пара, я тебя старше, у меня есть муж…», ну раз так, тогда я действительно отстану, — омега решительно идёт спиной к двери, чтобы здесь больше не задерживаться. — Мне тоже больно каждый раз быть отвергнутым любимым человеком. Живи спокойно со своим мужем и до самой смерти несчастным, ведь так правильно! — пелена слёз застилает взгляд, однако не мешает громко и красноречиво хлопнуть дверью, не дождавшись чужого ответа. С него хватит! — Тэ… — Чонгук словно прирос ногами к полу, не имея возможности двинуться с места: сердце болезненно сжимается, а дышать и вовсе ужасно больно. Кажется, в попытке прожить жизнь правильно, он потерял самого дорогого для себя человека…

_____________

Чонгук последние дни ходит сам не свой. Постоянно ноющую голову забивают неутихающие и сожалеющие мысли о потерянном внимании омеги, отдалившемся от него. Тэхён действительно перестал обращать на него и крупицы внимания, первые дни после режущих слов не приходя на смены, а потом и вовсе безразлично ведя себя по отношению к старшему, вёл себя так, как и до́лжно секретарю. Альфа запутался, окончательно затерявшись в бушующих нескончаемо мыслях. Наёль даже с самого начала принудительного знакомства не привлекал его так, как непоседливый Ким, вечно изводящий его до исступления одним лишь взглядом и касаниями. Мелкая чертовка своим присутствием в его жизни перевернула мир с ног на голову. Альфа никогда не горел желанием окольцеваться с Наёлем, их брак, скорее, компромисс, улаживающий проблемы в бизнесе и обществе, ведь всегда выглядит странным то, что альфа в тридцать лет с хвостиком ходит без кольца на безымянном пальце. Только в их союзе любовью и не пахло: расчетом — да, привычкой — тоже да, но не искренностью. Тэхён же для него как освежающий глоток воды в жаркую погоду… Однако альфа от него постоянно отказывался, предпочитая устоявшийся брак, но сейчас, по истечении недели без омежьего внимания, тот готов лезть на стены. Наёль не в счёт, от его внимания тошно становится. Собственно, за что Чонгук боролся, на то и напоролся. Мужчина смотрит на своего же мужа, который наносит крем на лицо после душа, сидя в чёрном халате перед зеркалом в комнате, а сам лежит на диване с давно переставшей интересовать книгой в руках. Он вроде бы смотрит за чужими действиями, как тонкие пальцы прихлопывают кожу щёк, а вроде бы и в никуда… Наверное, их и без того шаткий брак надломился, когда Чон узнал об измене мужа больше года назад, ещё до знакомства с Тэхёном. Пережить измену было достаточно тяжело и мужчина не может до конца признаться пережил ли он на самом деле её. Хоть они не развелись с огромными усилиями Наёля, но у альфы осталось отчётливое омерзение от чужого поступка. Тэхён прав, он выбирает себе несчастную жизнь, существование, без доли радости… — Чонгук, ты в последнее время совсем внимания на меня не обращаешь, — Наёль присаживается на край кровати, обеспокоенно смотря на собственного мужа и растирает в руках остатки крема. — Что случилось? — Я не хочу больше так жить, — Чон зажимает большим и указательным пальцами переносицу, решаясь уже покончить с ненавистными отношениями. — Мне надоело. — Как «так», дорогой? — омега тотчас округляет глаза, обеспокоенно смотря на альфу, заставившего его испугаться до невозможности. — Мы не любим друг друга, а я не люблю тебя… — Чонгук взгляда своего не отводит, говорит искренне и болезненно, так как несмотря на отсутствие чувств, тяжело прощаться с человеком, с которым провёл пять лет совместной жизни. — Подожди, не руби с плеча, расскажи нормально, — омега касается чужого плеча кончиками пальцев, будто в попытке остановить. — Я тоскую по тебе, а затем слышу отвратительные слова… — Я слишком долго думал о своём решении, я больше не могу с тобой жить, у меня перед глазами твоя измена, — Чон достаточно метался, столько попыток предпринял начать жизнь заново, но не смог. — Ты же знаешь, что это произошло случайно, — Наёль прикусывает нижнюю губу, виновато смотря на мужа. Надеялся, что альфа эту тему никогда не поднимет. — Ты случайно упал на член какого-то альфы? Знаешь, мало верится… — Чон одергивает плечо на котором всё ещё покоились тонкие пальцы. Уже тяжело молчать о наболевшем. — Да если бы ты мне уделял больше своего внимания, то мне бы не пришлось искать другого мужчину на стороне, — в противовес сыпется упрёк, с которого засмеяться охота. — Вместо разговора со мной ты выбрал пойти на этот шаг, — парирует альфа, — не нужно переворачивать всё с ног на голову. Конечно, удобно прикрываться отсутствием моего внимания, но это так не работает, — Чон и не думает отрицать недостатка внимания со своей стороны, но уверен, что они бы смогли прийти к компромиссу во времени без измен. — Не начинай, ради бога, бессмысленный разговор, который помотает нам обоим нервы, — Наёль всё ещё думает, что их разговор затеян только для того, чтобы лишний раз побеситься, но не представляет, что альфа достаточно серьёзен. — Я не начинаю, я — заканчиваю. Давно нужно было закончить наш брак… — мужчина делает паузы, так как ему самому безумно тяжело. — Ещё в тот самый вечер, когда я узнал о твоей измене… Но нет, тогда я повёлся на твою просьбу не разрушать то, что мы так долго строили. Только теперь всё это бессмысленно. К чему мы пришли? Я не могу на тебя нормально смотреть, у меня перед глазами застыла картинка того, как ты прыгаешь на этом… — Чонгук останавливается, не желая договаривать и с показательным отвращением морщится после своих слов. — Чонгук, послушай, мы давно взрослые люди, можем пережить сложный момент в нашей жизни, мне очень жаль, что я оступился, но я тоже омега, мне нужно тепло альфы… — Так вот и продолжал бы искать его у других, только уже без меня, давно нужно было развестись, давно… — припоминает тот самый разговор после увиденного, когда омега умолял его остаться, признавался в любви и в чёртовой ошибке, которую допустил. — За что ты переживаешь? Деньги у тебя будут, жилплощадь тоже, ты ведь не о наших отношениях беспокоишься, я всегда знал насколько ты меркантилен… — Чон бьёт в нужную точку, проницательно смотря на в скором времени бывшего мужа. — Чонгук… — изнеможённо и с обречённостью пытается разжалобить голосом омега. — Даже не думай пытаться меня переубедить. Бесполезно, я уезжаю из этого дома, завтра пойдём в ЗАГС, если я тебя не увижу там, то жди повестку из суда, если не придёшь, то я всё равно найду решение, как быстрее нас развести, не глупи, — говорит альфа перед тем, как встать с кровати и выйти из комнаты, не обращая внимания на попытки себя остановить.

_________________

Две следующие недели мужчине дались очень нелегко из-за попыток связаться со знакомыми людьми, которые помогли бы осуществить бракоразводный процесс намного быстрее положенного. Помимо бумажной волокиты, добрую половину мучающих мыслей занимал молодой омега, продолжавший также холодно относиться к нему. Чонгук останавливал себя от того, чтобы подойти к нему и нормально поговорить тем, что для начала нужно развестись и доказать наконец свои серьёзные намерения. Альфа и так достаточно долго мучил юношу, пытавшегося вразумить банальные вещи. С Тэхёном так нельзя, он недостоин подобного отношения к себе. Его оберегать нужно, окутывать своей любовью, но никак не трепать нервы и отстраняться, что мужчина делал больше года. Чону самому противно от себя становится: вроде бы, он гнался за правильным решением, хотел жить подобающе со своим мужем, но упустил один важный момент. По-настоящему любимым в браке он никогда не станет, а жить с ним ради принятия в обществе теперь не хочет. Только вот осталось вернуть своего любимого мальчика и более не трепать нервы. Постоянно давящего на безымянный палец кольца две недели как уже нет, мужчина его выбросил тотчас, как вышел из некогда общего дома. Альфа подумал, что хорошим решением будет встретиться с Тэхёном на нейтральной территории, не в офисе: там он загружен работой и вовсе не желает оставаться с мужчиной на пару лишних минут, как это было раньше. Благотворительный вечер, на который в обязательном порядке должны были прийти многие высокопоставленные люди, стал неожиданным спасением в сложившейся нелёгкой ситуации. Вот тебе и нейтральная территория, и благоприятная атмосфера. Однако вместо того, чтобы давно подойти к омеге, Чонгук приличную часть вечера со злостью и угрозой раскрошить бокал шампанского в своей руке, неотрывно смотрит на пришедшего неотразимо выглядящего Тэхёна в компании с молодым альфой, по-собственнически обнимающим его за талию. Практически не контролируемая ярость разгоралась с каждой секундой сильнее в мужчине, когда он видел, как хохочет Ким и беззаботно улыбается рядом с этим чмырём. Неужели он всё потерял? Упустил будоражащего нутро омегу? Их любовь подошла к концу? Чонгук чувствует крупную дрожь в своих руках и нескончаемую пустоту от одной-единственной мысли, что между ними всё кончено… Альфа устал ждать чуда, осознав, что необходимо брать жизнь в свои руки, хоть и дрожащие, иначе он ничего не изменит. — Ну что там? Он смотрит? — Тэхён с нескрываемым любопытством интересуется у Намджуна о том, что происходит за его спиной, так как сам старается не смотреть любимому мужчине в глаза, боясь выдать себя. У него вообще-то здесь целый план наметился! — Ой, да он сейчас меня одним взглядом просверлит, аж как-то не по себе становится, — альфа кидает мимолётный взгляд в сторону взрослого мужчины и натыкается на чистую ярость в чужих глазах. Ему полная пиз… — Ура! Значит план работает! — Тэ радостно улыбается, пока друг явно не разделяет его счастья, ведь тумаки достанутся ему одному. А Тэхён довольный потому, что решил пойти с другой стороны для того, чтобы окончательно завоевать чужое сердце, всё-таки дать человеку время, чтобы он определился в своих чувствах было лучшим решением… Омега начал видеть плоды их временного расставания ещё полторы недели назад, когда узнал о скором разводе директора из сплетен в офисе, в котором любой чих распространяется со скоростью света. — Ага, только если он меня убьёт, виноват будешь ты, я буду прилетать к тебе по ночам и пугать, — Намджун не унимается, что выглядит достаточно комично, ведь он сам ещё тот бугай, что в плечах шире и ростом выше в два раза него. — Намджун-а-а, — никак не пугается шутливой угрозы омега, обнимая парня за шею. — Спасибо тебе, что согласился помочь, мне совсем чуть-чуть нужно его додавить, не буду же я первый шаг делать к примирению… — Тэ улыбается, когда его друг обнимает в ответ своими медвежьими объятиями, они вообще скупы на тактильный контакт в дружбе, но сейчас, когда это необходимо, становится как-то теплее на душе, что друг может поддержать даже в таком деле. — Вот ведь омеги, хитрющие вы стратеги… — шутливо ворчит альфа, легонько хлопая ладонью по омежьей спине. Для него Тэ является словно младшим братом, которого хочется уберечь от всего плохого и, конечно же, помочь, именно поэтому он и подставляет свою жопу перед альфой друга… Ждать больше и не приходится: резкий хлопок стеклянного бокала, что осыпается в руке мужчины на пол, красноречиво говорит о том, что он окончательно вышел из себя. Чонгук истратил последние нервы и выдержку, стремительно направившись к милующейся парочке. Хватит стоять в стороне, он и так слишком много времени потерял из-за этого, нужно действовать. Устраивать у всех на глазах драку с выяснениями отношений с незнакомым ему альфой не хотелось, не здесь. Чон решил действовать иначе: выкрасть из лап противника своего омегу под локоть, чтобы увести того в укромное место, не заметив озорную улыбку на омежьем лице. Более-менее уединённым местом оказался один из малопроходных коридоров. Встав около небольшого окна, мужчина прислонил младшего к стене, нависая над ним. Чон не мог подавить в себе недовольство, но очень старался не поддаваться эмоциям слишком сильно, ведь понимал, что в чужом поведении большую часть занимает его вина. Тэхён старается подавить в себе омежье начало, ведь тоненький писк так и рвется из него. Внутренний омега доволен чужой властью над ним и силой, приводящей в восторг и эйфорию его небольшое, но бесконечно любящее сердце. Оно грохочет так, что, кажется, частый стук слышен на другом конце Земли. Ким кое-как контролирует участившееся дыхание из-за близости альфы, которого он не видел так давно, словно бесконечность. Низ живота сводит приятной тяжестью и спазмами, также не дающими сконцентрироваться на предстоящем разговоре. Омега облизывает кончиком языка свои сухие губы, проглатывая ком в горле. Всё происходит за считанные секунды, которые кажутся вечностью. Чонгук не отстаёт от него, с ума сходит от феромона омеги, источающего его непроизвольно, таким образом они показывают стоящему альфе перед ними, что он их интересует. — Что сейчас было? — Чон рокочет от негодования внутреннего альфы, который пытается вернуть своего омегу. У него сейчас одно желание в голове вертится: обнять, прижать к сердцу и никогда не отпускать. — С годами зрение теряешь? — язвит, не может не. — На что похоже было по-твоему? — Тэхён, несмотря на то, что показательно отталкивает мужчину от себя, говорит с придыханием и явным желанием. Молодое тело пылает с ног до головы, хочется прикоснуться, поцеловать чужие губы, но омега себя останавливает, дабы помучить мужчину подольше. — Не зли меня… — Чонгук, всё ещё опираясь одной рукой на стену возле головы младшего, кладёт вторую руку на тонкую талию, собственнически сжимая мягкую кожу, добиваясь еле слышимого стона в ответ. — Я же отстал от тебя, как ты того и хотел, — Тэхён громко сглатывает накопившийся ком в горле, но стоит на своём, — что ты хочешь от меня ещё? — Прости меня, — альфа понимает, что сейчас самое время раскрывать карты, потому как устал от собственной лжи, — я осознал свою ошибку, очень жаль, что мне пришлось потратить на это столько времени и страшно, что принять свои чувства к тебе я смог только тогда, когда потерял тебя… — Чон прислоняется лбом к чужому, с искренним сожалением говоря правду. — Чонгук… — со слезящимися глазами шепчет Тэхён. — Подожди, послушай меня, пожалуйста, — так же переходит на шёпот альфа. — Ты был прав во всём, абсолютно, с самого начала и до конца. Раньше я трясся из-за страха остаться одиноким в конечном итоге, боялся потерять уважение в обществе, боялся косых взглядов в свою сторону, но… Когда ты от меня ушёл, я понял, что самое страшное уже произошло, потерять тебя из-за своей упёртости я не посмею. У меня с души словно камень упал, когда я развёлся, тот брак для меня никогда ничего не значил, а вот ты… Ты запросто забрался в моё сердце и поселился навсегда, — мужчина берёт обеими ладонями заалевшие щёчки младшего и поднимает опущенную голову, чтобы посмотреть в глаза. — Моя любовь к тебе бесконечна, — он видит, как непрерывные слёзы скатываются по мягким щекам и улыбается, всё же осознав с точностью: — Я люблю тебя, Тэ-тэ, — Чон запечатывает своё признание чувственным поцелуем, от которого бабочки в животе порхают. — Гук-а, милый, как же долго я ждал этих слов! Я так рад, я тоже люблю тебя, бесконечно, — Тэхён цепляется за широкие плечи своими тонкими пальцами, желая быть ближе, чтобы ни одного миллиметра между ними не оставалось. Конечно любит, никому не отдаст своего мужчину, в конец осознавшего собственные чувства, давно виднеющиеся Киму. Чувственные, местами резкие, но страстные поцелуи растворяются во времени, сладость чужих губ заставляет закатывать глаза, а феромон неистово разжигает и без того повышенное влечение друг к другу. Тэхёна так хорошо прижимают к стене, так прекрасно перемещая ладони с талии на бёдра и обратно, чтобы ощупать каждый миллиметр тела. К большому сожалению, здесь, на благотворительном вечере, шибко не разойдёшься, не прочувствуешь полностью момент воссоединения сердец, а потому и было принято мгновенное решение поехать в дом к Чону, уже пустующий от вещей и самого бывшего супруга. Глубокие, жаркие и шумные поцелуи продолжаются на заднем сидении машины, персонального водителя альфы, которого придётся уволить, потому как негоже чужому человеку видеть его омегу таким податливым и нежным. Эх, жизнь так несправедлива… Только влюблённым сейчас явно не до этого: они словно пытаются истерзать губы друг друга от бушующего нетерпения наконец прикоснуться к оголённым телам. Тэхён даже и не думает скрывать своих просящих стонов, чем безумно возбуждает альфу, давно не испытывавшего подобного состояния. С Наёлем у них никогда не было чрезмерной страсти… Поцелуи и объятия не прерывались даже тогда, когда они вышли из машины, чтобы побыстрее добраться до спальни, уже не в силах терпеть нескончаемого возбуждения. Тэхён звонко стонет, когда Чон всасывает мягкую кожу на шее, оставляя после себя красные отметины, гласящие о занятости омеги и его принадлежности к единственному альфе. Ким ни капли не против быть помеченным, но и сам не отстаёт от мужчины, также оставляя следы страсти на сгибе чужой шеи. Затем его внимание привлекает запаховая железа, источающая концентрат обожаемого феромона, что дурманит голову с новой силой. Чёрт, омега даже не заметил, как старший уже положил его спиной на кровати и навис над ним громадной скалой. — Люблю, — шепчет Чонгук, между поцелуями, словно восполняя недостаток упущенных признаний в прошлом, — люблю. Тэхён дрожит, его целиком и полностью окутывает такая долгожданная любовь, вкупе со страстью и желанием. Он ловкими пальцами пытается избавиться от пуговиц на чужом пиджаке, чтобы наконец снять его к чертям собачьим. Ему нужен альфа целиком, полностью, без единой мешающей одежды. Омега нетерпеливо ёрзает под старшим, тихонько рыча, пока его шею вылизывают тщательно, не забывая покрывать поцелуями. Как же он давно этого хотел, чтобы просто таять под чужим любимым телом и наслаждаться вниманием мужчины. — Что ты?.. — не скрывая пищит омега, совсем потерявшись во времени. А приходит в себя только тогда, когда нагой лежит в постели, пока Чон мокрыми поцелуями спускается ниже, останавливаясь около его бёдер. Комната заполняется омежьими мелодичными стонами, когда старший присасывается к давно истекающему густой смазкой сфинктеру, усердно вылизывая его начисто и проникая внутрь кончиком языка. Ким сминает пальцами простыню от накрывающих яркой волной ощущений то ли пытается отстраниться, то ли пододвинуться ближе, но в конечном итоге цепляется за тёмные волосы, принуждая не останавливаться. Чон и не собирался, ему до безумия нравится видеть и слышать результаты своих стараний. Когда он заменяет язык двумя пальцами, то и дело дотрагиваясь до простаты, то просто не мог отвести восхищённого взгляда от мечущегося омеги по постели. Он так красив… Боже… Лучше него нет никого на этом свете. — Иди ко мне, Гук-а, я хочу кончить вместе с тобой, — сорванным из-за нескончаемых стонов голосом проговаривает Тэ. Альфа с волнующим омежье сердце рокотом поднимается выше, вовлекая младшего в такой необходимый поцелуй. Тэхён не противится собственной смазки на губах, а только пытается слизать её остатки. Чонгук быстро находит в ближайшей тумбочке презервативы и натягивает один из них на изнывающий возбуждением член. Ох, сколько же раз ему приходилось подавлять то самое возбуждение, но сейчас всё по-другому. Тёплые стенки омежьего нутра плотно обволакивают его, непроизвольно сжимая. Чон стонет вместе с Кимом в унисон. Закинув стройные ноги себе на плечи он продолжает вбиваться в изнеженное тело более резкими толчками, достаточно растянув младшего, предотвращая возможную боль. Тэ выгибается в спине, сжимается, когда чёткими движениями альфа попадает по простате беспрерывно и, закатив глаза от удовольствия, кончает себе на живот, а через пару размашистых толчков старший догоняет его и падает на спину от колотящегося сердца и выброса адреналина, тяжело дыша, но бесконечно радуясь своему выбору. В кои-то веки правильному. Тэхён с широкой улыбкой на лице поворачивается к своему мужчине и принимает нежные поцелуи и объятия, млея от любви и гармонии между ними. В их жизни будет ещё много прекрасных моментов, но этот запомнится навечно. Принятое альфой решение для омеги стало дороже тысячи слов о любви…