лезвие под языком

Солнце жжет немилосердно. Сергей томится в соломенной шляпе, жалеет, что потащил Олега в самый солнцепек на фермерский рынок. Просит остановиться и покупает себе мороженое в первом же подвернувшемся ларьке, получает лишь жижу в пластиковом стаканчике — холодильники едва справляются, хоть и гудит натужно электрогенератор. Олег берет минералку, прикладывает бутылку ко лбу, сняв ненадолго кепку. Снова прикрывает лицо, откручивает крышечку и жадно пьет. — Все еще не соскучился по промозглому Питеру? — интересуется Сергей. Олег, уже в который раз за последнее время услышав этот вопрос, аж давится, коротко смеется, рука его вздрагивает, и он проливает воду на себя. Спохватившись, заворачивает крышку, оттягивает поло за край, обозревая ущерб. А Сергей, уставившись на мокрую белую ткань, прилипшую к груди Олега, видит его словно в первый раз. Видит острые очертания соска. Видит едва просвечивающую загорелую кожу. Забывает, как дышать. Мороженое все плавится и плавится в горящей руке, превращаясь в молочный коктейль. — Серый, чего застыл? — спрашивает Олег, вновь поднося минералку ко рту. Едва отдавая отчет своим действиям, Сергей подталкивает его под локоть, и льется прохладная вода Олегу на подбородок, на грудь. — Ты чего… — Прости, — произносит Сергей скороговоркой, — нервный тик, знаешь, иногда так бывает, чистая случайность… И он завороженно смотрит на рельеф груди Олега, подчеркнутый мокрой одеждой. — Так, — тихо говорит Олег. Вдруг резко бьет по стаканчику мороженого ладонью, и от неожиданности атаки Сергей роняет его себе под ноги, белые капли разлетаются в стороны, попадают на парусиновые туфли. — Ты что натворил? — возмущается Сергей скорее для проформы, пытаясь унять улыбку, раздирающую рот до ушей. — Нервный тик, — разводит руками Олег. Сергей все же смеется. Хочет сейчас же обнять Олега, зацеловать его улыбающиеся губы, дотронуться до все еще холодной мокрой ткани на его груди, но сдерживается. Они продолжают путь. Сергей старается держаться поближе, почти сталкивается локтями. Томно произносит: — Если тебе жарко, то, знаешь, можно освежиться. В фонтан, например, залезть… — Сегодня вроде не день ВДВ, да и я в других войсках служил, — парирует Олег. На рынке Олег берет несколько мягких авокадо, одуряюще ароматное манго, пока Сергей опасливо трогает подушечкой пальца иголки рамбутанов; Олег прихватывает и их тоже. По пути домой Сергей вполголоса спрашивает, словно они сюда в отпуск приехали, а не залечь на дно на неопределенное время: — Тебе вся местная еда нравится? — Ага. Манго даже из пакета пахнет, чуешь? И Олег втягивает воздух. Сергей принюхивается: действительно, даже прогорклому воздуху возле уличных забегаловок не перебить этот запах. Поло Олега уже высохло, и следа не осталось от минералки, лишь в памяти Сергея остро стоит картинка, как через белую ткань просвечивает кожа, как топорщится вставший от холодного сосок. И он думает: надо сказать Олегу, что в такую жару купаться в бассейне отеля без одежды нельзя. Надо обязательно надеть футболку. Иначе обгорят плечи, и мажь потом тебя сметаной, да? О том, что плечи сгорели исключительно у него самого в первый же раз, как он разделся до того, как стемнело, Сергей старается не вспоминать. Да, точно, он оденет Олега в белую футболку и отправит поплавать, а когда тот вернется, облепленный просвечивающей тканью, со стекающей по мускулистому телу водой… Тогда придется срочно тащить его в номер и раскладывать такого, мокрого, одетого, на постели, и долго-долго любить.