Кофе

      Ник быстро возвращался в студию по длинному коридору, умело балансируя в обеих руках четыре больших стакана с кофе. Как назло, подставки для стаканов закончились на парочке перед ним. Так что, ему пришлось построить нехитрую конструкцию в два этажа, и теперь полагаться исключительно на свою координацию. А Ник в своей координации был чрезвычайно уверен, но вышедшие на перекур навстречу ему Дэйв и Джуниор, почему-то с круглыми глазами обошли его вдоль противоположных стен. Но Ник даже не обратил на них внимание. Он слишком сосредоточен на своей стаканчиковой пирамиде. Только дойдя до закрытой двери, он в недоумении остановился. Покрыл про себя Дэйвов богатым трехэтажным, и аккуратно попытался подцепить дверь носком кроссовка. С первого раза не вышло, но Ник, крепко держа в руках свою ценную ношу, не сдавался и продолжал, пока не начала открываться еле видимая щель.       — …Да, но это же Ник, понимаешь…       Ник тут же остановился, когда услышал свое имя за дверью. Он этого не хотел, но непроизвольно прислушался. Марти, похоже, говорил с кем-то по телефону.       — Нет, я же не об этом! Я не хочу на кого-то переключится, наоборот! В смысле… Иногда бывает такое чувство, понимаешь, иногда он так на меня смотрит, что мне кажется… Я же это себе не придумал?       Ник вздрогнул и остановился колупать дверь. Речь явно шла о нем. Уже без всякого смущения он придвинулся вплотную к сделанному зазору, чтобы лучше расслышать обрывки разговора.       — Не говорил, ничего такого, но я почти уверен, что он однажды просто поймет, что я в него влюблен. Потому что, если он только не идиот. Если у меня есть шанс, но я молчу, уже я буду идиотом, не так ли?       — Черт, что?.. — Ник отпрянул в сторону от двери в абсолютном смущении. Его сердце вдруг забилось с такой интенсивностью, что даже дышать стало тяжело. Он попытался взять себя в руки, и подавить этот внезапный испуг, напрочь забыв, что он держал в руках.       — Черт, черт! Нет, нет, нет! — Ник со стороны выглядел, как цирковой артист во время номера, и прилагал все усилия в попытках избежать неотвратимое падение.       — Погоди, там что-то за дверью, я тебе перезвоню.       Марти резко толкнул дверь, не подозревая, насколько это была его ошибка.       — Блять! Нет! Стой! — завопил Ник, когда все четыре стакана с обжигающей жидкостью перевернулись на него. — Черт возьми! Блять!       — О Боже мой, ты в порядке? — Марти в ужасе взирал на огромную лужу кофе, растекающуюся по бетону, как тихо плавали в этом темном кофейном озере четыре бумажных стаканчика, и как Ник шипел и громко матерился, согнувшись почти пополам.       — Твою ж мать, как же больно! — Ник, наконец, сдернул с себя мокрую майку, и стал обмахивать начинающий розоветь ожог на животе. — О Господи, туда гребаную лаву налили?!       Марти уже вынырнул из студии с какой-то кипой бумаги в руках, и принялся интенсивно обмахивать ей Ника. Тот взглянул на него с благодарностью и, казалось, ему стало чуть легче. По крайней мере, непрерывный поток брани прекратился.       — Я так и знал, что надо было деньги ставить! — по пустому коридору прозвучал громкий смеющийся тембр Дэйва.       — Иди ты в жопу! — тут же огрызнулся Ник. Он совершенно характерно переминался с ноги на ногу, пока Марти все еще обдувал его торс бумагами. — Марти, слушай, буду благодарен, если подуешь чуть ниже.       Марти на секунду замешкался, но просьбу выполнил, и переключился на мокрые, пропитавшиеся насквозь кофе, шорты Ника.       — Чувак, приберись здесь и сгоняй за новым. Марти, перерыв закончился.       — Нет, Марти, слушай, — Ник резко вспомнил, почему все это вообще произошло. — Ты не поможешь мне? Совсем немного.       — Менза, ты пол без помощи уже не помоешь? — откликнулся Дэйв и кивнул Марти возвращаться в студию.       — Заткнись нахрен, — огрызнулся Ник. — Марти, я… Мне нужно поговорить с тобой.       — После работы, — Дэйв уже намеревался закрыть перед ним дверь. Марти смотрел на обоих в совершенном замешательстве.       — Какая работа, ты рехнулся?! На мой член только что вылилось два литра ебучего кипятка! Я не могу тут стучать, в чем мать родила, пока Марти будет обмахивать мои яйца гребаной бумажкой! Мне нужно снять эти гребаные шорты, переодеться, и я сваливаю отсюда, ты, блять, меня, нахуй, услышал? — Ник почти тут же рванул дальше по коридору в сторону туалета, пока Марти и Дэйв только провожали его взглядом. Мастейн молчал довольно долго, затем тяжело вздохнул и вернулся в студию.       — Марти, проверь, как он там? Дэвид… Вытри эту гребаную лужу.       Марти тут же удалился вслед за Ником под громкие недовольные вопли Джуниора.       — Ник? Ты в порядке? — Марти негромко постучал в прикрытую дверь.       — Я в норме, все в порядке, можешь зайти, — Ник стоял, прислонившись спиной к раковине и опирался на нее руками.       — Я намочил шорты в холодной воде… — он сделал паузу и усмехнулся. — Но они нагреваются от кожи, так что, это еще хуже.       — Прости, пожалуйста, я не видел тебя!       — Это не твоя вина, я сам там стоял, как идиот. Как же это нелепо, просто пиздец.       — Я быстро съезжу за лекарствами от ожогов и привезу тебе! Сможешь дойти до студии? Тебе больно, если двигаться так?       Ник слушал его и улыбался. Он вспомнил его слова и посмотрел на Марти, больше не скрывая влюбленного взгляда. Он заметил на его лице замешательство, которое тут же исчезло. Марти всегда умел хранить самообладание.       — Так… Я туда и обратно? Я скажу Дэйвам, что тебе плохо и нужна медицинская помощь. Пусть свалят из студии…       — Марти, не нужно себя винить, я сам уронил стаканы, потому что, как придурок, нес их друг на друге. Это не ты толкнул меня.       — Хорошо, это был не я. Какая разница, Ник?       — Я случайно, но… Я подслушал, о чем ты говорил по телефону. Может, это самое нелепое признание в твоей жизни, но если я уже узнал, то я не могу просто молчать, да?       Марти не ответил, только слегка нахмурился, как будто пытался отыскать какой-то другой смысл его слов. Ник оттолкнулся от раковины и осторожно заключил Марти в объятья. Помимо жуткой боли от горящих ожогов, Ник осторожничал еще и из-за страха, колотившего все его тело.       — Я не буду обнимать тебя.       Ник замер.       — У тебя вся кожа красная, будет больно… — Марти прижался щекой к его щеке. Ник в облегчении снова задышал, провел по его волосам, перебирая пальцами упругие мягкие пряди.       — Я не всегда калека ниже пояса, чтоб ты знал.       Марти молчал пару секунд. Затем прыснул от громкого смеха.       — Да чтоб тебя! Серьезно, как всегда такой момент испортил!       — Ты же меня за это любишь, да?       Марти широко улыбнулся, и нежно припал к его губам.       — В том числе.