На краю тишины

Эндрю разговаривает с Нилом на следующий день. Эндрю расслабленно держит руль маз. Они направляются в Колумбию, но в этот раз только вдвоём. Ники был слишком криклив и вёл себя как ребёнок, поэтому Эндрю почувствовал необходимость в пространстве. Нил пялится своими отвратительно голубыми глазами, совсем не смущаясь. Машина едет по пустой дороге, а за окном проносятся лишь слабо светящиеся фонари. Через пять минут они будут дома. Эндрю не называет ничего домом, но Нил, похоже, думает иначе. Водолазка оказывается неудобнее, чем обычно. Она слишком сильно сдавливает и опоясывает кожу. Руки Эндрю чешутся, чтобы побыстрее её снять, но мысль о том, чтобы остаться без одежды, кажется ещё хуже. Он может залезть в сумку и переодеться, но совсем скоро он сможет сделать это дома, а не на обочине трассы. По коже проходят неприятные мурашки, дрожь которых он с трудом подавляет. Теперь он знает, что это нормально из-за его расстройства. Чувствительность к тканям и их текстурам. И всё же Эндрю продолжает бороться сам с собой, желая побыстрее доехать. Он точно знает, что Нил всё видит. Он видит скованность в движениях и неприязнь на лице, но ничего не говорит. Даёт Эндрю возможность разобраться с этим. Когда мазерати заезжает в гараж, он выскакивает из машины и быстрыми шагами поднимается на второй этаж. В его комнате лежат старые вещи, которые он носит только здесь из-за их внешнего вида. Эта водолазка сгорит в аду. Растянутая кофта намного лучше. Эндрю вздыхает полной грудью и только сейчас понимает, насколько она мешала. К чёрту. Нил уже копошится на кухне. На столе стоят две кружки чая и шоколадное печенье, купленное сегодня. Как только он замечает появление Эндрю, внимательный взгляд скользит по нему, а потом уголки губ чуть приподнимаются. Совсем немного, так что за улыбку это не считается. Но это происходит каждый раз, когда Нил видит Эндрю. Как бы Эндрю ни хотелось подольше посмотреть в голубые глаза, он не может. Стул со скрипом отодвигается, и Эндрю плюхается напротив Нила. Чай горячий. Тепло от глотка разливается по всему телу. Эндрю всегда любил это ощущение, даже если для остальных вода казалась кипятком. Его взгляд останавливается на руках Нила со шрамами и ожогами. Кто бы мог подумать, что они смогут понять Эндрю лучше, чем он сам? За окном уже была кромешная темнота, а единственный источник света — подсветка — не была достаточно яркой, чтобы полностью убрать тени в дальних углах комнаты. Печенье вкусное и рассыпчатое. Как всегда. Это хорошо, когда в жизни появляется всё больше постоянства, думает Эндрю. Он никогда не имел такой роскоши ранее. Кроме сигарет. — Мне пришёл результат, — просто сказал Эндрю, помешивая ложкой чай. Как факт. Словно его это совершенно не заботило. Брови Нила немного подпрыгнули вверх. Вместо того, чтобы наблюдать за тонкими линиями на кистях, Эндрю остановил взгляд на них. Такие же рыжие, как и волосы. — Высокофункциональный аутизм. Эндрю осознал, что его ладони неприятно вспотели, и поспешил вытереть их. Мерзость. Нил же кажется потрясённым. Ресницы дрожат, но Эндрю не уверен, что это не придумывает его воображение. — Воу, это… Да, наверное, это возможно. Эндрю жалеет, что не взял свой плед. Он бы пригодился прямо сейчас, когда Эндрю видит напряжение в плечах Нила. Когда он думает, что Нил не соглашался на такое. Он хочет оказаться завёрнутым в плед в своей комнате. Не хочет волноваться, из-за того, что Нил, вероятно, сам поверил в свою ложь, думая, что сможет смириться с «особенностью» Эндрю. — Эй? — голос Нила останавливает все мысли. Эндрю чувствует, что покачивается, но не может ничего с этим сделать. Только так он остаётся на месте. Ещё один его секрет вылез наружу. Эндрю не думает, что хотел бы, чтобы Нил увидел это когда-либо. Теперь уже поздно. — Эндрю? Всё нормально? — Это ты мне скажи. Покачивания разгружали нервную систему, но Эндрю не чувствовал себя сильно лучше. Не после того, как это вылезло на поверхность. — Конечно! Это просто название. То, что, возможно, поможет тебе и мне лучше понимать тебя. Мы можем… В интернете есть куча рекомендаций и информации. Это звучало хорошо. Особенно голосом Нила. Может, Эндрю действительно заслужил что-то большее, чем просто терпеливость к его странностям. Хотелось спросить, уверен ли Нил в том, что говорит. Он умеет врать лучше любого, но Эндрю научился это распознавать. Изначально это было важным пунктом для того, чтобы обеспечить безопасность Аарона и Ники, а потом и Кевина. Но сейчас почему-то он не чувствовал лжи. Взгляд упёрся в кружку чая, Эндрю просто пожал плечами и наконец смог прекратить телодвижения и усесться. Почему-то в эту ночь его сон был особенно крепким от мысли, что его наконец приняли.

***

Би принимает эту новость так, как обязывает профессия. Весь сеанс они посвящают некоторым довольно любопытным вещам. Эндрю ещё не успел зарыться по уши во всю эту информацию, поэтому участие Би достаточно полезно. Это не отменяет того факта, что Эндрю явно не чувствует себя в своей тарелке, раскрывая себя. Он нашёл утешение в мягком вязаном свитере, подол которого растягивают непослушные пальцы. — Каждый справляется с сенсорными перегрузками по разному. Ты когда-нибудь испытывал такое? Эндрю молчит. Он думает, стоит ли ему отвечать одним словом или подробно рассказывать про каждый случай. И поэтому выбирает молчание. На лице Би проскальзывает что-то, похожее на смесь понимания и удивления. — Если да, можешь рассказать? Да, он может. Эндрю говорит так, как нравится ему. Он обращает внимание на детали, хотя дискомфорт быстро заставляет его поменять своё решение. Это слишком личное — его уязвимость. Би даёт пару советов о том, как справится с перегрузками. Впрочем, Эндрю и так использовал некоторые из них. Она спрашивает про Нила. Би не выглядит удивлённой, когда рот Эндрю открывается и говорит, что именно он стал зачинщиком. Наоборот, уголки её губ немного поднимаются, но этого недостаточно, чтобы Эндрю идентифицировал это как улыбку. Она радуется? Или это утешение? Насмешка? Эндрю не понимает, но и не спрашивает. Похожее часто проскакивает на лице Нила. Эндрю думает, что этого достаточно для того, чтобы успокоиться. Под конец Эндрю выматывается. Он хочет вернуться домой. Ещё лучше, если бы они с Нилом уехали в Колумбию, но сегодня только среда. От этой мысли он тяжело вздыхает. Би, похоже замечает, что её слова пролетают мимо собеседника. Она предлагает Эндрю уйти пораньше. Либо вернуть своё внимание, что довольно сложно. Но он не колеблется ни секунды, вскакивает с дивана и на прощание кивает. Слишком много новой, неизведанной территории за жалкий час. В машине Эндрю чувствует себя лучше. Тут всегда пахнет одинаково, потому что он всегда покупает один и тот же ароматизатор. Сиденья в мягкой обивке, похоже на диван в кабинете Би. Эндрю даёт себе секунду, чтобы прийти в относительный порядок, а потом поворачивает ключ зажигания. Мазерати заводится с рыком. У Эндрю всегда есть план на день, в который обычно входит поездка до общежития после Би, свободное время (скорее всего с Нилом), тренировка и сон. Сегодня он едет на стадион, надеясь, что Ваймак окажется там. Он не думает, что способен на ещё один длинный разговор, но не хочет менять свой план на день. Эндрю надеется на невозмутимость тренера. *** — Какого чёрта ты опять вламываешься в мою квартиру? — устало спрашивает Ваймак, заметив на своём диване гостя. Эндрю пожимает плечами с безразличным видом. Наверное, нужно как-то аккуратно подойти к началу разговора. Люди часто так делают, чтобы смягчить реакцию на новости. Тем не менее, Эндрю прождал здесь целых двадцать минут и задерживаться больше не намерен. И почему он вообще решил, что это хорошая идея? Во всём виноват опять Нил. Он почему-то настоял на том, что Ваймак должен об этом знать. Эндрю делает это только из-за благодарности. Кто бы мог подумать, что монстр Миньярд может испытывать благодарность? В первый год обучения было тяжело. Несмотря на то, что Эндрю знал, каково уживаться с гиперактивным ребёнком (и не только), он постоянно был перегруженным. Возвращаться таким в комнату общежития к не менее гиперактивному Ники или раздражающему Аарону? К Кевину, который не может заткнуться из-за своего стикбола? Нет, спасибо. Поэтому иногда он проводил у Ваймака целые дни, занимая этот самый диван. Эндрю не понимает слов семья или родственные связи, но знает, что пришёл бы к нему за помощью ещё раз. Возможно. По этой ли причине Нил так хотел, чтобы Ваймак знал? Пока Эндрю размышлял, Ваймак уже выходил с кухни вместе с двумя кружками. Когда он только успел? — Выкладывай, — он протягивает одну кружку Эндрю, ту, в которой кофе с молоком. Ваймак позволяет себе вольность предположить, что Эндрю пришёл поговорить. Это первый раз, когда он угадывает. Он никогда не слышал то, что слышала Би и Нил. Ваймак знает, что Эндрю обратится к нему в последнюю очередь, особенно с рассказом о плохой жизни. Но он всё равно готов подставить плечо. Как-то лисы сравнили его с отцом. Для кого-то кровным (не будем показывать пальцем, Кевин), а для остальных — тем, кто дал ещё один шанс. — Я аутист, — Эндрю не видит смысла в подводящих фразах. Сразу переходит к делу. Ваймак в замешательстве. По крайней мере, так это считывает Эндрю. Он чувствует на себе оценивающий взгляд. — Извини, но ты не выглядишь, как… Эндрю не дослушивает фразу до конца. — Высокофункциональный. Не все аутисты нуждаются в сиделке. Это спектр. Я могу сам справляться со своей жизнью. Это просто… Некоторые трудности. Эндрю начал распинаться, словно его это задело. Ему хочется верить, что это не так. Впрочем, он готовился к таким словам. Интернет действительно полезен. Ярлыки помогают определиться, уверила его Би. Эндрю знает. Однако навешивание ярлыка на его сексуальность не уберегло от отвращения к себе. — Хорошо, Эндрю. Точнее нехорошо, но, — Ваймак задумчиво проходится ладонью по своим волосам, пытаясь придумать продолжение. — Я могу что-то сделать для тебя? — Нет, тренер. Нил подумал, что ты хотел бы об этом знать. — Это повлияет на твою игру? Эндрю не сдержался и закатил глаза. Кевин — копия тренера, только ещё более назойливая. С другой стороны странно предполагать, что тренера команды по экси будет интересовать что-то другое. — Нет. Аутизм не появляется в один прекрасный день, скажем, в восемнадцать. И все вытекающее из этого тоже. Эндрю встаёт с дивана с намерением уйти, как голос Ваймака останавливает его. — И как ты чувствуешь себя после… После того, как узнал? — он запинается, но звучит так же уверенно. Если чего и нельзя ожидать от Ваймака, так это робости и трусости. Только поэтому Эндрю дал ему шанс. — Лучше. Признание, откровение, что диагностика помогла, открывает какую-то новую щель в его защите. Эндрю внезапно чувствует себя слишком уязвимо. И поэтому он сбегает. Делает прощальный жест и выходит из квартиры, нарочно замедляя себя. Кружка на столике остаётся наполовину полной. Ваймаку остаётся лишь думать, что теперь делать с этой информацией в уже пустой квартире.