Дарующая нежность

      Леорио с интересом разглядывала отражение, то и дело ощупывая чумазое лицо и шею в синяках. У неё наконец-то была возможность рассмотреть себя нормально, и в целом увиденное её устраивало — отмыть, подлечить, прибрать и будет конфетка. Всё же фотографии на документах страшная вещь даже в другом мире.       — Хоть что-то действительно хорошее за последние дни, — улыбнулась девушка, отмечая, что даже измученная улыбка приятно выглядит, а уж если улыбнуться от всей души, то точно красавицей будет.       С такими мыслями, Леорио сняла одежду и окровавленную рубашку сунула под кран, прополаскивая, чтобы хотя бы тело протереть, раз нет даже душевых. Благо, помимо еды на дирижабле была вода, и девушек из прошедших кандидатов можно было пересчитать по пальцам одной руки, а в дипломате нашлась помимо нижнего белья сменная рубашка, так что, можно было спокойно запереться в женской уборной и привести себя в порядок. И какое же это счастье, хотя бы немного избавиться от пыли, крови и пота, что уж говорить о том, чтобы сунуть голову под воду — словно помимо грязи смыла и негативные эмоции, жаль, что ненадолго. Зато нашла плюс в коротких волосах — на экзамене они лишь мешались бы, да и с уходом заморачиваться нет нужды, но отрастить шевелюру всё же безумно хотелось, чтобы тяжелой волной спадали по плечам и мягко обрамляли лицо.       Приведя себя в более-менее нормальный вид, девушка уперлась руками в раковину и вновь посмотрела на посвежевшее отражение. Улыбнулась, вглядываясь в темные глаза отражения и, не выдержав, сползла на пол, по-прежнему цепляясь за раковину, тихо заплакав. Она не понимала, откуда у людей берутся силы переносить подобные ситуации. Насколько крепкой должна быть психика, чтобы, оказавшись в подобной ситуации, с весельем идти вперед? Ей каждый раз, столкнувшись с опасностью, хотелось убежать подальше, скрыться ото всех и не вспоминать о пережитом ужасе. Она так устала держать себя в руках и не психовать. Открой она глаза в этом мире на несколько дней или лет раньше, то ей бы и в голову не пришло идти на экзамен, смотрела бы как на недостижимую величину, а тут… Конечно, всегда был вариант уйти, но раздираемая противоречиями, видя перед собой целеустремленных Гона и Курапику, она просто не знала, что делать. Словно плыла по бурному потоку, в надежде, что не разобьётся о камни и не потонет в пучине, цепляясь за все, что попадается по пути, пытаясь понять, что же ей делать, хотя она даже не знает, кто она сама по себе.       В попытке обрести хоть какую-то стабильность, повесила на себя чужое имя, чтобы оно хотя бы было, дабы не чувствовать себя безымянным ничто, заброшенным в этот мир непонятно зачем. И всё равно, в душе было столько боли от осознания того, что кроме опыта и смутных ощущений за её плечами нет ничего и никого, что хотелось выть, но и это она позволить себе не могла, ведь, скатившись в истерику, потеряет контроль над собой и совершит какую-нибудь глупость, а это непозволительная роскошь. Приходилось выезжать на самоконтроле, трещащем по швам.       — Я справлюсь. — Всхлипнула Леорио, начиная глубоко дышать, понимая, что минутную слабость нельзя пускать на самотёк. — Уже прошла два этапа, пережила шторм, марафон, столкновение с Хисокой, кабанов и чертов полёт в пропасть. У меня есть потенциал пройти экзамен живой, выбраться отсюда и найти себя, своё место и призвание, то, что будет приносить деньги и позволит спокойно жить. Я смогу. Я помню следующий этап лучше всего, так что точно смогу. — Успокаивала себя Паладинайт, вдалбливая простые истины в голову. — Это тело выносливое, сильное и ловкое, молодое, в конце концов. Все дороги открыты, надо только успокоиться и посмотреть внимательней. Я ведь не глупая, сумею справиться и найти смысл жить. Создам новые воспоминания, получу новый опыт. Я уже это делаю.       Поднявшись на ноги, девушка вгляделась в заплаканное лицо и горько рассмеялась — даже в слезах, мордашка смотрелась приятно.       Пусть она и не помнит о себе почти ничего, но это не повод опускать руки. Она жива и это главное. Пока жива — можно двигаться дальше, не останавливаться, а там найдутся и причины для этого движения.       Кто-то мог бы сказать, что найти цель в жизни очень просто, всего лишь подумай о том, что нравится и задай планку, чтобы к ней идти, но девушка так просто не могла. У неё вообще было ощущение, что никакой цели не существовало даже в её прошлой жизни, потому что опыт и знания за её плечами были столь разрознены, что просто специалистом в какой-либо сфере она не могла себя назвать.       — Охотник за целью в жизни, — усмехнувшись, Леорио вновь включила воду и сполоснула лицо. Надо отдохнуть, впереди ещё несколько этапов, один из которых будет сражением с заключенными, значит, силы понадобятся, а лучший способ их восстановить — вкусно поесть и хорошо поспать. Вот поспать сейчас ей очень нужно, тем более что поесть она уже успела в столовой.       Прежде чем выходить к людям, Паладинайт потратила ещё некоторое время на обработку синяков на шее и рваной раны на руке, наконец-то её забинтовав и с горечью думая о том, что останется шрам.       В конце концов выбравшись из уборной, девушка направилась обратно в общий зал, где приметила Курапику, сидящего у стены. Он также уже успел немного привести себя в порядок и выглядел не столь потрепанным жизнью.       — Я присяду? — подойдя ближе к подростку, поинтересовалась Леорио. Курапика окинул её взглядом, задержался на слегка покрасневших веках, неудачно скрытых маленькими очками, и кивнул. Курута не видел причин отказывать и совершенно не чувствовал неловкости, напротив, стало легче. Всё же одному в помещении с соперниками готовыми тебя не только подставить, но и убить — опасно, и лучше будет, когда рядом человек, которого знаешь. Пусть они тоже соперники, но ни Леорио, ни Гон, ни Киллуа не способны на подлость, им это просто не нужно, а значит и находиться с ними вполне безопасно, пока их не столкнут нос к носу.       — Осталось сорок два кандидата. Как думаешь, нас столкнут между собой? — Не выдержал через пару минут Курапика, когда девушка устроилась рядом на полу. Ему было любопытно, отчего Леорио могла заплакать, но лезть к ней с такими вопросами казалось неэтичным, все же они не друзья и у него нет права интересоваться подобным, да и учитывая её упрямство — просто не расскажет. Только вот, он всё же беспокоился.       — Обязательно. Может, в четвертом этапе, и если я права, то сейчас у них будет задача нас прорядить вдвое точно, чтобы не возиться с большим количеством участников. — Устало произнесла девушка, припоминая, что сражения один на один тоже были, но кто с кем дрался никак не вспоминалось. — А сейчас, если ты не против, я хочу отдохнуть.       — Конечно, — согласился подросток, вновь покосившись на девушку, прикрывшую глаза. Она выглядела спокойной, но отчего-то было впечатление, что это не спокойствие, а банальная изможденность, когда нет сил даже проявлять эмоции. У него возникало всё больше и больше вопросов, а в голове не укладывалось: неужели её действительно так вымотали первых два этапа? Если так, то что же с ней будет к концу экзамена?       Вздохнув, Курапика отвернулся и осмотрев собравшихся кандидатов в охотники, прикрыл глаза. У него полно забот, и волнения по поводу какой-то девицы его не должны касаться.       Утром Леорио проснулась уютно устроившись на плече Курапики, пока его голова покоилась на её макушке. Осторожно придерживая подростка, стараясь не разбудить, она поднялась и убедившись, что спящий не падает, осмотрелась. На часах значилось начало восьмого, значит, они скоро прибудут. Обведя взглядом зал ещё раз, Леорио нахмурилась — мальчишек не было видно. По идее, с ними ничего случиться не должно было. Вроде, в один из перелетов на дирижабле они играли с председателем Нетеро в мяч, так и не сумев его обыграть, и… Леорио в панике ещё раз осмотрелась, понимая, что даже не пыталась особо запомнить других кандидатов, и кого в порыве гнева пришиб Золдик — она не представляет.       — Черт, — шикнула девушка, словив себя на мысли, что её волнуют вовсе не убитые люди, а то, что мальчишка так снимал стресс. Протерев лицо руками, она засунула свои размышления подальше и силой принялась думать о насущном, поэтому вновь взглянула на Курапику — надо будить, а то черт его знает, когда им ещё раз накроют завтрак за счёт бюджета организации.       Сонный Курута выглядел забавно, неловко поблагодарил за то, что девушка его разбудила и на предложение пойти завтракать быстро согласился. Так что вскоре они уже пришли в столовую, где бродили другие кандидаты. Оставалось надеяться, что никто не додумался сыпануть никому в еду яд, а то имеется тут один любитель устроить подлянку.       Прошлым вечером, когда им предложили поужинать, Леорио не особо заморачивалась что тут вообще предложено, набив желудок первым попавшимся под руку блюдом, поскольку смыть с себя грязь хотелось куда больше чем есть, да и стресс отбивал аппетит. Сейчас же она внимательно огляделась и, стоило заметить кофемашину, как радостно помчалась туда. Как же ей не хватало этого напитка, словно она его не пила вечность. На корабле был чай, в доме навигаторов тоже чай, и вот, её спасение, да ещё и с утра пораньше — счастье, да и только.       — Как можно вообще пить эту гадость? — Скривился проходящий мимо, но притормозивший рядом, Киллуа. Леорио, успевшая сделать лишь первый глоток, улыбнулась ему — у неё есть кофе, а значит испортить настроение практически невозможно.       — Когда подрастешь — поймешь, — расписывать всю прелесть напитка она не собиралась, тем более что из кофемашины не сравнится со сваренным вручную с соблюдением всех технологий.– Да и детям не рекомендуют кофе, для здоровья вредно.       — Ну да, это напиток для стариков, — хмыкнул Киллуа, и Леорио чуть не подавилась очередным глотком. Вот ведь гаденыш мелкий. Умный, но такой бесцеремонный, что хочется за уши оттаскать и манерам научить.       — Действительно, кофе — напиток для уже состоявшихся людей, — не удержала ответной шпильки Леорио, говоря с мягкой и вежливой улыбкой на губах, словно вовсе не заметила того, что паршивец обозвал её старухой. Она конечно старше него и ментально и физически, но это не повод пытаться её задеть такой ерундой, да и банально не выйдет. Если мальчишка хочет поёрничать, то он в заведомо проигрышной позиции — навыки сарказма и цинизма у неё имеются, как и опыт. Так что, когда Киллуа недовольно прищурился, она продолжила мягко улыбаться. — К слову, где Гон? Вы вроде неплохо поладили и уходили вчера вместе.       — А тебе зачем? — Нахмурился мальчишка, тут же принявшись с подозрением на неё смотреть. Ему было не спокойно рядом с Леорио, внутри всё словно зудело, и поскольку у этого должны были быть причины, он всё с большим подозрением относился к ней, прекрасно зная, что взрослые люди с детьми просто так не общаются, поскольку это им незачем, а значит у неё явно нечистые намерения. Будучи слабой, девчонка словно какая-то пиявка вцепилась в Гона и Курапику, явно надеясь за их счет пройти экзамен — другого объяснения он не находил.       — И правда, — задумалась Леорио. Заполучив в свои ручонки любимый напиток, а в том, что она его обожает сомнений не было — так он её обрадовал, девушка расслабилась и ляпнула вопрос без задней мысли, а ответ на вопрос юного убийцы, промелькнувший в голове, ей совсем не понравился — она беспокоилась. Сердце сжалось от осознания и последовавшей за этим паникой: нельзя привязываться к этим детям, никак нельзя. Они просто герои истории, и стоит закончиться экзамену, как она умчится от них подальше. — Присмотри за ним, Киллуа.       Попросив об этом мальчишку, на лице которого отразилось недоумение, девушка поспешила прочь от него, не желая раскачивать своё шаткое состояние ещё больше.       Она же провела с ними всего ничего времени, да, знает о них возможно больше, чем кто-либо другой, но, черт подери, почему так легко и просто в душе возникает волнение и беспокойство за них? Возможно, она просто слишком много о них думала всё это время? Сочувствие ведь сильная эмоция, способная вызвать привязанность к кому-либо. Но она ведь не чертов спасатель, чтобы собирать под своё крыло всех сирых и убогих, ей во многом плевать на людей. Те же участники экзамена, погибшие в Обманчивых топях — да, жаль, но ей плевать. Или Хисока — бедный несчастный мужчина с покореженной психикой, пропащий экземпляр, но при виде него у неё возникает лишь желание драпать на другой конец планеты. Так почему эти трое? Потому что они ещё дети? Потому что знает, что они не причинят ей вреда? Это же смешно.       Запихивая в себя наспех собранный бутерброд, опять не акцентируя внимания на еде, Паладинайт клятвенно обещала себе, что даже если и привяжется к этим детям, то стоит экзамену закончиться — уйдет. Помучается беспокойством за них, по проклинает себя за слабость и вычеркнет их из своей жизни к чертовой матери. Забудет, как о своей прошлой жизни.       Выловив среди людей Курапику, Леорио завела пустую беседу, лишь бы отвлечься от мыслей. Так что, когда в столовую заявился Гон, а из динамиков объявили о посадке, у неё уже было четкое решение, облегчающее жизнь: привяжется к ним или нет, это не важно — она уйдет, как только окончится экзамен, и забудет о них как о страшном сне.       Дирижабль приземлился на плоской площадке, а точнее крыше высоченной башни, с которой открывался просто восхитительный вид. Если бы ещё не сильный ветер, то вообще было бы замечательно. Но главное, девушка окончательно убедилась, что память её не подводит с этим этапом.       Экзаменаторы, объяснив сорока оставшимся кандидатам цель испытания и сроки, в которые необходимо уложиться, пожелали удачи и вернулись на дирижабль, намереваясь покинуть место проведения третьего этапа экзамена. Леорио, провожая их взглядом, заметила, как Бухара и Менти помахали ей рукой, на что она улыбнулась и также попрощалась, возможно, видя их в последний раз. Они конечно интересные и дружелюбные ребята, но очень уж опасные.       Оглянувшись на рассредоточившихся у края башни людей, наблюдающих, как один из смельчаков первым принялся спускаться по отвесной стене, девушка вздохнула и мыском ботинка постучала по плитке. Им надо попасть внутрь, и очень бы хотелось сделать это всё компанией, как в известной ей истории, потому что иначе её шансы выбраться из этой передряги резко сократятся.       На раздавшиеся крики Паладинайт только скосила взгляд, мысленно убеждая себя в том, что такое количество смертей в течении столь короткого срока — нормальное явление для этого мира, и стоит к этому просто привыкнуть, перестав проецировать всё на себя. Кто бы ещё подсказал, как с эмоциями управиться и не обращать внимания на творящиеся вокруг ужасы.       — Что, страшно? — ухмыльнулся Киллуа, заметив, что Леорио не спешит подходить к краю башни, пока остальные смотрели вниз и обдумывали, что же делать, хотя были и те, кто уже приступили к осмотру крыши в поисках скрытых ходов.       Леорио посмотрела на мальчишку, не зная, стоит ли пояснять, ведь он вряд ли поймет, каково это — терять контроль над происходящим.Да и не столько высоты боится, сколько падения с неё. Она может и подошла бы к краю, посмотрела, но здесь столько людей, которые могут «случайно» столкнуть, в желании избавиться от конкурента, что рисковать ради простого любопытства не хотелось.       — Я боюсь упасть, а не высоты, — всё же ответила она, переведя взгляд на открывающийся с башни вид и улыбнувшись. Эта простая фраза, казалось, охватывала гораздо больше, нежели то о чем спросил Киллуа.       Мальчишка недовольно цыкнул. Его всё больше и больше бесила эта извечная улыбочка, он не понимал, чего Гон и Курапика нашли в ней интересного и хорошего — слабая и беспомощная, трусливая до невозможности, с непонятными мотивами и целями. А ещё вечно улыбается и ведет себя так, как будто ей известна подноготная мироздания. Раздражает.       Фыркнув, Золдик поспешил к Гону, попросту опасаясь, что сам сбросит Паладинайт вниз, и единственное, что его от этого останавливало — Гон расстроится, если вовсе не обидится, и не захочет с ним больше общаться. А ведь он первый сверстник, с которым было интересно.       Передернув плечами от воспоминаний пережитого падения, Леорио вздохнула и принялась осматриваться более внимательно, попутно отмечая, что постепенно количество людей сокращается, а мальчишки с азартом ищут потайные ходы.       — Народу заметно поубавилось, — спустя несколько минут произнес Курапика, остановившись рядом с девушкой и при этом продолжая отслеживать происходящее вокруг.       — Ага, — согласилась она, и прикинув на глаз, сколько людей осталось, добавила: — почти половина уже исчезла, видимо, есть какие-то ходы внутрь этой башни, а там и какие-нибудь испытания.       Курапика был склонен согласиться с таким предположением, ведь не могло же быть всё так просто.       — Леорио! Курапика! — радостный голос Гона привлек внимание, и девушка постаралась выглядеть невозмутимо, хотя внутри всё напряглось в ожидании. — Мы нашли проход! Только не знаем, что делать, их несколько…       — Давайте посмотрим, а там решим, — предложила Леорио, внутренне ликуя — она не останется один на один с неизвестностью и всё должно пройти гладко.       Найдя пять люков и выслушав объяснения о том, что в каждый может попасть лишь по одному человеку, после чего они блокировались, принялись выбирать каждый себе плитку, скрывавшую вход, заодно договорившись, что, если там будут ловушки — никто ни на кого в обиде не будет, ведь это дело удачи. Собственно, Леорио даже не думала обижаться — она знала, что всё будет хорошо, что они окажутся вместе и пройдут этот этап без особых проблем, иначе просто быть не могло, ведь эти ходы нашел Гон, а он главный герой.       — Удачи, — улыбнулась она, слегка покосившись на пятый люк, царапнувший сознание своим наличием, прежде чем на счёт три каждый наступил на выбранную плиту. — Увидимся позже!       Падение было коротким и запланированным, поэтому довольно удачным — на корточки, с прошедшей по всему телу волной легкой боли и мурашек, из-за которой девушка тут же плюхнулась на задницу. Приземлись она так в прошлой жизни, то наверняка переломала бы кости. Всё же в этом мире люди куда крепче и сильнее.       — О, рада видеть, — усмехнулась Паладинайт, глянув на мастерски приземлившихся ребят, словно они были супергероями.       — Ненадолго же мы избавились друг от друга, — фыркнул Курапика, пока Гон и Киллуа хохотали. И всё бы хорошо, но обнаруженная табличка над небольшим постаментом с лежащими на нём часами гласила, что им необходимо пять человек, чтобы проголосовать и пройти дальше. Вот тут Леорио и поняла, что же царапнуло её сознание при взгляде на пятый люк — кто-то должен к ним присоединиться, и, если она правильно вспомнила, этим кем-то будет Тонпа. И ведь не ошиблась, минут через двадцать над ними послышались звуки простукивания пола и в комнату рухнул гроза новичков собственной персоной. При виде него девушка не удержалась и скривилась, как и Киллуа с Курапикой. Хорошо конечно, что всё идёт согласно истории, но личности подобные Тонпе раздражали до жути.       Стоило прибывшему мужчине надеть часы после краткого экскурса о ситуации в которой они оказались, как часть стены поднялась, открыв металлическую дверь со встроенным в неё экраном и предоставляемым выбором. Догадаться, что от них требовалось, было не сложно, тем более что всем было необходимо пройти дальше, и всё же, на экране появился результат с одним голосом против открытия двери.       — Извиняйте, — неловко почесав затылок, сознался Тонпа, — это я. Палец соскользнул.       Леорио жутко захотелось пригрозить ему, что ещё одна такая выходка, и она ему пальцы переломает, благо, вовремя опомнилась и не стала этого произносить, мысленно костеря себя за то, что творящееся вокруг насилие начинает сдвигать её моральный компас в противоположную сторону. Да и не решило бы это проблемы, так что раз хочет выпендриваться — пускай.       Когда в следующей комнате голосование предоставило выбор: идти налево или направо, девушка нажала направо, про себя хихикнув о том, что поступает по-детски, просто из-за всплывшей в сознании фразы: девочки на лево, мальчики направо, и результат выбил четыре к одному. Взгляды всех метнулись к Тонпе.       — Это не я, — тут же открестился мужчина.       — Это я, — неловко хихикнул Гон, не став скрываться.       Возмущаться никто не стал — смысла не было, ведь это просто трата времени, так что все двинулись по открывшемуся пути.       Извилистый коридор привел к арене посреди пропасти, к краю которой девушка подошла лишь когда Тонпа определился с какого края небольшого выступа будет стоять — рядом с ним Леорио не хотела быть, зная о его подлой натуре и банально опасаясь за свою жизнь, поэтому устроилась подальше от него. С противоположной стороны помещения из темного проёма на такой же выступ к ним вышел мужчина, а из динамиков донесся голос, поясняющий условия поединков с заключенными. Три победы, и они пройдут, ничья не предусмотрена, можно использовать любое оружие и состязания. Пытаясь вспомнить, что ей было известно, Леорио задумалась. Киллуа, Гон и Курапика точно выиграют, она и Тонпа — проиграют. Один бой со смертельным исходом — постарается Киллуа. А вот что из себя представляли остальные поединки? Вроде как Гон будет хитростью обходить своего противника без драки, Курапике достанется синекожее чудище-врунишка который его взбесит, Киллуа не особо заморачиваясь вырвет сердце какому-то маньяку, а ей придется повозиться с барышней, любящей ставки. Удивительно, но эти моменты помнились довольно четко, пусть и не детально.       Предположение Курапики о том, что решающим фактором станет время, натолкнуло на мысль, что заключенные будут тянуть бои изо всех сил. Леорио же старалась лишний раз рот не разевать, чтобы не ляпнуть чего-нибудь случайно. Благо, что Тонпа первым выдвинул свою кандидатуру, решив поиграть в благородство и стать подопытным кроликом, чтобы выяснить, что же задумано и дабы доказать, что их недоверие напрасно. И так надавил ещё психологически, заявив, что решение выйти ему в бой, когда счет будет два-два, явно будет не лучшей идеей… Хитрый жук, вот и всё.       Все единодушно проголосовали за кандидатуру мужчины.       — Что-то мне не по себе, — вздохнула Леорио, наблюдая за тем, как на арену выходит явно тренированный заключенный, первым поприветствовавший их. Гон и Курапика её беспокойство поддержали. А уж когда было оглашено, что бой будет насмерть… Один только Киллуа остался спокоен, внимательно следя за происходящим.       — Я сдаюсь! — крик и падение на колени от Тонпы стали полной неожиданностью, хотя начиналось всё весьма бодренько — оба приняли боевые стойки и казалось приготовились сражаться до самого конца.       — Действительно, лучше уж так, чем при счёте два-два… — пробормотала девушка, выслушивая то, что ещё два проигрыша с их стороны, и заключенным скостят срок на семьдесят два года.       — Ага, старикан правильно сделал, что сдался. — Неожиданно поддержал её Киллуа, когда Тонпа вернулся к ним, неловко посмеиваясь. — Тот заключенный наверняка был солдатом или наёмником, и начнись драка, первым делом он повредил бы горло, чтобы Тонпа не смог сдаться, а потом пытал бы, чтобы потянуть время.       — Да, я так тоже подумал… — пискнул мужчина, которому дошло, что он как никогда верно поступил.       — Ребята, нам надо победить три раза… — наблюдая за тем, как выходит следующий заключенный — щуплый малый с легкой поволокой в глазах, напомнил Курапика. Счёт был не в их пользу, противники были неизвестны, и это слегка беспокоило.       — Кто следующий? — поинтересовался Киллуа, и Гон тут же вызвался, желая испытать себя. Леорио, глядя на противника, проголосовала, как и остальные, за согласие, и мальчишка двинулся к арене. Если она правильно помнила, то бой будет с подвохом, и не ошиблась — стоило увидеть свечи, как всё тут же встало на свои места, так что за поединком она наблюдала спокойно, попросту любуясь тем, как Гон выкрутился, когда свеча в его руках стала полыхать.       — Удивительный ребенок, — Леорио не заметила, как в голос проскользнула нежность, а взгляд стал ласковым. Она действительно была восхищена находчивостью Гона, который даже в, казалось бы, безвыходной ситуации нашел способ всё обернуть в свою пользу.       — До этого было легко додуматься, — хмыкнул Тонпа, — девушек так легко удивить, особенно если они знают меньше детей.       Леорио прикрыла глаза, не понимая, чего ж так неймется некоторым её задеть. С утра Киллуа попытался уколоть её разницей в возрасте, сейчас Тонпа половой принадлежностью и объёмом знаний. И если поведение Золдика можно было списать на юношескую дурость, то вот «гроза новичков» явно делал всё намеренно. Счет один-один, неужели хочет вывести кого-нибудь из себя, чтобы вероятность пройти этап была меньше?       -Ну что, кто следующий? — радостно поинтересовался Фрикс, возвращаясь обратно. На его лице сияла радостная улыбка, выдавая все эмоции пережитые за эти моменты. Ему было очень интересно поучаствовать в столь необычном сражении.       — Ладно, моя очередь, — вздохнув, Курапика направился к арене, намереваясь победить. С другой стороны, к нему навстречу двинулся синекожий, татуированный и страшный как жертва хирурга-недоучки, огромный мужик. Сердце у Леорио сжалось, в мыслях возникли образы того, что произойдет дальше — Курапика отделает этого хвастуна за татуировку паука, обеспечив победу, а потом будет её бой, который в оригинале Леорио продул из-за слабости к женщинам. А ей как быть? К женщинам слабости она не испытывала уж точно.       Звук удара и расколовшихся камней привёл в чувства, и девушка уставилась на красующегося заключенного. Как она и ожидала — Курапика очень быстро взбесился, стоило увидеть татуировку, пусть она и была фальшивкой — на ней отсутствовала цифра. Пока Киллуа объяснял Гону, что за «Призрачная труппа», Леорио не сводила взгляда с Курапики, с одного удара вырубившего хорохорящегося слабака. У неё сердце сжималось от того, насколько остро парень реагировал, и пыталась одернуть себя, что не стоит так переживать. Только, выходило паршиво, поэтому, как только подросток вернулся с арены, она тут же обеспокоенно спросила:       — Курапика, всё хорошо? — вышло несчастно и тоскливо, более того, пришлось усилием воли стоять на месте — трогать взвинченных до предела людей, обладающих силой убить — не стоит, особенно с учетом того как мало они знакомы.       — Да, он был слабаком. — Немного неловко ответил Курапика, стараясь не смотреть на ребят и проходя к месту, где было посвободней, чтобы присесть. — Я с самого начала знал, что ничем не рискую, и что татуировка фальшивая, просто… от вида паука кровь в голову ударила. Да что там, даже от вида обычного паука… — Курапика вздохнул, принявшись бормотать себе под нос о том, что раз его так кроет, значит его ненависть по-прежнему сильна.       — Ты молодец, — всё же не выдержав, Паладинайт коснулась рукой макушки подростка и слегка потрепала по волосам, отчего он вздрогнул. Поощрять жестокость конечно не вариант, но это не значит, что нет необходимости поддержать человека, к тому же, столь юного, оставшегося один на один со своими проблемами.       «Я так пропаду», — мысленно вздохнула Леорио, убирая руку и впервые спокойно приходит к мысли, что слишком близко к сердцу принимает любые переживания мальчишек. Если так пойдет и дальше, то уйти от них будет очень сложно. Возможно, оригинальный Леорио был столь же сентиментален, поэтому и привязался к ребятам? Только вот, он не знал, что будет впереди, в отличии от неё. Ему было проще.       Киллуа, видя столь слащавую картину, скривился и приставил два пальца ко рту, а Гон захихикал и в очередной раз напомнил приятелю, что Леорио хорошая. Тонпа фыркнул, недовольный тем, что среди ребят до сих пор не произошло конфликта. Ему казалось, что эта девчонка будет слабым местом и легко поддастся на крохотные провокации, учитывая, как кривилась при виде него и вела себя на прошлых этапах, но нет, была спокойна и умудрялась поддерживать остальных.       Глянув на табло, Паладинайт приметила, что им до сих пор не засчитали победу Курапики, отчего внутри закралось нехорошее подозрение.       — Может, пора уже начать следующий бой? — уточнила она, видя, что никто не спешит убирать тело заключенного. С той стороны выдвинулся ещё один противник, в котором Леорио по прикидкам вычислила свою противницу. Девушка проверила состояние лежащего заключенного и огласила:       — Он без сознания! А так как вы выбрали бой насмерть, то поединок ещё не закончен. — И вернулась назад.       — Черт, — шикнула Леорио и не заметила, как прикусила подушечку большого пальца, пытаясь вспомнить, как же было в оригинале. Она совсем забыла о том, что бой Курапики и Леорио весьма тесно между собой связаны, и теперь, глядя на тело лежащего заключенного, пыталась выудить из памяти нечто большее, чем смутные образы. Жив синекожий или мертв, он будет продолжать лежать, а заключенные этим пользоваться и водить их за нос. — Они тянут время.       — Это и так понятно, — хмыкнул Киллуа, словно Паладинат озвучила сущую банальность.       — Когда я наносил удар, он сдавался, и мой удар вряд ли его убил бы, так что он с большой вероятностью действительно без сознания. — Пояснил Курапика.       — Придется ждать, пока он не очнется, — пожал плечами Гон, усаживаясь на пол.       — У нас нет времени, кто знает, сколько он будет в отключке и сколько пролежит специально, когда придет в себя. — Не согласился Киллуа.       — Я добивать его не буду, как и бить беспомощного человека не стану. Тем более что он уже сдался. — Уперся Курапика, понимая, что в чём-то ребята правы, но он не намерен убивать кого-либо кроме пауков — у него были принципы, отходить от которых он не желал.       — Давай я им займусь, — предложил Киллуа, прекрасно понимая, что Курапика не сможет закончить бой. — Ты же раньше никого не убивал, да? Страшно?       — Никогда не задумывался над этим. И это мой бой, так что не надо помощи.       — Не будь эгоистом! Ты здесь не один, а время идёт! — Попытался надавить на совесть Киллуа, не желая ждать и терять время. Леорио молча смотрела на арену, вспоминая, что же должно произойти и то, что всплывало в памяти ей начинало не нравиться.       — Утихните, — шикнула Леорио, не желая, чтобы ребята переругались. Киллуа тут же уставился на неё, злясь от того, что какая-то слабачка посмела указывать ему, что делать. — У меня есть идея.       — Ты уверена? — усомнился Тонпа. Мужчина буквально нутром чуял отличную возможность настроить ребят против неё. — Хуже не сделаешь?       — На слабо берешь? — усмехнулась Леорио, и Тонпа цыкнул, после чего забурчал, мол, он тут беспокоится, а она огрызается, да так громко, что сразу видно — пытается вложить мальчишкам в уши парочку закладок на случай того, если она облажается.       Вновь посмотрев на арену, Леорио вздохнула, пытаясь выстроить в голове план действий. Надо хотя бы добиться того, чтобы Курапике засчитали победу, поскольку в свою собственную победу верилось слабо, учитывая воспоминания о том, что Леорио продул из-за желания полапать свою противницу.       — Надо всего лишь заставить признать поражение с их стороны. — В слух произнесла Леорио, убеждая себя в том, что ничего сложного и опасного не будет. Тем более, что противников осталось лишь двое — девица и мужик. Мужика на себя возьмёт Киллуа, и это будет последний бой, который обеспечит победу, а значит, сейчас точно будет эта дамочка, тем более что она уже высовывалась на арену. И если Паладинайт правильно вспомнила, то поединок с ней будет ставками, а значит, можно будет выкрутиться — проигрывать не хотелось, тем более так глупо. — Эй! Мы вам не верим! — Крикнула Леорио, несмотря на то, что внутренне её стало колотить от волнения. –Он мог уже умереть от удара такой силы! Я врач, и хочу проверить, жив ли он!       — Врач? — С сомнением переспросил Тонпа, тут же получив тычок под рёбра от Киллуа и обижено засопев. Золдик понял, чего хотела добиться девушка — доказать, что заключенный мертв, либо уличить во лжи.       — Вам уже сказали, что он просто без сознания! — Уведомили в ответ с той стороны арены.       Цыкнув, Леорио нахмурилась. Надо срочно придумать, как убедить их допустить её к телу этого здоровяка. Как-то же им удалось это сделать в оригинальной истории. И ведь наверняка это сделал Леорио, будучи шумным и нетерпеливым малым.       — Ладно, блефовать, так блефовать, — проворчала она себе под нос, запуская пальцы в короткие волосы. Стоило собраться с силами и надеяться, что актриса из неё выйдет приличная. — Я что, на идиотку похожа?! — Рявкнула девушка, от чего мальчишки с Тонпой вздрогнули — настолько раздраженно и даже зло звучал её голос, да и жестикулировала она столь резко, что усомниться в её искренности было сложно. — Детей и стариков можете дурить, сколько влезет, но меня не проведете! Я требую достоверную проверку его состояния с обеих участвующих сторон! Равенства, в конце-то концов! Это же честный экзамен!       — Она нас что, идиотами назвала? — тихо уточнил Гон, не ожидавший от Паладинайт такой прыти — обычно девушка старалась не лезть вперед, напротив, держалась подальше и не высовывалась.       — Тогда, может, сыграем? — предложила всё ещё скрывавшая свою личность заключенная. — Сделаем ставки, жив он или мертв. Если согласишься — позволю подойти проверить.       В азартных играх Леорио везло редко, и, раз заключенная предложила именно такой вариант, то наверняка мастерски умеет обводить противника вокруг пальца. Здесь главное не нервничать, но это было чертовски сложно, особенно когда заранее знаешь, что вряд ли обойдешь противника.       — И что же мы будем ставить? — хмыкнула Паладинайт, уже зная, что кроме времени с обоих сторон ничего равноценного нет.       — Время. — Стоило заключенной это произнести, как на табло появились цифры. Пятьдесят и пятьдесят. Сердце Леорио ухнуло куда-то вниз, и она еле удержала спокойное выражение лица, хотя хотелось заорать — она вспомнила, чем же обернулся проигрыш в этом сражении. Пятьдесят часов, спущенных впустую. Проклятье, сама себя привела в ловушку.       — Кажется, идиотка здесь только она, — хмыкнул Киллуа, и девушка была склонна с ним согласиться. С другой стороны, уж лучше она продует в этом сражении и Киллуа принесёт победу в этапе, чем они все попадут впросак. Главное выцыганить победу Курапики.       — Это будет считаться поединком? –уточнила Леорио на всякий случай.       — Да. — Согласилась заключенная и принялась описывать правила. Посему выходило, что у каждого по пятьдесят часов, которые решат их судьбу.       — Леорио, если проиграешь, у нас останется всего одиннадцать часов. — Подсчитал Курапика, начиная нервничать.       — Главное сейчас выбить твою победу, что я кровь из носу сделаю. И, Курапика, их варианты сражения наверняка были подготовлены и одобрены экзаменатором, так что даже если я проиграю, уверена, нам дадут шанс исправить это отставание. — Обосновать то, что они, проиграв, всё же успели вовремя — оказалось на удивление легко. Ощущение было, словно мозг, ухватив мысль, стал наращивать обороты, сбросил пыль и помчался, выстраивая логические цепочки одну за другой. Жаль только, что это не помогало перекрыть тревогу. Всё же, не дай бог она проиграет и не добьётся признания победы Курапики — это будет фиаско. — Киллуа, в последнем бою вся надежда на тебя.       Мальчишка не понял, с чего это в голосе Леорио было столько уверенности в том, что он справится, ведь она о нём совсем ничего не знает. Да и было что-то такое, незнакомое, теплом отозвавшееся в груди и осевшее там же, от чего он тут же поежился и фыркнул пренебрежительно. Ещё бы в нём кто-то сомневался.       — Я согласна! Ставлю десять часов, что он жив, — стоило дать согласие, как к арене выдвинулась платформа, по которой девушка шла очень осторожно и старалась не смотреть вниз.       Подойдя к неподвижно лежащему заключённому, девушка перевернула его на спину, понимая, что для бессознательного мышцы слишком напряжены, и постаралась особо не думать о том, насколько же этот человек был уродлив. Даже жаль стало этого бедолагу. Осторожно приложив пальцы к мощной шее в попытке нащупать пульс, девушка активно вспоминала, что ещё делают врачи, чтобы уточнить состояние пациента.       Мужчина был жив, но надо удостовериться, что в сознании, а пульса и напряженности мышц для этого мало. В голове всплыл образ врача, светящего фонариком в глаза пациента. Точно.       Раздвинув пальцами веки, девушка пристально следила за его реакцией и с удовольствием отметила, как глазное яблоко слегка дернулось, а зрачок бодренько сузился от света, хотя по идее радужка должна бы закатиться назад, а зрачок реагировать замедленно. Откуда в её голове взялись такие познания она не сказала бы и под дулом пистолета, но подозрения были на разного рода сериалы, просмотренные в прошлой жизни, и банальные знания биологии.       — Живой, — улыбнулась Леорио, радуясь, что не ошиблась. Оставалось заставить его признать поражение.       — А ты сомневалась, — хмыкнула заключенная. — Выбирай следующее пари, твоя очередь.       — Отлично. — Девушка задумалась. Наверняка он будет играть в бессознательность до самого конца, а значит надо как-то заставить прекратить эту игру. Лучше всего для этого будет пригрозить, но чем? Убийством? Этот заключенный трусливый показушник, пытающийся выглядеть грозно, а обычно над чем трясутся такие люди? Возникшая в голове мысль сперва озадачила и показалась слишком жестокой, но взвесив все за и против, Леорио с добродушным оскалом посмотрела на свою противницу. — В сознании ли он?       — Всё ещё сомневаешься? — хмыкнула заключенная, забавляясь. Она заранее дала знать этому чурбану, чтобы он тянул время и прикидывался бессознательным. — Ладно, двадцать очков, что без сознания. Посмотрим, как ты будешь доказывать.       — Славненько, — улыбнулась Паладинайт, чувствуя, как под её рукой, покоящейся на шее мужчины, напрягаются мышцы. Блефовать было страшно, да и вести себя подобным образом было странно, но, насмотревшись на разного рода психов за время экзамена, идея немножко примерить на себя их амплуа показалась разумной. Да и как говорится: на войне все средства хороши.       — Я же говорила, что врач? На самом деле, ветеринарный, — улыбалась она, сочиняя на ходу и доставая из кармана нож, покоящийся там для собственного спокойствия и так удачно пригодившийся. Идея была абсурдной, жестокой и даже тупой, но единственной в голове. — Если ты сейчас не придёшь в себя — я устрою тебе операцию по кастрации, они у меня лучше всего получаются. — Улыбнулась она и повертела оружие в руках. — Только, без наркоза и анестезии это больно.       — Стой! — Прервала её заключенная, не ожидавшая что кандидатка в охотники додумается до столь неоднозначного способа доказать свою правоту. — Я меняю ставку!       — Мы не оговаривали, что можно менять ставки, — хмыкнула Леорио и ткнула ножом в пах «бессознательного» заключенного. — Давай равноценный обмен предлагай, чтобы я согласилась на твоё предложение.       — Вам засчитают победу того мальца, — цыкнула заключенная.       — Окей, какая ставка?       — Сорок часов на то, что он откроет глаза.       Леорио пристально посмотрела на заключенную, раздумывая над тем, стоит ли вестись на откровенную подставу. Эта дамочка наверняка не сделала бы такой шаг без просчёта последствий. Знает ведь, что этот идиот в сознании, поэтому и ставит всё оставшееся время.       — Ладно, — согласилась девушка и надавила ножом на мужской пах острием лезвия, отчего бедолага взвыл, дернулся и помчался прочь. Леорио же тупо уставилась на окровавленный кончик ножа и алые капли на полу.       — Упс, — только и выдала она, забыв, что нож очень острый.       — Сдаюсь! — взвыл мужик, лелея своё достоинство и удирая от сумасшедшей девицы подальше. — Ненормальная! Идите вы в задницу! Психи гребаные! — Орал он, улепетывая с арены, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу и плача от унижения и боли.       Счёт изменился на «80» — «20» в пользу заключенной. Обидно конечно, но главное, что между командами теперь будет либо победа за кандидатами в охотники, либо ничья и ещё один бой, а потом ещё один и ещё один. Конечно, её проигрыш теперь не повлияет ни на что кроме потери времени, но сдаваться как Тонпа не хотелось, тем более что угрозы жизни вроде как не предвидится.       Перешептывания ребят и Тонпы она не слышала, так что фраза о том, что «Леорио может быть такой пугающей» от Гона прошла мимо её ушей, как и слова Киллуа о том, что она ненормальная.       -Твоя очередь предлагать пари. — Улыбнулась Леорио, внутренне удивляясь тому, что вообще получилось сторговаться на победу Курапики так быстро и легко, а заодно до усрачки напугать заключённого. Видимо, в ней когда-то умерла шикарная актриса, раз он её так испугался, хотя доводить дело до кастрации она не собиралась — банально брезговала, да и знала, насколько бережно мужики относятся к своему богатству, именно поэтому и выбрала пригрозить таким образом.       — А ты интересная, — ухмыльнулась заключенная. — Следующее пари: угадай, мужчина я или женщина.       Снимать робу заключенная не стала, но Леорио это нисколько не напрягло, она твёрдо уверенна была, что перед ней девушка — голос довольно высок, а выглядывающие щиколотки изящны, да и сомневаться в своих воспоминаниях Леорио не видела смысла, а то, что заключенная не снимала робу объяснялось тоже легко — девушка девушку легко узнает, это не помешанный на бабах пацан, которому только дай, что полапать кого-нибудь.       — А проверять как будем? — уточнила Паладинайт, вытирая лезвие о брюки и пряча ножик обратно в карман. Сомнений в собственной правоте не было.       — Пощупаешь, делов-то, — хмыкнула заключенная. — Ты всё равно лишь десять часов потеряешь, если не угадаешь.       — Ладно. Двадцать часов, что ты женщина. — Не стала мудрить Леорио и поставила всё что было, уже предвкушая свою победу в этой ставке, будучи уверенной в собственной правоте и рассчитывая на то, что сможет победить в дальнейших ставках. Всё же она считала себя умнее оригинального Леорио.       Заключенная медленно стянула с себя робу, усмехнулась и провозгласила:       — Я мужчина.       Паладинайт во все глаза уставилась на очень миловидного паренька с пушистыми розовыми волосами, из-за которых он напоминал одуванчик, облако или сладкую вату. Глядя на него, Леорио глупо хлопнула глазами, попросту не веря. Как так-то?       — Проверять будешь? — Ухмыльнулся этот гаденыш и у Леорио разве что глаз не дернулся. Как блядь так вышло?! Какого черта? Почему этот ушлёпок — мужчина?! У него же голос высокий, да и выглядывающие из-под робы щиколотки изящней чем у многих девушек!       Скрипнув зубами от досады, Леорио прикрыла глаза и попыталась успокоиться, начиная понимать, что её настигла карма на пару с зеркалкой от смены пола собственной тушки. Стало даже немного обидно за то, что это второстепенный и мало на что влияющий персонаж.       — Обязательно, — мило улыбнулась Леорио, пытаясь удержать бушующие внутри эмоции и не сорваться. Она могла бы оттянуть проигрыш, если бы не эта подстава! А так, получилась весьма позорно слитая игра. Что ей мешало перестраховаться и поставить десятку? Поверила в неопровержимость собственных воспоминаний? Чертов мир, чертово перемещение в чужое тело! Всё же было так хорошо!       — Штаны снимать? — Ухмыльнулся заключенный, и девушка скривилась.       — Обойдусь, — хмыкнула она, подходя ближе и бесцеремонно ощупала лицо и шею скалящегося парнишки. Зараза, и кадык хорошо прощупывался, и щетина, пусть и слабоватая, имелась. — Девочка сюрприз, блин. — Хмыкнула Леорио, слегка отталкивая парнишку и уходя. Она проиграла по собственной дурости, и злиться на кого-либо нет смысла. Была слишком самоуверенна, вот и огребла. Разве что перед ребятами неудобно за проигранное время.       — Извините, — произнести такое простое слово оказалось довольно сложно, но Леорио смогла, пусть и не смотрела ребятам в глаза, попросту прислонившись к стене спиной и уставившись на собственные ноги. Настроение было дурным, а в голове так и засела мысль о том, что мироздание над ней издевается полным ходом. Что, если её ещё где-нибудь будет ждать такая подстава? Она теперь не может надеяться, что все её воспоминания будут достоверны. Хотя, даже хорошо, что она узнала об этом на такой ерунде, а не на чем-то более масштабном. Зато теперь точно знает, что о своих знаниях будущего стоит помалкивать и не строить из себя Вангу.       — Мало того, что пришибленная, так ещё пятьдесят часов проиграла, — заворчал с другой стороны выступа Тонпа недостаточно тихо, косясь в её сторону.       — Я хоть и облажалась, но хотя бы попыталась, — хмыкнула Леорио, готовая сорваться от любой ерунды, — так что сделай одолжение и заткнись.       — Иначе что? Это ты облажалась, а ведь могла уменьшить ставку. Как знал, что от бабы толку не будет, — не унимался Тонпа.       — Прекратите ругаться, — попытался остановить начинающуюся ссору Гон.       — Действительно, — хмыкнул Киллуа. — Остался мой бой, так что хватит ныть.       — Киллуа прав, да и как говорила Леорио, организаторы не могли бы оставить нас без шанса аннулировать наше отставание на пятьдесят часов. Так что Киллуа, на тебя вся надежда, — улыбнулся Курапика, и Киллуа растеряно на него глянул. Стоило Курапике произнести слово «надежда», как Золдик понял, какие же эмоции вызвали в нём тогда слова Паладинайт — на него надеются, и это воодушевляло.       — Я не проиграю никому, — самодовольно хмыкнул Золдик, краснея ушами и отворачиваясь, готовый выступить против любого противника, ведь он довольно силён и умен для своих лет. Признавать то, что ему приятно чувствовать, как на него надеются, а не просто знают, что он победит — было крайне приятно, и показывать это он не собирался, так что мальчишка двинулся по помосту к своему противнику. Он обязан победить.       — Как будем драться? — уточнил Золдик, видевший, что поединки были разными, но его противник не производил впечатление интеллектуала, напротив, от него единственного из всех заключенных исходила жажда крови.       — Драться? — Спокойно переспросил заключенный, останавливаясь напротив мальчишки. — Похоже ты не понимаешь: я просто буду тебя убивать. Мне плевать на экзамен и на амнистию. Я просто хочу ещё раз взять в руки человеческое мясо…       Противник Киллуа выглядел действительно ужасающе, Леорио это понимала, и хоть знала, что мальчишка с легкостью его убьёт — не могла перестать нервничать. Своё фиаско дало понять, что всё может быть не столь однозначно, и на одни только знания будущего надежды мало. Оставалось только верить в то, что ребята действительно настолько сильны, как она думает.       — Хорошо, значит, кто умер, тот и проиграл? — спокойно уточнил Киллуа, словно его совершенно не заботило кто перед ним. И ведь ему действительно было плевать, он чувствовал, что равных ему среди заключенных нет, более того, из кандидатов в охотники было лишь несколько способных составить ему конкуренцию или тех, кто сильнее.       — Да, а сейчас ты… — согласился заключенный, но договорить фразу не успел.       Как и никто из присутствующих, пристально наблюдающих за происходящим, Леорио не успела заметить ни одного движения Киллуа. Просто в один момент он стоял на месте, а в другой уже был позади мужчины. В руке мальчишки был окровавленный мешочек, слегка шевелящийся от сокращения мышц сердца, а в груди заключенного виднелась дыра, начинающая кровоточить. Мужчина даже не понял, что произошло, просто зашептал, что ему холодно и обернувшись к убийце, попросил отдать сердце с весьма растерянным видом, словно ребенок, у которого отняли игрушку. Заключенный и нескольких шагов не сделал, рухнув на плиты, а Киллуа, словно прилежный мальчик, осторожно опустил скрытое тканью и всё ещё сокращающееся сердце в протянутую руку поверженного противника.       Паладинайт прикрыла глаза, понимая, что видеть такую сцену на экране и вживую это совершенно разные вещи. И всё же, она не могла понять, какие именно эмоции испытывает. С одной стороны, она была восхищена — сцена была легендарной, и мальчишка выглядел невероятно, ведь это его ремесло, которому он обучался с детства, и такое мастерство завораживало. С другой же стороны в душе поселился ужас. И, о боже, ужас не от убийства заключенного, а от осознания того, сколько же мальчику пришлось пережить, чтобы достичь такого уровня.       — Что-то не так? — уточнил подходящий по помосту к своей группе Киллуа, попутно отслеживая реакцию каждого. Самым спокойным и даже восторженным был Гон, и такая реакция радовала Киллуа, ведь он был единственным, кто не только поверил его словам о том, что он из семьи убийц, но и принял его, не поменяв своего отношения. Следом он отметил задумчивость Курапики, подросток словно прикидывал что-то, думал о том, смог бы и он столь хладнокровно расправиться с противником. На одутловатом лице Тонпы же виднелся ужас, он даже попятился, чем позабавил Золдика.       — Всё в порядке, просто наш Киллуа наследник семьи первоклассных убийц, — улыбнулся Гон, с гордостью поясняя остальным то, откуда же у Киллуа столь впечатляющие навыки.       Леорио усердно разглядывала плиты на полу и хмурилась, понимая, что за столь простым объяснением стоит путь, который простому человеку не по силам пройти. Это какой же силой воли и желанием жить необходимо обладать, чтобы вынести все тренировки и пытки, организованные собственной семьёй.       Увязнув в своих размышлениях, девушка не заметила, что её реакция на происходящее так же была отмечена мальчишкой, но истолкована в корне неверно — Киллуа показалось, что Паладинайт испугалась и более того — испытала отвращение. А ведь совсем недавно она была той, кто надеялась на него, и вот, стоило перестать быть милым ребенком, как теряется какое-либо доброе отношение к нему. Даже как-то обидно. А ведь он просто не знал о том, что девушка боялась выдать своим взглядом горечь и то, как ей жаль мальчишек. У неё буквально сердце разрывалось от понимания того, насколько они сильны духом и при этом невероятно уязвимы.       — Идемте, раньше отбудем пятьдесят часов, раньше выйдем, — поторопил всех Курапика. Тонпа, которому напомнили про отбытие штрафного времени, заворчал вновь, обвиняя во всём Паладинайт. Девушка на это только вздохнула и покачала головой — пускай возмущается сколько влезет, она сделала всё что смогла, и пусть проиграла сражение, войну они всё же выиграли, да и идёт всё в соответствии с тем, как ей помнилось. Оставалось только надеяться, что она не облажается вновь.       После оглашения победы и прихода в отведенную им комнату, Курапика первым делом уточнил у Киллуа, в чем же суть его приёма, которым он столь аккуратно извлек сердце заключенного. Мальчишка скрывать не стал, беззаботно продемонстрировав заострившиеся ногти на удлинившихся пальцах и с гордостью поведав, что он профессионал, а его отец так вообще ас своего дела и без единой капли крови может провернуть такой пустяк. Курапика, слушая слова Киллуа, порадовался, что они не враги, во всяком случае пока что. Тонпа просто слушал их и радовался, что не вздумал бесить этого мальца. Леорио же в очередной раз убедилась, что семейка Золдиков — психи, и ещё повезло, что Киллуа среди них вырос довольно-таки адекватным. В любом случае, стоило разговору заглохнуть, как возник вопрос о том, что же делать пятьдесят часов.       Помещение, куда они пришли, было обставлено минимально, но со всеми удобствами, а главное — имелась неприметная дверца за которой скрывалась уборная. Конечно, для пятерых человек места маловато, и спальные места придется сооружать из подручных средств, а именно из низких бескаркасных кресел, нескольких подушек, да нашедшихся на полках пледов, но и это было замечательно, к тому же холодильник был забит разными напитками и порционными блюдами в контейнерах. В качестве досуга был предоставлен стеллаж с книгами, телевизор с приставкой и подключенными телеканалами, и несколько настольных игр, так что продержаться пятьдесят часов не должно быть столь утомительно, главное, чтобы они между собой не перегрызлись.       Пока Гон с Киллуа обследовали комнату, переключаясь с одного на другое, Леорио уцепилась в книги, просматривая их в надежде найти полезную для себя информацию и отвлечься от анализа собственных поступков и поведения. Курапика тоже нашел для себя какую-то книжку и ушел в один из углов комнаты, где и устроился. Тонпа пристроился поближе к холодильнику, и оставалось надеяться, что он не сожрет все запасы продовольствия.       Леорио успела в общих чертах пролистать имевшиеся книги, отметив для себя самые полезные в её ситуации и отложив их, пока мальчишки щёлкали телеканалы и играли в приставку, а когда им это надоело, за телевизор уже она уселась, принявшись искать там разного рода полезности, и каково же было её счастье, когда наткнулась на канал с документальными фильмами. Она просидела за их просмотром до поздней ночи, иногда отвлекаясь на перекус и поход в туалет, совершенно не замечая то, что мальчишки чуть ли не разнесли комнату в попытках научиться кататься на скейте и управлять удочкой. Да что там, когда Киллуа гаденько хихикая зацепился крючком за её штанину и дернул, Леорио спокойно посмотрела на него и отцепила крючок, чем довольно сильно озадачила мальчишку. Гон даже переспросил у приятеля, не успел ли он чем обидеть девушку. На деле же, Паладинайт просто дорвалась до источника хоть какой-то информации о мире, в котором предстоит жить, и ей стало параллельно на всё происходящее вокруг. Только вот, Золдика такое положение дел не устраивало — что бы его и кто-то игнорировал? — так что спокойно отпустить ситуацию он просто не мог, хотя и очень старался.       Первую ночь всем спалось плохо, не только из-за стресса, но и из-за храпа Тонпы. Казалось, только Леорио не заботило происходящее, она словно восторженный ребенок залипла в телевизоре и книгах, даже откопала в тумбочке наушники, чтобы посреди ночи не мешать другим отдыхать. Киллуа, не спавший в присутствии такого количества незнакомцев, заметил, что девушка отрубилась прямо перед телевизором ближе к утру, чем изрядно его позабавила. И всё же, несмотря на этот момент, Киллуа не оставляло беспокойство.       Днём расспросить девушку тоже не удалось — проснувшись позже всех, она привела себя в порядок, поела, посетовала на отсутствие кофе и продолжила копаться в книгах. Книги, насколько успел заметить Киллуа, были обычными, но девушка относилась к ним словно это был ценнейший источник знаний, словно она вырвалась из какого-то информационного вакуума и хваталась за всё, что под руку попадалось. Обдумать это более детально ему не дал Гон, то и дело переключая внимание на игры и разговоры.       Поговорить с Паладинайт и озвучить мучавший его вопрос, Киллуа смог лишь на вторую ночь. Все уже легли спать: Тонпа храпел, Курапика мерно посапывал, а Гон что-то бормотал во сне. Киллуа же вторую ночь бодрствовал. То, что Леорио не спала, от мальчишки не укрылось — девушка то и дело ворочалась, словно не могла оставаться на одном месте.       — Может, уже хватит? — раздраженно шикнул мальчишка, и Леорио замерла в своей очередной попытке устроиться поудобнее. Ей не спалось из-за того, сколь много информации она усвоила за последние дни, хотелось обдумать всё и сразу, и включившийся в работу мозг просто не останавливал мыслительный процесс и мешал нормально заснуть. Прошлой ночью она прямо перед телевизором и уснула — так не хотелось отвлекаться от программы о последних научно-технических открытиях. — Уже вторую ночь спать мешаешь. Боишься, что ли? — Уточнять, чего именно боится, Киллуа не стал, хотя подразумевал, что боится девушка того, что он убьёт кого-нибудь, а точнее –её. Привык он, что люди боятся его семьи и переносят этот страх на него.       Леорио не знала, что ответить. Слишком уж по-взрослому звучал голос мальчишки, да и вопрос был довольно обширен, тем более что боялась сейчас она слишком многого: этого мира и этой жизни, боялась как пройти, так и провалить экзамен, боялась снова умереть, боялась потерять себя так и не найдя, боялась что станет такой же психопаткой как и увиденные ею экземпляры. Была бы премия «Трус года», так она бы была в числе первых на её получение.       — Боюсь, — созналась Паладинайт, и только потом поняла, что ответ был слишком расплывчатым, как и вопрос мальчишки, а ведь он наверняка не просто так спрашивал. Наверняка была какая-то подоплёка, не просто так же он спросил — слишком умен для пустой болтовни с кем-то, помимо Гона.       Киллуа нахмурился, обдумывая услышанный ответ и понимая, что ему это не нравится. Он, конечно, знал, что Леорио трусиха, но почему тогда она не боялась Хисоку? Он ведь гораздо опасней. Хотя, он же был с ней столь обходителен, видимо, просто купилась на какие-то его трюки. Но, возникает вопрос, зачем ему это? Или они и раньше были знакомы? Если и так, то почему тогда она испугалась происхождения Киллуа? Мальчишка не особо был силён в понимании взаимодействия между людьми, и теперь просто запутался, хотя казалось, получи он ответ — станет всё на свои места.       — Почему ты боишься меня? — Не выдержав, всё же уточнил Золдик. Ему хотелось услышать объяснение от того, кто боится, а не очередные наставления родителей о том, что такова участь более слабых — бояться тех, кто сильнее.       — Тебя? — Удивленно переспросила Леорио, не сразу сообразив, что это и было тем, что беспокоило Киллуа. Мягко улыбнувшись, Леорио устроилась удобней и ответила: — Я не тебя боюсь, а за тебя, Гона и Курапику.       Признавать, что всё же привыкла к мальчишкам за эти несколько дней и волнуется за них — не хотелось, тем более вслух, но дурить саму себя было так себе затеей, всё равно ведь придется признать, и лучше сделать это сразу, чем строить из себя великую слепую и гадать, в чем же дело и почему она поступает именно так, а не по-другому. Вообще, самым паршивым было то, что слова давались очень легко и правильно.       — За себя я тоже конечно боюсь, но вы ещё совсем дети, — продолжила Паладинайт, — сильные и целеустремленные, но, всё же, дети.       — Зато ты ведешь себя как старая бабка, — заворчал Киллуа, не понимая, отчего внутри все заворочалось после слов Леорио, совсем как тогда на арене, но всё же иначе. — Хотя не особо старше нас.       Девушка совсем тихо рассмеялась. Опять мальчишка пытается возрастом её задеть. Гон не зря с котом сравнил Киллуа, когда тот показал трансформацию своих рук — он же совсем как дикий котёнок, шипит и огрызается на всё вокруг, просто потому что не умеет по-другому. Пожалуй, только солнечный и добродушный Гон с ним и мог бы справиться, показать этот мир с другой стороны.       — Ненормальная старуха, — буркнул Киллуа, не понимая, что так рассмешило Леорио. Она постоянно либо улыбалась, либо смеялась, либо оглядывалась на всё в панике, лишь иногда оставаясь спокойной. Мальчишка совершенно не понимал её поведения, оно казалось странным и подозрительным, словно девушка не могла с чем-то определиться.       — И тебе доброй ночи, — отозвалась она на ворчание мальчишки и услышала, как он, бормоча себе под нос, завозился и громко засопел, не желая продолжать беседу, хотя сам её и начал.       Леорио же ещё долго лежала и вглядывалась в темноту потолка, анализируя сказанные слова и эмоции, которые возникли. Разумом она понимала, что лучшим для неё решением будет покинуть ребят и зажить своей жизнью, но чертово сердце подталкивало к совершенно иному решению. Ну, вот как можно оставить их? Они такие открытые и замечательные, хотелось уберечь этих детей от всех невзгод, только вот, знала ведь, что это не выход — она за ними просто не поспеет, а тормозить их развитие специально — жестоко. Найти золотую середину? А как?       Следующим днем оставшиеся часы заключения Паладинайт старалась отдохнуть по максимуму, хотя с двумя пышущими энергией малолетками под боком это было сложно. В любом случае, когда дверь разблокировали и они смогли выйти, все с облегчением выдохнули — никто никого не пришиб. Теперь же за одиннадцать часов им предстояло спуститься к основанию башни, и препятствия, которые встречались на их пути, словно заточены были водить их кругами, но самое паршивое — атмосфера стала накаляться, все нервничали, а Тонпа лишь подливал масла в огонь своими напоминаниями о том, что именно из-за Леорио они потеряли так много времени. Паладинайт стоически молчала, понимая, что насилием проблему не решить, но когда голосование в очередной раз показало четыре к одному, она не выдержала.       — Браслет должен быть надет на руку, чтобы работать, как думаете, если руку отрезать, он продолжит функционировать? — шикнула она, когда Тонпа в очередной раз «случайно» нажал не туда. Да, решение принималось большинством, но эти попытки мужчины насолить хотя бы в такой мелочи — изрядно достали, как и его комментарии на её счёт. Благо, дети были слишком сосредоточены на экзамене и толком ещё не умели читать второй, а то и третий смысл слов.       — А что ты сразу на меня смотришь? — хмыкнул Тонпа. — Это из-за тебя, между прочим, мы потеряли пятьдесят часов.       — А ты, смотрю, переживаешь больше всех, — хмыкнула Леорио, понимая, что ссора на пустом месте не пойдет на пользу и ничего не докажет, но как же этот мужик бесил! — Аж руки трясутся.       — Хватит! Ошибся я! — крикнул Гон, желая прекратить начинающуюся ссору. — Так что успокойтесь и идем, Киллуа уже вперед пошел.       — Эй! Выход уже рядом! — позвал Золдик притормозивших компаньонов, и Леорио, почесав затылок, пошла в открытую дверь. Ребята правы, не стоит реагировать столь остро, но сил держаться почти не было. Этот экзамен словно её нервы, и без того шаткие, на прочность проверял, каждый раз подкидывая какой-нибудь триггер.       Голосование на последнем перекрестке, предлагавшее выслушать условия решающего выбора, показало один к четырем, и Леорио тяжело вздохнув покосилась на Тонпу. Так и хотелось провести пальцем у шеи, намекая, что зашибет его при первой же возможности, но знание того, что всё равно не сделает — остановило от пустых угроз.       В конце концов, выслушав условия последнего голосования, где предлагалось выбрать долгий путь и пойти всем вместе, или короткий и оставить двоих позади, Леорио покосилась на развешенное оружие и кандалы. У них оставалось времени чуть больше часа до конца этапа. Длинным путем никак не успеют, но и если ещё раз довериться своим знаниям, то выходило, что и коротким они не пошли, поскольку экзамен прошли все четверо — на счёт Тонпы она не была уверена. Значит, должен быть какой-то выход. Или же, это очередное надувательство от мироздания?       — Очевидно, что я и Тонпа проиграем, если возникнет драка, — вздохнула Паладинайт, понимая, что именно они слабейшие. Курапика вздохнул, не став отрицать, поскольку прекрасно понимал правоту Леорио. Киллуа спокойно стоял чуть в стороне и ждал, уже приняв решение что не станет из-за такого пустяка по сути отказываться от лицензии.       — Я против! — Возмутился Гон, хмурясь. — Мы пришли сюда вместе, значит и выйдем вместе!       — Гон, — Леорио улыбнулась, глядя на такое праведное возмущение мальчишки. — Иногда приходится делать выбор. Викторина, помнишь?       — Это не честно! Я не согласен! Должен быть другой выход! — Не унимался Фрикс. Ему жутко не хотелось, чтобы всё вот так закончилось. Ему нравились и Киллуа, и Леорио, и Курапика, да даже Тонпа. — Я так решил и так будет!       — Какой упрямец, — фыркнула Леорио, глядя на Гона и не понимая, как такое чудо могло вообще появиться на свет.       — У нас нет столько времени! Мы просто не сможем! Придется выбрать короткий путь и приковать этих двоих, — Киллуа кивнул в сторону Леорио и Тонпы, и лишь произнеся слова вслух, заметил, что сам не особо-то согласен с ними — точка зрения Гона ему больше нравилась, но и проигрывать он не хотел.       — А я говорю, надо выбирать длинный путь! — уверенно заявил Гон и обвел всех суровым взглядом.       — Ладно, — хмыкнул Курапика и первым проголосовал. Следом нажал кнопку Гон, за ним — Тонпа и Леорио. Киллуа проголосовал последним.       Четыре к одному.       Открылась дверь с длинным путём.       — А теперь живо хватаем оружие и ломаем стену, — провозгласил Гон и первым ухватился за какую-то секиру. Курапика фыркнул, демонстрируя то, что он в Гоне ни на миг не сомневался, и последовал примеру Фрикса. Тонпа нехотя также взялся за оружие. Киллуа и Леорио несколько секунд пялились на Гона, прежде чем девушка рассмеялась и также взялась за оружие.       — Невероятный ребенок, — с этими словами она двинулась к остальным, пока Киллуа наблюдал за происходящем и не верил, что Гон нашел третий выход из этой ситуации.       На то, чтобы проделать дыру в стене, у них ушло пятьдесят минут, и, прокатившись на вагонетке, в общий зал они попали за пять минут до окончания этапа.       Третий этап прошло двадцать пять человек, один из которых посмертно.