déjame mostrarte otra vida

Увидев, что ворота открыты, она прошла на территорию и позвонила в дверь. Открыла ей горничная Ана, сразу же узнав девушку. Топчась на пороге, Ракель не решалась пойти дальше. Дом был пуст и только издалека слышалось чье-то нежное пение. Идя на звук, она наткнулась на комнату, похожую на мастерскую. Вспомнив, что мама Серхио — художник, она тихо остановилась в дверях, наблюдая за женщиной. Мария сидела к ней спиной и рисовала что-то похожее на море, напевая себе под нос. Ее голос был таким чистым и мелодичным, что девушка с улыбкой на лице заслушалась и уже не замечала ничего вокруг. Стены были увешаны картинами, по всему полу были засохшие капли краски, по углам стояли недолепленные статуи, и, неподалеку от женщины, виднелся гончарный круг. Она бы рассматривала комнату и дальше, пока сеньора де Фонойоса не замолчала и обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд. — Простите, я не хотела Вам помешать… — вздохнула Ракель, но женщина тепло улыбнулась. — Здравствуй, милая. Проходи. — блондинка неуверенно шагала внутрь, рассматривая теперь уже женщину. Мария была в шелковом костюме, на которой был накинут фартук. В ее волосах торчал карандаш, сама женщина орудовала кистью. — Бери там стульчик. — Ракель подвинула стул ближе к маме Серхио. — Как красиво… Это Валенсия? — она узнала популярную набережную. — Да… Валенсия… — она сделала последний штрих и отложила кисть, переключая внимание на девушку. — Ну, как ты? — Плохо, сеньора. Наверняка, Вы уже знаете… — опустила голову Мурильо. — Я знаю только то, что с моим сыном что-то не то и он безвылазно сидит в своей комнате который день. Мне даже пришлось выгонять его, чтобы как следует проветрить. — улыбнулась Мария. — Это из-за меня… — тысячный, за эти дни, ком вновь встал в горле. — Я облажалась. — Все мы совершаем ошибки, дорогая, я уверена, что все будет в порядке. — она взяла руки Ракель в свои и та слабо улыбнулась. — Я совершила больше, чем ошибку. Я согласилась на глупый спор, связанный с Серхио, чтобы отец отпустил меня на каникулы в Андорру… — она посмотрела на расписной потолок, смаргивая слезы. — Я очень влюбилась, сеньора… — прошептала она, осмеливаясь опустить глаза на лицо его матери. Она нежно улыбнулась и погладила блондинку по щеке. — Та, что затеяла этот спор, обманула его, выставив меня обманщицей и лицемеркой, которая играла с чувствами Серхио. — выдохнула она, поджав верхнюю губу. — Ракель… — она переместила руки к ее волосам. — В моей молодости, в университете, я поспорила с подружкой, кто первый поцелует главного красавчика группы. — улыбнулась де Фонойоса. — Я опоздала — он поцеловал меня первым. С тех пор, мы не расставались. — она показала поникшей Ракель обручальное кольцо, которое почти никогда не снимала. — Ваш спор был безобидным, сеньора. Мой — ужасный и бесчувственный. — всхлипнула Ракель. — Он меня не простит. — замотала она головой. — Простит, конечно. Если бы он не был влюблен в тебя, он бы никогда не позволил себе прогуливать школу и днями ходить в одной и той же одежде. Поговори с ним. Даже если он будет отнекиваться, настаивай на своей правде. Я видела, как вы смотрите друг на друга. — она кивнула Ракель и та улыбнулась. — Я попробую. — кивнула она ей в ответ и женщина отпустила ее руку, смотря с огромной теплотой. Шмыгнув носом, Ракель поняла, что бежать больше некуда. Слова его матери прибавили ей уверенность и она ступила на лестницу. Подойдя к его двери, она тяжело выдохнула, сжимая руки в кулаках и постучала. Она знала — истерики не избежать, но все же собиралась сделать все, что в ее силах. Не услышав ответа, она опустила вниз ручку и вошла в темную комнату. Он лежал на кровати и бездумно пялился в стену. Свет от открытой двери прошелся полоской по комнате и он недовольно пробурчал: — Мам, я же просил оставить меня. Она улыбнулась, чувствуя, как глаза снова становятся влажными. Лежа спиной, он не замечал, что это та, из-за которой он четвертые сутки проводит в постели и плачет. Тихо бросив свой рюкзак у выхода, она на цыпочках пробралась к кровати и присела на простынь. — Я не голоден, ты уже спрашивала. — продолжал бубнить он, пока не почувствовал на своем плече руку, совсем не похожую на материнскую. В страхе обернувшись, он увидел ее. Поджав губы, он резко отвернулся и грубым хриплым голосом, произнес: — Проваливай. — Нет, пока ты не выслушаешь меня. — настаивала Ракель, сглотнув комок нервов и боли. Она должна быть уверена и не подмазывать свою речь слезами. — Ты вроде не была глухой, я говорю, проваливай. — он был непреклонен. — Я не была глухой, когда ты говорил мне о своих чувствах, не была глухой, когда ты успокаивал меня каждый раз, когда я плакала или нервничала и не была глухой, когда ты сказал мне катиться в ад. Я провела в аду четыре дня и все же нашла в себе силы прийти к тебе, зная, что ты меня отвергнешь. Потому что я лучше расскажу тебе всю правду, чем буду корить себя за то, что ничего не сделала. — она продолжала сжимать плечо, борясь с желанием обнять его. — Ты не была глухой, а я был глупым, так что заканчивай весь этот спектакль и иди домой. — бурчал он, еле сдерживая свою злость и свои слезы. — Нет, Маркина, ты выслушаешь меня. Я знаю, что ты не надменный мудак, каким был раньше, поэтому ты сейчас возьмешь свои яйца в кулак и столкнешься лицом к лицу с правдой, которая тебе не понравится. — она решила, что возьмет его внимание своей злобой. — И повторюсь: лучше ты будешь все знать, чем мы оба будем делать вид, что между нами никогда и ничего не было. Не ожидая от нее такого нахальства, он сел в кровати, откашлялся и уставился на нее, готовый напасть первым. Готовый высказать ей все, что он о ней думает и ткнуть ее лицом в ее же грязь. — И будь джентельменом — прикрой свой рот, пока я буду говорить. — нахмурилась она. — Знаешь что, Мурильо… — она вскинула пальцем вверх и он, словно дрессированная собачка, действительно, прикрыл свой рот. — Пару недель назад Селин предложила мне спор: подойти к тебе и предложить проект по биологии. — он фыркнул, зная, что будет дальше. — Она сказала, что ее очень возбуждают такие тихие ботаники, как ты. И сказала, что если я разрекламирую тебе ее настолько, что она сможет трахнуть тебя, ее непокоренную вершину, она уболтает своего отца, чтобы тот уговорил моего отпустить меня с ее семьей в Андорру. Я сказала ей сразу, что это провальная идея и ей не стоит смеяться над невинными людьми. Я сказала, что не хочу в этом участвовать, но перспектива провести каникулы, запертой в своей комнате, меня совсем не радовала. Селин уговорила меня, сказав, что ее статус местной шлюшки никогда не привлечет тебя, то ли дело если это сделаю я — безобидная отличница, не фигурирующая ни в каких сплетнях. — она закрыла глаза и вобрала в легкие воздуха. — Я согласилась и подсела к тебе в тот день, предложив проект. — Кто бы сомневался… — тихо добавил Серхио. — Я попросила прикрыть свой рот! — повысила голос Ракель. — Далее, ты дал мне неверную флэшку, которую я, из своего любопытства, штудировала полночи. И я не буду скрывать, что просмотрев все от и до, у меня возникло чувство невероятного сожаления к мальчику, который только и делает, что защищается от этого мира. Я подумала, что Селин никогда не добьется того, чего хочет и Андорра перестала казаться мне такой привлекательной. Ничего из того, что было на флэшке, не пошло дальше меня. Я никому об этом не рассказывала, как и о том, что мы начали сближаться. С тех самых пор, я всегда была искренна к тебе и забыла об этой идее. Я вспоминала об этом только тогда, когда мне напоминала Селин. И после этого — проводила бессонные ночи, утопая в вине и считая себя самой аморальной сукой на свете. Но я никогда не лгала тебе. Ни о своей жизни, ни о своих родителях, ни о своих чувствах. Я влюбилась в тебя, Серхио. И как только это поняла — сказала Селин, чтобы она забыла о плане и Андорра меня больше не интересует. Я никогда бы не смогла наслаждаться поездкой, зная, что она досталась мне ценой человеческих чувств. Он встал с кровати, все еще с сомнением смотря на нее. Выглядела она жалко — поджатые губы, синяки под глазами, блестящие от слез глаза и впалые щеки. Но какой же она была красивой. Наклонив голову, он смотрел на нее и уже не понимал, где правда, а где ложь. — С чего бы Мадуро врать? — бросил в нее Серхио, стоя над кроватью. — С того, что я перестала замечать кого-то, кроме тебя. С того, что я отказалась от плана. С того, что связь с тобой открыла мне глаза на всех этих людей. И с того, что, по ее словам, я променяла лучшую подругу на болванчика. — она встала с кровати и подошла к нему, смотря прямо в глаза. — Почему ты не объяснилась тогда, в коридоре? — она чувствовала себя, будто на допросе. Он был холодным. — Я растерялась. Я не ожидала от нее такой подставы. Все, что сказала Селин — ложь. Я не буду заставлять тебя поверить в это, но… — Какого черта ты не остановила меня тогда? Зачем нужно было ждать несколько дней, убивая меня и убиваясь самой? — он повысил голос и ее губы начали дрожать. — Это Селин отправила тебя сюда толкнуть мне эту речь, потому что ты не до конца завершила свою часть сделки? — Что ты… — она опешила. — Тебе нужно было переспать со мной, Ракель? Давай! — он начал стягивать с себя футболку, пока блондинка стояла в оцепенении. — Давай, Ракель, раздевайся! — он скинул с ее плеч пиджак. — Только веди себя тихо, мы в доме не одни! — агония овладела им, он смотрел на нее дикими глазами и если бы сейчас она поддалась этой провокации, он бы переспал с ней, окончательно испортив свой первый секс с самой недостойной на свете персоной. Увидев, как он развязал шнурок домашних шорт, она поджала губы и прошептала: — Пошел ты к черту, Маркина. Не вынося больше ее вида, он развернулся к зашторенному окну, ожидая, что она уйдет. По его щекам текли слезы, он провел руками по волосам, шумно выдыхая, в надежде, что она не увидит его эмоций. Она всхлипнула и подошла ближе, решив попытать последний шанс. Обхватив его голый торс, она прижалась носом к спине. — Ты идиот. Когда мы были в больнице, ты сказал, что не отпустишь меня. Почему ты думаешь, что я тебя отпущу? — он не понимал от чего его спина стала мокрой — пота или ее слез. — Никогда в жизни, ни за какие деньги и ни за какую Андорру, я бы не сделала это с человеком, даже если бы мне было на него плевать. — она шептала, надеясь, что ее слова дойдут до его сердца. — Я бы никогда не пришла к тебе в больницу и никогда не позволила бы себе остаться у тебя на ночь, если бы не была так сильно влюблена в тебя. Я бы никогда не тратила свое время на кого-то, кто был бы мне безразличен. Ну почему ты такой упрямый? Почему ты такой холодный? Я так влюблена в тебя, Серхио, прошу, услышь меня. — Ракель, отпусти меня. Я совсем не тот, кто тебе нужен. — он накрыл ее холодные руки своими, закрывая глаза от жгучих слез. Конечно, он хотел обратного. Его губы просили ее уйти, а руки не хотели отпускать, поэтому он только сильнее сжал ее пальцы, оскалив при этом зубы от переизбытка эмоций. Сжимая его крепче, она чувствовала, как настоящая истерика подкатывает к горлу. Не в силах сдерживаться, она окончательно разревелась, вдыхая запах его тела и думая, что делает это в последний раз. Поцеловав его спину, она попыталась отпустить его, но хватка Серхио была сильнее, он держал ее. Кое-как высвободив свои пальцы, она отступила на шаг и закрыла руками лицо. Тушь стекала по ее щекам, ей казалось, что комната и весь мир вокруг плывут. Он смотрел на нее и решил, что больше не может выносить ее слез. — Тогда отложим секс на другой день..? — он попытался перевести все в шутку, пока они оба не залили слезами весь второй этаж. — Придурок! — рассмеялась она, отрывая от лица руки и шмыгая носом. — Иди ко мне. — взяв ее за руку, он притянул девушку к себе, утыкаясь носом в ее макушку. — Тише, все. Все закончилось, Ракель Мурильо. Слышишь меня? — она еще крепче обхватила его и кивала. — Ты мне веришь? — заикаясь, спросила она, поднимая голову. — А ты поклянешься сидеть со мной за угловым столом, пока смерть не разлучит нас? — они рассмеялись и она принялась вытирать дрожащими руками его слезы. — Не плачь! — она нежно размазывала их по его лицу. — И ты не плачь! — его голос тоже дрожал. Сжимая друг друга в объятиях и улыбаясь, они одновременно вытянули губы для невинного поцелуя. Услышав стук в дверь, она уж было хотела оттолкнуть его от себя, но он только крепче сжал ее в своих руках. — Привет… — дверь открыла мама и уставилась на парочку. — Я боялась, что вы тут убили друг друга… — Еще бы немного и точно бы поубивали. — всхлипывая сказал Серхио. — Не ругайтесь больше, пожалуйста! — глаза мамы неожиданно наполнились слезами и она подошла ближе, чтобы поцеловать в щеку сначала сына, а потом и Ракель. — Мама, ну ты-то чего! — удивился Серхио. — Не знаю, волновалась! Ты решил взять ее своим голым видом, я так понимаю? — проворчала мама, увидев, что на Серхио нет футболки. — И вообще, чего ты опять все зашторил! — она прошла к окну, пуская в комнату солнечный свет. — Идите пить чай, Серхио на стрессе накупил пакет сладостей. — махнула рукой Мария и вышла, закрыв за собой дверь, оставив смеющихся подростков одних. — Так значит, ты решил взять меня своим голым видом? — наклонила голову Ракель, смотря на его пресс. — Да, только этим. — он потянулся к ее губам, захватывая их уже не в таком невинном поцелуе. Страстно целуя любимую девушку, он медленно покачивал ее и вел куда-то вперед, пока она не столкнулась с кроватью и не упала на нее прямо в школьной форме. Это не остановило Маркина — он продолжал яростно целовать Ракель, все крепче сжимая свои руки на ее талии. — Я так скучала по тебе. — прошептала она между поцелуями. — И я скучал, любимая. — бабочки в животе Ракель бились о стенки, слыша как он назвал ее. Она обхватила его лицо руками и продолжала целовать, закидывая свою ногу на его торс. Неожиданно, для него самого, он начал расстегивать ее рубашку, он чувствовал возбуждение от их близости. Ракель охотно поддавалась, и, как только он швырнул ее рубашку куда подальше, она направила его голову на свою шею. Исцеловывая ее и присасываясь на секунду, чтобы не осталось видимых следов, он завел ее руки наверх. Она тяжело дышала, совсем не ожидая от него такого. Был ли он таким же девственником, какой была она? Ее первый секс не мог случиться прямо сейчас! Ради Бога, внутри нее тампон! Она горела, и, когда он потянулся руками к молнии на ее юбке, тихонько застонала. Это только раззадорило Серхио, он расстегнул ее юбку и откинул куда-то в сторону, она осталась в одних колготках и лифчике. Продолжая целовать то ее губы, то ее шею, он чувствовал собственное возбуждение, остатки разума говорили ему остановиться, их первый раз не должен быть таким, он хотел, чтобы это было особенным. Выгнув спину дугой и прижавшись к нему ближе, она почувствовала его возбуждение. Его твердость убиралась в ее лобок. Прикусив ее нижнюю губу, он решил остановиться. Он не был готов к этому прямо сейчас, несмотря на то, что уже возбудился. Зная, что Ракель особенная, он не желал разочаровывать ее. Она заслуживала большего, чем секс в спешке и сдерживании эмоций. А он — чтобы быть готовым к этому. — Прости. — прошептал он, откидываясь от нее на другую сторону кровати. — Все хорошо. Ты сказал, что мы отложим это. — она поцеловала его в щеку и провела пальчиком по мышцам на руке. — Потому что ты заслуживаешь большего. Точнее, лучшего. Я не могу относиться к этому легкомысленно. — он смутился и она легла рядом, запустив руку в его волосы. — У нас впереди вся жизнь, Серхио. Я еще столько раз успею трахнуть тебя, даже если ты не отвезешь меня в Андорру. — он в голос рассмеялся и припал носом к линии ее волос, снова и снова вдыхая этот аромат. Он наконец-то расслабился и почувствовал себя на своем месте.