déjame mostrarte otra vida

Она опоздала на первый урок. Всю ночь Ракель не могла уснуть, снова и снова она прокручивая в голове все, что увидела на флэшке, уговор с Селин и жест Серхио с запиской и шоколадом. Она разрывалась. Провести каникулы взаперти было настоящим кошмаром, в этом году они даже не планировали поехать к сестре отца в милый домик у подножия Альп из-за его «тупой» работы, поэтому перспектива пролежать на кровати с ведрами мороженого и глупыми сериалами была отвратительна. Так же отвратительна, как и обман. Будет ли она счастлива, катаясь на лыжах, просто поиграв с чужими чувствами? Или, может, Серхио и сам бы хотел закрутить роман с какой-нибудь крутой девчонкой по типу Селин. В этих мыслях она уснула под утро, совершенно проигнорировав будильник и забыв о том, что сегодня добирается на такси из-за болезни водителя. Забежав в класс, она тут же была грубо выставлена из него за свое опоздание. Дисциплина — была основой таких элитных школ, как эта. Строгая школьная форма, исключительно с эмблемой, никаких списываний и одиночные парты. Надувшись, она выругалась и направилась к автомату, дабы скоротать время за завтраком. После звонка ее встретила подруга, которая уже над чем-то посмеивалась. — Не уж то всю ночь переписывалась с Диего? — рассмеялась Селин. — Он все утро болтает о тебе. В этот момент мимо девочек прошел Серхио, который явно все слышал. От этой мысли Ракель стало не по себе. С чего вдруг? — Очень смешно. Ха-ха-ха. — с серьезным видом по слогам произнесла Мурильо. — Мне плевать на него, пусть даже не пытается затащить меня в постель. — Ну кто-то же должен, Келли… — протянула брюнетка. — Ага. Кто-нибудь, но точно не он. Просто не могла уснуть всю ночь и в итоге проспала. Она уже припозорила меня при всех? — Ракель кивнула в сторону кабинета, из которого ее выставили часом ранее. — Нет, всего лишь вычитала небольшую лекцию о дисциплине, ответственности и истинных желаниях молодого поколения. — девочки рассмеялись и направились в раздевалку, предвкушая футбол на свежем воздухе. У Маркина, казалось, было пожизненное освобождение от спорта, но дохликом он не выглядел. Несмотря на то, что уроки физкультуры казались ему дикими, особенно под руководством молодого преподавателя, который иногда заглядывался на старшеклассниц во время йоги, он занимался им дома. В той мере, что была разрешена его доктором. Воткнув наушники, он уселся на трибуны и снова раскрыл Ремарка. Прочитав страниц 15, он увидел приближающуюся к нему фигуру и только тогда понял, что у одноклассников перерыв. — Ммм, тишина? Твоя любимая группа? — усмехнулась Ракель, нагло вытаскивая один наушник из его уха. — Да, моя любимая группа — тишина. Очень остроумно. — усмехнулся он в ответ, изо всех сил делая вид, что его это не рассмешило по-настоящему. — Разве по мне не видно? — На мой взгляд, тебе подходит джаз… или кантри… о нет, сиртаки! — ее глаза загорелись. — Здравствуй, Ракель. — он вдруг вспомнил, что они не здоровались, и как идиот решил сделать это в середине дня. — Здравствуй, Серхио. — протянула она, и, услышав свисток, бросилась на поле прямо в его наушнике. Поняв, что ей что-то мешает, она сунула его в карман спортивных шорт и продолжила бегать за мячом. Встретившись после уроков в библиотеке, он улыбнулся ей и включил местный компьютер. Она пришла сразу с двумя учебниками по генетике, которые, по ее мнению, могли бы им помочь. Увидев на столе ту же самую шоколадку с фундуком, она удивленно села рядом с Серхио. — Вторая шоколадка за два дня. Я могу подумать, что тебе нужна от меня не только биология, Серхио Маркина. — усмехнулась она, замечая его смущение. — Не обольщайся, это на двоих. Мы собираемся провести здесь два часа, а обед давно прошел. — улыбнулся он в ответ, но резко стал серьезным. — Старший брат в тайне приносил мне шоколад в больницы. Так что с тех пор это целый праздник. — ты идиот. Ты обругал ее за вторжение в частную жизнь и тут же так легко рассказываешь о чем-то личном. Зачем? Кто она такая? — Значит сегодня у нас праздник! Но если будешь есть его каждый день, то он потеряет свою магию. — надула губы Ракель, и, не отрывая взгляда, смотрела на него. — Ты права. Но сегодня праздник. С днем биологии, Ракель Мурильо. — он открыл шоколад и отломил два кусочка, один протягивая ей. — С днем биологии, Серхио Маркина. — какого черта ты решила, что съесть свой кусочек прямо из его рук — хорошая идея? Ты полная дура, Ракель. Полтора часа спустя, он заметил, что она его не слышит и все чаще закрывает глаза между зевками. Его внезапно начало это раздражать. Ему не нужен был безответственный партнер, который ночному сну предпочитает общение с парнями, а потом засыпает прямо посреди работы. Он громко хлопнул книгой, что сразу же взбодрило девушку. — Ракель, если тебе скучно, то я сделаю все сам и в конце впишу твое имя. Или если ты засыпаешь, то мы можем прямо сейчас не тратить время друг друга и разойтись. — отрезал он, нервно смотря на одноклассницу. — Извини, я просто не спала всю ночь и… — И переписывалась с Диего или еще с кем-то, я слышал. Но это твои проблемы, не перекладывай их на меня. Давай еще раз — я могу сделать проект сам и просто… — Причем здесь Диего? — удивилась Ракель, не понимая, что на самом деле его раздражает. — Не знаю и знать не хочу, о чем вы там всю ночь переписывались, что ты не спала и даже опоздала на первый урок. — казалось, у него была уникальная способность из милого библиотекаря превращаться в ледяную и грубую глыбу. — Я ни с кем не переписывалась, Серхио. — рассмеялась Ракель. — Я просто страдаю бессонницей, а мой мелатонин закончился. Поэтому я опоздала утром и засыпаю сейчас. — она все еще забавлялась ситуацией. — И я все еще в деле, просто сегодня такой день. — развела руками она и удивленно посмотрела на парня. — Ясно. Тогда… — хотел он что-то сказать, но она его перебила. — И даже если бы я переписывалась с Диего…то тебе то что? — уже с неподдельным интересом расспрашивала Ракель, пытаясь разгадать его истинные эмоции. — Ты права, мне нет до этого дела. Извини. Давай продолжим завтра. — закончил он, желая поскорее избежать этого странного диалога и оказаться дома. Следующий день в библиотеке прошел еще хуже первого — он был без шоколада — правильно, праздник, действительно, закончился, они то и дело спорили о проекте, Ракель даже успела обозвать его бесчувственным придурком, а он успел обидеться и наказать ее пятиминутным молчанием. Два часа тянулись невыносимо долго, она уже начала ненавидеть Маркина и думала, как бы незаметно придушить его, когда он, в очередной раз блистал знаниями, заставляя ее почувствовать себя глупой. Серхио чувствовал то же самое — он корил себя за то, что согласился на проект с человеком, ничего не знающим о биологии, несмотря на то, что ее отец владел фармацевтической компанией, и ее жизнь была хоть как-то связана с ней. Когда она заговорила о своей подружке — он чуть не заплакал о посредственности этой девчонки. Какое ему дело до какой-то Селин, когда они собрались работать? Зачем она обмолвилась о вечеринке в следующую пятницу? Он был на грани, она совершенно не думала о деле, была такой же легкомысленной дурочкой, как и ее друзья. За всеми ее фразами он видел лишь то, что она пользуется его интеллектом и просто захотела пойти легким путем, когда он работает над проектом, а она сидит и развлекает его пустым трепом. И зачем он только дал ей с утра пачку мелатонина… Вспомнив про свой потерянный наушник, он уже подумал купить новые, только бы не разговаривать с ней лишний раз и уж тем более просить о чем-то, даже если это было его вещью. Два дня они вообще не разговаривали, только стреляли друг в друга глазами и сразу же после этого закатывали их. Раздражение друг к другу было на грани, он буквально проклинал себя за эту работу и зарекся больше никогда не иметь с ней общих дел. Она не писала на почту, не разговаривала с ним и просто, как и всегда до этого, игнорировала его существование. За злостью пришло одиночество. Он впервые говорил с кем-то из ровесников дольше десяти минут, и, теперь, у него не было даже этого. Он не тосковал — ему это чуждо. Но почему-то по прежнему три раза за вечер проверял свою почту. Он списывал это все на желание поскорее сдать первую часть проекта, чтобы хотя бы на время избавиться от нее, но он уже от нее избавился. Она пропала и даже перестала злобно поглядывать на него. Он хотел всего — снова нагрубить ей, приехать прямо к ней домой и накричать за безразличие к общему делу, подарить еще одну шоколадку, только бы она вспомнила о нем, а вместе с этим и о биологии. Потребовать назад свой наушник, потому что его голова трещала от музыки в одном ухе и радио в водительской машине в другом, хлопнуть дверцей ее шкафчика — да что угодно, лишь бы она снова посмотрела в угол столовой, где всегда сидел он. Джейн Остин, которую он принялся читать для урока литературы, откровенно раздражала его не меньше Ракель Мурильо. Ее героини были глупы, очевидны и слишком сопливы. К концу третьего дня, он чувствовал невероятную усталость от самых обычных для него дел. И даже его доктор, которого он посетил в понедельник, сказал, что уровень его стресса слишком влияет на шаткую иммунную систему. Знал бы этот доктор с чем парню приходиться иметь дело — то сам бы заплакал. Она его ненавидела. Она считала самым бесчувственным человеком на свете своего отца, но Серхио Маркина смело составлял ему конкуренцию. Она специально решила ничего не писать ему на почту. И то, что он делал то же самое, только еще больше злило ее. Он даже перестал смотреть в ее сторону. Все вернулось на круги своя, только теперь ее это не устраивало. Селин продолжала давить на нее с уговором, и ей уже надоело объяснять подруге, что идея провальная и он — неприкасаемый айсберг. Она агрессивно пила мелатонин, думая, что если не проснется вообще, то в этом будет только его вина. По вечерам она говорила в наушник, какой он жалкий и что лучше бы он оставался в своей Англии, Америке, Австралии или откуда он там. После этого, она сразу же чувствовала себя идиоткой, будто через предмет он услышит все ее проклятия. На уроках он молчал, и она тоже молчала. Это была холодная война, но срок сдачи первой части только приближался, что раздражало ее еще больше, ведь это значило снова прийти к нему в библиотеку и делать вид, что ей интересно все, о чем он говорит с таким важным видом. Темой номер один в ее разговорах с подругой был Серхио Маркина, Селин будто охватила мания трахнуть этого библиотекаря, и она чувствовала, что сходит с ума. Он был везде. И даже приятный консультант в магазине одежды, куда она отправилась для выбора платья на очередной ужин в светском обществе с родителями, перестал быть приятным, когда она увидела его имя на бейдже. Серхио. Повсюду был он. Она больше так не могла. На четвертый день этой войны, она увидела его в пустынном коридоре и подумала, что именно сейчас ненавидит его так сильно, что эта ненависть буквально лезет наружу. — Добрый день, сеньор Профессор, послушай… — с наездом начала она. — Нет, это ты меня послушай, сеньорита-вечеринка! — неожиданно для него самого, он взорвался и уже не мог остановиться. — Я понимаю, тебе нет никакого дела до меня с биологией, но твое молчание изрядно подводит всех вокруг. И я понимаю, что тебе хочется думать о тусовках, шмотках, мальчиках и подружках, но у нас есть общее дело и если ты и дальше будешь игнорировать его, то я сдам первую часть и мы разойдемся, как в море корабли! Меня буквально достала твоя безответственность, ты сама напросилась ко мне в проект, а теперь решила, что раз я отличник, то буду все делать за тебя, пока ты будешь фоном болтать о своей подружке и вечеринках? Или что мне вдруг нравится бегать за девчонками, которые обиделись непонятно на что и закатывают глаза при виде меня? Изволь, Мурильо, я не такой идиот, каким вы меня считаете, поэтому прекращай весь этот цирк и начинай работать! — она уставилась на него, выпучив глаза и совсем не ожидая, что он способен на какие-то эмоции. Отступать она не собиралась. Недаром она всю жизнь отстаивает себя перед своей семьей, а отстоять себя перед этим придурком — дело чести. — Знаешь что, Маркина, хотя бы раз мог притвориться, что ты не заносчивый и высокомерный идиот, а нормальный и скромный парень, но ты делаешь то же самое, что и я — отмалчиваешься в сторонке. Тебе нет никакого дела до других людей, куда им до тебя с твоими мозгами. — она грубо тыкнула пальцем в его лоб. — И знаешь почему? Потому что ты готов читать любую дурость, кроме той, что научит тебя перестать быть высокомерным негодяем и нарциссом, думающим, что все вокруг глупее и хуже! Я ненавижу тебя за твое блядское молчание и игру в холодную войну, поэтому прекращай весь этот цирк и начинай работать! — выплюнула она ему в лицо его же слова. На секунду он опешил и странная мысль о том, что она красивая врезалась ему в голову. — Отлично! Тогда сегодня ровно в 15:00 и если ты опоздаешь — считай, что мы больше не партнеры! — это был единственный способ закончить диалог, который затуманивал его разум дикими мыслями о ее красоте и силе. — Прекрасно, но если ты опоздаешь — считай, что ты самый бестактный эгоист во всей Испании! — отрезала она. — Отлично! — Отлично! — И верни мне мой наушник! — ты мелочный придурок, Серхио. — А, так ты из тех, кто при разводе обирает женщину до нитки? Тогда все ясно. — причем здесь это, Ракель? — Причем здесь… что? — он совсем не понял, что она имела в виду. — До встречи, бестолковый придурок! — развернулась она и направилась прочь. — До встречи, бестолковая дурочка! — крикнул он ей вслед, чувствуя, как по спине бежит холодный пот. Пыхтя от злости, Ракель направилась в туалет, решив пропустить последний урок, потому что не смогла бы видеть его там. Сев на закрытый унитаз, она закрыла руками лицо и тихо всхлипнула. Она не собиралась плакать прямо здесь, но и отрицать того, что ее задели слова Серхио, тоже не могла. Неужели она и вправду кажется такой? Легкомысленной дурочкой, которой интересны только тусовки и парни? Хотя чего она ожидала… все знают, кто ее подруга. Неужели он не понимает, почему она молчала все это время? И какого черта ее вообще задевают слова одноклассника-ботаника? Войдя в библиотеку на двадцать минут раньше, она не заметила табличку на входе, что сегодня учет книг, и работает она ровно до трех часов дня. Сев за привычный стол у окна, она подперла рукой голову и пустыми глазами смотрела на небо. Из мыслей ее отвлек телефонный звонок. — Я не хочу сегодня видеть тебя в своем доме, Ракель. — отрезала мать. — Что? — девушка выпучила глаза, такого от нее она еще не слышала. — Сигареты под матрасом и бутылка дешевой текилы в твоем шкафу. Мне стыдно кого я воспитала. — Мама, я… — Лаура рассказала мне. И о том, что вы обсуждали с Селин на прошлой неделе, когда она ночевала у нас. Интересует размер члена ваших одноклассников, дорогая? — Ракель закрыла глаза, молясь, чтобы все это было шуткой. — Лаура не рассказала, что на последнем ужине с Мартинесами, она отлучилась, не потому что ей было плохо, а потому что ей срочно нужно было переспать с Теодором? — шла в наступление дочь. — Боже, меня поражает твоя бессовестность. Клеветать на младшую сестру, в надежде оправдаться. — мать была непреклонна, чего и ожидала девушка. — Мама, я не вру, я… — Я тебе все сказала. И я еще подумаю, говорить ли об этом отцу. Деньги на карте у тебя есть. Сними себе дешевый отель и раздвинь там перед кем-нибудь ноги, наверняка, вы с Селин занимаетесь этим в свободное от учебы время. — перебила ее мать. — Что, прости? Скажи, что ты шутишь… — Мурильо затряслась то ли от страха, то ли он неверия в то, что сейчас происходит. — Я абсолютно серьезно, Ракель. Мне стыдно, что ты моя дочь. И постарайся не опозорить нас, когда будешь искать ночлег. — она сбросила звонок, а девушка осталась с открытом ртом смотреть в окно. Она не верила, что все это происходит с ней. Что весь ужас, который мог произойти — происходит сегодня. Предстоящая биология только давила на нее и казалась адом в нынешних обстоятельствах. Не в силах выдерживать все это дерьмо — она легла на стол и беззвучно зарыдала, раскрывая рот в немом крике. Серхио направился в библиотеку, ожидая, что его напарница, наверняка, опоздает, где бы ее не носило. Подойдя к их столу, он увидел лежащую на нем и тихо всхлипывающую Ракель. Он видел это впервые — чтобы плакал кто-то, кто был с ним рядом. Он умел успокаивать маму, которая не стеснялась проронить слезинку-другую при сыне на бесконечных лечениях, умел успокаивать Андреса — тому вообще хватало «все будет нормально», чтобы он снова радовался жизни, но успокоить девочку…? Мысль о том, что она плачет из-за него и их перепалки напугала его, и он растерялся еще больше. Конечно, всю алгебру он думал не об уравнениях, а об этой ссоре и их словах друг другу. А еще о том, почему она ее прогуляла. Осторожно сев рядом с девушкой, он коснулся рукой ее плеча. — Ракель…? — его голос немного дрогнул, он уже придумал сто различных извинений перед ней за свои слова. — Господи… — она резко встала и начала вытирать растекшуюся тушь. — Напугал. — Ракель, что случилось? Ты это из-за нашей с тобой войны? — попытался отшутиться он, чувствуя себя беспомощным идиотом. — Много чести, червяк. Включай компьютер. — всхлипывала она, продолжая тереть лицо. — Я серьезно, Мурильо, это не смешно. Если ты так расстроилась из-за моих слов, то… — То что? Резко перестанешь считать меня инфантильной дурой? Тебя же жалость не берет, вот и не жалей меня, а включай компьютер. А то опять потом разорешься на весь коридор, что я не работаю. — хмыкнула она, как тут вошла сеньора Кардона, что работала в библиотеке. — Молодые люди, у нас сегодня учет книг, на входе было написано! Так что собираем учебники и решаем свои любовные вопросы за дверью. Пожалуйста. — улыбнулась напоследок она. — Прекрасно. — отрезала Мурильо, и, взяв рюкзак ретировалась вон. В полном оцепенении, Серхио схватил ее забытый на спинке стула пиджак и свой рюкзак, побежав за ней. Как он и думал — она стояла у двери и продолжала всхлипывать, уже не в силах остановить эту бурю эмоций. — Эй… — он протянул ей пиджак, как вдруг, совсем неожиданно, она крепко обняла его, утыкаясь своими мокрыми глазами в его грудь. Он растерянно стоял столбом еще пару секунд, и, поняв, что не будет ничего лучше крепко обнял в ответ. Непривычное чувство спокойствия и правильности момента накрыло его, он закрыл глаза, пытаясь отогнать от себя эти мысли, но выходило только хуже и он начал легонько покачивать ее. Пару минут и она оторвалась от него, тоже не соображая, что наделала. Он спокойно смотрел ей в глаза, и, подумал, что знает, как улучшить ее настроение. Прекрасно, ты уже думаешь, как заставить ее улыбнуться. — Мама из последней поездки в Швейцарию привезла много шоколада. Что думаешь? — наклонил он голову, будто сам оценивал идею. — В каком смысле…? — сквозь слезы ухмыльнулась Ракель. — В том, что мы можем поехать ко мне и устроить день шоколада без биологии. Ну или с ней, если ты так желаешь поработать, Мурильо. — Ракель рассмеялась и он широко улыбнулся ей в ответ. — Только предупреждаю — у нас гостит мой старший брат и он настоящая заноза в заднице. — Ракель улыбнулась и шмыгнула носом. — Ну и мама. Но она, наверняка, рисует, так что ей не будет никакого дела. — Рисует…? — завороженно спросила блондинка. — Ну это как брать в руки кисть или пастель или карандаш и рисовать ими на бумаге или холсте. Знаешь такое? — она легонько шлепнула его по лбу и снова рассмеялась. — Поехали…? — она не была уверена, приглашают ли ее в гости и в какой такой момент Серхио Маркина вновь сладеньким ботаником, а не надменным кретином, но выбора у нее не было. Это было всяко лучше, чем обивать порог дома и умолять впустить или же скитаться по городу до позднего вечера. — Поехали. — кивнул парень и уже вызывал такси.