На острие ножа

Эндрю распахивает глаза, просыпаясь. Он лежит на боку, спиной к стене — это дает хороший обзор на комнату и возможность быстро убедиться в собственной безопасности. Нил сидит на диване. Поджав ноги, листает найденную книгу по юриспруденции, медленно переворачивая страницы, в попытке быть тише. Чтение явно не его привычка. Стопа нервно подергивается, подушечки пальцев барабанят по обложке. Ему бы подошли пробежки по утрам, а не сидение в давящих четырех стенах. Нил выглядывает из-за книги: — Прости, не хотел будить. Эндрю садится на скрипнувшей раскладушке. Понимает, что сегодня у него выходной и он проспал до середины дня. Зевает, выбирается из-под одеяла, чувствуя на себе изучающий взгляд. Нил притих. Рассматривает от растрепанных волос до кончиков пальцев ног, выглядывающих из-под пижамных штанов. — Пялишься. Нил моргает, отворачивается, хмурится в безуспешных попытках проанализировать свою реакцию на заспанного парня. Эндрю уходит чистить зубы, а затем — на кухню за кофе. Нилу нужно сменить повязку, но он сможет об этом думать только взбодрившись. Заварив растворимый кофе, добавляет туда сиропы, сливки и кондитерскую посыпку, достает ведерко шоколадного мороженого и ложку. Сразу пробует мороженое, запивая вкуснейшим кофе. Нил, зашедший на кухню, кривится от этой картины, словно у него заболели зубы. Эндрю делает для него кружку отвратительного горького кофе без добавок. Больше из вредности, чтобы посмотреть реакцию на эту гадость. Нил берет кружку здоровой рукой, делает глоток и довольно щурится, говорит: — Значит, юриспруденция. Эндрю пожимает плечами. Он бы поступил в университет на уголовное право, но на обучение сейчас нет денег. К тому же после всех экзаменов ему могут не выдать лицензию из-за судимости. Остается читать учебники, ведь знание законов может стать дополнительным инструментом защиты. — Чуть менее бесполезный навык, чем махать ножом. Нил хмыкает, задумчиво проводит большим пальцем по нижней губе. — А я бы изучал языки. Иностранная речь из этого рта должна звучать горячо. Достаточно представить всего на секунду, как возникает тянущее чувство внизу живота и ощущение свободного падения. Нил слишком привлекателен и не осознает этого. Эндрю отвлекается на мороженое, надеясь, что лицо или уши не покраснели. — Зря. Я тебя на английском с трудом выношу. Нил легко улыбается. — Je suis triste d'entendre ça. — Иди на хуй. Эндрю катапультирует подтаявшее мороженое с ложки в Нила, попадая в футболку. Это — поношенное, слегка дырявое и растянутое нечто из его спортивной сумки. Такую вещь не жалко испачкать. Стопка чистой одежды Эндрю так и осталась лежать на журнальном столике, проигнорированная. Нил усмехается, рассматривая пятно. Эндрю старается не концентрироваться на этих небольших и опасных улыбках. Что важнее — Нил продолжает выглядеть как бездомный. — Тебе нужны новые вещи. — У меня все есть. — Две футболки, белье, носки и запасные штаны? Лицо Нила ожесточается. В глазах мелькает что-то настороженно-опасное: — Ты рылся в моей сумке? — Предположил. По весу и объему можно было понять, что там просто одежда. — Мне достаточно вещей для… — осекается. — Бегства, — заканчивает за него Эндрю. «Останься» вертится на кончике языка. Как и вопрос, что для этого нужно сделать. Но Нил ничего не попросит, смирившись с нависшей над ним угрозой. Знакомство в любом случае временное. Запив невысказанные слова глотком приторного напитка, Эндрю отставляет кружку, моет руки. Кивает на диван и идет за аптечкой, чтобы сменить повязку. Нил послушно садится на диван, протягивает руку, наблюдая за каждым действием. Когда вата, пропитанная антисептиком, касается пореза, интересуется: — Я могу начать ходить на пробежки, док? — Не в ближайшие три дня, — заметив, как парень сникает, Эндрю предлагает: — Ночью у меня тренировка с Кевином, можем пойти вместе. Не волнуйся, он тебя не помнит. Нил воодушевляется этой идеей. Начинает перечислять упражнения, которые, по его мнению, Кевин делает и какие из них наиболее эффективны. Эндрю не слушает, в очередной раз убеждаясь, что эти двое боевые наркоманы. Нил отводит взгляд и изучает стену, когда Эндрю начинает переодеваться, продолжая болтать о ножевом бое. Не спрашивает, куда тот уходит, проявляя уважение к личному пространству. Эндрю идет в ближайший торговый центр. Покупает одежду. Чуть больше собственного размера, потому что Нил немного выше. Он убеждает себя, что будет носить эти вещи, когда парень исчезнет из его жизни. Затем приобретает простую раскладушку. Той же модели, что и у него, но серую. Телефон одноразовый, с предоплаченной связью. От такого не жаль избавиться в любой момент. Другой бегунок бы не принял. Купив телефон, Эндрю идет к фонтану в сердце торгового центра. По-турецки скрестив ноги, устраивается на бортике, выложенном плиткой под мрамор. Он сохраняет в телефонной книге несколько номеров: свой, Ваймака, Эбби и Бетси. Ставит свой номер на быстрый набор, пишет простое сообщение, проверяя связь, и меняет песню на звонке. Вернувшись, кладет перед Нилом пакеты с одеждой. Тот заглядывает в них, приподнимает бровь, сообщает: — Я становлюсь твоей содержанкой, — замолкает, увидев телефон. Тихо, но четко произносит: — Нет. После смерти матери он пытался забрать ее телефон — не только ради полезных контактов, но и чтобы сохранить как память. Эта вылазка закончилась шрамом на боку после прыжка из движущейся машины Ромеро. Стертая об асфальт кожа заживала мучительно долго и замедляла передвижения. С тех пор он не прикасался к телефонам и любыми способами старался оказаться как можно дальше от Балтимора. Затишье в последнее время стало благословением и проклятием. Нил чувствует, как начинает задыхаться. Бок простреливает болью, сердце ускоряется, а стены комнаты кренятся. Он зарывается пальцами в волосы, тянет их, пытаясь привести себя в чувство. Это не помогает. Зато помогает тяжелая рука на шее и ровный голос: — Дыши. Нил дышит, мысленно считает до десяти на английском и французском, выдергивая себя в настоящее. Эндрю медленно убирает руку, постукивает пальцем по крышке телефона. — Он нужен на случай, если тебя захотят пришить. — Мне некому звонить, — голос звучит устало и непривычно хрипло. Эндрю начинает загибать пальцы, перечисляя: — Эбби, Ваймаку, на горячую линию по предотвращению самоубийств. Звони кому хочешь. Достает свой телефон и нажимает нем несколько кнопок. Телефон Нила начинает звонить. Он осторожно берет его в руки, смотрит на экран, слушая песню о беглецах. — Тебе звонят. Нил берет трубку и слышит, как Эндрю говорит: — Ты оставишь телефон, потому что однажды он может тебе понадобится. — Эндрю поддевает пальцем подбородок Нила и приподнимает его голову, заставляя посмотреть в глаза. — И в этот день ты позвонишь. Скажи, что ты понял. Нил кивает. Эндрю с щелчком захлопывает раскладушку. Это не обещание защиты, но максимум, который он может предложить.

***

Кевин действительно не помнит Нила. Единственное, что он говорит, когда они приходят на место встречи: — Извини за руку. Это звучит искренне. Эндрю привычно ложится на асфальт, доставая любимый нож-бабочку. Нил садится рядом, наблюдая за отработкой приемов Кевина. Иногда дает советы: ногу ближе, для устойчивости, руку чуть выше и так далее. Каждый раз Кевин возмущается, но прислушивается к советам. Тошно от того, насколько эти двое спелись. На очередном обсуждении правил Эндрю изображает рвотный позыв. Кевин оборачивается на звук кашля, раздраженно вздохнув, указывает ножом на позицию напротив себя: — Вставай. Эндрю принимает вызов. Внимание Нила становится дополнительной мотивацией. Чтобы его получить, приходится сосредоточиться и быть быстрым как никогда. Он не намерен поддаваться, и впервые ему удается вымотать Кевина. Кевин, не желающий принимать поражение, требует реванша, пока его не останавливает приближающееся утро. Попрощавшись с Кевином, они идут домой. Спать не хочется, поэтому, не сговариваясь, поднимаются на крышу. Небо медленно окрашивается в оранжевые и розовые тона, сигарета заканчивается и, подпаливая следующую, Эндрю нарушает тишину: — Кто учил тебя ножевому бою? — Помощники отца. Так как Нил виделся с Кевином мельком, с его слов, речь идет не о Гнезде, но о людях с ним связанных. Эндрю принимает к сведению возможное участие основной ветви Морияма. Нил снова пялится. Расслабленный взгляд гуляет от волос, подсвеченных восходящим солнцем, к глазам, вниз на линию челюсти и обратно. Эндрю отворачивается, стараясь не сделать что-то глупое, например — поцеловать эту ходячую катастрофу. Поцелуй, полученный без явного согласия, поставит его в один ряд с мужчинами из приемных семей. Сбоку раздается: — Почему вы со Святой не вместе? Провокационный и бессмысленный вопрос. Подумав, Эндрю говорит правду: — Я гей. Голубые глаза распахиваются от удивления, манящие губы слегка приоткрываются. Эндрю пожимает плечами. Однажды Рене упомянула, что другие бойцы делают ставки на их отношения. Тогда он ответил ей, что не трахает женщин. Отойдя от удивления и весело фыркнув, Рене сказала: — А я не целуюсь с язычниками. Значит, нам придётся довольствоваться дружбой. Больше они эту тему не затрагивали. Неясно, к каким выводам приходит Нил, но выпаливает он вполне осмысленно: — Так вы с Кевином? Эндрю передергивает. — У Кевина любовь со спаррингами. Да и вообще, какое это имеет для тебя значение? Нил неопределенно проводит рукой в воздухе. — Я пытаюсь разобраться. Родители со мной не говорили про отношения, а из-за тренировок эта сфера была для меня закрыта. Думаю, меня никто не интересовал. Эндрю докуривает, стараясь не обманываться, что сейчас Нил заинтересован.