Раскрой мне грудь и Раскрась мой позвоночник

Мосян Тунсю «Благословение небожителей»
Слэш
Перевод
В процессе
NC-17
Раскрой мне грудь и Раскрась мой позвоночник
переводчик
Автор оригинала
Оригинал
Описание
Он хотел привести этого человека домой, в своё гнездо, и утопить его в роскоши. Никогда не отпускать, избаловать его, пока человек не будет думать ни о чем, кроме него. Определенно, отличная идея. Так что, с энергией, какую он не испытывал уже целую вечность, он подхватил этого человека меж своих клыков так мягко, как только мог, и, не ослабляя хватки, полетел обратно на свою гору.
Примечания
Бедным диким животным, мимо которых он пролетал, возвращаясь домой, оставалось только гадать, почему этот фантастический дракон прихорашивается так, как никогда раньше не прихорашивался. Он же Дракон! Хуа Чэн жеманничает и жаждет бедного, немного травмированного Се Ляня. Комфорт и пух гарантированы.
Содержание

Часть 11

В спешке и суматохе этого дня наполненные водой ведра были забыты где-то на дороге. И Хуа Чэну поручена задача по их возвращению, к его полному сожалению. Все, о чем просил Се Лянь, всегда выполнялось и всегда будет, без малейшего колебания – но проблема в том, что те двое сами напросились. Или, ну, Гэгэ притащил их в хижину в панике, и они сразу же потеряли сознание. Как он их назвал? Ах, да — дети. Он видел похожих раньше, в деревне. Они всегда были несколько раздражающими. В любом случае, это не важно – действительно очень важной мыслью являлось то, что придется оставить свою любовь, свое сокровище, наедине с этими мерзкими тварями, хотя бы на несколько минут, чтобы вернуть забытое. Как скулящий пёс с поджатым хвостом, он продолжал бросать несчастные взгляды, когда уходил. Человек, который отослал его прочь, не удостоил его даже взглядом, прежде чем закрыть дверь, вероятно, собираясь позаботиться о двух, все еще находящихся без сознания, неудобствах. Жестоко! Как жестоко, Гэгэ! Дракон не мог сдержать слез в сердце. Пнутая собака драматично продолжила идти – так быстро, что даже всего одна чашка чая не была выпита. Ветер начинал усиливаться, но ему ничуть не мешало. Уксус, обжигающий желудок и грудь стал сильнее, когда он вернулся. Он чуть не уронил два полных ведра у входа, когда услышал пение. Пение! Почему Гэгэ никогда раньше не издавал таких звуков при нем?! Даже если сначала он не верил своим ушам, все же не было никого другого, кто мог бы их издавать. Оба ребенка до сих пор лежали в отключке. Он пинком распахнул дверь, при чём не самым элегантным образом, растрепанный и взъерошенный – удар был недостаточно сильным, чтобы дверь ударилась о стену. Он никогда не создаст больше работы для своего Гэгэ, проделав дыру в стене. В конце концов, даос был тем, кто вложил все свои силы в ремонт этого места. Но тем не менее его появление столь драматично и неожиданно, насколько это возможно в данной сцене. Звук, который эхом отдавался в горле его любимого, оборвался, когда золотые глаза обернулись к нему в замешательстве и шоке. — Сань Лан? Что…Что ты делаешь? — Его прервали на полпути обматывания ног мальчика самодельными бинтами из тряпок. — Гэгэ, почему ты никогда не издаешь для меня таких приятных звуков? — Дракон надулся и придвинулся ближе, — Конечно, любые звуки, который ты издаешь, звучат хорошо. Даже если это всего одно предложение, одно слово, — он наклонился и приобнял мужчину за плечи, выплевывая слова прямо в ухо, — Даже вздох, стон – просто звук твоего дыхания благословляет мои уши. Я хочу услышать все и вся, что может вылететь из твоих прелестных уст – может быть, даже звук, о котором ты не подозревал. — Этот рот произносил такие наводящие на размышления слова, кончик языка почти касался уха. Се Лянь чувствовал себя невероятно взволнованным. Он сидел, напряженный и красный, как помидор, а руки дрожали там, где прервали работу с повязкой. — С-Сань Лан, говоришь такие сладкие слова… А если кто-нибудь услышит? — Хуа Чэн мгновенно вгляделся в маленькую неловкую улыбку, скользнувшую по этому неземному лицу. Он оживился, пристально вглядываясь. Технически это не было несогласием, верно? Тонкая рука, все еще слегка дрожащая, легла на драконью на плече. Эта застенчивая улыбка обратилась к нему. Хуа Чэн почти слышал, как в голове стрекочут сверчки, когда подтекст с опозданием проникал в мозг. — Г-Гэгэ? — Его тон был задыхающимся, но полным надежды, почти шёпот. Се Лянь уверен, что заметил, как в этих глазах вспыхивают звезды. А затем шорох, раздавшийся прямо перед ними, разрушил атмосферу. Широко открытые глаза, зрачки, сузившиеся в точки, приветствовали их, когда они перевели взгляд в сторону звука. Совершенно безмолвный и потрясенный, один из детей уставился на них с соломенной циновки. Мальчик больше не делал попыток пошевелиться после того, как привлек внимание двух взрослых, вместо этого лежал, плотно завернутый в несколько слоев одеял, точно так же, как и маленькая девочка рядом с ним, все еще без сознания. — Эм, эмм... я знаю, это выглядит странно! Но – на самом деле, мы просто пытаемся помочь, — Се Лянь мог честно сказать, что его слова были не самыми педагогичными, — Ах, это больно, не так ли? Некоторые раны гноились, и, к сожалению, у нас нет обезболивающего, — Глаза парня все еще прикованы к ним, перебегая с одного на другую, в то время как одна из рук схватила завернутую в ткань девочку так, что костяшки почти побелели. — Хорошо, давай я принесу немного еды, — Кастрюля с едой, поставленная не так давно, кипела на медленном огне в ожидании, пока один или оба проснутся. Се Лянь отважился снова пробовать готовить, и с небольшой (большой) помощью Хуа Чэна получилось достаточно съедобно. Тарелку куриного супа несли ребёнку, который по мере приближения съеживался все больше и больше. — Просто... Просто попробуй съесть немного, хорошо? Даже если он выглядел напуганным до смерти, он каждую секунду бросал взгляды на миску, явно голодный. С меньшей настойчивостью, чем ожидалось, он сделал глоток, держа чашу двумя слабыми и трясущимися руками. Немного супа стекло по подбородку, пачкая и без того грязную одежду на теле. Хуа Чэн остался наблюдать за этим неудобством, в то время как его супруг заботился. Он молча наблюдал, как Се Лянь, на удивление красноречивый и болтливый – в совершенно приятной и желанной манере – нянчился, забирая миску у ребенка, которого больше не трясло от голода, и вытирая грязь, оставшуюся на лице, тканью своего рукава. Уксус в пасти кислил. Он клялся богами, он тоже так хотел. Он хотел, чтобы этот — его — человек нянчился и с ним. Его обжигающий красный взгляд был замечен, когда янтарные глаза лани встретились с его собственными. Он мог только произнести "маленькие ублюдки", неуверенный, услышат ли его слова, хотя что-то в широко раскрытых глазах и промелькнуло. Старый ветряной колокольчик, частично сломанный и изношенный от суровых сезонов, висевший на карнизе, громко пел, когда они бродили по дому. Девушка до сих пор не выказывала никаких попыток проснуться, лежала без сознания под присмотром друга. Упомянутый заснул вскоре после того, как наелся, следя за Хуа Чэном, который выглядел так, словно предпочел бы оказаться в любом другом месте, как скармливал ему с ложечки небольшими порциями суп. На самом деле, единственное, что убедило дракона испачкать руки таким образом, был умоляющий взгляд, посланный Се Лянем. Веди себя хорошо. Покажите им, что тебе не все равно. И разве это не нелепо – потому что ему, черт возьми, было наплевать. Однако улыбка и похлопывание по голове, которыми он был вознагражден впоследствии, того стоили. Ночь наступила быстро. И только тогда они поняли, что... — Полагаю, нам придется спать на голом полу. Хуа Чэн горевал о том, что не мог вместить свою драконью форму в этот дом. Если бы получилось, Се Лянь бы спал, укрытый его густым мехом, намного более комфортно, чем может обещать любая соломенная кровать. Вместо этого они довольствовались тем, что у них было, и лежали, тепло укачивая друг друга в объятиях. Рука Се Ляня онемела, поскольку служила дракону подушкой. Находясь так близко, лицом к лицу, он мог только зажмуриться, чтобы избежать пристального взгляда. Было бы просто слишком неловко встретиться с ним. Он на удивление быстро погрузился в сон. Настойчивость глаз, все еще с обожанием смотрящих, теперь расслабляла во сне. Дракон мог только думать: Теперь все не так уж плохо. Совсем неплохо. Он бы с радостью постелил себе постель в канаве, лишь бы ему позволили еще хоть на секунду увидеть эту картину.

***

 

— Хуа Чэн, пожалуйста, — раздраженно заскулил Се Лянь, проводя рукой по лицу, наблюдая за цирком перед ним. Их разбудили крики. Маленькая девочка, которая накануне вечером лежала без сознания после переутомления, по-видимому, проснулась первой. И с этим она заложила своего друга, практически вытащив все еще лихорадившего мальчика из постели. Она пыталась сбежать, но поскольку друг практически не мог ходить, ее истерика из-за потерянной дороги усилилась. Вот почему дракон Се Ляня теперь стоял в задумчивости с маленькой девочкой, вцепившийся в шерсть, которая выглядела такой же мертвенно-бледной, как дикая кошка, из глаз все еще текли слезы. Усталый раздраженный красный взгляд, направленный на нее, тоже совсем не успокаивал. Тем временем Се Лянь попытался помочь подняться мальчику, который валялся, раскинувшись, на полу. Его ноги действительно слишком изранены в данный момент, чтобы нести свой вес. Рука была быстро отброшена с соответствующим взглядом, а затем мальчик неуклюже прополз несколько футов между ним и тем местом, где стояли дракон и его подруга. — Отпусти ее! — крик был хриплым и сухим, и он действительно не мог сделать ничего, только вцепиться в нее, пытаясь притянуть ближе к себе, в то время как слезы и непонятные слова вырывались из ее рта. — Отпусти ее… Пожалуйста, отпусти ее... — Вскоре слезы капали уже у него, несмотря на то, что агрессивный взгляд оставался прежним. — Ха... — вздохнул дракон, — Это глупо, — тихо пробормотал, переводя выжидающий взгляд на другого взрослого, который теперь подошел ближе, выказывая одобрение. По крайней мере, он разговаривает с детьми, хорошо? О чем еще можно просить? — Мы не собираемся ничего делать. Совсем ничего, — каждое слово он сопровождал покачиванием головы, — Скорее, что ты хотел сделать, детёныш? Вот так, хорошо. Хорошо ли он справился? Одобрительная улыбка была послана в его сторону, а затем чья-то рука успокаивающе опустилась и похлопала по его. Омрачавшее лицо Хуа Чэна мгновенно прояснилось, превратившись во что-то безмятежное. — Как мой… хм, друг и сказал, — Ой, ой, Хуа Чэн мог только поморщиться, — Мы действительно не хотели вас напугать. Мы только хотели помочь. Вы можете уйти, если хотите, но с таким же успехом и остаться, — Погода действительно не подходит для путешествий, тем более с твоими травмами. Ночью усилился ветер, и нет необходимости выглядывать наружу, чтобы убедиться, что град и дождь хлестко барабанят по крыше. Он сомневался, что дети далеко уйдут, даже если будут на пике своего здоровья. В кривой улыбке, приклеенной к лицу, было так же мало изящества, как и в словах. Хотя это вызвало менее агрессивную реакцию со стороны детей. Мальчик все еще не мог стоять, боль от того, что он двигал ногами, была слишком сильной, хотя он до сих пор пытался, неохотно отстраняясь от девочки, которая продолжала цеплялась, вытирая следы слез, уже подсыхающие на щеках. Его попытка немедленно закончилась неудачей, и он снова приземлился на задницу с розовыми щеками и напряженным выражением лица. — Вот, позволь мне помочь тебе... вам, — Он больше не мог смотреть на это, не чувствуя себя плохо. Мальчик был на удивление послушен, когда он взял его на руки, хотя и напряжен, как тетива лука. Маленькой девочке было не лучше, даже когда ее баюкал на руках мальчик. Две пары встревоженных глаз были устремлены на него, а третья — родная. Се Лянь мог только надеяться, что пот стекал по его виску не из-за нервозности. Быть в центре внимания на самом деле не то, о чем он просил. — Ах, у тебя снова открылась рана, — заметил Се Лянь, усаживая мальчика на солому, — Давай вымоем это и поменяем повязки. Глаза были непоколебимы, когда смотрели на него снизу вверх, следя за каждым движением, — Тебе следует остаться здесь на некоторое время… по крайней мере, до тех пор, пока твоя травма не пройдет, да и погода тоже. Я обещаю, что ни я, ни Сань Лан никоим образом не причиним тебе вреда, — Его жест в сторону дракона в сочетании с его словами вызвал у обоих детей очень скептический взгляд. Он мог только посмеяться. — Сань Лан очень добр! Он заботился обо мне, когда я тоже болел, и с тех пор мы вместе. Он глупый, но добрый, когда узнаешь его поближе... — Гэгэ... — заскулили у него за спиной. — О, — спохватился Се Лянь, — я так и не представился, не так ли? Я Се Лянь.

***

Пэй Су и Бань Юэ — имена двух неприятностей, которые неожиданно вторглись в их дом и жизнь несколько недель назад. Две уличные крысы, которые не хотели говорить о том, почему они сбежали, окровавленные и измученные. От этого желудок Хуа Чэна скрутился в узел. Тот, кто, казалось, не так уж беспокоился об их неизвестном происхождении, был, конечно же, его парой. (Хуа Чэн тоже до сих пор не знал о прошлом этого человека, но это не по теме. — зачеркнуто) — Сань Лан, они просто дети. На самом деле, хорошо воспитанные дети. Когда они выздоровеют, они вернутся домой, — Пальцы Се Ляня пробежались по прядям волос дракона, время от времени царапая кожу головы или шею, вырывая мурлыканье изо рта. Он должен был быть самым счастливым человеком, э-ээ, существом – на свете, со своими любимыми, оседлавшим бёдра и становящимися все более смелыми при физическом контакте с каждым разом, когда они соприкасались, — если бы не его собственные заботы, заглушающие разум. И эти дьяволы-близнецы. "Нет, Гэгэ. Я не преувеличиваю!" Он плакал чаще, чем хотел признавать. Эти двое были исчадиями ада, он уверен. И по какой-то причине эти два отродья влюбились в Се Ляна так же сильно, как и он. Они прибегали, как только Хуа Чэн добирался до своего сокровища, с понимающим блеском в глазах, и втягивали взрослых в игру с грубым обращением. Говорите о дьяволе, и он появится. — Вы уверены, что просто друзья? Руки, которые расчесывали его волосы, оторвались, зацепив пряди, — Ой! — Одновременно вскрикнув, он уронил голову вперед, со стуком ударившись лбом о лоб возлюбленного. Их болезненные стоны разносились по комнате, в то время как захватчики, ворвавшиеся через открытую дверь, наблюдали за происходящим с невинным видом. Румянец, появившийся на щеках пары, когда они, наконец, подняли глаза после секундной болтовни, был восхитителен, без сомнения. Дракон только хотел, чтобы именно он был тем, кто оставил его там. — Гэгэ — моя жена. На мгновение воцарилась гробовая тишина, пока его шокирующие слова разносились. — Ч-Ч-Ч!.. !!! — Подожди, подожди, подожди?! Хотя румянец, заливший лицо Се Ляня сейчас, был каким-то образом даже лучше. Мужчина выглядел покрасневшим до корней волос и своих красивых кончиков пальцев, неловок и заикался, не зная, что с собой делать. Хммм — Я жена Гэгэ. От этой самодовольной ухмылки на лице Се Лянь был близок к обмороку. Что происходит?! — Сань Лан! Он! Он- Прервав текущую панику, пронесшуюся в голове Се Ляня, Бан Юэ с очень серьезным выражением лица спросила Хуа Чэна, — Так…Тогда мы будем называть тебя А-Ньян? У детей едва хватило времени, чтобы завизжать и выскочить за дверь – с дерьмовыми ухмылками на лицах, прежде чем пылающий, большой и темный дракон погнался за ними. Се Лянь был ошеломлен и лишен дара речи, он тоже вышел из дома, чтобы посмотреть на драку. — Неееет! Я не это имела в виду! Ну — я сказала, но! — Каждое слово было произнесено в перерывах между тяжелым дыханием, двое детей петляли между деревьями, удаляясь все дальше от дома, а злобный дракон гнался за их хвостами. С крыльца их маленького домика Се Лянь стоял неподвижно и одиноко, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце. Сань Лан… Он действительно так сказал, да? Се Лянь — жена Сань Лана… точно так же, как Сань Лан — жена Се Ляня. Румянец, который ему удалось прогнать, вернулся в полную силу. Этот человек… Действительно- — Наследный принц Сянь Лэ, я действительно думал, что снова иду по ложным следам, — Лезвие, прижатое к его шее, было холодным, но почему-то пустота, образовавшаяся в животе, когда он услышал этот голос, была еще холоднее. - Как удачно, что никто в этом городе не отрицал, что видел немого красивого мужчину. Более того — он действительно живет в этом месте! — Резкий и колючий смех раздался совсем рядом с ухом, пронзительный, — Какой же вы шутник, величество.

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.