лезвие под языком

В первый раз он даже не проник. Только пальцами толкался, целовал в плечо и вполголоса говорил: — Я не буду, если тебе не нравится. Олеж, ну же, не молчи… — Нравится, — хрипло выдыхал Олег. Физически ему не нравилось. Не то, чего он ожидал. Точно не то, от чего Серый стонал в голос и умолял сильнее. Но ему нравилось, что Серый прижимается грудью к его спине, членом — к бедру, аж подрагивает от возбуждения, и шепчет нежно-горячо в ухо, и делает с ним то, чего еще ни с кем не делал, то, чего Олег еще ни разу не испытывал. Ему понравилось, как Серый положил член между скользких от смазки ягодиц и, постанывая, двигал бедрами, и прикусывал загривок. Цеплялся за талию и скулил, как ему хорошо, хотя он даже не проник, не попытался войти членом. Серый больше не заговаривает об этом, пальцы его не оказываются где не договаривались, но Олег снова просит его: — Серый, давай попробуем. Я хочу, правда. Я постараюсь. Тот садится ему на бедра, берет лицо в ладони. — Это я постараюсь, — нежно произносит он. — Постараюсь, чтобы тебе было хорошо. А он понимает, что Олегу обязательно нужно, жизненно необходимо до того, как он уйдет в армию? Отдаться ему, прочувствовать его всеми возможными способами. За два года что угодно может поменяться. Он хочет унести с собой воспоминания о том, как всего себя отдал Серому, как раскрылся ему полностью. Хочет, чтобы они во всем друг у друга первыми были. Во второй раз получается. Серый растягивает его терпеливо. Вынимает периодически пальцы совсем и ласкает ртом опадающий член, гладит по окаменевшему животу, по твердым бедрам. Олег не понимает, как так просто вышло взять Серого впервые — он словно пластилиновый был в его руках, податливый, в него легко входили пальцы, он сам насаживался. У него в первый раз покраснели ягодицы, грудь, он весь был красный, но не позволял сдать назад, даже когда Олег попросил — хватит, давай остановимся, необязательно все сразу, — даже тогда он отрезал, что надо именно сейчас. Залез сверху, направил в себя член Олега и медленно на него опустился, кусая губы. Всхлипнул и запрокинул голову, часто дыша. Больше всего хотелось в тот момент его ссадить обратно, окутать собой, взять в объятия и шептать: ты что, дурак, всем должно быть приятно, зачем эта жертвенность, мне удовольствия нет, если ты страдаешь; но ты попробуй его сгони. Он маниакально покачивался на члене, дрожа всем телом, и смотрел в глаза. Олегу сложно было расслабиться, и только когда Серый позволил ему смежить веки, он отпустил ситуацию. Касался его талии, гладил бедра, а Серый будто привык, перестал насаживаться полностью, как в порно, и стал аккуратнее. От его плавных движений Олег кончил, кончил прямо в него, содрогаясь всем телом, и долго-долго его потом ласкал и благодарил за его бесконечное доверие. И вот теперь Серый на его месте, только ему хватает жесткости и силы воли, чтобы остановиться. Олег думает сделать так же, как он. Скомандовать: хватит нежничать, хочу сейчас. Но Серый не послушается. Он, прижав его колени ему к груди, мягко мурлычет: — Подожди, Волч. Торопиться некуда. Меня так заводит быть внутри тебя пальцами… в твоем теле… И Олег, улетая от его слов, начинает проникаться: да. Его пальцы. Внутри. Бесстыдно так. Он жмурится, лицо горит. Самое интимное и неловкое, что может быть, — Серый, сложив его пополам, целуя его губы, щеки, трахает его пальцами, растягивает плотно сжатые мышцы. Олег пытается, но не может расслабиться. Мучает и себя, и его. И все-таки постепенно поддается, в него входят пальцы, сложенные лодочкой, и он просит: — Хоть немного. Попробуй. Я готов. Серый целует его под коленом. Не спрашивает, уверен ли Олег; мнение Олега его сейчас точно не интересует. Он мягко проворачивает пальцы в нем, чтобы самому убедиться. — Знаешь, как хочу? — шепчет он. Глядит в глаза. — Как?.. — Вот так, — томно отвечает Серый, и вытаскивает ладонь полностью, вставляет два пальца как-то совсем иначе, под другим углом, и Олег от неожиданности ахает — простреливает короткое удовольствие. — Расслабься, просто подумай… подумай о том, как я хочу тебя. Его губы — на щеках. Его губы — везде. Он касается внутри так, что Олег ерзает, пытаясь продлить эту вспышку удовольствия, уловить ее, он прекрасно знает, как Серый хочет его, хочет в н е г о, и насаживается на его пальцы. Обволакивает голос Серого: — Молодец, расслабился… Волч, давай попробуем, да? Так хочу, Волч… Он задирает ноги Олега к ушам. Олег сам себя подхватывает под коленями, чтобы ему было сподручнее. Горит и стыдливо отворачивается от того, как раскрыл себя. И вспоминает, что так же раскладывал Серого, и тот в этой позе был красивым, порочным, но он всегда такой. У них получается — медленно, неловко. Серый еле входит, Олег тяжело дышит, член опадает. Распирает жгуче-неприятно, едва не срывается с губ: не надо. Нет, хочет. Тело только против. Серый сам останавливается, но Олег сжимает в кулак его волосы: — Не смей. Давай. До конца. Тот смотрит с жалостью. Закрывает глаза. — Не могу тебя мучить. Олег опускает ноги ему на плечи. Сжимает бедрами шею. — Сереж, мне с тобой — нравится. И Серый, поверив, медленно движется дальше. Входит в него, подрагивая. Шумно дышит. С виска его срывается капля пота. Он наклоняется, целует жадно и мокро. Замирает, чтобы Олег привык. Только тогда открывает глаза, смотрит на Олега. Положив руки ему на шею, Олег пытается осознать их — сплавившихся друг с другом, на запредельном уровне интимности. Серый в нем. Плоть к плоти. Никаких, конечно, резинок. Его локти касаются плеч Олега, пальцы — в волосах. Олег прижимает его к себе руками и бедрами. Ближе уже — невозможно. — Можно… можно, Олег? — чуть срываясь, спрашивает Серый. — Давай… И он двигается медленно, едва заметно, с ним хорошо-больно, с ним мучительно-нужно. Олег едва дышит, все мышцы напряжены. Терпимей становится спустя вечность — уже легче ездит в нем член, а Серый касается его, облизав ладонь. Ласкает. Склонился, целует. Олега плавит мысль: он отдался. Серый берет его. Неловко и неидеально, именно так, как необходимо. Хочет, чтобы Серый в него кончил. Лезет ему в рот языком, обнимает за шею крепче, сжимает в кулак мягкие волосы, а Серый, нервно дергая бедрами, проникает в него уже быстрее, глубже. Стонет в рот. Вырывается, чтобы глотнуть воздуха, и всхлипывает. — Олег… Олеж, с ума схожу, — выдавливает он. — С тобой. От тебя. Он подается было назад, но Олег шепчет: — В меня. Хочу, чтобы ты в меня. Серый со стоном приникает губами к его шее, прячет лицо в изгибе плеча. Спина у него мокрая от пота. Он плотно прижимается к груди Олега своей, пару раз дергает бедрами — и замирает. Внутри странно. Внутри правильно. Он, всхлипнув, выходит, тяжестью тела наваливается на Олега. Задранные ноги затекают, но Олег все равно держит их на его плечах. Тихо дышит. Серого размазало, Серый на его груди совсем никакой, только целует беспорядочно, до куда дотягивается. Они проводят ночи по-разному. Иногда только ртами, руками, иногда укладываются в шестьдесят девять, и Олег постоянно сбивается с ритма, потому что Серый ласкает более умело, Серый сосет так, что Олег больше ни о чем думать не может, только о его рте, и прижимает его член к лицу. Он сам трахает его ненасытно, не может насладиться его стонами, его “Боже, Олег, сильней, давай сильней!”. Серый проникает в него пальцами, пока Олег его берет лицом к лицу, и тогда — Олег замечает — кончает быстрее. Хочет попросить Серого взять его снова, но медлит — в прошлый раз он так долго возился, а удовольствия, кажется, получил меньше обычного. И удивлен, когда Серый, возбужденный, взбудораженный, просит: — Олег… Волч… Волч, можно я — в тебя?.. Олег раздвигает ноги прежде, чем осознает его слова, екает в груди — он и не думал, что настолько этого опять хочет. Уже быстрее и проще, пальцы скользкие — внутри, а за ними — член. Серый шепчет на ухо: — Да… да, мой хороший… так нравится с тобой… так люблю… Он берет Олега осторожно, словно он хрустальный, ухитряется даже ласкать в такт, и Олег тихо выдыхает, безмолвно его благодарит — да, вот так хорошо, так — просто прекрасно… Серый сверху стонет совсем по-другому, нежнее, на выдохе, но становится болтливее. И все равно это редко. Редко, когда Серый наваливается сверху, прижимая его колени к груди, и шепчет, проводя языком по уху: — Не зажимайся. Мне остановиться?.. — Нет, не надо, продолжа-ай… Олег старается расслабиться, очень старается, чтобы было не так тесно, чтобы Серый не мурлыкал, что ему даже больно от того, какой Олег узкий. Он хочет, чтобы Серому было легко. Но не может иначе — жаждет ему отдаться и открыться полностью, а все равно напряжен — непривычно. Все разы, что он снизу, по пальцам можно пересчитать, каждый раз дыхание перехватывает. Но Серый терпеливо говорит: — Расслабься, ну, Олеж… скажи — и я перестану. Олеж, тебе нравится хоть?.. Хороший мой, умница, вот так… Он берет медленно и неглубоко, и член касается той точки внутри, от которой искры из глаз. Ищет удобную позу. Укладывает Олега на бок и — осторожно, по чуть-чуть. Олег неожиданно для себя всхлипывает — вдруг пронимает. Серый обнимает его за талию, легонько ласкает член. Бедрами двигает мелко. И, прикусывая за ухо, кончает в него, а потом долго не вынимает — до тех пор, пока Олег не скручивается в оргазме сам от его руки, и только тогда довольно шепчет: — Ты кончил на моем члене. Вытаскивает. Лежит, обнимая. И вдруг говорит: — Я больше не буду. — Почему? — вскидывается Олег. Поворачивается к нему. Серый упорно отводит взгляд, и Олег ловит его пальцами за подбородок, заставляет посмотреть на себя. — Тебе не нравится, — наконец произносит Серый и торопливо добавляет, глядя в округлившиеся глаза Олега: — Это нормально. Я вот, например, ярко кончаю, если на твоем члене, даже быстрее, чем обычно… Но не всем подходит. — Твой мне идеально подходит, — выпаливает Олег. — Серый, я только кайф ловить начал… Серый смотрит недоверчиво. Обещает попробовать еще. И в следующий раз, сам насадившись на него сверху, Олег примерно понимает. Понимает, от чего Серый так стонал.