Созерцатель

Луна помешала ложкой в кружке, наблюдая за закручивающимися в небольшом водовороте травинками нового папиного сбора, чуть грустно улыбнулась и вздохнула. Это было тихое утро, но очень непривычное в их всегда загадочном доме. Ни Луна, ни Ксено за всю ночь совсем не сомкнули глаз. Как только напоили пострадавшего профессора имеющимися зельями, они спустились в кухоньку и остались там на долгие часы, пролетевшие, как один пшик, за разговором. Луна почти ничего не утаивала, рассказывала все самое важное, все, что происходило с ней в этот тяжелый год. Она рассказала о роли профессора, об их договоре, о том, как он защищал ее и друзей все это время. Она говорила по-обычаю спокойно, чуть отстраненно, пока не подошел черед поведать о чудесном спасении. Именно в этот момент на глаза вдруг накатили слезы. Но почему? Ведь сейчас все хорошо… Ксенофилиус не перебивал дочку, он слушал ее очень внимательно, внимал каждому слову, где-то хмурился, где-то кивал, словно бы мысленно вел свой собственный диалог, порой вздыхал, но продолжал слушать. И лишь когда Луна вдруг заплакала, он притянул ее к себе, укачивая в крепких объятиях, и принялся шептать что-то успокаивающее. Ксено давно не видел слез на лице своей Луны, очень давно. Его девочка всегда была такой сильной, даже если что-то ее действительно тревожило, сложно было сказать наверняка, что же это. Сейчас же Ксенофилиус пребывал в смятении. Он знал Северуса Снейпа, как преступника, чье имя отчаянно защищал после победы герой всей магической Британии, но верил ли он в то, что тот действительно был на стороне добра? Ксенофилиус помнил, как Снейп лично приходил в его дом. Что он тогда сказал ему? Что? В тот момент казалось, что Снейп приходил к нему по воле господина. Конечно, приструнить мешающий журнал было необходимо, надавить, напугать, а то и вовсе убить редактора. Но если так подумать, до Снейпа к нему приходили какие-то совершенно неизвестные, молодые пожиратели, явно только-только выбравшие свою сторону. Они не пугали, а только больше подстегивали к тому, чтобы продолжать бравое дело. А Снейп? С какой стати Лорду отправлять с предупреждением настолько сильную свою фигуру. Нет! Теперь все встало на свои места. Снейп пришел к нему по своему собственному желанию, и только лишь ради того, чтобы защитить его, Ксено, дочь. Но если все так, почему тогда он здесь? Почему отказывается от помощи квалифицированных специалистов Мунго? Никто не посмеет отказать ему в лечении, не после оправдательного приговора. А если и попытаются отказаться, то яростно защищающий имя профессора герой явно будет не против помочь и здесь. Ксенофилиус был в смятении. Он выслушал дочку, ничуть не сомневаясь, что та рассказала ему чистую правду, и теперь был благодарен этому суровому человеку, что он защищал детей, пускай это и было очень рискованно. И теперь он понимал, почему Луна так яростно защищала его перед Ричардом, хотя в тот момент это показалось необычным и неправильным. Мысли сейчас были несколько путанными. Ксено многого не понимал, хотя и принял все, что услышал только что от дочки. И все же… Все же он сомневался. Продолжая покачивать Луну в своих крепких отцовских объятиях, Ксено не мог перестать думать. Он вспоминал все, что знал и слышал о Северусе Снейпе. Честно говоря, ничего хорошего о нем он не слышал ни от кого, кроме Луны. И, конечно, в этом случае совсем не удивительно, что именно она нашла его в пылу битвы, чтобы оградить от смерти. Совсем не удивительно, что, за неимением кого-либо близкого да в обстановке послевоенной неразберихи и почти единогласной всеобщей ненависти победившей стороны, именно она навещала его. Но Ксено пока совсем не понимал, почему тот оказался здесь, в их доме. — Папочка, разве жизнь не дана нам, чтобы мы ее жили? Чтобы мы радовались тому, что можем что-то делать? Что можем ходить по этой земле и видеть творящуюся вокруг красоту? — вдруг спросила Луна. Голос ее уже не дрожал, слезы кончились. И если бы не покрасневшие глаза и слипшиеся ресницы, то уличить ее в слабости было бы невозможно. — Конечно, именно для этого нам и дана наша жизнь, — согласился Ксенофилиус. Затем он нахмурился и как-то беспомощно опустил взгляд на дочку. Луна отстранилась и поймала его неуверенный взгляд. — Но почему ты спрашиваешь об этом? — Потому что профессор совсем не хочет жить. Все это время он не хотел принимать моей помощи, не желал лечиться. Был готов просто лечь и ждать того момента, когда мир перестанет существовать для него, — призналась Луна. Ксено нахмурился пуще прежнего. — Если бы он совсем не хотел жить, — негромко начал Ксено, — то давно бы все это закончил. Ты ведь это понимаешь, милая. — Возможно, — грустно согласилась с ним Луна. — Но теперь он много пьет и, кажется, не может себя в этом полностью контролировать. Полагаю, что ребро было сломано в одной из пьяных драк с магглами. Я подумала, что здесь, у нас, ему будет проще избавиться от подобной зависимости. — И он так просто согласился? — Нет, конечно, — Луна вдруг улыбнулась. — Мне просто повезло застать его в таком состоянии, когда мое предложение стало меньшим из зол. Хотя, я думаю, он еще выскажет все, что думает по этому поводу, когда придет в себя. И, конечно же, он соберется вернуться к себе домой. — Костерост должен быть хорошего качества, я покупал его хоть и давно, но в приличной аптеке. Но мы с тобой совсем не медики, могли что-то упустить из виду, — задумчиво протянул Ксено. — Да и что нам делать потом? — Будем решать проблемы по мере их поступления, — улыбнулась в ответ Луна, на этот раз улыбка ее была даже веселой. — Знаешь, папочка, может, ты сможешь уговорить его сотрудничать с нашим журналом? Его рисунки такие замечательные, жаль, что мир их больше не видит. — А ведь я даже забыл! — воскликнул вдруг Ксено, словно бы осознал невероятную вещь. Он даже подскочил на ноги и глянул на дочку удивленно. — Луна, ты хочешь сказать, что он и есть наш Созерцатель? Тот самый, полюбившийся всем художник? — изумленно переспросил он. Честно говоря, образ, сложившийся о мрачном человеке, никак не вязался с теми рисунками, которые пользовались огромным успехом у читателей «Придиры». — Не верю… — выдохнул Ксенофилиус, и Луна тут же звонко рассмеялась. — Но это так, — сказала она в ответ. — И у нас есть шанс увидеть новые творения. Если только удастся выбрать правильный подход. Думаю, у тебя должно получиться. — Что-то я очень в этом сомневаюсь, — с сомнением протянул Ксено и вновь сел за стол. — Если он от всего отказывается, то это кажется гиблым делом. — Разве мы когда-то останавливались перед трудностями? — улыбнулась Луна и сделала глоток давно остывшего отвара. — Я очень хочу, чтобы ему у нас понравилось. Здесь совсем не так, как в его пригороде. У нас все намного радостнее и уютнее. И здесь он не будет совсем один, когда я… — улыбка ее чуть померкла, — уеду в Хогвартс. — Мысленно Луна добавила, заглядывая в такие же светлые глаза, как и у нее самой, что и папочка тогда тоже не останется один. Ее папочка и профессор были такими разными на первый взгляд, но Луна знала, что у них много общего, и ей казалось, что они обязательно справятся с ее затеей. Им просто некогда будет скучать и предаваться мрачным мыслям. — Знаешь, здесь, у нас, снова расцветает жизнь. Соседи потихоньку возвращаются в свои дома. Снова можно гулять и наслаждаться оживающими садами. Кажется, Нора уже высадила целый ряд кустовых роз и улыбающихся ромашек. А у мистера Рокса, выкупившего дом Диггори, я видела под специальными чарами довольно интересные экземпляры златочной горечавки. Вот уж что точно должно прийтись профессору по душе. — Но, если я правильно все понимаю, он вряд ли захочет показываться кому-то на глаза, — возразил Ксено, но тут же кивнул самому себе. — Тот медальон, что ты сняла с него. Он превращает его в ребенка. Но не прятаться же за этой личиной все время. — Дома можно не прятаться, — пожала плечиками Луна. — А так мы можем сказать, что приютили моего кузена. И я даже знаю его новое имя. Марк, — вновь улыбнулась Луна. Ксено же нахмурился. Ему казалось, что такая игра быстро раскроется. Впрочем, если его дочке этого хочется, ему совсем не жалко выделить давно пустующую комнату на втором этаже под нужды гостя. Тем более, если этот гость сам не пожелает надолго у них оставаться. — Только пообещай не обижаться на него. Порой профессор может говорить очень неприятные вещи. — Неприятные? — Ксено удивленно вскинул брови. — Но ведь мы же ему хотим помочь. — Это совершенно не имеет никакого значения, — качнула головой Луна и зевнула, прикрыв рот ладошкой. — Ой, похоже, мы просидели здесь всю ночь. Какой красивый сегодня рассвет! Только очень уж хочется спать, — добавила Луна в конце и вновь зевнула. Ксено мягко улыбнулся. — Да, поспать не помешает. Мы можем перенести профессора в комнатку на втором этаже, если немного разгребем тот бардак, что я там устроил, — сказал он и смущенно покраснел щеками. — Давай лучше устроим там меня. А профессор пусть отдыхает. Костерост вряд ли уже сростил ему ребра, не будем его тревожить. — Ты права, — Ксенофилиус кивнул. — Тогда придумаем что-то для тебя, — сказал он, и они вместе отправились в ту самую комнатку, чтобы устроить Луне временное спальное место. Спать действительно хотелось очень сильно, поэтому действовали торопливо, не шибко тратя время на большую уборку. В общем-то, они просто расчистили небольшой диванчик, сплошь заваленный набросками разных статей и старыми рисунками, которые Луна и Ксено осторожно перенесли в дальний угол. Затем Луна сбегала за свободным одеялом, тихонько поднялась в свою комнату, чтобы забрать одну из двух подушек со своей кровати, попутно проверила мирный сон профессора и поспешила на свое новое, по крайней мере сегодня, место жительства. Завернувшись в одеяло, Луне стоило только лечь, как сон тут же ее сморил, унося за собой в другой мирок, далекий от реальности, но определенно чудесный в своей непосредственности. Проснулась Луна не скоро. За окном было пасмурно, словно бы они и не застали с папочкой тот чудесный рассвет. Птицы не пели, и только лишь ветер завывал резкими порывами, клонил к земле кусты и редкие деревья. Луна потерла сонные глаза, поднялась на ноги и поспешила к окошку, огибая неаккуратные стопки самых разных бумажек, выглянула наружу. И правда, погода совсем испортилась, хотя утро обещало совсем иное развитие событий. Впрочем, стоило ли расстраиваться по этому поводу. Дома тоже можно было найти для себя много интересных занятий. Но первым делом, конечно, стоило подняться к профессору. Решив так, Луна направилась в свою комнату. Луна вышла за дверь и прислушалась, но в доме все было тихо. Бросив взгляд в сторону спальни папочки, она качнула головой, решив, что тот еще спит, и поспешила к лестнице. Луна поднялась в свою комнату очень осторожно, чтобы не потревожить пострадавшего, и совсем не ожидала, что обнаружит здесь отца. А Ксенофилиус тем временем дремал на стуле, облокотившись на шкаф. Удивительная картина. Луна с интересом наклонила голову к плечу, бросила короткий взгляд на спокойно спящего на кровати профессора и тихонько подошла к папочке, чтобы его растормошить. Ксено дернулся, недоуменно оглянулся, проморгался и охнул, выпрямляясь. — Давно ты тут? — негромко поинтересовалась Луна. Ксено нахмурился в ответ, глянул на время и отрицательно качнул головой. — Нет, не больше часа. Я услышал странные звуки, поднялся проверить. Похоже, ему снился какой-то кошмар. Но сейчас все хорошо. Пойдем завтракать? — Хорошая идея, — Луна согласно кивнула. Завтрак творили в четыре руки из всего, что попадалось под руку. Ксено, в отсутствии дочки, не сильно утруждал себя отслеживанием продуктов в шкафу, да и Нора не оставляла его голодать, поэтому их набор оказался довольно скудным. Но это только лишь повысило интерес к готовке. Луна, смеясь, нарезала неровными звездочками проворную морковку, а Ксено расправился с поблекшими, прошлогодними редисками. Добавили ко всему прочему поющую капусту, и на том, в общем-то, и закончили. Дело оставалось за малым — разложить готовое блюдо по тарелкам да налить чай. — По-моему, получилось очень даже неплохо, — улыбнулась Луна, пробуя первую ложку. — Возможно, сюда можно было бы сорвать что-то из сада. — В этом году нам было совсем не до урожая, — Ксено вздохнул. — Там только-только назревают редиски. А пару кабачков я уже съел. — Ну, ничего, в следующем году вырастим намного больше, — ничуть не расстроилась Луна. — По крайней мере, яблок у нас и сейчас будет много. — Если только королики все не растаскают, — улыбнулся Ксено в ответ. — Придется тебе следить за ними в оба глаза! — рассмеялась Луна. — За кем следить? — неожиданно раздавшийся из коридора голос заставил хозяев дома обернуться к дверному проему. Спустя несколько секунд на пороге появился немного продрогший Ричард. Он широко и приветливо им улыбнулся. — Ну и ветрина, кошмар. Во Франции было теплее. — О, Ричард, — Луна и Ксено помахали ему и позвали присоединиться к их завтраку. — А мы тут завтракаем. Ты только приехал? — Завтракаете? — удивился Ричард. — Но уже почти пора ужинать. Вы что же тут голодом сидите? Так пойдемте к нам. Точнее, это даже не предложение. Нора сказала тащить вас насильно, если будете отказываться. А я, да, приехал пару часов назад, помогал Норе с забором, совсем он покосился, пока ее не было. — Луна и Ксено переглянулись. — Мы… мы сегодня не можем к вам зайти, — сказала вдруг Луна. И Ричард тут же нахмурился. — Почему? — недоуменно спросил он. — Мы… — Луна задумалась на мгновение, но продолжить не успела, потому что на помощь пришел Ксено. — У нас маленький гость приболел. Следим, чтобы он скорее пошел на поправку, — Ксенофилиус чуть улыбнулся и кивнул дочке. Луна тоже улыбнулась. — Это мой кузен, Марк. Дядя попросил присмотреть за ним, пока он не вернется из своей поездки. Кажется, Марк где-то подхватил волшебную заразу. Мы не можем бросить его одного, — подтвердила Луна. Ричард в ответ только еще больше нахмурился. — Никогда не слышал, что у тебя есть кузен. Он раньше вас не навещал? — Мы очень редко общаемся с его опекуном. — О, так он… — Ричард прервался, качнул головой, но понимающе, хоть и грустно, кивнул. — Может, вам нужно чем-то помочь? У вас есть зелья? Я могу переместиться к волшебной аптеке, — предложил он, глядя исключительно на Луна, которая в свою очередь задумчиво изучала свою тарелку. Конечно, это несколько задело, но Ричард и не подумал отступаться от своих слов. — Или я могу привести колдомедика. — Не хотелось бы тебя утруждать, — покачал головой Ксенофилиус. — Мы уже напоили его зельями, сейчас Марк отдыхает. Луна, ты вполне можешь навестить Нору вместе с Ричардом, я не думаю, что Марк проснется в ближайшие несколько часов. А я побуду тут на случай, если ему что-то понадобится, — предложил Ксено и сам себе удивился, как легко с языка слетела их не сильно продуманная, но уже существующая история нового жителя дома. Луна в ответ подняла на него чуть отстраненный взгляд и нахмурилась. — Я бы хотела быть здесь, когда он придет в себя, — качнула головой Луна и вздохнула, не зная, как лучше поступить. — Но и Нора, наверное, очень обидится, если я ее не навещу. — Все будет хорошо, — мягко сказал Ксено и чуть улыбнулся, — не переживай. Иди. — Луна с сомнением бросила взгляд в потолок и кивнула. — Я схожу ненадолго. Думаю, Нора передаст для тебя что-то вкусное, — задумчиво протянула она. Ричард закивал. — Конечно, передаст, — согласился он, — в этом нет никаких сомнений. Буквально полчаса назад она жаловалась мне на ваш вечно недокормленный вид. Думаю, в ближайшее время она со всем рвением займется вашим откармливанием. — Какой кошмар, — Луна вдруг звонко рассмеялась. — Не далек тот час, когда мы с тобой, папочка, станем настоящими шариками! — Ксено в ответ наигранно испугался. — Но ты еще сможешь укрыться от весонабирательной диеты в Хогвартсе, а что делать мне! — Есть за двоих, — посмеиваясь, предложила Луна. — Но, может, еще Марк тебе немного поможет. — А Марк к вам надолго? — спросил Ричард, чувствуя что-то странное по отношению к этому неизвестному пока парню. Он надеялся, что Луна чуть больше обрадуется его приезду, но сейчас все ее внимание отдано невесть откуда взявшемуся кузену. Разве это справедливо? — Мы пока не знаем, — Луна улыбнулась, наконец глянув на парня. — Все зависит от его опекуна. Поездка может затянуться, а может прерваться уже на днях, — она пожала плечиками и чуть погрустнела, что не укрылось от внимания Ричарда, но он решил пока ничего не уточнять. Спросит чуть позже. — Пойдем? — А, да, конечно, — Ричард обрадовался и поспешил кивнуть. — Ты только накинь что-то потеплее, ветер ужасный. Я не шучу. — Я быстро, — Луна выскочила из-за стола и поспешила мимо Ричарда на лестницу. Вся ее одежда хранилась в комнате, и это был хороший повод проведать профессора. Кошмар мог повториться, а с медленно сращивающимися костями любой лишнее движение не поможет выздоровлению. Луна довольно быстро поднялась в свою спальню и первым делом бросила взгляд на мужчину. Тот спал, вполне мирно, и все было бы ничего, если бы выступившая на лбу испарина, блестящая в тусклом свете, пробивающимся сквозь окошко. Это сразу насторожило. Луна подошла к кровати, нахмурилась и осторожно коснулась влажного лба. Кажется, поднималась температура. Луна надавила на лоб чуть сильнее, и тут же на ее запястье неожиданно сомкнулись крепкие пальцы. — Что вы делаете? — хрипло спросил Северус, с трудом разомкнув глаза. Их сильно жгло, голова раскалывалась, и хотелось пить. Помимо этого, ему было тяжело дышать, болело, казалось, Все тело, но особенно сильной болью отзывался правый бок. Конечно, ведь ребро было сломано, это он вспомнил спустя несколько долгих секунд. — Всего лишь проверяю ваше состояние, — спокойно сказала Луна, не пытаясь освободиться из жесткой хватки. — Вам плохо? — Не хорошо, — согласился Северус, и это, несомненно, уже выдавало его отвратительнейшее состояние. — Чем вы меня напоили? — Костеростом. — Тогда все понятно, — Северус рвано выдохнул, закрыл уставшие глаза и наконец отпустил тонкое запястье девушки. — Вечно заняты какой-то ерундой, Лавгуд. — Вам надо поспать, — Луна не сразу убрала освобожденную от захвата руку со лба больного, пытаясь понять степень опасности. Пока что температура была небольшой. Возможно, так организм просто борется с последствиями неосторожных действий хозяина, а может, температура вызвана костеростом, все же сращивание костей — это немаленький стресс. — Я ненадолго уйду, но обещаю скоро вернуться. В доме останется папочка. Вы всегда можете позвать его. — Звать вашего отца? Увольте, я лучше сдохну… — все тем же полузадушенным тоном отозвался Северус, даже не пытаясь снова открыть глаза. — Если вы умрете в моей кровати, сэр, я вам этого не прощу, — Луна вдруг улыбнулась, когда мужчина скривился, точно подавился кислым лимоном. — Заставите меня воскреснуть и убьете сами? Что же, я с этим смирюсь. Только прошу, предайте мое тело огню, не хочу, чтобы его изъяли на нужды каких-то жутких экспериментов. — Кому это может быть нужно? — удивленно спросила Луна. — В этом мире достаточно сумасшедших, Лавгуд, вы не знали? Ах, да, должно быть, вы не замечаете себе подобных. Прискорбно. К тому же, жестоких людей тоже хватает, тем более после травмирующих событий. — Северус судорожно вздохнул и стиснул зубы от пронзившей бок боли. Впрочем, он сам был виноват в том, что теперь вынужден страдать. — Долго вы еще будете стоять надо мной? Кажется, вы собирались отлучиться. Надеюсь, вы не скоро вернетесь. — Я постараюсь прийти как можно скорее, — не согласилась Луна, и Северус вновь скривился. — А вы постарайтесь не тревожить свои раны. — Луна напоследок еще раз коснулась его лба, нахмурилась сильнее и собралась было добавить что-то еще, но стало очевидным, что профессор ей больше не ответит. Глаза его забегали под тонкими веками, а дыхание стало совсем не таким, каким было еще пару секунд назад. Мужчина дышал прерывисто, иногда замирая от боли, иногда издавая тихий стон. Луна задержалась на мгновение. У нее было несколько мыслей на этот счет, и по всему выходило, что пострадало накануне не только ребро. Возможно даже, что дело вовсе не в маггловской драке. Но что же тогда произошло? Что профессор с собой сделал? Вопросов было много, а ответов не было вовсе. И узнать что-то сейчас просто не представлялось возможным. Впрочем, можно было и не надеяться, что профессор расскажет ей что-то, когда придет в себя. Смирившись, Луна дошла до шкафа, выбрала вещи, способные защитить от сильного ветра и спустилась обратно в кухню. — Кажется, у Марка поднимается температура, — поведала Луна грустным голосом. — Пока совсем небольшая, но явно неприятная. — Я посижу с ним, — с готовностью кивнул Ксенофилиус. У меня тут где-то была настойка из слив-цеппелин, вот уж что точно поставит на ноги любого. — Я ничуть в этом не сомневаюсь, — Луна улыбнулась и повернулась в сторону выхода. — Идем? Мне кажется, Нора нас уже заждалась. — Не то слово как! — Ричард с готовностью подскочил со стула, на котором честно ждал подругу, и бросился вперед нее, надеясь успеть галантно открыть дверь. Луна над таким его поведением только весело посмеялась. — Сегодня ты похож на старого себя, — задумчиво протянула она, выходя на улицу. — Мне это нравится. — Ричард, заслышав последнее ее замечание, довольно и одновременно смущенно улыбнулся. — Это на какого же, на старого? Разве я изменился? — спросил он. — Да, ты стал взрослее, — подтвердила Луна. — Ну, так ведь уже не мальчик, — хохотнул Ричард в ответ и сунул руки в карманы, потому что те так и норовили выйти из-под контроля и поймать узкие ладошки девушки. Ричард хорошо помнил тот день, когда они виделись крайний раз. Тот день выбил из него дух. Ричард был подавлен ответом девушки, но сейчас, снова оказавшись рядом, он не мог сдержать радости. Сейчас, в этот самый момент, ему казалось, что это все такая мелочь! Ему надо просто быть рядом, и тогда Луна наверняка поменяет свое мнение. — Как твои дела, Луна? Как экзамены? — О, вполне неплохо, — улыбнулась Луна. — Хогвартс оживает, и это отдается таким славным теплом в груди. Мне кажется, этот учебный год будет совсем не таким, как все предыдущие. Я попрошу папочку печатать больше журналов, чтобы каждый желающий мог заглянуть на их страницы, — мечтательно протянула Луна. Ричард улыбнулся, но тут же улыбка его чуть померкла, когда он решился узнать об одном тревожащем его факторе. — А что твой друг? Все еще не поправился? — спросил он и прикусил изнутри щеку, всеми фибрами души надеясь, что услышит сейчас заветное «да, поправился и больше не нуждается в моей помощи». Но Луна в ответ лишь грустно качнула головой. — И ты продолжаешь навещать его? — Иногда я приношу ему что-нибудь, но я надеюсь, что больше мне не придется ездить туда, — сказала она, и Ричард воспрянул духом. — Мне кажется, что еще немного, и он точно захочет вылечиться. — Так это же замечательно! — обрадовался Ричард. — А знаешь, я ведь привез тебе подарок. Краски из Франции. Уверен, таких у тебя никогда не было. Покажу, как только дойдем до дома. — Ты привез мне подарок? — удивилась Луна. — Да, конечно, как иначе? — Ричард улыбнулся ей. — У нас в магическом квартале есть много интересных магазинов для художников. Вот, слетаешь как-нибудь со мной, и я все тебе покажу. Кстати, хочешь послушать забавную историю? Мы недавно с отцом были на одной встрече, и в свободное время я решил прогуляться вдоль набережной. Так вот, обнаружил там интересную лавочку со всякой небылицей. Магазинчик был маггловским, но я смог найти там вот это… — и с этими словами он жестом искусного фокусника достал из кармана желтую окаменевшую редиску. — Желтая редиска! Совсем, как наши, — улыбнулась Луна. — Представь, какое совпадение. Франция создана для того, чтобы ты ее увидела! Ричард еще много говорил. Он словно бы пытался рассказать обо всем на свете, лишь бы только Луна слушала его, его одного. Но путь до башенки был не таким длинным, как ему бы хотелось. И, стоило переступить порог, как внимание ее ушло. Нора встретила гостей крепкими объятиями, покачала головой, негодуя, что отец семейства Лавгуд не почтил ее своим присутствием, но быстро сменила гнев на милость, стоило услышать о маленьком больном кузене. Поохав и поахав, она тут же принялась собирать еду и даже добавила к съестному набору несколько детских зелий, которые всегда были у нее в аптечке, еще со времен учебы Элли. Но теперь, когда дочка выросла и, более того, наотрез отказалась возвращаться в Англию, эти зелья были уже ей без надобности. Впрочем, выгонять Луну домой сразу Нора не стала. Они еще перекусили все вместе и попили чай со сдобными булочками. Нора искренне интересовалась сдачей экзаменов, Хогвартсом, грядущим учебным годом и сокрушалась на тему того, что снова долго не сможет увидеть девушку в родной деревне. Затем она еще с лукавой улыбкой порасспрашивала Ричарда, то и дело переводя взгляд с него на Луну, и наконец все же отпустила их обратно в дом Лавгудов. — Обязательно заходите, как только милый Марк поправится, — напутствовала Нора. — А пока я буду присылать к вам еду с Ричардом. Ты же не против? — Нет, конечно, я только за, — кивнул Ричард в ответ. — Вот и славно, — улыбнулась Нора. — И если что-то понадобится, то тоже не стесняйтесь обращаться. Слышишь, Луна? И отцу передай. Совсем забывает о своих добрых соседях, когда тебя нет рядом, — она недовольно покачала головой. — И питается черте знает чем! — Луна негромко рассеялась. — Я обязательно ему передам, — кивнула она. Луна дождалась Ричарда, убежавшего за ее подарком, распаковала при нем коробочку магических красок, обещающих невероятный эффект на холсте. Поблагодарила его вполне искренне, но почему-то большой радости от подарка совсем не почувствовала. Весь путь до дома она смотрела на коробочку в своих руках и думала о том, что именно краски стали хорошим предлогом вытащить профессора из дома. А ведь он действительно хотел купить ей краски. Хотя, наверное, она могла назвать в том момент все, что угодно. — Ну вот, — Ричард открыл дверь, пропуская девушку вперед себя. — Давай погреем еду и позовем Ксено, — предложил он. — Я думаю, что он с Марком. Я тоже пойду к нему. А покушать мы еще успеем. — Тогда я пойду с тобой. — Нет-нет, это совсем не нужно. Марк немного стеснительный, — Луна перевела взгляд повыше головы друга, наблюдая за покачивающимися точками, стремительно темнеющими. — Думаю, он очень на нас обидится, если его в таком состоянии увидит кто-то посторонний. — Разве же я посторонний? — скрывая обиду, переспросил Ричард. — Но Марк тебя совсем не знает, — ответила Луна и уже развернулась к лестнице. — Спасибо! И за краски спасибо! — она обернулась с теплой улыбкой, которая сразу же чуть успокоила парня. Ричард с досадой кивнул. — Тогда я зайду завтра, — сказал он и направился к двери. Луна поспешила подняться. Сначала на второй этаж, где чуть помедлила и прислушалась, затем, не услышав ничего странного, на третий этаж. Однако в свою комнату сразу она не зашла. До ее слуха донесся хриплый голос. Профессор говорил довольно зло, его интонации сочились тем самым ядом, который в достатке получали все учащиеся Хогвартса, не угодившие декану Слизерина. Он буквально выплевывал слова, явно желая задеть собеседника, втоптать его в грязь, уничтожить. Он делал все, чтобы человек, оказавшийся рядом с ним, возненавидел его. И Луна вполне знала, для чего это было нужно. Однако собеседник мужчине попался столь же непробиваемым и упрямым, как и его дочь. — Ты безумец и глупец, если действительно считаешь, что помогаешь своей дочери, идиот! Потворствуешь ее дурным прихотям… Знаешь, Лавгуд, как только кто-то узнает, кого ты решил приютить в своем доме, тебя точно закроют в палате особых случаев Мунго. — Я приютил героя, если верить словам Гарри Поттера, — спокойно возразил Ксенофилиус. И Луна не сдержала улыбку. Она была уверена, что в этот момент профессор недовольно скривился. — И что ты собираешься делать? Нянчиться со мной, потому что так пожелала твоя дочка? — Да, — просто согласился Ксено, а затем задумчиво, но совершенно честно добавил: — Вообще-то, я просто думал, что ты не захочешь у нас оставаться и уйдешь сам. Но если этого не произойдет, я готов нянчиться с тобой, потому что это порадует мою Луну. Но это не все. — Ты идиот? — Скажи, — вдруг попросил Ксено, проигнорировав его вопрос, — в тот единственный раз, когда ты пришел ко мне. Пришел ли ты ко мне по своему собственному желанию? — и голос его вдруг дрогнул. Луна напрягла слух. Она не знала, что профессор уже был в их доме. Когда? Ответа долго не было. — Разве это не очевидно? — голос Северуса стал глуше. Луна подалась вперед. — Скажи прямо, — вновь попросил Ксено. — Да, — коротко бросил в ответ Северус. — Тогда ты можешь считать этот дом своим. — Нет! Нет же! — воскликнул Северус зло. Он был вне себя от гнева. Луна слышала это в каждом вибрирующем звуке. Кажется, ей пора было войти в комнату. — Ты должен гнать меня в шею, подальше от вас. Ты должен запретить дочери приходить ко мне. — Но я не могу этого сделать… — Ксено продолжал говорить спокойно. Он собрался было добавить что-то еще, но как раз в этот момент Луна все же зашла в комнату. Луна тихонько прикрыла дверь и оглядела спальню. Оба мужчины замолчали переведя взгляд на нее. Оба они стояли. И профессор выглядел куда здоровее, чем еще каких-то два часа назад. Он стоял вполне прямо и даже не морщился от боли, только лишь бледность, до синевы, выдавала в нем больного. В остальном же, кажется, он был вполне полон сил, чтобы ругаться и доказывать всем, как он никчемен, и что не заслуживает хорошего к себе отношения. — Вам стало лучше? — спросила Луна своим привычным тоном, чуть отстраненным и совершенно спокойным. Северус не ответил на ее вопрос. Он только лишь сложил руки на груди и стиснул зубы. — Костерост срастил ребро, и температура спала, — вместо него ответил Ксено. — Ты быстро вернулась. Как дела у Норы? — Думаю, ей одиноко без Элли. Она передает тебе большой привет и угрожает в случае, если ты будешь забывать ее навещать, прийти к нам во всеоружии, — улыбнулась Луна. — Да, еще она собрала нам ужин. Поэтому сегодня у нас будет настоящий пир. Здорово, правда? — Несомненно! — обрадовался Ксено. — Что-то я совсем расслабился в последнее время, давно пора заняться ревизией всех продуктовых шкафов. — И запастись ингредиентами для лимонного пирога, — весело добавила Луна и поймала мрачный взгляд черных глаз. — Вам обязательно понравится, сэр. — Как вы себе это представляете? Все вместе будем сидеть и попивать чаи? Чтобы что? Будем вспоминать былые времена, как старые добрые друзья? Думаете, это меня спасет? Вы глубоко заблуждаетесь, — выплюнул Северус. — Я был не в лучшем состоянии вчера, чем вы смогли воспользоваться, но сейчас я в достаточно трезвом уме, чтобы вернуться в Коукворт. Благодарю за гостеприимство, — с этими словами он уже сделал шаг в сторону выхода, но остановился, когда Луна грустно улыбнулась ему в ответ. — Вам ведь все равно, — вдруг сказала она. Северус нахмурился. — Вы хотите верить, что вам все равно. Тогда, какая разница, будете вы здесь или там? А если вам все же не все равно, то почему бы не начать что-то новое прямо в этот момент? — Нет ничего нового, Лавгуд! И быть не может! — взорвался Северус. Ему все еще было плохо. И, наверное, именно это заставляло его стремительно возвращаться к тому, с чего они, собственно, и начали. Он выглядел жалко и презирал себя за это. Он ненавидел себя за то, что эта девочка продолжает пытаться помочь ему. — Почему вы не слышите меня?! Что это вам даст? Что даст вам, если я начну делать вид, что мне что-то интересно! Что я не хочу напиться и исчезнуть навсегда с этой гребаной планеты! Северус сам не знал, что на него нашло. Все эти долгие дни с того самого, когда он вдруг согласился посетить с Лавгуд Лондон, он поедал себя. Ел изнутри, прогоняя мысль за мыслью. Отвратительные мысли, ужасные мысли. Он терзал себя и напивался так, чтобы забыться, надеясь, что однажды он просто не откроет глаза. Он хотел избавить мир, избавить Луну Лавгуд от такого мусора, как он сам, но он слишком труслив, чтобы сделать последний шаг. Презрение к себе заставляло его раз за разом делать совершенно не то, что он, как он вдруг понял, действительно бы хотел. Мысли совершенно иного характера стали появляться на задворках его сознания. Мысли пугающие настолько, что Темному Лорду и не снилось. Северус был растерян, и это злило его еще больше. Он все время думал о Лавгуд. А когда понимал это, ненавидел себя еще больше и пытался вместить внутри себя еще больше алкоголя. И все же Северус поймал себя на мысли, что он просто не умеет того, чего пытается добиться от него эта девочка. Он совсем не умеет жить. А в этот момент, стоя посреди странной, но определенно полной жизни комнаты, он осознал это с новой силой. — Я не умею и не хочу жить! Я просто кукла! — воскликнул Северус, как никогда яростно. Он смотрел только на Луну, совершенно забыв, что помимо нее в комнате есть еще один человек. — Все, что я умею, — выполнять чужие приказы. И я не хочу, чтобы вы тратили на меня свое время, потому что это ничего не даст! Вы загубите себя. Вы не должны… — Хотите, я вам прикажу? — Луна дождалась, когда мужчина выдохнется и сделает короткую паузу, а затем обескуражила его своим вопросом. Сказанный таким спокойным и уверенным тоном, он сбил с толку. — Что? — выдохнул Северус изумленно. — Попробуйте. — Приказываю научиться жить и делать то, что вам действительно хочется, не прячась за надуманными причинами, — все тем же тоном сказала Луна и посмотрела на папочку. — Как насчет опробовать гостинцы Норы? Мне кажется, самое время, — она улыбнулась, и Ксено согласно кивнул, направляясь к ней. — Если захотите, можете присоединиться к нам, сэр. Только это не приказ. Приказывать я больше ничего не стану. — И с этими словами она и Ксенофилиус спустились из комнаты, оставляя профессора одного. Северус был удивлен. Он несколько раз прокрутил в голове все, что в странном порыве сорвалось с его языка, и внутри все похолодело. Какой бред он наговорил?! И чего добился? Приказа от соплячки. Где это видано? Ведет себя, точно неуравновешенный подросток. И все же… То, с какой неожиданно силой Лавгуд выдала свой приказ, почему-то взбодрило. Захотелось сделать что-то вопреки. Доказать, что его причины вовсе ненадуманные, хотя он сам понимал, насколько они жалки. Северус нахмурился, скрипнул зубами и почему-то, он сам не знал, почему, спустился из комнаты и, следуя на звуки гремящей посуды, добрался до кухни. На пороге он замер. — Я знала, что вы спуститесь! — Луна тепло ему улыбнулась и показала на подготовленные для него приборы и тарелку. Северус недовольно скривился. — Все, что вы слышали сегодня, просто последствия плохого самочувствия, — твердо сказал он. Луна пожала плечиками. — Хорошо, — просто согласилась она. Ксенофилиус молча кивнул. — Но вы ведь погостите у нас? — Посмотрим. — А если я прикажу? — весело спросила Луна. Северус пронзил ее ледяным взглядом. — Еще слово, Лавгуд, и я забуду о том, что сказал секундой ранее. Луна чуть наклонила голову к плечу, рассматривая недовольного мужчину, затем подняла взгляд над его головой и улыбнулась. Один из двух мозгошмыгов, до этого ни разу, кажется, не менявших свой цвет с черного, вдруг пожелтел с одного боку. И это было так необычно. Луна бы прекрасно поняла, если бы он стал красным, потому что профессор, очевидно, был зол, или синим. Но желтым? Что бы это значило? Впрочем, одно Луна знала наверняка. У Северуса Снейпа было какое-то желание, в котором он не желает признаться. К тому же, он едва ли был похож на человека, который может лишь слепо следовать чужим приказам. И уж точно не каждый человек способен приказать ему хоть что-то. Возможно, именно поэтому ее приказ так его удивил. Конечно, ведь она мало похожа на Темного Лорда и уж очень далека от кого-то навроде Альбуса Дамблдора. Но главное, что это сработало. — Надо же, Нора превзошла сама себя, — улыбнулся Ксенофилиус и разлил по кружкам чай. — Предлагаю отметить перемирие. — Перемирие? — Северус презрительно скривил уголки губ. — Много на себя берешь. — А мне нравится, папочка, за перемирие, — поддержала его Луна и звонко, но коротко рассмеялась, поймав убийственный взгляд черных глаз.