Изумрудно-Золотой Дракон.

Эйгон и Барбара нехотя поднялись с постели. За последние полчаса они чувствовали себя настолько хорошо, что не хотели прерывать эту негу. Однако долг звал их. К тому же, слуги уже приготовили ванну. После свадьбы они часто принимали ванну вместе. Барбаре, как девушке из этого мира, рождённой на Севере, было не совсем понятно, почему её муж так любит принимать ванну каждый день. Она всегда думала, что это может привести к болезни, как и большинство жителей Вестероса. Но Эйгон только посмеялся над её опасениями и сказал, что в чистоте нет ничего плохого, а большинство болезней возникают из-за грязи. После свадьбы он заказал в торговой гильдии огромную ванну, в которой могли бы поместиться несколько человек. Однако она служила только для них двоих. За семь лет брака Барбара привыкла к режиму и привычкам своего мужа. Каждый день они начинали с умывания, затем делали зарядку и употребляли пищу, приготовленную особым образом: нежирную и почти без соли. Пища была либо варёной, либо запечённой, и, конечно же, включала в себя большие порции салатов из овощей и фруктов. Как Барбара поняла, Эйгон также придерживался такой диеты и для своей семьи. — Ты привыкнешь, — говорил Элрик во время одного из обедов, когда ел запечённое мясо оленя и тарелку красных помидоров. — Поначалу это может показаться необычным, но ты быстро освоишься. Будучи фрейлиной принцессы, Барбара питалась, как привыкла дома, не обращая внимания на то, что едят дети короля. — Не понимаю, зачем это нужно? — с тоской глядя на варёную курицу, спрашивала Барбара у мужа. — Чтобы не болел желудок от избытка жирной пищи, чтобы не было запоров, чтобы жир не откладывался на боках... В общем, чтобы прожить до ста лет и быть здоровой, — смеясь над обескураженным лицом жены, ответил Эйгон. Эйгон смог привить ей свои, как он называл, «правильные» привычки. И надо отдать ему должное, Барбара действительно заметила, что у неё стал меньше болеть живот, а в теле появилась какая-то странная лёгкость. Может в этой диете и было что-то. В общем, Барбара убедилась, что в привычках её мужа нет ничего плохого. Сейчас она с удовольствием нежилась в горячей ванне, наслаждаясь прикосновениями Эйгона, который нежно тер ей спину. За семь лет брака Эйгон ни разу не обидел её ни словом, ни действием. Когда она выходила замуж, её терзали тайные страхи. Она думала, что у её мужа могут быть внебрачные дети. Ведь он вырос на Юге, где такие связи считаются нормальными, а Эйгон очень привлекателен. Наверняка многие женщины обращали на него внимание, как знатные леди, так и простолюдинки. Она думала, что для него было бы вполне естественно иметь связь с другой женщиной и, возможно, даже детей. Она бы не стала их ненавидеть, но ей было бы неприятно знать, что у её возлюбленного уже были другие. Каково же было её удивление, когда перед свадьбой она решилась спросить у жениха, есть ли у него дети. Он ответил отрицательно. — Во-первых, мне достаточно примера Рейниры, — сказал он. — Хотя я мужчина и мне будут позволены некоторые вольности, я не хочу, чтобы мои дети носили клеймо бастардов. Здесь не Дорн, и к внебрачным детям относятся не так лояльно. Хотя дети и не виноваты в том, что их родители не смогли сдержаться, ответственность всегда почему-то переходит на них. — Это единственная причина? — спросила Барбара, поражённая таким благородным поступком. Не каждый мужчина способен на такое. — Нет, есть и другая, — серьёзно ответил принц. — Какая же? — спросила она, затаив дыхание, словно ожидая, что Эйгон сейчас откроет ей свой самый страшный секрет. — Я просто не хожу по борделям, потому что боюсь заболеть, — ошарашил её жених. — Что? — она только хлопала глазами, пытаясь осознать услышанное. То есть её жених, самый прекрасный принц на свете, друг черни и любимец знати, не ходит по шлюхам, потому что боится? Как же так? — Я вижу, ты мне не веришь, — понимающе кивнул Эйгон. Конечно, она ему не верила. Разве можно было поверить в такое? Она уже слышала от местных служанок, что принц Деймон был любителем ходить по борделям и часто первым прикасался к юным девушкам. Разве Эйгон не мог бы вдохновиться примером своего дяди? — Что ж, позволь мне кое-что тебе объяснить… И началась долгая лекция, которая заставила её покраснеть от стыда. Речь шла о мужском здоровье. Эйгон так подробно рассказывал о различных заболеваниях, передающихся половым путём, что ей стало плохо. Даже сейчас, вспоминая об этом, она испытывает дискомфорт. — О чём задумалась моя дорогая супруга? — спросил Эйгон, обнимая её и нежно целуя в плечо. — Вспоминаю нашу свадьбу и наш разговор о детях, — честно ответила она, чем вызвала у Эйгона улыбку. — О, да, я тоже с радостью вспоминаю этот день, — с нежностью прошептал он, целуя жену в шею. После той ночи на Дрифмарке Эйгон и Барбара стали проводить вместе больше времени. Он даже познакомил её со своим драконом. - Эйгон, я не уверена, что это хорошая идея! – взволнованно произнесла Барбара, сидя в карете. - Не переживай, – улыбнулся он. – Я хочу, чтобы ты познакомилась с моим самым верным другом. Мидас – моё продолжение, и он никогда никого не обидит без причины. - Но... – попыталась она возразить, но Эйгон лишь ободряюще улыбнулся ей и сжал руку в знак поддержки. - Обещаю, я крепко привяжу тебя ремнями, чтобы ты чувствовала себя спокойно. К тому же, ты можешь понравиться Мидасу, и он будет летать для тебя плавно. - Думаешь? – скептически посмотрела на него девушка. - Сейчас мы это узнаем! Карета остановилась, и Эйгон, взяв подругу за руку, повел её в логово. У входа их встретили блюстители. Отдав им короткий приказ, пара стала ждать, когда приведут дракона. Барбара пыталась успокоиться, повторяя себе, что рядом с ней Эйгон, и он не позволит своему дракону съесть её. Однако, когда перед ней появился огромный монстр, она испугалась и попыталась отступить за спину Эйгона. Но не смогла. Принц крепко держал её за руку, не давая отойти. — Всё хорошо, — успокаивающе сказал он. Однако это не слишком помогло ей. Ей казалось, что она вот-вот впадет в панику, особенно когда золотой дракон издал протяжный крик и опустил к ним свою огромную голову. Она сжалась, стараясь быть незаметной, в то время как Эйгон, свободной рукой поглаживая дракона по голове, говорил с ним на валирийском языке. Дракон же издавал фырканье, урчание и другие звуки. Они общались долго, и она старалась не шевелиться, надеясь, что этого будет достаточно. Но неожиданно Эйгон зашёл ей за спину и подтолкнул к своему зверю. — Эйгон! — в панике воскликнула она. — Всё хорошо! — мягко сказал принц, держа её за плечи. — Позволь ему с тобой познакомиться. Он хочет тебе понравиться. Эти слова заставили её нахмуриться. Дракон? Понравиться ей? В это было сложно поверить. Но она не стала высказываться вслух. Она лишь внимательно смотрела в золотистые глаза дракона, а тот шумно вздохнул, опустил голову ещё ниже и принялся обнюхивать её, так что она почувствовала ветерок на лице. Однако он не скалился и не рычал, что она посчитала хорошим знаком. — Поздоровайся с ним! — подсказал ей Эйгон. Сначала она хотела поприветствовать дракона на общем языке, но вовремя остановилась. Эйгон ведь говорил ей, что драконы понимают только валирийскую речь. Хотя она не очень хорошо знала этот язык, но всё же помнила несколько слов. — Здравствуй, Мидас! — произнесла она на валирийском. Дракон слегка качнул головой, затем наклонился к ней так, что его морда почти коснулась её тела, и застыл в таком положении. Барбара не могла понять, чего он хочет. После некоторой паузы Мидас слегка дернул головой, словно… словно напрашиваясь на ласку? Эта мысль поразила её, и Барбара решилась проверить свою догадку. Осторожно коснувшись морды дракона, она слегка погладила его. Мидас оказался очень гладким и тёплым на ощупь. Осмелев, она принялась гладить его двумя руками. Дракон прикрыл глаза от удовольствия, словно котёнок, хотя сравнение было не совсем точным. Но именно оно пришло ей в голову. — Ну и как он тебе? — спросил её Эйгон. Обернувшись, она хотела сказать, что его дракон очарователен, но вдруг заметила, что принц уже не стоит за её спиной, а с улыбкой наблюдает за ней сбоку. Значит, пока она ласкала дракона, он отошёл в сторону? — Эйгон, ты... — её возмущению не было предела. Как он мог оставить её наедине с драконом? — Вы так мило смотрелись, что я не хотел вам мешать, — с улыбкой сказал этот... этот... У неё даже не было слов, чтобы описать принца. — Так что скажешь по поводу Мидаса? Барбара всё ещё была возмущена поступком друга, но ответила честно: — Он прекрасен... — Отлично, а теперь нам предстоит полёт. Забирайся первой. Мидас тут же развернулся и подставил крыло, по которому она полезла вверх, к седлу, и вскоре села на него. Эйгон помог ей расправить юбки, а затем принялся привязывать её ноги кожаными ремнями. - Готово, – произнес он. – Попробуй встать. Барбара последовала его совету, но не смогла сдвинуть колени. - Вот видишь, со мной ты в полной безопасности, – сказал Эйгон. Барбара лишь кивнула, все еще немного волнуясь, сидя в седле дракона. Это было совсем не похоже на езду на коне, но она решила довериться Эйгону. Если он утверждал, что с ним ей ничего не грозит, значит, так и есть. Эйгон взобрался следом и сел позади нее. Барбара отчетливо слышала стук своего сердца. Она знала, что он будет поддерживать ее, но все же ощущать его руки на своей талии, его дыхание на затылке и ткань его одежды на спине... Это было немного волнительно для юной девушки. — Тебе удобно? — заботливо спросил Эйгон. — Да, всё хорошо! — ответила она. — Тогда летим! — произнес принц и отдал команду Мидасу. Повинуясь приказу, Мидас разбежался, оттолкнулся и с вершины холма устремился в полет. Барбара сначала затаила дыхание, но после нескольких вдохов и выдохов поняла, что дракон плавно набирает высоту. А когда она немного привыкла к ощущениям, то начала вертеть головой и с любопытством рассматривать Королевскую Гавань с высоты птичьего... точнее, драконьего полета. Это было невообразимо. Теперь она понимала, что чувствовал Элрик, когда Хель брала его в полет. Это удивительное чувство. Она его никогда не забудет... Нет, он обязательно расправится с этими Фреями, и никто его не остановит. Целый год прошёл с тех событий на Дрифтмарке. Его сестре Хелейне исполнилось пятнадцать, и она превратилась в прекрасную девушку, на которую засматриваются юноши. И не только на нее. Во время пира в честь именин сестры несколько Фреев, которые приехали вместе с Веларионами, крутились вокруг Хелейны и Барбары. Они, конечно, пытались ухаживать и за Вероникой, но Эймонд ясно дал им понять, чтобы они не лезли к дорнийке. Элрик тоже был недоволен тем, что вокруг Хелы увиваются посторонние, но так как он был ей никто, то ему оставалось лишь стоять в углу и сжимать кулаки. Однако после пира Элрик всё же признался Хеле в своих чувствах, а затем была объявлена помолвка. Эйгон решил, что ему тоже пора действовать. Он начал проводить с Барбарой больше времени и в конце концов признался ей, что она ему небезразлична. После его слов она обняла его и, слегка коснувшись его губ, сказала, что тоже его любит. Барбара стала для него настоящей опорой. Он давно уже видел в ней не только призрак своей прошлой жены, но и настоящую женщину. Поэтому, когда он сообщил Алисенте о своем намерении жениться на Барбаре, она полностью поддержала его. - Дом Болтонов очень могущественен, – говорила матушка. – Правда, они не всегда ладят со своими сюзеренами, но это не должно нас беспокоить. Десница короля, Отто Хайтауэр, разделял это мнение. Союз с одним из сильнейших домов Севера, хоть и не главным, станет хорошим подспорьем для партии Зеленых. Уговаривать Визериса не пришлось. После рождения близнецов от Хелейны он стал более лояльно относиться к Эйгону. Поэтому он без особых колебаний одобрил предложение своей королевы связать узами брака старшего сына и младшую дочь Болтонов. Получив «благословение», Эйгон решил, что настало время познакомиться с родителями своей невесты. Сама Барбара хотела сама сообщить семье о своей предстоящей свадьбе с принцем. Поэтому они решили не ждать, пока королева отправит письмо в Дредфорд. Они сами отправились в родной дом Барбары, оседлав Мидаса. Когда они приземлились в главном дворе замка, все слуги в панике разбежались, а рыцари не знали, как реагировать на неожиданное появление первого сына короля и, что ещё более удивительно, юной леди Болтон. Эйгон помогал Барбаре спуститься с Мидаса, когда к ним уже бежали двое мужчин и одна женщина, одетые в дорогие, но явно домашние одежды. Скорее всего, это были родители и старший брат Барбары. — Мой принц, приветствую вас в Дредфорде! — воскликнул лорд Болтон, слегка запыхавшись. Он низко поклонился на бегу, с удивлением глядя на свою дочь, которая прилетела вместе с принцем. — Боюсь, мы не были готовы принять вас. Мы даже не знали о вашем приезде. — Всё в порядке, лорд Болтон! — успокоил его Эйгон, прекрасно осознавая, какую картину они представляют. Однако он сам не хотел ждать ответа на письмо, поэтому был вынужден объясниться. — На самом деле это я прошу прощения. Моя матушка должна была отправить вам письмо, но я не стал ждать и прилетел сам. — Что же такого случилось, что королева должна была написать мне? — поинтересовался лорд Болтон, хотя его взгляд на принца и Барбару, держащихся за руки, уже говорил ему всё. Тем не менее, он хотел услышать это от самого Эйгона. — Лорд Болтон, леди Болтон, я прошу у вас руки вашей дочери, — с полной серьезностью произнёс Эйгон. — Прошу благословить наш брак. — Это так неожиданно, мой принц, — произнесла леди Болтон, переводя взгляд на свою дочь, которая с тревогой ожидала их реакции. — Доченька, что ты скажешь? — Я люблю Эйгона, матушка, — ответила девушка. — И я хочу стать его женой. — Давайте пройдем в солярий и там все обсудим, — предложил глава семейства. Внутри замка они начали обсуждать этот неожиданный брак. Болтоны знали, что их дочери нравится в столице, и она даже подружилась с принцессой, но они никак не ожидали, что их малышка сможет привлечь внимание дракона. Старки, безусловно, будут недовольны. Впрочем, лорду Болтону было безразлично их мнение. После того как обе стороны дали согласие на брак, началась подготовка к церемонии. Когда об этом объявили на весь Вестерос, Болтоны не смогли избежать недовольного послания от Старков. Рикон Старк писал, что Север никогда не объединялся с Югом и что это не лучшая идея выдавать свою единственную дочь за принца, который увлекается торгашеством. Но лорду Болтону было всё равно на любые мнения. Он вежливо отправлял Старка куда подальше. Его дочь может стать следующей королевой, и он не упустит шанс возвыситься как тесть принца. После нескольких месяцев подготовки к свадьбе Эйгон и Барбара произнесли свои клятвы в септе. Поскольку Визерис снова был не в состоянии выполнять свои обязанности, их на себя взял Отто. Он снял с принца плащ и передал его Болтону, который, в свою очередь, повторил то же самое со своей дочерью. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя своим лордом и мужем. — Этим поцелуем я клянусь вам в любви и признаю вас своей леди и женой. — Перед ликами богов и людей торжественно объявляю Эйгона из Дома Таргариенов и Барбару из Дома Болтонов мужем и женой. Отныне и навеки они станут единой плотью, единым сердцем и единой душой, и да будет проклят тот, кто попытается встать между ними, — провозгласил Септон, завершая церемонию... — Мама... папа... — звонкие голоса нарушили его размышления. Они с Барбарой только успели искупаться и переодеться, как в их покои ворвались два маленьких вихря. Это были их сыновья-близнецы — Александр и Доменик. Оба мальчика унаследовали от отца серебристые волосы, а глаза, к большому удовольствию Эйгона, были аквамариновыми, как у матери. Было решено дать им не валирийские имена. Барбара всегда мечтала назвать сына Домеником, а Эйгон решил вспомнить своего сына из прошлой жизни. Конечно, многие не одобрили такие имена, особенно на Драконьем Камне, но кто будет спрашивать их мнение? — Как спалось, мои маленькие дракончики? — с улыбкой спросила Барбара. — Хорошо, — хором ответили мальчики, а их питомцы, сидевшие на плечах, довольно заурчали. Эйгон, как и в случае со своими племянниками, положил детям яйца, которые привез из Староместа. И примерно через пару недель у его сыновей вылупились дракончики, которые всегда были рядом со своими будущими наездниками. — Тогда пойдемте, — подхватывая малышей на руки, сказал Эйгон. — Скоро завтрак. Обычно в столовую они приходят самыми первыми, но в этот раз их ждал сюрприз, который, по мнению Эйгона, не был приятным. Визерис сидел во главе стола и, увидев их, приветливо кивнул. Удивительно, что кто-то решил почтить своим вниманием детей и внуков. — Деда! — радостно воскликнули мальчики. Эйгон, стараясь скрыть своё настроение от короля, опустил сыновей на пол. Те сразу же бросились к Визерису, спрашивая, как он спал и можно ли будет навестить его, чтобы посмотреть на макет. Как бы ни относился Эйгон к Визерису, его дети просто обожали короля, ведь тот знал множество увлекательных историй о Валирии. Однако, несмотря на всю свою терпимость, Визерис не всегда обращал внимание на внуков от второй семьи. Шум распахнувшейся двери привлёк внимание старшего принца. В столовую вошли Элрик с Хелейной и детьми. Увидев деда, близнецы тоже поспешили к нему, прося рассказать какую-нибудь историю. Хмыкнув, Эйгон сел на своё место. Барбара заняла место по правую руку от супруга. Сестра и деверь сели напротив. Вскоре пришёл Эймонд в компании Вероники. Эйгон, посмотрев на парочку, подумал: «Когда же они наконец объявят о своих отношениях? Не очень-то хочется прикрывать брата, если он убьет очередного ухажёра дорнийки». Эймонд в этом мире не отличался от канонического персонажа, за исключением того, что у него были оба глаза. Второй принц Таргариенов был искусным мечником, мастером булавы и лука, а также превосходным наездником. Но самое важное, что он не только занимался с Кристоном Коля, но и брал уроки у мастера над законами. Эймонд был хорошо подкован в вопросах стратегии и политики. Но самое главное, он был предан своей семье. Благодаря этому Эйгон мог быть уверен в его верности. Эймонд был одним из самых преданных ему людей. После событий на Дрифмарке Эймонд пришёл к нему и заявил, что хочет помогать во всём. Он попросил брата посвятить его в свои тайны, ведь Эйгон не просто так увлекается торговлей. - А ты умен, брат, — сказал Эйгон, выслушав Эймонда. — Ты уверен, что хочешь быть со мной? То, что я задумал, — это государственный переворот. Будет война, и многие погибнут, хоть я этого и не хочу. Уверен, что готов быть со мной? - Уверен! — без тени сомнений ответил Эймонд. — Мы братья, и мы должны держаться вместе. Брат за брата! - Брат за брата! — повторил Эйгон и... начал посвящать Эймонда в свои тёмные дела... — Доброе утро всем! — радостно воскликнул Дейрон, входя в столовую и держа за руку новую фрейлину Хелейны — Эллин Баратеон. Эллин была ровесницей Дейрона и обладала длинными чёрными волосами и ярко-голубыми глазами. Хелейна описывала её как очень мягкую и начитанную девушку. Дейнис сразу же прониклась к ней симпатией, ведь Эллин знала множество сказок и прекрасно пела. Неудивительно, что она пришлась по душе Дейрону. — Доброе утро, Дейрон! — тепло поприветствовал младшего сына Визерис, с нежностью глядя на него. Пожалуй, только к младшему сыну он иногда проявлял свои тёплые чувства. Эйгон и Эймонд переглянулись и усмехнулись. Они прекрасно знали, что Визерис тепло относился к младшему сыну только потому, что тот напоминал их деда, принца Бейлона. Однако их это уже давно не трогало. К тому же, Дейрон не был виноват в том, что король по-разному к ним относился. Когда в столовую вошла королева, дети, не сговариваясь, бросились к ней с криком «бабуля». Обняв её юбку с разных сторон, они начали засыпать её вопросами. Алисента лишь улыбалась, но при этом строго смотрела на своих детей, особенно на Эйгона, чей характер она прекрасно разглядела не только в его сыновьях, но и в племянниках. Эйгон с миром поднял руки и, подойдя к матери, нежно поцеловал её в щеку. Затем он усадил непоседливых детишек за стол. Королева, расспросив мужа о здоровье, поправила ему подушку и одеяло. В последнее время король передвигался в основном в кресле-каталке, так как болезнь прогрессировала. От былого Визериса Таргариена осталась лишь высохшая мумия, которая живёт лишь благодаря силе воли и маковому молоку. - Эйгон, — позвал его король. — Как твои дела? Ты снова пойдёшь на совет? - Конечно, — кивнул принц. — Я же королевский чашник. Нельзя допустить, чтобы чаши лордов опустели. Хотя Визерис так и не предложил Эйгону занять должность в Совете, это его не расстроило. На самом деле, принц был рад быть чашником, так как это позволяло ему присутствовать на заседаниях и слышать, о чём там говорят. А то, что он подливает вино лордам, не казалось ему унижением. Визерис, думая, что наказал его за те слова о детях Рейниры, на самом деле только наградил. Но пусть думает что хочет. Главное, что после заседаний Эйгон и все преданные ему люди собираются в Башне Десницы и обсуждают Совет. И вот тогда начинаются настоящие обсуждения, что делать и как. - Я слышал от лорда Бисбери, что ты отлично справляешься со своими обязанностями, – похвалил его король. – Продолжай в том же духе, и однажды ты станешь мастером над оружием. - Благодарю вас, государь, – с улыбкой ответил Эйгон, одновременно взглядом давая понять остальным, чтобы они молчали. Ни для кого не было секретом, как присутствующие относились к Визерису. Особенно те, кто сидел за столом. И если Эллин ничего не знала, то остальные люто ненавидели короля. За все унижения, которые он причинил их матери, за игнорирование и несправедливость с его стороны, за глупые попытки примирить их с Рейнирой, хотя она ещё на Дрифмарке ясно дала понять, что не считает их семьёй. Но они молчали. Потому что так надо. Алисента ненавидела Визериса не столько за насилие и оскорбления, сколько за несправедливость к своим детям. Особенно к Эйгону. Её первенец был прекрасным принцем, и учителя всегда его хвалили. Он заслуживал место в Совете, но она молчала. По просьбе сына. "Мы не можем привлекать к себе внимание Драконьего Камня", — вспоминались ей слова сына, и она была вынуждена признать, что он прав. Нельзя привлекать внимание. Надо сжать зубы и терпеть. После завтрака Алисента в компании Эйгона отправилась на Совет, где не произошло ничего интересного. Однако ближе к обеду пришло письмо из Дрифмарка. — Это пишет Веймонд Веларион, — сказал Отто, вскрывая письмо и быстро пробегая по строчкам глазами. — Корлис Веларион при смерти. Веймонд заявляет права на Дрифмарк. «Вот и началось», — подумал Эйгон.