Будь со мной

Ранний вечер. Они ужинали в ресторанчике на берегу моря. — Итак, Каыль, у меня к тебе важный вопрос, — сказал Хёнджин, накручивая на палочки горячую острую лапшу. Он поднял на Каыль взгляд исподлобья, выглядел он при этом как-то грозно, у Каыль мороз по коже прошёл. Хёнджин мягко улыбнулся и сказал негромко. — Ты мастурбируешь? Каыль как раз взяла в рот побольше лапши и мясных шариков, она чуть не выплюнула еду Хёнджину в лицо. Нашёл время спрашивать. — Я не буду отвечать на этот вопрос, — сказала Каыль, выпив из стакана воды. Ей нужно было не только смочить горло от остроты, но и от того, что от слов Хёнджина ей вдруг резко захотелось пить. — Я не люблю говорить на эти темы, — сказала она строгим тоном. — Эх, а мне было любопытно узнать, — протянул Хёнджин, накладывая себе мясных шариков в лапшу. — Я возьму соус? Он полил лапшу с мясными шариками соусом и принялся есть, измазав весь рот в красном соусе. Хёнджин вытер рот салфеткой и снова заговорил: — Неприятно, не будем говорить. Но, если тебе интересно, я могу рассказать о своём опыте. — Почему это должно быть мне интересно? — спросила Каыль. Она бы предпочла не думать о том, что у Хёнджина уже кто-то был. Думать об этом было грустно, и она немного ревновала его к прошлым девушкам, хоть они ещё и не начали встречаться. Каыль взглянула на него. Он ел лапшу, засасывая её губами, причмокивал от удовольствия, иногда отвлекался от еды, чтобы запить остроту водой. Сегодня он сделал хвостик. Она видела, как он стоял в ванной напротив зеркала и несколько минут возился с резинкой и со своими волосами, желая сделать идеальный хвостик, чтобы нигде ничего не торчало, но получилось неидеально: две прядки спадали ему на правый глаз, придавая особой привлекательности. Каыль вернулась к его словам. Наверное хорошо, что у него есть опыт. Хёнджин раздумывал, как продолжить разговор. Он понял, что начал не с того вопроса, подошёл резко к самому главному, а нужно было начать с чего-то другого, например, держалась ли она с кем-то за руки, целовалась ли… Он вспомнил, что на последнее она отвечала утвердительно, значит, опыт у неё был. — Я беспокоюсь о твоём здоровье, — проговорил Хёнджин. — Сдерживаться вредно. Каыль не сразу поняла, о чем он, но, сообразив, не могла больше есть. Он не испортил ей аппетит, с этим всё было в порядке, просто странно он заботился о её здоровье. Он чуть не сказал: «Если нужна помощь, то я всегда рядом», — вовремя удержался, посчитав это нахальством со своей стороны. — Извини. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Как ты спала сегодня ночью? Не замёрзла. Я окно забыл закрыть. — Нет. Всё хорошо, — отвечала Каыль, ковыряя лапшу в миске. — А ты? Хорошо спал? — Да. Они замолчали. Каыль слышала доносившиеся с разных сторон голоса посетителей кафе, звон посуды, запах алкоголя, жареного мяса. Она погрузилась в эти звуки и запахи. Хёнджин доедал лапшу и смотрел на время. До одиннадцати вечера оставалось четыре часа. Они ложились в одиннадцать или в начале двенадцатого, Каыль так привыкла, а он, хоть и ложился намного позже, решил перейти на её время. После ужина они бродили по городу, заглядывали в сувенирные лавки. В одной из них Хёнджин нашёл статуэтку рыжего кота. Он где-то слышал, что рыжий кот — символ счастья и удачи, и очень гордился тем, что у него есть Ромео. Он купил статуэтку и подарил её Каыль. — Пусть и у тебя будет котик, приносящий счастье, — сказал он. Каыль поглядела на весёлого кота, погладила его и спрятала в сумку. Придя в отель, Хёнджин пошёл в душ. Он устал за весь день. Утром они ходили в музей, потом в горы, смотрели на город с высоты птичьего полёта, ходили по лавочкам, сидели у моря. За руки у них так и не получилось продержаться, хотя после вчерашнего Хёнджин думал, что Каыль его не боится, не стесняется. Но она стеснялась. Он видел это. Она отводила взгляд и избегала его руки, пряча свои ладони в карманы или беря в них булочку или мороженое. Она избегала его взгляда, отчего Хёнджину было неуютно и досадно: он-то думал, что смог её подтолкнуть к началу отношений, если это было можно так назвать, а оказалось, что они и с места не сдвинулись, оставшись друзьями или, хуже того, одноклассниками. Произнеся про себя это слово, Хёнджин нахмурился и сморщился. Не нравилось ему быть с Каыль одноклассниками. Он разделся, посмотрел на себя в зеркало, поиграл желваками, разглядывая своё лицо, а потом залез под тёплый душ. В кабинке стало душно и жарко от воды. Хёнджин использовал гель с ароматом ментола, он хорошо освежал кожу и запах от него был очень приятный. Помывшись, он оделся. В кармане шортов что-то шуршало. Он сунул туда руку. То была записка. Хёнджин раскрыл её и прочитал: «Отвечу тебе, когда придём в номер». Это написала Каыль. И когда она успела? Хёнджина заинтересовала её записка, он вышел из ванной, вытирая полотенцем влажные волосы. — Ты о чём-то хотела поговорить? — спросил он у Каыль, сидевшей на его матрасе. Она смотрела видео в телефоне, чтобы занять себя хоть чем-то в ожидании его, и уже десять раз успела передумать: сказать или не сказать. Она была смелой, поэтому решила сказать. — Для начала садись, — произнесла она, освобождая ему место на матрасе. Хёнджин сел, и она продолжила. — Ты спрашивал о мастурбации. Да, я этим занимаюсь. Иногда. Она решила не говорить ему всё, слишком уж интимной была тема, но Каыль чувствовала, что им надо об этом поговорить, как будто от этого зависели их будущие отношения (которые, она надеялась, у них будут). — Может быть сейчас я такая хмурая и недовольная, потому что сдерживаю своё желание получить ласку. Ты рядом и мне стыдно этим заниматься. А в ванной я этого делать не могу, в туалете тем более. Мне нужно, чтобы было уютно и комфортно, так как дело это очень деликатное. «Ну вот и зачем я это сказала? — подумала Каыль, чувствуя, как краснеет её лицо. — Самоудовлетворение — отличная тема для разговора, — подумала она с иронией». Хёнджин её со вниманием выслушал. Он не смеялся, не делал глупое выражение лица. Для него интимные темы были важными, и если у него было намерение встречаться с девушкой, он находил нужным поговорить с ней об этом. — Если хочешь, я могу завтра уйти, чтобы ты побыла наедине с собой. Позанималась любимыми делами, которые требуют уединения. Я говорю не только о… ты поняла, но и о чем-то другом. Например, о книгах. Я заметил, что ты любишь читать. — Да, но я могу читать и когда ты рядом. А про это: на самом деле мне давно не хочется это делать. Желания нет, и ничего не возбуждает. — Ничего? — переспросил Хёнджин. — А просмотр эротических фильмов? Каыль покачала головой. — Чтение книг с постельными сценами? — Нет. — А меня это возбуждает, — сказал он. — Но есть же что-то… Хёнджин посмотрел на Каыль и вспомнил её слова в порыве гнева: «Ты хочешь знать, возбуждаешь ли ты меня? Да, очень возбуждаешь!» — И парня у тебя давно не было? — Ага. Какой парень, когда на носу экзамены и поступление в университет. Я хочу закончить школу с отличием, поэтому стараюсь. — Извини, что я затеял этот разговор. — Да ничего. Это нормальная тема, да, немного неловкая, но важная и интересная, — сказала Каыль, потирая руки, как будто от холода. Хёнджин был прав. По приезде в отель, Каыль заметила за собой странность, она чувствовала, будто хочет чего-то, но поначалу не понимала, что это. Она делала безрассудные вещи, соблазняя Хёнджина. Кажется, у неё взыграли гормоны. Вот и сейчас, когда он сидел рядом, до жути сексуальный в мокрой футболке, она хотела. Хёнджин провёл руками по волосам, отодвигая мокрые пряди назад. Он был очень симпатичный, с покрасневшими щеками. Он тоже смущался их разговора, хоть и говорил на эту тему десятки раз. Каыль места себе найти не могла. Нужно было ложиться спать, а она думала о Хёнджине. О том, как он гладил её, целовал в макушку и в спину и не позволил себе лишнего. Он сказал, что у неё красивые плечи и веснушки. Разве эти слова не доказывают, что он не ровно дышит к ней? У них были странные отношения. Каыль не могла найти слова, как их назвать. Недоотношения? Отношения двух дураков? — Ты в душ? — Да, — ответила она, замедляя шаг на выходе из комнаты. Ей хотелось, чтобы он остановил её и сделал что-нибудь с тем напряжением, которое возникло в её теле. Она закрыла дверь ванной и вдруг услышала стук. Каыль повернула ручку, открывая дверь. Хёнджин, не переступая порога, сказал: — Я подумал, может ты хочешь… Если да, то скажи мне, и я удовлетворю тебя. Назвать его извращенцем в который раз и закрыть дверь не было смысла, потому что Каыль сама была извращенкой, раз думала о том же. Неужели к этому привёл их разговор? И Каыль ответила: — Нет. Я не хочу. — Хорошо. Я просто спросил. Взгляд Хёнджина поник. Он пошёл обратно в комнату, мысленно надавав себе тумаков. И вдруг услышал (Каыль не закрыла дверь): — Я хотела сказать «да», но не могу. Я боюсь. Он сделал шаг назад, развернулся и застал её врасплох. Каыль распустила волосы, сняла кофту, а Хёнджин забежал в ванную и схватил её за руку. Что такое? Куда он её тащит? Каыль упиралась, но не сильно. Хёнджин отпустил её руку. Сел на пол и сказал более чем серьёзно: — Садись на меня. Ой, то есть на мои ноги. Волнения оставь за бортом, я знаю, что и как делать. Каыль, тебе станет лучше, поверь мне. Настроение улучшится. Ну же, иди ко мне. Он поднял руку, раскрыл ладонь, чтобы она опёрлась о неё. Каыль закрыла глаза, мысленно сосчитала до десяти. Может её напряжение пройдёт? Один… два… три… четыре… пять… ше… — Хёнджин! — воскликнула она, падая на него. В момент падения она обхватила его плечи. Хёнджин резко схватил её за руку и повалил на себя, не в силах больше терпеть её метания и сомнения. Она сидела на его бёдрах, смущенная до невозможности. Тело её было напряжено, а нужно было расслабиться, чтобы у них получилось. Хёнджин взял её за одну ногу, заводя её себе за спину. — Обхвати меня ногами и придвинься чуточку ближе. — Ладно, — буркнула Каыль, делая, как он сказал. Он держал её слишком крепко — не сбежишь. Хёнджин ухмыльнулся, как только она упёрлась своим пахом в его. — Чувствуешь? — спросил он, ощущая, как тянет в животе и снизу, между ног. Это Каыль на него так влияла. — Потрогай меня, — шепнул он, касаясь губами мочки её уха. — Там? — Можешь и там, — улыбнулся он. Её ладонь легла на его плечо, спустилась ниже. Каыль осторожно трогала его мышцы, изучая, какие они на ощупь. Они были твёрдыми и крепкими. По его рукам струились вены, пересекая друг друга, словно сотни маленьких ручейков. Каыль положила ладонь на его грудь, потом на живот. Хёнджин дышал ей в лицо, выдыхая тёплый воздух. Он держал её за талию, не позволяя себе вольностей. Не спускал руки ниже, чтобы не пугать её. — Перейдём к следующему шагу, — шепнул он. — Двигайся вместе со мной. Их бёдра столкнулись. Каыль охнула от неожиданности и от искорок внизу живота. Она прогнулась в спине, получилось это непроизвольно, заёрзала на его бёдрах, ощущая между ног его твёрдость. В голове разом вспыхнуло столько мыслей, столько чувств, столько эмоций, но тут же исчезли, остались только мысли о его глазах, смотревших на неё, о его губах, которые он покусывал от нараставшего возбуждения. Они двигались. Сначала робко. Проверяя, что будет, если он качнётся вперёд или она надавит на него. Они покачивались, словно лодочка на тихой воде. Каыль улыбнулась. И Хёнджин улыбнулся. — Только не смейся, а то весь настрой пропадёт, — тихо попросил он. — Я и не смеюсь. Просто это как-то необычно. То, что мы делаем. — Неправильно? Неприятно? — Нет. Приятно. Но ты думал, что мы, застенчивая девушка с веснушками и её друг извращенец-до-мозга-костей, на такое способны? — Эй, я не извращенец. Говорил же, что мне нравится тебя смущать. — Значит, и разговор про мастурбацию ради моего смущения? — спрашивала Каыль, двигаясь на нём смелее. Она подскакивала, давя на его эрекцию. Искорки вспыхивали в животе с каждым движением. Она не давала ему ответить, делая с ним что-то невообразимое. Он хрипло стонал, сжимал пальцы на её спине. Хёнджин сжал зубы, чувствуя что вот-вот… Но Каыль отступила. — Да, это неправильно, — сказала она. — Я не могу. Она хотела встать, но Хёнджин не позволил. — Разве ты не видишь, не чувствуешь, что со мной происходит, когда ты рядом? Почему я возмущался, когда ты хотела пойти на эту дурацкую вечеринку? И зачем я сейчас это делаю для тебя? Зачем хочу сделать так, чтобы ты почувствовала себя любимой? — Зачем? — обронила Каыль. — Потому что ты тоже меня возбуждаешь. И я тоже хочу целоваться и все остальное, но пока не могу себе этого позволить. Это ведь ты. Снаружи такая сильная, а внутри хрупкая, как одуванчик. Я ценю твои чувства, не хочу сделать тебе больно. Каыль обняла его за шею и повалила на пол. Она заплакала, уткнувшись носом в его шею. Никто не говорил ей таких нужных сердцу слов. — Не плачь, — сказал Хёнджин, поглаживая её по голове. — Ничего же не случилось. Или я что-то не то сказал? — Ты сказал всё правильно. Я очень хрупкая внутри. — Ну, это ничего. Я буду осторожным. Буду заботиться о тебе. Ничего не бойся. Смело говори мне, что нравится, а что нет. И это не только о наших отношениях. — Я поняла. Тогда я пойду в ванную, а потом лягу спать. — Хорошо. — Мне нужно подумать над твоими словами, — сказала Каыль, подняв голову с его плеча. Она заглянула в его глаза и произнесла. — Можно поставить равно между тем, что ты мне сказал и между словами «Ты мне нравишься»?