UNDERASH

Альтермедиа: Чара

      «Смерть — это самое милосердное явление в нашем мире», — так говорила моя биологическая мать, когда я была ещё ребёнком. — «Это пугает тебя по началу, но, на самом деле, её объятия самые тёплые». Её слова врезались в мой ещё детский и невинный разум, впились, словно острыми когтями, и остались на подкорке. Когда я жила на поверхности, то рано начала задаваться вопросом, какова будет моя собственная смерть? Это будет больно? Медленно и мучительно? Или может случиться со мной во сне?       Не думала, что получу ответ на этот вопрос, только дотянувшись до желанного счастья. Описать свои чувства, когда ты медленно и мучительно умираешь, очень сложно, особенно в тот момент, когда смерть уже не является пределом твоих мечтаний. Ты испытываешь ужасное разочарование, настоящее отчаяние, чудовищную несправедливость. Тебя сначала выворачивает наизнанку, но постепенно всё начинает исчезать вокруг — звуки, предметы, запахи, а затем появляется какая-то странная лёгкость.       Обычно ты, скорее всего, не сразу понимаешь, что тебя настигла смерть, но я осознала это сразу, потому что он хотел этого. Фриск специально раскрыл свои мотивы в тот вечер. Он знал, что я сейчас умру, и хотел, чтобы через меня прошёл весь спектр эмоций от осознания того факта, что для меня наступил конец.       Обычно в книгах и фильмах в момент смерти героя показывают, как у него перед глазами проносится вся его жизнь, но в момент, когда я увидела, как Гастер взял на руки моё бездыханное тело, в моей голове было совсем другое. Меня переполняла горькая обида. Я кричала, пусть и понимала, что никто меня не услышит. Стоило мне только дотянуться до желанной семьи, друзей и любви, как мне хладнокровно просто отрезали руки. «За что? Почему? Чем я заслужила всё это?» — это были эгоистичные мысли, но у меня было на это право. Как бы мне не хотелось, но я всё ещё человек. Каждый из нас эгоист. В момент дикой агонии меня переполняла и жуткая ярость. Невыносимая жажда, из-за которой в горле стояла такая сухость, что хотелось разодрать его голыми руками. Мой сгорающий в огне болезни разум жаждал мести.       Мне казалось, что ты уходишь в небытие после смерти, но, видимо, это не совсем так. Мне было больно наблюдать за Гастером, рыдающим над моим трупом, а затем и видеть лица тех монстров, которым я обещала светлое будущее, защиту и поддержку. Моя душа не рассыпалась и не исчезла. Она продолжала бороздить пространство, несмотря на то, какой слабой была после наших тайных исследований вместе с Гастером. Это позволило мне наблюдать, но не вмешиваться в то, что происходило после моей смерти. Возможно это моё наказание за совершённые ошибки и излишнюю доверчивость. — Принцесса, — голос Гастера заставил меня открыть глаза и выйти из мира грузных мыслей. — Как вы себя чувствуете? — А вы как думаете? — я устало протёрла глаза и оглянулась.       Нос щекотал запах сырости и земли. Вокруг царил полумрак. Видимость была настолько плохой, что глаза начинали дорисовывать в тенях пустых заброшенных коридоров различные недружелюбные образы. Хорошо можно было осмотреться лишь при свете факела или фонаря. Я настолько привыкла впритык рассматривать трещины на старых каменных стенах этих коридоров, что была уверена, что моё зрение успело ухудшиться за этот месяц, пока мы здесь находились. Стены в некоторых местах сильно заросли плесенью и тугими лианами, которые спускались даже на землю. Я уже устала считать, сколько раз успела споткнуться об них, пока мы блуждали по этим коридорам.       В день нашего побега мы успели лишь схватить лёгкую для передвижения одежду в нашем родном доме и скрыться в секретных лабиринтах, пролегающих по всей столице и вплоть до лаборатории в Хотленде. Наши парадные костюмы перед побегом мы порезали и сожгли.       О существовании этих коридоров мы узнали в детстве. Нам рассказала о них мама, которая частенько проводила нас по ним, чтобы безопасно добраться до нужных мест. Эти секретные ходы построили давно, ещё до того, как наш дедушка стал королём. О них могли знать только члены королевской семьи, ведь ими всегда пользовались только в случае крайней необходимости. Вот только Фриск о них не знал. Это и помогло нам скрыться в тот день. Мы очень быстро добрались до станции лодочника, который привёз нас в Сноудин, откуда мы, используя знания из нашего прошедшего будущего, смогли спрятаться в Руинах, в тех самых глубинных уровнях, которые нам тогда удалось отыскать. Однако Фриск тоже о них знал, поэтому каждый день мы не переставали двигаться, уходя всё дальше вглубь и мрак. Мы зарылись, словно жалкие слабые кроты, под землю, пока мою душу грыз мерзкий червь унижения, стыда и разочарования. — Мне кажется, я схожу с ума, — с моих губ сорвался нервный смех, а затем тяжёлый вздох. — Этот звук меня всерьёз раздражает, — пока мы шли, пока останавливались на привал, когда просто спали, я не переставала слышать один раздражающий звук. Эхо от капель с потолка, разбивающихся об пол. Слышать это на постоянной основе — просто невыносимо. — Вы очень плохо спите. Я ночью постоянно вижу, как вы поднимаетесь и начинаете бродить, — он нахмурился и погладил меня по голове. — И как ты определяешь, когда наступает день, а когда ночь? — я усмехнулась. Не знаю, что бы я делала, если бы рядом не было Гастера. Я посмотрела на него и горько улыбнулась. Он выглядел гораздо хуже меня прямо сейчас, но продолжал всеми силами нас поддерживать. Из-за этого мне только больнее думать о том, что испытывает этот скелет прямо сейчас, то, через что ему приходится проходить.       Когда Гастер после моей смерти нашёл единственную подсказку, которую мне удалось оставить, признаюсь честно, мне хотелось верить, что он с ним расправится. Я хотела, чтобы он его убил, и возложила на Гастера все свои надежды в тот момент. Именно поэтому не винила его, когда они не оправдались. Он попытался. Не предал меня и самого себя до самого конца.       Когда Гастер провалился в ядро, мне захотелось броситься вслед за ним, попытаться дотянуться до него, вытащить, но не могла ничего уже сделать. Если бы я была жива, на мои крики и слёзы сбежалось бы всё Подземелье.       Только один человек испытывал удовольствие от того, что произошло в тот вечер. На самом деле, думая об этом сейчас, я понимаю, что многое встаёт на свои места. Внезапно, единственный не заражённый среди людей, запертых в Подземелье, кто всегда пытался протолкнуть противоречивые идеи во время собраний, кто улыбался, смотря на то, как у нашего народа отобрали свободу. Всё это был один человек — Фриск. Ненависть к человечеству — это одно, могу понять неприязнь ко мне, но за что монстров? За что нашу семью? За что тех, кто погиб, пытаясь тебя защитить? Никто из них не заслужил этой жестокости! Я так и не смогла понять, чем они всё это заслужили.       Не знаю, сколько времени я провела у источника, но казалось, что прошла целая вечность. Перед ядром возникла душа. Искажённая, практически расщеплённая, но функционирующая, как моя. Не сразу в этом вытянутом растёкшемся силуэте я узнала Гастера. Аура его души ощущалась совсем другой. Её вид привёл меня в ужас. Я сразу поняла, что это произошло с ним из-за пребывания внутри ядра. Он был искажён магией своего творения. Он больше не тот, кем был раньше. Когда я его позвала, Гастер даже не оглянулся, очевидно, не узнав меня. Всё остальное время он лишь блуждал по Подземелью, следя за своими сыновьями и Фриском. Возможно, на инстинктивном уровне он чувствовал свою связь с ними. А мне осталось лишь следовать за ним.       Я чувствовала вину. Если бы не я, не моё послание и моя ярость, то Гастер был бы жив. Ему бы не пришлось так мучиться, пройти через всё это. Он бы мог быть вместе со своими детьми и друзьями, защищать их и продолжил бы работать на благо нашего народа. Мне хотелось верить, что всё будет именно так, когда я выцарапала имя Фриска на своей руке, но с каждым разом меня всё сильнее поглощало отчаяние. Один за другим Фриск губил всех тех, кто был мне дорог. Меня раздражал тот факт, что я ничего не могу сделать. Почему? Почему я не могу защитить их? Пожалуйста, мне просто нужен хотя бы ещё один шанс.       Когда мне казалось, что я сойду с ума от одиночества и отчаяния, что-то произошло. То, что подарило мне второй шанс и возможность исправить свои ошибки. В момент, когда мир вокруг меня начал вновь разрушаться, я открыла глаза в прошлом. Это было так странно. Ты словно пробудился от ночного кошмара. По крайней мере, таковы были мои ощущения, когда я подскочила с кровать в своей родной спальне. Эта ночь была просто безумной. От невыносимой фантомной боли я начала задыхаться, пока из моей груди не вырвался пронзительный крик. Произошедшие события один за другим, как кадры из фильма, начали всплывать в моей памяти. Я пыталась убедить себя, что это всё был просто ночной кошмар, очень длинный сон, но чувство, когда ты будто бы снова проходишь через собственную смерть тяжело назвать просто дурным сновидением.       Родители и Азриель прибежали на мой крик. Я рыдала и билась в истерике, пытаясь разодрать собственные руки в кровь. Они пытались успокоить меня, но каждое их прикосновение в ту ночь превратилось для меня в болезненный удар. Я оттолкнула Азриеля, вырвалась из рук родителей и затем босиком, в одной ночной рубашке выскочила из дома и побежала прочь. Моё сердце бешено колотилось, душа болезненно пульсировала. Моя голова кружилась от всех тех картинок, которые подсовывала мне моя память. «Этого не может быть! Это не правда! Это всё лишь сон!» — но как бы я ни пыталась, мне не удавалось убедить себя в этом. Мои ноги принесли меня на окраину Столицы. Без понятия, как мне удалось вот так добежать до этого места. Скорее всего, в этом виноват всплеск адреналина. Мои ноги ужасно болели, стопы были разодраны, тело обливалось холодным потом, меня всю пробивало дрожью. Я упала на колени и обняла себя, начав безудержно кричать. Из глаз потекли горькие горячие слёзы. — Почему? Почему? Почему? — сквозь рыдания из моего рта выходил вопрос, на который у меня не было ответа. — За что ты так со мной?! — Чара! — раздавшийся за моей спиной крик заставил меня дёрнуться.       Когда я оглянулась, то увидела, как в мою сторону бежал Гастер. Он был очень бледным, даже для скелета. Учитель упал на колени и крепко обнял меня, прижав к своей груди. Я слышала, как в его груди душа неистово колотилась. Его трясло так же, как и меня. — Всё хорошо, — его слёзы падали на мою макушку. — Всё хорошо, слышишь меня? Всё в порядке! Ты не одна! Больше никогда не будешь! Я не позволю тебе навредить! Больше никто не посмеет сделать тебе больно, я обещаю! — он стиснул меня в крепких объятиях. — Прости меня, прошу, прости за то, что не успел тебя спасти. Прости меня, Чара.       Его слова заставили дрожь в моём теле отступить. Я проглотила ком, застрявший в моём горле, и вцепилась в него, начав вновь рыдать, уткнувшись в его грудь лицом. Не нужно было иметь учёную степень, чтобы понять, что значили эти слова. Гастер знал, что произошло с нами, через что мы прошли. Он помнил всё от начала и до конца. Как и я, он был в ужасе, но нашёл в себе силы собраться и пойти искать меня. Уверена, ему позвонили родители, когда я сбежала из дома. — Мне было так страшно! — но в тот момент всё, о чём я могла думать, так это о том, насколько тёплыми были объятия моего учителя сейчас, и продолжать рыдать. — Спасибо, спасибо тебе большое, Гастер, — сквозь слёзы на моём лице появилась улыбка. — Спасибо, что не оставил меня одну, что пытался меня спасти! Спасибо тебе за всё! За то, что ты здесь! Это было просто ужасно, настоящий кошмар наяву! — он погладил меня по голове. Я невольно укусила его за руку и начала очень глубоко дышать, с трудом справляясь с гипервентиляцией. — Тише, тише, принцесса, всё позади, — он и сам улыбнулся через слёзы. Ещё несколько минут мы не могли успокоиться. Моё тело обмякло и стало очень тяжёлым. — Ты не виноват, — хриплым и осипшим после рыдания голосом я вновь заговорила. — Ты сделал всё, что мог. Единственная, кто должен извиниться — это я. Если бы не моя глупая подсказка. — Чара, — Гастер взял меня за плечи и встряхнул. — Не говори глупостей. Ты сделала всё правильно. Ты до самого конца не предала себя и наш народ. Я сам решил пойти на этот риск. Ты здесь не при чём. Мне самому стоило выбрать план лучше, — он нахмурился. — Но я горжусь тобой. Даже на пороге смерти ты пыталась нас защитить. Ты молодец, Чара. Наш лучший человек с душой монстра, — он улыбнулся. — У меня был лучший учитель, — я почувствовала, как мою душу охватило тёплое и приятное чувство, от которого мне вновь хотелось расплакаться, но пришлось сглотнуть слёзы. У нас не было времени радоваться, ведь мы оба понимали, почему вернулись в прошлое. — Гастер, я не хочу, чтобы кто-то вновь страдал, — мои пальцы сжали подол сорочки. Гастер снял свой плащ и накинул его на мои плечи. — Мы вернулись назад, но в этом нет ничего хорошего. — Хотел бы я с тобой не согласиться, — он и сам помрачнел. — Всё может повториться вновь, и в этот раз не факт, что мы с тобой выживем в конце этой истории. — Гастер, — я посмотрела в его глаза. Моё отчаяние и моя боль трансформировались в новое чувство, которое закипало в венах и переполняло сердце. Оно пеленой закрыло мои глаза. — Я хочу уничтожить его, — моя челюсть плотно сжалась. Такое знакомое мерзкое чувство. Ярость, смешанная с ненавистью к одному конкретному человеку. — Мне плевать, как я это сделаю, но он пожалеет о своём существовании. Он должен поплатиться за всё то, что натворил. Этот ублюдок будет гореть в Аду любой ценой. — Нет, ты не сделаешь этого, — он взял меня за руки и посмотрел в мои глаза. — Потому что мы убьём его вместе.       В тот день это было клятвой. Сами себе и друг другу мы пообещали, что любой ценой уничтожим того, кто разрушил всё, что нам было дорого. Нам пришлось быть очень осторожными. Очевидно, Фриск не знал, что мы помнили обо всём произошедшем. Мы двое были одними из немногих, кто был на это способен. Наш враг просто продолжал притворяться. Он играл роль чётко по сценарию. Нам пришлось заниматься тем же, но с оговорками на то, что каждый день мы пытались придумать план, как его уничтожить. Фриск разрабатывал свою стратегию годами, я в этом уверена. Наши же сроки были весьма сжатыми. Чтобы быть на шаг впереди него, нам нужна была информация. По очереди мы следили за ним, узнавали, каким будет его следующий шаг. Наблюдая почти каждый день за ним, всё сильнее я убеждалась в одном отвратительном и обидном факте. Нас предали. Возможно, из-за уверенности, что всё к лучшему, но это точно было не так. Почему ты это сделал? — Чара, соберись, — Гастер взял меня за плечи. — У нас впереди ещё долгий путь. Не теряй решимости. Как бы не было тяжело, нам нельзя отчаиваться, — когда он говорил мне об этом, мне становилось немного тошно на душе.       Падение в ядро отразилось на нём даже после того, как мы вернулись. Магия Гастера очень сильно пострадала. Она практически иссякла. Один из самых сильных монстров в Подземелье оказался практически беспомощным, словно ребёнок.       Находясь в этих коридорах, единственный, кто помогал мне сохранить здравый рассудок — это Гастер, который всеми силами пытался сберечь нас. Он пытался казаться хладнокровным, но мне было известно то, насколько ему было тяжело. Гастер не спит ночами, потому что его мучают иллюзии.       Магия Гастера искажена ядром. Он не может ею пользоваться без страха столкнуться с ужасными последствиями. Каждый раз его мучает ужасная боль, а рассудок начинает затуманиваться. Он словно превращался в то безмолвное неосознанное нечто, которым я видела его после смерти. Печальный тоскующий призрак, заблудшая душа, скитающаяся по Подземелью. Гастер словно вновь забывал, кто он, и переставал осознавать, что происходит вокруг, как и собственные действия. Когда мы вернулись в прошлое, мне не повезло увидеть его в таком состоянии.       Это произошло в той самой комнате с источником ядра, где он погиб в прошлый раз. Как мы и договаривались, я пришла к нему на обследование строго к назначенному времени, но в лаборатории меня встретила только удивлённая Альфис и сказала, что тот пошёл к ядру. Сказала, что он выглядел неважно. Разумеется, меня это напугало. То время было тем, когда мы оба боялись всего вокруг. Каждое незапланированное событие виделось нам частью плана нашего врага.       Когда я вошла в комнату с источником ядра, меня встретила напряжённая зловещая тишина. Пройти дальше мне удалось, только приготовив к атаке свой нож. Эта тишина была подозрительной. — Гастер? — никто не отозвался. Остановившись, я почувствовала, что наступила в чёрную непонятную субстанцию. — Что это? — она выглядела очень знакомо. Мои подозрения подтвердились ровно через секунду, когда сверху на меня обрушились кости.       Отскочив в сторону, мне удалось отразить атаку. Передо мной стоял Гастер, но не в своём привычном виде. Он выглядел как тот призрак, за которым я следовала после смерти, но сейчас был явно материален. Меня не напугал его внешний вид, а скорее жуткая улыбка на лице и то, что неосознанно, но ему хотелось мне навредить. — Чёрт возьми, — я сжала нож покрепче. — Не думала, что это однажды со мной случится, — из всех монстров в мире, не думала никогда, что мне придётся бороться за свою жизнь именно с Гастером, который в тот момент жаждал моей смерти.       Он начал нападать на меня, а я, не желая ему навредить, лишь уклонялась, надеясь, что он просто устанет в какой-то момент и остановится. Его атаки были хаотичными. Он словно пытался загнать меня в угол. Во время нашего боя он что-то говорил на виндингсе, но всё это было лишь бессмысленным набором символов. Дышать становилось тяжело. Он заставил меня всерьёз попотеть. — Чёрт возьми, Гастер, очнись! Приди в себя, старина! — внезапно его руки схватили меня.       Они прижали меня к стене, ударив с такой силой, что в глазах потемнело. Из груди выбили последний воздух. Было очень больно. Гастер появился передо мной, смотря на меня пронзительным взглядом. Его руки сжали моё горло и начали душить. Я пыталась из последних сил оторвать их от себя, пока он продолжал что-то говорить. Мне удалось разобрать одно предложение: «Смотри, что ты натворил, мальчишка. Ты будешь гореть в Аду, Фриск». Ясно, значит, он видит во мне Фриска прямо сейчас. — Гастер, — задыхаясь, я протянула руку к его лицу и погладила его по скуле. — Очнись, всё хорошо, — перед глазами всё поплыло. — Я… с тобой.       Я была уверена, что умру, но затем за мгновение до потери сознания услышала его испуганный голос: «Принцесса?» Как только Гастер меня отпустил, я упала на пол, хватая ртом воздух. Он был в ужасе от осознания того, что пытался сейчас сделать. Гастер не мог перестать извиняться, поэтому я просто обняла его. — Всё хорошо. Со мной всё в порядке. Я жива. Ты ничего не сделал, — только тогда он начал успокаиваться. — Прости, что не заметила раньше, что тебе пришлось проходить через это одному. — Ты не виновата, не извиняйся. Это моя проблема. Я должен сам с этим справиться, — он нахмурился. — Даже не думай, — я посмотрела ему в глаза. — Мы с тобой в одной лодке. Больше не смей скрывать от меня что-то подобное, ясно? Это приказ. — Как жестоко, принцесса, — он удивился, но потом грустно усмехнулся. — Вы не даёте мне и шанса вас сберечь. — Как часто это происходит с тобой? — Подобные приступы начались с тех пор, как мы вернулись назад. Они возникают, если я начинаю на постоянной основе пользоваться магией или из-за очень сильного стресса, когда душа перенапряжена, — он нахмурился. — Я скрылся здесь в надежде, что это скоро пройдёт, чтобы никому не навредить. — И ты не навредил, — я положила руку на его плечо. — Всё будет хорошо, слышишь? Тебе придётся ограничить время её использования. Последнее, что я хочу, — это потерять тебя, Гастер. Будет трудно, но ты привыкнешь. Я буду помогать тебе. — Спасибо, принцесса, — он вздохнул и посмотрел на источник ядра. — Не думал, что моё творение так жестоко надо мной поиздевается. — В мире много необъяснимых вещей, — у меня это место вызывало странное чувство тревоги, поэтому мы поспешили уйти оттуда. — Ты сказала, что сегодня хочешь изменить процедуру обследования. Что задумал? — в его кабинете в лаборатории я села на кушетку. — Хочу обезопасить тебя от любых затей Фриска с вирусами и ядами, — он достал из своего сейфа кейс, внутри которого я увидела запасы решимости, которые он извлекал из моей души, чтобы создавать лекарство для Клариссы. — Ты ничего с ними не сделал? — я удивлённо посмотрела на него. — В этот раз ничего, — Гастер нахмурился. — Когда тебя не стало, я понял, какую ошибку совершил, решив использовать тебя в своих эгоистичных целях. Если бы ты не отдавала свою решимость, у нас был бы шанс спасти тебя в тот раз. Больше я этой ошибки не совершу. — Твои цели не были эгоистичными. Ты просто хотел спасти дорогого тебе монстра, — я улыбнулась и посмотрела на флаконы. — Собираешься ввести всё обратно? — Не сразу, постепенно мы вернём каждую дозу. Это сделает твою душу сильнее. — А как же Кларисса? — У нас ещё будет шанс помочь ей, — он нахмурился. Чувствую, как тяжело ему далось данное решение. Выбрать, кто из твоих друзей, скорее всего, умрёт, — ужасная развилка. — Давай начнём процедуру.       С каждой дозой я действительно чувствовала, как мои силы восстанавливаются. От осознания того факта, какой выбор сделал Гастер между мной и Клариссой, не только он, но и я чувствовала ответственность за это. Мы обязаны были справиться, иначе всё это не имело бы для нас никакого смысла и стало бы напрасной жертвой. — Я начинаю терять счёт времени, — мой взгляд скользнул по потолку. — Как долго мы здесь находимся? — Тридцать шесть дней, — Гастер вздохнул.       Прямо сейчас мы устроили привал. Я сидела у стены на куче из лиан, которая служила мне подкладкой, чтобы не сидеть на голом сыром полу. Одежда пахла ужасно. У меня чесалась голова и сильно иссохла кожа. Кожа стала сильнее обтягивать моё лицо и рёбра. Такие голодовки — ужасный способ похудеть. Это была лишь малая часть последствий месячного побега без возможности нормально помыться, сходить по нужде и тем более поесть. Сон тоже стал беспокойным, но эта проблема мучала меня с первого дня после того как случился сброс.       Перезагрузка. Так Фриск называет эту силу. Пока я за ним наблюдала, то пыталась понять, как Фриск использует её, но толку от этого было мало. По крайней мере, мне удалось узнать, откуда взялась его одержимость идеей опытов над душами. Всё из-за этой силы. Она связана с душой, и ему хотелось узнать, на что ещё он с ней будет способен. В момент этого осознания я возненавидела его только сильнее. Серьёзно? Принести столько страданий монстрам, которые приняли и любили тебя, как родного сына и настоящего друга, ради силы? Из-за любопытства? Ты вообще хоть когда-нибудь ценил кого-то из нас? Тебе была важна хоть чья-то жизнь? Ценил ли ты то, что все сделали для тебя? Я в этом сомневаюсь.       Я перевела взгляд в противоположный угол небольшой комнаты, где мы остановились, чтобы немного отдохнуть. Там, облокотившись на стену, дремал Азриель. Он точно не спал, хотя усердно делал вид. Как и мы двое, Азриель так же начал страдать бессонницей. Мой брат был в ужасе от всего того, что с нами произошло. Если мы с Гастером с трудом переносили всё это уже во второй раз, могу себе представить, как чувствовал себя мой братишка. С той самой ночи он со мной почти не говорил. В этой ситуации это было довольно глупо, но мы с ним очень сильно поссорились.       В ту ночь, когда мы с Гастером буквально тащили его за собой, он упирался до последнего, продолжая кричать и требовать, чтобы мы объяснили ему всё. Горе от потери родителей быстро сменилось праведным гневом. Брат злился и, в первую очередь, на меня. — Азриель, прошу, успокойся! Нам нужно уходить! — я взяла его за руку, но он оттолкнул меня. — Сначала скажи мне, почему? Зачем вы это сделали? Мы могли решить всё иначе! — когда он узнал правду обо всём: о том, через что мы прошли в прошлой жизни, о нашем плане и о тайной силе Фриска, Азриель сначала нам не поверил, или просто не хотел. Монстр, который искренне верил своим друзьям и родным и любил своего младшего брата, не мог просто принять тот факт, что всё это время он жил во лжи. — Даже если так, если у него есть эта сила, если всё, что вы мне сказали — это правда, как вы могли так с ним поступить? Как у тебя, Чара, поднялась рука? Он же наш брат! Он наша семья! Ты пыталась убить его! — Семья? — негодование кипело внутри меня и превращалось в гнев. Меня всю трясло, а глаза застилала мутная пелена из слёз. Я ушам своим не верила. Столько потерь, столько вложенных сил ради спасения всех, включая Азриеля, и это та благодарность, которую я заслужила? — Ты называешь семьёй человека, который убил наших родителей, из-за которого погибли наши друзья? Эту тварь, которая наградила меня за всю заботу мучительной смертью? Этот ублюдок отнял свободу у нашего народа и убил Гастера, а ты мне сейчас хочешь сказать, что я погорячилась, решив избавиться от этого чудовища? Что я поступила с ним слишком жестоко? — у Азриеля не было права говорить это, но где-то глубоко в душе я понимала, что он просто был напуган так же, как и я. — Чара, Азриель, уймитесь, ссорами вы ничего не добьётесь! — Гастер попытался нас успокоить, но мне было плевать в тот момент. Внутри меня слишком много накопилось. Больше я не могла это сдерживать. — Ты не знаешь, каково это — пройти через всё это, вернуться и помнить в мельчайших деталях! Ты не знаешь, каково совершать одну и ту же ошибку, видеть, как из-за тебя умирают родные тебе монстры снова и снова! Ты ни черта не понимаешь, а говоришь мне, что я должна была пощадить тварь, которая убила мою семью и сделала это только потому что не получила того, что так хотела? Ты это пытаешься мне сказать, а, Азриель? — Чара, мы не знаем, почему он так стремится узнать больше об этой силе. Если мы всё теперь знаем, то могли бы просто с ним поговорить. Возможно, мы нашли бы решение, и не пришлось бы никем жертвовать! Мы братья, а ты наша сестра. Разве мы бы не нашли компромисса? — Азриель сдерживал слёзы, но я чувствовала как ему больно, видела это в его глазах. — Какое решение? Разрушить всё то, что строили наши дед и отец годами? Позволить ему проводить опыты над душами? Может, сразу убили бы для него парочку человек и принесли их на серебряном подносе, чтобы наш маленький конченый братишка больше не плакал? Ты хоть себя слышишь, Азриель? Очнись! Неужели ты не понимаешь? Если бы мы могли решить всё мирно, будь у нас хоть один шанс на это, мы бы здесь не стояли сейчас! Фриск сделал свой выбор уже давно! Ему плевать, кто пострадает, пока он будет идти по головам к своей цели! — А себя-то ты слышишь, Чара? — он горько усмехнулся. — Какой бы из тебя посол вышел, если ты даже с собственным братом договориться не можешь? — Азриель, прекрати сейчас же! — даже Гастер начал закипать. — О, значит, вот так мы теперь играем? — я стиснула зубы. — Хорошо, а что насчёт тебя, Азриель? Тебе самому за себя не стыдно? — я понимаю, что мне не стоило этого говорить. Знаю, что мы оба наговорили сгоряча. — Мама с папой бы со стыда сгорели сейчас, если бы услышали, что их сын, которому они собирались доверить наш народ и посадить на трон после себя, — я не хотела причинять ему боль. Не хотела заставлять чувствовать вину. Азриель ни в чём не был виноват. Он был жертвой, как и мы все, — вместо того, чтобы до последней частицы пыли защищать наше королевство, выбрал потакать желаниям маленького ублюдка, которому плевать на любые законы совести, — мне нельзя было всего этого говорить. Оно того не стоило. — Который готов воткнуть любому, неважно человек или монстр, нож в спину! — Заткнись, — Азриель стиснул зубы и зарычал. — Знаешь, Азриель, каким бы милосердным ты не был, но ты всегда будешь хуже всех! Ты никогда не станешь таким как Арес или Азгор, потому что ты просто ничтожество, жалкая тряпка, которая предпочтёт щадить ублюдков и предателей вместо того, чтобы расправиться с ними! — прости меня, пожалуйста, прости за те слова. Я не считала так никогда и ни за что не стану. — Хватит! — как только мы вытащили оружие, нас схватили руки Гастера. Его пальцы дрожали, а из рта начала подтекать чёрная субстанция. Ему было тяжело использовать магию, но он не мог иначе до нас достучаться. — Успокоились оба, живо. Что сделано, то сделано. Мы уже ничего не изменим. Если вы оба хотите вернуть своё королевство и всё исправить, то сосредоточьтесь на том, как выжить. Ваши ссоры на руку только Фриску! Думаете, что ваши родители или Картер с Клариссой были бы рады видеть то, как вы из-за глупостей пытаетесь друг друга убить? Очнитесь и придите в себя! — он закашлялся и отпустил нас, опускаясь на колени. — Гастер! — я подбежала к нему, чтобы помочь, пока Азриель с волнением и страхом смотрел на него, не зная, что ему сделать. — Всё в порядке, — скелет выровнял дыхание и посмотрел на Азриеля. — Я знаю, что вы чувствуете сейчас, принц. Мы прошли через это до вас. Вы можете нас ненавидеть, но будьте уверены, что мы вам не враги. Что бы ни случилось, я не предам вас и буду защищать. Это то, что я пообещал вашим родителям. Я никогда не нарушу это обещание.       Азриель ничего ему не ответил, но последовал за нами вглубь Руин. Фриск будет искать нас, и если найдёт, то мы точно не останемся в живых, даже мой брат это понимал. Нам удалось скрыться, но после той ссоры мы с Азриелем ни единым словом не обменялись. Мне было стыдно перед ним за все те ужасные слова, но почему-то именно в тот момент во мне взыграла гордость. Я не смогла найти в себе силы подойти и извиниться перед братом.       Азриель обвинял меня в том, что я не попыталась даже договориться с Фриском, решить все мирно, но он понятия не имеет, как много было этих разговоров, особенно в нашей прошлой жизни. Попытка понять его меня больше не интересовала, и я сосредоточилась на том, чтобы защитить всех, кто мне дорог, любой ценой. — Возможно, пытаться убить его — глупая затея, ведь у него есть перезагрузка, но что если попытаться его хотя бы обездвижить? — задала я вопрос Гастеру во время одного из наших тогдашних обследований. — Тогда нужно придумать, куда бы мы могли его поместить, чтобы он не мог воспользоваться своей силой, — Гастер задумался. — Даже если нам это удастся, что мы будем делать потом? — Я надеялась замучить его до такого состояния, когда он будет молить меня о смерти, — я сказала это так спокойно, словно говорила о выпечке в лавке Маффет. Из-за этого Гастер посмотрел на меня с сомнением. — Что? — Ваша идея имеет место быть, принцесса, но не лучше ли хотя бы подумать над тем, как воплотить план в жизнь? Мы всё ещё должны застать его врасплох и сделать это раньше, чем он начнёт действовать. Да и не думаю, что никто не заметит его пропажу. — И мы с тобой слабы, — я тяжело вздохнула. — Даже действуя в команде, успех нам не гарантирован. Без магии мы намного уязвимее, чем он.       Нам нужно было найти тех, кто смог бы исполнить наш план. Кандидаты настигли нас в тот самый момент самым неожиданным образом. Оказалось, что не только мы с Фриском следили друг за другом. Всё это время нам на пятки наступала куда более внимательная тень. — Не всегда, чтобы убрать врага нужно марать собственные руки. Многие правители для этого нанимали обученных убивать солдат, — услышав посторонний голос, мы вздрогнули и оглянулись. Перед нами в дверях стояла Кларисса. — По мне, так это подходящий для вас вариант, — её появление нас всерьёз напугало. — Кларисса, — я рефлекторно потянулась к оружию. — И как давно ты подслушиваешь? — Достаточно, чтобы у нас от количества вопросов к вам заболела голова, — из-под моей руки выхватили нож, когда на другой стороне от нас распахнулось окно, и на раму сел внезапно появившийся Картер. Он начал крутить мой кинжал в руке, посмотрев на нас с Гастером со строгостью. — И лучше вам по-хорошему на них ответить. — Как вы двое, — меня сразу перебили. — Может, вы и обманываете легко других, но мы прошли через многое, чтобы стать куда более внимательными к окружающим, — Кларисса вздохнула. — Может быть, я и слепа, но не моя интуиция. С тех пор, как после распада на поверхности я оказалась вновь здесь задолго до своей смерти, — её слова заставили меня замереть и уставиться на неё в изумлении. — Удивительно, ведь я была уверена, что умерла, — она грустно улыбнулась. — Я всё помню, принцесса. Как и вы двое. Пробуждение было ужасным. Вам было очень тяжело, я права? — она подошла и обняла нас, пока мы всё ещё пытались понять и принять тот факт, что были не одни. — А мне было неприятно всё это слушать и принимать её рассказ за реальность, — Картер тем временем продолжал мрачно бубнить. — Серьёзно, я был уверен, что у неё начала ехать крыша, поэтому вы сейчас не отвертитесь. — он схватил Гастера за ворот и зарычал на него. — Говори, костеголовый. Ради звёзд, что здесь происходит?       Очевидно, у нас не было выбора. Рассказ получился долгим, но ни Картер, ни Кларисса ни разу нас не прервали, внимательно слушая нас. Когда мы пытались объяснить, что произошло после их смерти, на их лицах появилась тень мрачности. Рассказать о силе, с которой мы столкнулись, оказалось проще, чем казалось. Они почти сразу поняли, о чём мы говорили. — Значит Фриск кто-то вроде путешественника во времени? — ну, Картер это воспринял по своему, но был близок. — Мы всё ещё не знаем до конца, на что ещё он может быть способен, — Гастер вздохнул. — Нам нужно думать о том, как остановить его. — Вы собираетесь убить его? — я подняла голову и посмотрела на Клариссу, что задала этот вопрос. — Скажите мне честно. Что вы хотите сделать, принцесса? — Честно, — я отвела взгляд, — я хочу защитить всех, кто мне дорог: мою семью, моих друзей и мой народ. Мне плевать, если мои руки окропит его кровь. Лимит разговоров давно исчерпан. Либо мы, либо он. Я не позволю, чтобы этот урод устроил торжество на прахе. — Как сурово, — Картер усмехнулся. — Но будь я на вашем месте, сказал бы то же самое. — Тогда позвольте сделать это нам, — Кларисса заставила нас посмотреть на неё. — Мы не позволим вам испачкать руки в его крови. Я капитан Королевской гвардии, профессиональный солдат, дала клятву служить верой и правдой королевской семье, защищать её членов и народ монстров. — Как и я, — Картер посмотрел на нас и улыбнулся. — Мы защитим вас любой ценой и исполним любую вашу волю, принцесса. Вы доказали нам, что делаете всё, чтобы защитить наш мир, поэтому мы не подведём вас. — Гастер, — Кларисса успела его остановить до того, как он возразил. — Я понимаю, что ты возражаешь, но это наш выбор, — она улыбнулась. — Я благодарна вам обоим за всё то, что вы пытались сделать для меня, но я уже давно смирилась со своей судьбой. Моя жизнь может оборваться в любой момент, но это был мой выбор идти по этому пути. Если я распадусь, то перед этим хочу сделать всё, что в моих силах. — Что бы ни случилось, мы пойдём до конца, — Картер обнял нас всех. — Поэтому выше нос! Давайте надерём зад этому мелкому гадёнышу!       Мы с Гастером проронили слёзы, но лишь от счастья и понимания того, что больше не одни. Так в наш план вписались эти двое. Они также помогали нам во время слежки и с разработкой нашей стратегии. Как и Фриск, мы решили, что разумнее будет действовать, как и он в прошлый раз. На балу в честь Дня независимости. При мысли о нём моя душа всё ещё дрожала в ужасе, но это был наш единственный шанс обличить нашего врага и захлопнуть ловушку. Если бы мы попытались сделать всё раньше, у Гастера и Картера с Клариссой были бы серьёзные проблемы, а если бы эта информация вышла на Поверхность, то и все остальные бы пострадали, включая мою семью. У нас не было доказательств силы Фриска и, тем более, его вины за прошлую жизнь. Нас бы просто не стали слушать, к тому же, его защищал Эш. Не факт, что у нас хоть что-то получилось бы, поэтому было решено выбрать этот злосчастный день. Если бы мы застали его врасплох, даже мой друг ему бы не помог. Именно в момент, когда Адам передал бы ему яд, чтобы убить меня, у нас бы появилось алиби, и мы смогли бы доказать его вину хотя бы в покушении на мою жизнь. Да, мы уже знали, каков был план Фриска. Следить за этими двумя оказалось куда проще. Братец был ослеплён своим «везением», поэтому совсем не следил за тылами. Всё продумано и должно было пройти идеально.       Именно поэтому в тот день я не понимала, что мы сделали не так. Столько всего пошло не по сценарию, так в какой момент мы свернули не туда? Мне сразу вспомнился момент, когда после произнесения речи я спустилась со сцены, ожидая появления Адама с его невежеством, но вместо него рядом со мной появилась та женщина. Шарлотта. — Принцесса Чара, — её голос и хитрый взгляд, как у кошки, заставил меня вздрогнуть в тот момент. Она приветливо улыбнулась, а я попыталась держать спину как можно ровнее, расправив плечи. — Поздравляю вас со вступлением на пост Посла. Это большое достижение для такой юной леди, как вы. — Благодарю, — в тот момент я пыталась вспомнить, рассказывал ли мне Гастер о ком-то вроде неё. Складывалось ощущение, что я как будто бы должна её знать. — О, прошу прощение, я не представилась, — она сделала реверанс. — Моя имя Шарлотта Парр. Посол Британских островов из Лондона. — О, точно, — я смогла выдохнуть. — Гастер мне о вас рассказывал. Вы из Организации мирных наций, сотрудничающих с Верховным судом. Рада с вами познакомиться. — И я рада с вами встретиться, мисс Чара Дриммур.       Когда Гастер занимался моим обучением, то в первую очередь рассказал мне о всех возможных оппонентах, которых мне предстояло встретить на политической арене в качестве Посла. Одним из таких оппонентов является эта женщина. «Шарлотта Парр — твой возможный союзник или вероятный враг», — сказал он мне. — «Когда мне удавалось с ней видеться, я придерживался всегда нейтральной позиции. Почему? Эта женщина преследует личные цели на этой арене. Она серый кардинал и действует исключительно в рамках своих интересов. Если она проявила к тебе интерес, значит ей что-то от тебя нужно для достижения её цели. С одной стороны — это взаимная выгода, ведь можно использовать её точно так же и для себя, но с другой — с такими людьми нужно быть предельно осторожными. Она не просто белая акула в этом океане, а самая настоящая касатка. Если хочешь не попасть в её капкан, сотрудничая с ней, то нужно быть не просто хитрее, а убедительнее. Такие люди, как Шарлотта, друзей не заводят».       Гастер рассказал мне достаточно, чтобы при встрече с этой женщиной я чувствовала опору под ногами, но в тот момент мне показалось, что даже бокал в моих руках утекает сквозь пальцы. Её не должно было быть в этом сценарии. Что-то пошло не так. — На самом деле, принцесса, я хотела с вами поговорить о небольшом сотрудничестве, — она задумчиво посмотрела на свой бокал. — Что же вас интересует? Насколько мне известно, у наших государств дружественные отношения. — Ох, дорогая, я не об этом. У меня есть для вас предложение относительно Верховного суда и положения декларации о независимости вашего народа, — когда она посмотрела мне в глаза, то как-то странно посмеялась. — Ваши глаза так много говорят. — Вы пришли посмеяться надо мной? — спокойно, Чара, улыбайся. — Ох, не подумайте. Я здесь не для угроз или торгов. Мне нужно вас предупредить. — О чём же? — Дело в том, что срок действия любого документа всегда истекает, — она отпила из своего бокала, а я почувствовала, как у меня горле пересохло. — И документы, в которых закреплены данные о неприкосновенности душ, скоро перестанут существовать, а с новым верховным судьёй могут возникнуть проблемы с их продлением и обновлением, — она говорила об Адаме. — Я бы не хотела, чтобы это произошло и закончилось плохо. — Чего же вы хотите? — где-то в мыслях я понимала примерно, к чему она клонит, но не до конца осознавала, какой толк ей мне помогать. — Я хочу сотрудничать с вами, принцесса, могу помочь вам защитить свой народ. Не просто так, разумеется, — в ответ на её слова я лишь усмехнулась. — Не нужно смотреть на меня, как на врага. Поверьте, в отличие от других, я единственная, кого вы можете назвать союзником, — она протянула мне карточку. — Если надумаете продолжить разговор, вы можете связаться со мной. С удовольствием выпью с вами чай. — Взаимно, мадам Парр, — я забрала визитку, после чего эта странная женщина меня покинула.       Не успела я выдохнуть, как сразу после неё ко мне подошёл Адам. В этот раз я была совершенно спокойна и готова к этой стычке, но не к тому, что этот человек станет менять сценарий. Адам выглядел очень странно. Он больше не такой напыщенный и уверенный в себе, как в нашу первую встречу, а скорее какой-то потерянный. Его как будто подменили в этот раз.       «Не знаю, что с вами не так, но вы плохо влияете на мою голову», — что он имел в виду, сказав мне это? К чему был этот новый диалог? Вспоминая его глаза, мне становится не по себе. Адам выглядел как человек, которому больше нечего терять. Он как будто молил о смерти. «Не назову себя лучшим отцом, но когда дело касается детей, мне трудно оставаться равнодушным. Я начинаю сразу вспоминать свою младшую дочурку», — значит, у него есть семья? Он отец-одиночка, раз уж никогда не был женат? — Ничего не понимаю, — я уткнулась лицом в колени. — К чему это вообще было? Он пытался мне на что-то намекнуть?       Возможно, это было и так, учитывая то, что случилось потом. По плану Фриска, Адам должен был передать ему яд, чтобы убить меня. В нашей стратегии, в этот момент Картер и Кларисса должны были их ликвидировать, пока в дело не вмешался Эш.       «Эш», — мне стало так противно думать о нём с тех пор. Становилось тошно, ведь меня предал самый лучший друг. Хотелось бы мне знать, о чём он думал в тот момент, когда пошёл на сделку с этим чудовищем.       Потом и вовсе произошло что-то невероятное. У меня это до сих пор в голове не укладывается, почему Адам напал на Фриска? Между ними что-то произошло? Но что тогда? Из-за мелочей подобные предательства не происходят. У него явно было что-то личное по отношению к Фриску. — Гастер, — я посмотрела на учителя. — Скажи, когда ты сталкивался лично с Адамом, он упоминал при тебе, что у него есть семья? — Нет, принцесса. Почему вы спрашиваете? — он сел рядом со мной. — Он сказал мне об этом на балу. Весь наш диалог с ним изменился. Это связано с изменением временной линии, как думаешь? — Возможно, но боюсь, что я, как и ты, мало что понимаю в том, что сейчас происходит. — Ясно, — не знаю, может, я просто хорошо стукнулась головой, а может, просто от запаха сырости моя голова стала соображать лучше, но в мыслях внезапно удалось сложить два и два. — Адам сказал, что у него было двое детей. Мальчик и девочка. Старший и младшая, но не было никогда жены. — Люди этим частенько помышляют, — Гастер повёл плечами. — И он сказал, что мальчик пропал много лет назад, — учитель сначала кивнул, но затем внимательно посмотрел на меня. — Может ли быть такое, что всё это время мы воспитывали именно этого мальчика? — Звучит, как завязка в каком-нибудь аниме, которое смотрели Санс с Альфис на перерывах, — он усмехнулся. — Но твоя теория имеет место быть. Возможно, это даже не теория, а ужасный факт, учитывая то, что мы живём в реальности, где этот мальчик способен путешествовать во времени, а мы единственные свидетели этого. — Такими темпами я начну верить в то, что у людей действительно существует ген мудачества, — я помассировала переносицу. — Ничего больше не понимаю, серьёзно. — Сейчас нам эта информация почти ничего не даёт, принцесса, — Гастер нахмурился. — Нам нужно двигаться дальше. — И долго мы так будем прятаться? — я горько усмехнулась. — Сидим здесь, словно крысы, поджав хвост, в этих старых пещерах, пока это ублюдок празднует на прахе. — Чара, у нас нет другого выхода. Мы истощены, слабы, у нас нет союзников и какого-либо плана, а у него сила, власть и достаточно много сторонников, чтобы принести наши души ему на серебряном подносе, если мы попытаемся хотя бы выйти отсюда.       Увы, но мне нечего было возразить. Я посмотрела на Азриеля. Он выглядел таким уставшим только в прошлой жизни, когда не стало меня. По ночам я слышу, как он плачет, скучая по нашим родителям. Мне казалось, что хуже прошлой жизни нет ничего больше, но теперь мы потеряли даже их, когда там они до самого конца оставались с нами и помогали. Может, мой брат и прав. Я всё испортила. Наверное, всё пошло прахом ещё в тот день, когда та маленькая девочка решила спрыгнуть в эту пропасть на горе Эббот. — Чара, — Гастер погладил меня по голове и нахмурился, — я не знаю как, но клянусь тебе. Мы освободим наше королевство. Я сделаю это, чего бы мне это не стоило. — Спасибо, — только он не терял надежду, когда мне казалось, что это финал нашей истории. Поднявшись и потянувшись, я посмотрел на него. — Мне нужно подняться наверх, — Гастер нахмурился в ответ. — Буду осторожна. Попытаюсь достать еды. — Ты не можешь пойти одна, — он тяжело вздохнул. — Я не одна, — под моей мантией сверкнуло лезвие мачете. — Останься и присмотри за Азриелем. Вам обоим нужен отдых. — Чара, там круглые сутки дежурят гвардейцы. Если они тебя увидят, — он тяжело вздохнул. — Они меня не поймают. Гастер, прошу, доверься мне, — я видела, как сильно он не хотел меня отпускать, но даже ему было понятно, что другого выбора нет. Если бы учитель пошёл со мной, то стал бы обузой в этой вылазке. Он слишком сильно ослаб и истощён. — Пожалуйста, будь осторожна, — он сжал мою руку и обнял. — Я вернусь, обещаю, — обняв его напоследок, я пошла вперёд.       Преодолевая многочисленные коридоры, я стремилась к выходу на верхние уровни Руин. Не знаю, сколько там может быть монстров, но в последнее время мы здесь совсем ничего не слышали. Возможно, это место просто забросили окончательно.       Я вылезла наружу и сразу почувствовала тепло солнечных лучей на коже и свежий воздух, от чего у меня немного закружилась голова. Я была на том самом месте, где когда-то меня нашла моя семья. Поляна из золотых цветов. Увидев их, я улыбнулась. Всё ещё цветут. Но не было времени, чтобы ими любоваться. Мне нужно было найти что-нибудь для Гастера и Азриеля. Преодолевая ловушки, я медленно двигалась вперёд. В Руинах никого не было, по крайней мере, ни с кем мне не удалось столкнуться. Даже призраки сюда не заглядывали. Руины были в запущенном состоянии.       К сожалению, мне не удалось ничего найти в их начале, и пришлось пойти в другую их часть. В старый дом. Оказавшись на поляне, перед опустевшим зданием, я немного зависла. Старое огромное дерево с обуглившейся корой всё ещё стояло на месте. Вокруг него была куча старых листьев, превращавшихся со временем в пыль. Дверь дома тихо скрипела, покачиваясь от сквозняка. Помню, как мы любили играть возле него. Смотря на этот дом, мне стало так тоскливо. Я подошла и прижалась к стволу дерева лбом. По щеке скатилась слеза, когда в памяти всплыла мама, выглядывающая из окна и зовущая нас пить чай; папа, который играл с нами, и с которым мы ухаживали за цветами; моих друзей, которые играли с нами в прятки. Помню даже Напстаблука, который приходил за конфетами сюда. — Как же я устала. Я просто хочу, чтобы всё было как прежде, — я хныкнула и обратилась к дереву. — Ты ведь тоже скучаешь? — Принцесса? — этот голос заставил меня вздрогнуть. Неуверенно, но я отстранилась от дерева и медленно повернулась. Он смотрел на меня так, словно увидел галлюцинацию и не мог поверить своим глазам. — Чара, это правда ты? — моя душа забилась быстрее. Я хныкнула и расплакалась, подбегая и бросаясь к Папирусу на шею. Наверное, только сейчас я поняла, как сильно по нему скучала. — Папирус! О, звезды! Я так рада видеть тебя! Мне так тебя не хватало! — Чара, я думал, что больше никогда тебя не увижу, — он стиснул меня в крепких объятиях, не сдерживая слёз, и опустился со мной на колени. — Думал, что потерял тебя. Я так по тебе скучал!       Помню тот день, когда мы встретились после сброса. После моего ночного побега и встречи с Гастером Папирус пришёл ко мне на следующее утро. Он был напуганным и взволнованным, а я вспомнила его слова, которые он произнёс на моих похоронах. Да, я была там. Если бы я только могла, я бы непременно сказала тебе «да», Папирус. Я жалею лишь о том, что не сделала этого раньше и не смогла быть с тобой хоть немного дольше. — Чара, с тобой всё хорошо? Я только что узнал обо всём! Что, — я бросилась к нему на шею и разрыдалась, напугав его тем самым. Он не мог понять, что со мной, а я всё не прекращала захлёбываться слезами. Ему оставалось лишь взять себя в руки и обнять меня. — Тише, принцесса, всё хорошо. Я с тобой.       Эти слова были мне нужны. В тот момент я поняла, что не хочу потерять его, терять зря наше время, но так и не смогла сказать, как сильно его люблю. И вот сейчас мы вновь встретились точно так же, пройдя ужасную разлуку. Мне так хотелось сказать ему обо всем, рассказать правду и своих чувствах. Но не успели мы обрадоваться нашей встрече, как вдруг Папирус оттолкнул меня куда-то в сторону, и я провалилась в дыру в стене, скрытую за лианами. Он посмотрел на меня с тревогой и приложил указательный палец к челюсти. — Сиди тихо, — после его слов послышались шаги и знакомое рычание. Папирус отошёл от моего укрытия подальше, а я затаила дыхание. Из дома вышли Часовые — Большой пёс и Малый пёс. — О, привет, ребята! — Папирус вышел к ним с дружелюбной улыбкой. — А, это ты, — они перестали обнюхивать всё вокруг и выпрямились, сложив оружие. — Что ты здесь делаешь, Папирус? Король приказал никому не заходить в эту часть Подземелья. Тебе повезло, что ты столкнулся с нами, а не с кем-нибудь из Королевской гвардии, — увидев, что это был всего лишь Папирус, они расслабились. — Всего лишь присматриваю за этим домом, — Папс вздохнул. — Не знаю, кто издал приказ, но точно не наш король. — Говори подобное потише, — Большой пёс поджал хвост и уши, оглядываясь. — Нам не нужны неприятности, да и тебе тоже. Твоё положение сейчас намного опаснее, если ты не забыл. Тебе ничего не угрожает только благодаря Эшу. — Лучше тебе перестать нести чушь, если не хочешь неприятностей, приятель, — Папирус нахмурился. — Вы сами ничего не понимаете, а несёте бред. Если вы верите в то, что принцесса и мой отец предали нас, то я буду разочарован не только в вас, как в солдатах Королевской гвардии, но и как в бывших Часовых, — бывших? — Тише, мы ничего такого не говорили, — Малый пёс заскулил. — И не советую. Вы сами здесь что делаете, раз уж упомянули приказ? — Папирус вздохнул. — А, — они недоумённо похлопали глазами и начали вилять хвостами. — Мы просто пошли за тобой. — О, звёзды, просто дайте мне побыть одному, — скелет помассировал переносицу. — И не буду я вам кидать кости! Вы уже не щенки! — Прости, уже уходим, — они опустили головы и ушли. Только когда шаги окончательно стихли, Папирус облегчённо выдохнул и помог мне выбраться из укрытия. Я отряхнулась и сняла наконец-то капюшон. — Спасибо, что не выдал меня. — Они бы не причинили тебе вреда, но лучше перестраховаться, — Папирус посмотрел на меня, а затем вновь крепко обнял. — Звёзды, я думал, что больше никогда не увижу тебя. Я так за тебя волновался! — он поднял меня над землёй. — Ты представить себе не можешь, как мне не хватало тебя, — когда Папирус поставил меня на ноги, он посмотрел в мои глаза, погладив по щеке, а я в его. Сердце трепетно застучало. Кажется, мои щёки порозовели. — Даже не верится, что это действительно ты. У меня столько вопросов к тебе, но для начала скажи, ты здесь одна? — он сжал моё плечо. — Не волнуйся, Гастер и Азриель со мной, и с ними всё в порядке. Твой отец увёл нас вглубь Руин в тот день и присматривал за нами. У нас вопросов не меньше, чем у тебя. Вижу, что с нашего ухода многое изменилось. — К сожалению, так и есть, — он нахмурился. — Чара, здесь совсем небезопасно. Не уверен, что даже наша встреча — это что-то хорошее, — он нахмурился, а я прикусила губу и схватила его за шарф.       Ужасно не подходящий момент, но в тот момент мною управляли чувства, а не мозг. Я притянула к себе изумлённого Папируса и поцеловала его. Он словно покрылся льдом и смутился, когда я отстранилась от него. Моё сердце колотилось, пальцы вздрогнули. — Просто, чтоб ты знал, насколько сильно я люблю тебя, — я нервно сглотнула. — Я всегда скажу тебе да. Ты единственный монстр, с которым я готова быть, пока смерть нас не разлучит, — я улыбнулась. Папирус посмотрел в мои глаза и улыбнулся. Он вновь обнял меня, но поцеловал уже сам. Нам обоим нужно было это. Мы прошли слишком много вместе, чтобы продолжить молчать о своих чувствах. Больше я не позволю нас разлучить. — У меня сейчас душа из рёбер выскочит, — когда он отстранился, то посмеялся, уткнувшись черепом в моё плечо. — О, звёзды, ты застала меня врасплох. — Что из этого было каламбуром? — я хихикнула. Впервые за всё это время чувствовала облегчение. Как всегда, Папирус спасает меня. — Хотелось бы мне растянуть это мгновение, — он отстранился и посмотрел мне в глаза. — Чара, расскажи мне, — он погладил меня по щеке, — что случилось в тот день? — Папирус помрачнел. — Что произошло с моим братом? Я его больше не узнаю. — Я не знаю, что стало с Эшем, дорогой, — я отвела взгляд. — И сама хочу это понять, но могу рассказать тебе то, что знаю.       Без Гастера было тяжело объяснить всё произошедшее, но я старалась сократить свой рассказ. Это было весьма проблематично, ведь мне пришлось объяснять ему ещё и момент с перезагрузкой, который был мне самой не до конца понятен. Папирус слушал меня внимательно и перебивал лишь для уточняющих вопросов. Всё это время он смотрел в мои глаза и накручивал на палец прядь моих волос, от чего мне было немного неловко. Он всегда смотрел на меня таким нежным и влюблённым взглядом?       Мне интересно, как это выглядит со стороны? Мои глаза так же сияют, когда я смотрю на него? Ещё в прошлой жизни не раз у меня был момент, когда мне хотелось подумать о том, почему я влюбилась. Папирус был чудесным монстром. Добрый, ответственный, честный, верный, с огромным чувством справедливости и невероятно отважный. Пусть он и был скелетом, для меня он был самым красивым среди монстров и людей. Каждый раз, когда он улыбался или смущался, с трудом удавалось сдержать писк от умиления, настолько этот парень очарователен. Возможно, в тот день, когда они прощались со мной, я окончательно убедилась в том, что готова провести с ним всю свою жизнь, что больше никто мне не нужен. Каждое его слово отозвалось в моём сердце. Я так хотела обнять его, вытереть эти слёзы и сказать: «Всё хорошо, дорогой, я здесь». Когда в конце своей речи он сделал это предложение, я горько улыбнулась и расплакалась. «Да, миллион раз да», — ответила я ему, но он меня не смог услышать. Я так хотела, чтобы до него дошли мои слова, и жалела, что не сказала ему о своих чувствах намного раньше.       Сидя с ним здесь сейчас, мне было стыдно, ведь и в этот раз я не дала ему сделать мне предложение, а по итогу дала такую слабину. Я хотела защитить его, сберечь, но не смогла унять беспокойное сердце. Меня пугала одна лишь мысль о том, что Фриск попытается ему навредить, лишь бы добраться до нас. «Пусть он только тронет тебя», — мое сердце сжалось. — «Или кого-нибудь ещё. Я голыми руками вырву сердце из его груди».       Я видела, что Папирсу тяжело поверить во всё это до конца и понять то, о чём мы говорили сейчас, но старался это сделать. — И сейчас мы не знаем, что нам делать, — я вздохнула и уткнулась лбом в его грудь. — Мы проиграли и потеряли всё. — Проиграли битву, но не войну. Вы потеряли многое, но не всё. Чара, у тебя всё ещё есть Азриель, есть я и мой отец. Уверен, если постараться, то ты поймёшь, что на вашей стороне осталось куда больше союзников, чем вы думаете. — Мы даже не знаем, что сейчас происходит в Подземелье. — Тогда позволь мне рассказать, — он откашлялся.       После Дня независимости многое изменилось в Подземелье. Фриск объявил себя королём, нас предателями и взял под контроль всё Подземелье. Андайн и Альфис только покинули госпиталь. Они отказались от должностей, которые им предлагал Фриск. Альфис могла стать новым главным Королевским учёным, а Андайн занять место своей сестры, как капитан Королевской гвардии. Они выбрали уйти, потому что не смогли поверить Фриску, который утверждал, что прах моих родителей и их родных лежит на моих руках. По слухам, Андайн сейчас пытается узнать, что именно произошло на балу.       Когда Эш напал на нас, а люди ворвались во дворец, её ранили. Все, кто пришёл туда, уверены, что в смерти Картера и Клариссы виновата я, а те, кто считает иначе, попадают за решётку. Фриск официально заявил всему миру, что Подземелье устанавливает железный занавес и отказывается от любого сотрудничества с человечеством, якобы в отместку за нападение солдат Адама. Да, Фриск сделал его козлом отпущения для людей, а его смерть назвал необходимостью и убийством из самозащиты. Не знаю, что стало с теми людскими солдатами, но, по словам Папируса, в Подземелье их не видно.       Стал больше контроль со стороны гвардии. Монстры ходят в патрули регулярно, даже в Руины. Часовых расформировали. Те, кто хотел, попали в ряды гвардейцев, а другие ушли в отставку. Фриск также объявил, что любой человек, который спустится в Подземелье, должен быть арестован и взят под стражу, а в случае оказания сопротивления допускается его убийство. Не думаю, что он объявит об этом официально народу, но, очевидно, уже сейчас начал собирать материал для своих опытов. В лаборатории также начались изменения. Её и часть госпиталя монстров закрыли на ремонтные работы, чтобы установить новое оборудование. Идёт активная подготовка к экспериментам, как и мечтал мой чокнутый братец. — Не знаю, что насчёт других регионов, — Папирус взял меня за плечи. — Но я уверяю тебя, Чара. В Сноудине всё ещё есть монстры, которые жаждут справедливости. Они пойдут за тобой. — А если я не смогу их убедить? — Сможешь! И не пытайся убедить Великого Папируса в обратном! — он подмигнул мне, а я невольно посмеялась. Возможно, в глубине души, как и он, я всё ещё верила в лучшее. — Тогда нам стоит встретиться с Гастером и предложить ему твою идею. Пойдёшь со мной? — Конечно, Чара, — он взял меня за руку. — Нам с отцом тоже многое пора наверстать.