Мир княжков

Вдохновение сегодня напало совершенно неожиданно. Дикой кошкой прокралось сзади, наваливаясь со спины, усыпляя бдительность мерным мурчанием. Князь осознал свою плененность лишь тогда, когда защипали уставшие от напряжения глаза да пальцы неприятно закололи, не желая более удерживать между собой шероховатую лучинку. Нужно было чуть отдохнуть, пока вдохновение не напало снова. Проморгавшись, дабы смахнуть с ресниц невольные слезинки - в помещении было довольно темно, Князь осмотрелся, силясь понять, что взволновало его внутреннюю музу в этот раз. И вроде бы всё как всегда: дождливая, холодная ночь, какой-то стремный, заброшенный сарай, куда они с Горшком чудом пробрались, вокруг стопы сена, небрежно накиданная около дальней стены поленница, да рядом лампа расчудесная, которую парням удалось выцепить у одного торговца заморского взамен на небольшую музыкальную услугу. От лампы этой исходил приятный, мерный свет и тепло, что было как раз кстати в промерзшую осеннюю пору. Несмотря на то, что чудо-техники нужно было заправлять особым веществом (как там выражался барыга? "К-е-р-о-с-и-н-о-м"), что требовало дополнительной траты средств, Князь покупкой оставался доволен. По крайней мере теперь им с Горшком не нужно было переживать об источниках освещения. Кстати о Горшке... Потянувшись, разминая спину, Князь почувствовал за собой другой источник тепла. Улыбка невольно тронула губы парня, когда он развернулся, чтобы взглянуть на вжавшегося в него, свернувшегося едва ли не калачиком друга, сейчас благополучно дрыхнущего и по обыкновению забившего на все опасения и тревоги. Во сне Горшок улыбался. Но эта улыбка сильно отличалась от той, какую этот парень любил демонстрировать окружающим. Вместо дураковатого оскала, Князь мог наблюдать легкий и непринужденный подъем уголков губ, демонстрирующий расслабленность, полное доверие человеку рядом с собой. И это понимание согревало душу не хуже керосинового светильника. Аккуратно сдвинув руку, чтобы не потревожить сон навалившегося на него товарища, Князь аккуратно, самыми кончиками пальцев, коснулся его волос, поглаживая по всей длине, осторожно смахнул одну прядку с лица, подоткнув ее за чужое прохладное ухо. Улыбнулся, заметив, как друг слегка нахмурился, явно недовольный тем, что его пытаются разбудить. И в этот момент вдохновение напало снова, вынуждая Князя с тихим вздохом убрать руки от спящего товарища, и вновь притянуть к себе дощечку. Штришок за штришком, потянулось время, безвозвратно убегая прочь. Воспоминанием о нем останется лишь рожденная в эти минуты картинка с изображением момента, происходящего только сейчас, только здесь и только с ними. Её Князь не покажет никому, спрячет в сумку, а позже сожжет, чтобы не увидел никто, не узнал о его единственной слабости. Лишь в душе он навсегда оставит напоминание об когда-то случившемся с ним моменте, где есть лампа, дарившая свет, и Горшок, даривший тепло.