Сборник математических парадоксов под редакцией Гвинет Шелби

17 апреля 1961 год. Филадельфия, штат Пенсильвания. Дорогой дневник, я каюсь: я, Карен Лиза Бэйкер, полюбила другого. О, что случится с бедным моим Робертом, если он узнает об этом удушающем позоре! Боюсь, он убьёт меня или, ещё хуже, бросит. Тогда его отец перестанет помогать моему папочке, и нас не ждёт ничего, кроме бедности и общественного порицания. О, как же мне стыдно! Полюби я кого-угодно другого, я простила бы себе этот позор, но нет! Я полюбила этого проклятого Чарльза Блайта. Он бедняк, необразованный олух, и как он мог быть столь смелым, чтобы взглянуть на меня? Ох, как же я влюбчива! Это такой ужас! Вот недавно я, например, совсем потеряла голову от этого Элвиса Пресли... Ну что я с собой могла поделать, когда у него такая шикарная шевелюра? Если бы у моего будущего мужа были такие чудесные черные, как смоль, волосы и белоснежная ровная улыбка, то я бы ни о чем в этой жизни не жалела! Забудем, об этой моей идиотской любви! Сегодня я услышала от Мэри Энн про брюки-капри, мол её сестра Бэкки теперь собирается носить исключительно такие брюки. А она, между прочим, главная модница Филадельфии... Спросите кого угодно здесь, знакомы ли они с Ребеккой Харриз, и они непременно дадут положительный ответ. Что же это за извращение такое! Ну как может быть в моде это недоразумение?! Это и не брюки, и не шорты! Ну как можно носить половину от штанов? Они все ужасно ошибаются, эта дурацкая мода скоро закончится, а они все останутся в своих капри! Пусть дальше смотрят на свою Одри Хепбёрн, в дураках будут ведь... На всякий случай, прикупила себе парочку. Если уж они вдруг останутся в моде, то я уже буду готова к этому позору. Мне так смешно и чудно, какую пакость я выдумала! Шифр мой никто из всех этих людей не в силах разгадать, а потому я могу писать всё, что душе угодно. Знаешь, мой дневничок, ведь меня вчера уже водили к директору, сказали, что я совершенно на голову больна и мне требуется помощь. В качестве доказательства, оставили себе мой первый дневник, потому мне пришлось завести новый. А ведь шифр мой и любому дураку будет ясен: я всего лишь взяла английский алфавит, добавила 10 нужных мне знаков препинания, оформила таблицей 6 на 6, пронумеровала все знаки сверху вниз по столбикам, начиная с последнего столбца, и, вуаля, получился этот самый шифр! Честное слово, они, верно, считают, что я документирую свои разговоры с инопланетянами! О, нет, олухи! Я пишу здесь всякую чушь, а вы представляете себе теории заговора. Скажем, хоть где-то я могу говорить правду. О, как же легко было создать этот шифр! Признаю, я не столь умна, как Шарлотта Ди-Бьюк, но я и не так глупа, как моя кузина Кэтти, а потому не могу всё время смеяться и хлопать глазками. Хочу говорить, пусть никто этого и не прочитает. Теперь, к насущному. Сегодня узнала об ужасах, творящихся на Кубе. Об этом пишут во всех газетах, а я теперь стала их читать. Все кругом молчат, но разве это не страшно? Но мне вмешиваться нельзя, хотя мои цифры не дают мне покоя. Мне изредка звонят из управления и спрашивают цифры из моей головы. Я говорю им, и они обо мне забывают. Я пыталась отправлять им мои рассчёты, но мне отсылают их назад. Мама уже начала что-то подозревать: спрашивает, куда я хожу и почему меня так часто просят к телефону. Приступы мои вроде кончились, сознание пришло в норму, голова больше не болит, и я могу почти нормально жить. Надеюсь, мистер Шелби сдержит своё обещание. С любовью, Карен. 31апреля 1961 год. Филадельфия, штат Пенсильвания. Сегодня - день, который изменил мою жизнь навсегда. Отец разорвал мою помолвку с Робертом. Я не знаю, что теперь мне делать, ясно лишь, что в итоге в дураках осталась лишь я. Ну что ж, побуду дурой. Теперь он гуляет с Шарлоттой Ди-Бьюик, а сам-то говорил, что она страшна, как пугало огородное, а её высказывания выдают в ней настоящую глупышку. Ох, мой милый Роберт, умница Лотти ещё утрет твой сопливый кривой носище, уж она-то точно знает, как сделать так, чтобы ей было удобно. А я? Я нынче абсолютно свободная девушка, и вся жизнь у меня впереди. Теперь Блайт сидит за мной в школе, и у меня в животе бабочки порхают, когда вспоминаю, что он за моей спиной. Он звал меня на бал, и я сказала, что подумаю, но уже точно знаю, что соглашусь. Просто культурной даме непорядочно сразу же соглашаться на такие предложения, пускай потерпит чуть-чуть. Ночью был приступ. Утром мать нашла меня на полу среди бумаг. Тот врач из Нью-Йорка лишь развел руками. Толку от этих врачей нет никакого, лишь делает вид, что умный, а сам меньше моего знает. Не знаю, к чему это, но голос в моей голове сегодня ночью называл мне такие цифры «18.09, -15.98», старательно называл, так что запишу их, пусть будут. Проклятый профессор Шелби молчит, он обещал, что вся эта ерунда пройдет быстро, и я буду полезна для общества, но сейчас я просто называю в трубку какие-то цифры, при этом страдая от этих адских приступов, голова моя раскалывается на части, и, порой, мне кажется, что я совершенно умираю. Если он не избавит меня от этого ада, то я не доживу и до следующих выходных. Но тогда Мэри Энн сможет связаться с моим призраком с помощью доски Уиджа, и я все расскажу ей об этом кошмаре. Уж мертвой-то можно говорить! 20 мая. 1961г. Филадельфия, штат Пенсильвания. Я говорила, что не ходила на бал из-за приступа? Мне ужасно обидно. Я даже специально купила сапожки для танцев, но они не пригодились. Чарльз ничего мне не сказал, не упрекнул, но по глазам видно, что я обидела его. Меня пригласили в Сиэтл к мистеру Шелби, и я уже собрала чемодан. Со мной поедет Джонатан. Не думаю, что нас ожидает интересная поездка. Я воврвусь в его лабораторию и потребую, чтобы он вернул всё, я не подписывалась на такие мучения, пусть сам работает на ФБР через такую боль, если ему охото, а мне не нравится, я против. 25 мая 1961г. Сиэтл, штат Вашингтон. Мистер Шелби - чудовище! Он вколол этот мерзкий препарат своей беременной жене, чтобы та родила ему дочь с такой же болезнью, как у меня, но малышка здорова, а он зол. Я подслушала это сегодня в лаборатории. Он чёртов псих! Если США нужна помощь ценой детских страданий, то я больше не считаюсь патриоткой. Это позорно. И на что мы с отцом подписались... Разве настолько нам нужны были деньги? Шелби не помог мне, сказал, что я ною, а это все нормальный процесс превращения в сверхразум. Я не хочу быть сверхразумом, но кто меня спросит... 1 июля 1961г. Филадельфия, штат Пенсильвания. Сегодня я выпала с собственного балкона во время приступа, мне повезло, что Чарльз Блайт помогал сегодня отцу в нашем саду и случайно оказался рядом. Если бы он не поймал меня, я, верно, бы сломала себе что-нибудь. Интересно, в следующий раз я возьму в руки нож? 7 июля. 1961 г. Филадельфия, штат Пенсильвания. Сегодня узнала, какие цифры я передавала в управление... Я передавала координаты для вторжения в районе залива Свиней на Кубе. Из-за меня погибли люди. Я никогда не отмоюсь от этого греха. Пыталась убить себя, но Джонатан остановил меня. Сегодня звонили из управления. Повесила трубку. Не хочу с ними говорить. Не хочу быть виновницей смертей. 9 июля 1961г. Филадельфия, штат Пенсильвания. Шелби отправили ко мне, чтобы он образумил меня. Мне нечего здесь делать. Все бояться, что я сбегу. Подозреваю, меня запрут где-нибудь и заставят говорить, я лабораторная крыса, эксперимент. Написала письмо Чарльзу и все рассказала. Он пришел ночью под окно и предложил побег. Завтра мы бежим с ним. Не знаю, куда и что мы будем делать дальше, но он, кажется, любит меня и такой больной. Пусть, к чертям все! Пусть я трусиха, пусть бросаю семью, но разве не они первыми меня предали? Хочу жить, потому бегу отсюда навсегда...