Изумрудно-Золотой Дракон.

Тонкая кисть легко скользила по белоснежному полотну, словно художник переносил на него только ему известные образы. Эйгон Таргариен, шестнадцатилетний юноша, сидел в своей личной мастерской и рисовал портрет сестры. Через три месяца Хелейне исполнится пятнадцать, и он обещал ей нарисовать её портрет. Рисование всегда успокаивало его, и в этот раз он решил совместить приятное с полезным. Шесть лет прошло с тех пор, как Эйгон посетил Старомест. Если тогда он думал, что путешествие не задалось, то теперь его мнение изменилось. И всё благодаря ей... Вернувшись в свои покои, Эйгон первым делом снял одежду, пропитанную кровью. В комнате его уже ждала ванна с теплой водой. Забравшись в неё, он слегка поежился от холода и принялся яростно намыливать тело, словно пытаясь смыть с себя все следы произошедшего. «Ты действительно хочешь этого, Эйгон? Ты ведь не зверь!» — вспомнил он слова Отто. Ха, действительно, он не зверь. Он гораздо хуже. Как сказал принц своему деду, звери никогда не опускаются до таких мерзостей. Так кто же он? Монстр? Безумец, который испытывает наслаждение при виде крови? Эйгон надеялся, что нет. Он не хотел становиться таким, как большинство Таргариенов прошлого и будущего. Но и слабаком он быть не собирался. Эйгон мечтал стать королем, которого запомнят на века. И одного милосердия было мало, ему нужна была сила, которую будут уважать. Он надеялся, что до каноничных событий сможет осуществить все свои планы. Ах, чтобы всё это воплотить в жизнь, ему понадобятся союзники и деньги. Лорды Семи Королевств должны сами понять, что он лучше Рейниры... Ладно, не будем об этом сейчас. Сейчас ему нужно отдохнуть. Выйдя из ванны, Эйгон вытерся и, надев ночные одежды, отправился спать. Он надеялся, что кошмары его не посетят... Эйгону снился удивительный сон, наполненный реалистичными образами. Его лицо овевал лёгкий ветерок, а в воздухе витал аромат цветов, создавая ощущение полной погруженности. Внезапно открыв глаза, Эйгон с изумлением обнаружил, что находится на просторной поляне. Он глубоко вздохнул, наслаждаясь свежим воздухом, и даже закашлялся от восторга! Золотисто-жёлтая трава, окружающая его, создавала атмосферу уюта и спокойствия. Слева раскинулся небольшой лесок, а за спиной протекала река. «Где это я?» - это первое, что пришло принцу на ум. Он поднялся и тут тропинка озарилась ярким светом, словно приглашая принца глубже в чащу. "Как в"Алисе из Страны Чудес", — усмехнулся Эйгон, но послушно последовал за светом. Почему он так спокоен? Ведь его верного дракона не было рядом, и он вряд ли мог защитить себя. Разве он не должен быть настороже или подозрительным к происходящему? По логике вещей, должен был бы, но ничего подобного он не ощущал. Здесь он чувствовал себя в безопасности, словно в родном замке. Тропинка вывела его на опушку леса. Оглянувшись назад, он заметил странное сияние вдалеке. Решив подойти поближе, Эйгон оказался перед озером, настолько чистым, что мог разглядеть своё отражение. Взглянув в воду, Эйгон вздрогнул от неожиданности. Он увидел себя прежнего — шестидесятилетнего старика, который, как он думал, умер в своей прошлой жизни, окружённый детьми и внуками. Что же это за место? - Это грань между сном и забвением, – произнес мелодичный голос. Эйгон резко обернулся и замер от изумления. Перед ним стояла самая прекрасная девушка, которую он когда-либо видел. Высокая, с белоснежной кожей, облаченная в длинное зеленое платье, она с интересом и теплом смотрела на него своими ярко-зелеными глазами. На ее длинных черных волосах покоился венок из белоснежных цветов, а губы были сложены в ласковую улыбку. - Кто ты? – спросил Эйгон. - Меня зовут Дева Марис, – представилась она. – Я дочь короля Гарла Зелёного. - Жена Утера Хайтауэра? – удивленно воскликнул Эйгон. Марис лишь кивнула, а юный принц продолжил задавать вопросы: - Что значит между сном и забвением? Я... - О, нет, дитя! – со смешком прервали его. – Тебе ещё рано об этом думать, и я надеюсь, что не скоро увижу тебя здесь. Я использовала свои силы, чтобы поговорить с тобой. Ведь наконец-то в ком-то из моих потомков проснулась магия драконов. - Что? Эйгон решительно перестал понимать, что здесь происходит. Какая магия драконов? Это ведь валирийская магия. И что значит использовала силы? Разве дети Легендарных Героев не умерли? — Мы действительно умерли, — кивнула Дева, словно могла читать мысли. — Для остальных. О нас просто забыли, и мы, оставаясь в тени, наблюдаем за своими потомками. — Но я же валириец... — Однако в тебе больше андальской крови, чем валирийской. И это прекрасно. Душа перерожденца все же дала о себе знать. Эйгон был в ужасе. Дева Марис, похоже, осознала, что в теле мальчика обитает другая душа, но продолжает с ним любезничать. — Мне незачем тебя убивать, — словно прочитав его мысли, произнесла она. — Я, напротив, рада, что благодаря тебе этот ребёнок пробудил свой дар. — Ты можешь объяснить мне, о чем ты говоришь? — раздраженно спросил Эйгон, не терпевший загадок. Он жаждал получить хоть какие-то разъяснения немедленно. — Пойдем со мной, — поманила его Марис, — я тебе все покажу. Эйгон решил, что хуже уже не будет, и смело последовал за ней. Сначала они шли молча, но потом Марис задала вопрос, который его очень удивил. - Нашёл ли ты ответы на свои вопросы? Эйгон задумался на мгновение и честно признался: - Нет! - Хм, тебе никто не сможет объяснить, как были истреблены драконы на острове Битвы, потому что это знание было утрачено Хайтауэрами давным-давно. - Значит, драконы всё же существовали? - Да, и не только гнездились здесь. Они были правителями большей части Вестероса и даровали валирийцам возможность летать на драконах. - Что? — удивлению Эйгона не было предела. — В каком смысле? - Полагаю, ты слышал легенды о том, как валирийцы приручили драконов, — сказала Марис, внимательно посмотрев на него. — Разумеется, — кивнул он. — В древности валирийцы были обычными пастухами, но каким-то образом они смогли приручить драконов. На этот счёт существует множество версий: от того, что валирийцы были полудраконами от рождения, до того, что кто-то научил их этому искусству. — Всё верно! — с улыбкой кивнула она. — И последняя версия наиболее правдоподобна. Мы пришли! Они оказались перед Башней Хайтауэров. Не успел Эйгон задать вопрос, как внезапно их накрыла гигантская тень. Неужели дракон? Тень начала опускаться, и Эйгон увидел перед собой чёрного дракона с зелёными глазами. Он начал покрываться огнём, и через мгновение перед ним стоял молодой человек, одетый во всё чёрное. От дракона в нём оставались лишь крылья и звериные глаза. — Что? Как такое возможно? — воскликнул он в полном изумлении. Марис вновь улыбнулась и начала объяснять. — То, что ты видел, называется драконойды. Они отличаются от обычных драконов тем, что могут превращаться в людей. Драконойды прибыли в Вестерос задолго до того, как здесь появились Дети Леса. Их первоначальным домом был Стигай. — Город мёртвых? — удивлённо переспросил Эйгон. — Это сейчас о нём ходит дурная слава, но в былые времена он был богатым городом со своим народом. — Но почему об драконойдах ничего не знают? — задал принц логичный вопрос. Выходит, существовала целая раса существ, которые могли жить среди людей, но об этом никто не подозревал. — Несмотря на свою свирепость, драконойды были мирным народом, который мало интересовался жизнью за пределами своего родного края. Так продолжалось много веков, пока они не встретили валирийцев, — мрачно произнесла Марис. — Драконойды научили валирийцев управлять драконами? — догадался принц. — Да! — холодно ответила она. — И это стало самой большой ошибкой. Первый принц Стигая, увидев магический дар в этих пастухах, решил им помочь. Он раскрыл им секрет связи с драконами и научил понимать язык и поведение этих удивительных существ. Однако валирийцы забыли, кому они обязаны своим возвышением. Они стали гордыми и лицемерными. Когда же они начали использовать кровавую магию для скрещивания людей и зверей, это стало последней каплей для драконойдов. Хотя они тоже обладали тёмной и кровавой магией, они никогда не использовали её на людях. Это было для них табу, и поэтому они разорвали все отношения с Валирией. А затем использовали магию, чтобы стереть память о себе. В результате валирийцы практически забыли об этом народе, и даже записей о нём не сохранилось. — Но это был ещё не конец, — добавила Эйгон. — Да, знакомство с Валирией стало для Стигая тяжёлым испытанием. Второй принц был очень расстроен поведением валирийцев и предлагал стереть их не только из памяти, но и из истории. — Как сурово, — заметил Эйгон. — Второй принц Стигая славился не только своей решительностью, но и чувством собственного достоинства. Он считал, что нельзя использовать знания, которые были даны им, во вред слабым. Многие поддержали его, но старший принц не желал проливать кровь, даже если это было ради такого недостойного народа, как валирийцы. Между двумя братьями разгорелась ссора, которая привела к магическому выбросу, уничтожившему Стигай. Многие драконойды, оставшиеся там, превратились в монстров, а те, кто смог уцелеть, перелетели в Вестерос, где нашли убежище. -А что случилось со вторым принцем Стигая? - поинтересовался Эйгон. - Неужели брат его простил? — Как бы ни любил старший принц своего брата, такое преступление нельзя простить. Он использовал свои силы, чтобы наложить на него проклятие, которое не позволяет ему вернуть человеческую форму, и изгнал его. С тех пор второй принц обречен оставаться драконом и медленно сходить с ума. Уже много лет он обитает на Драконьей Горе. — Подожди... — Эйгон не мог прийти в себя от неожиданной догадки. — То есть Каннибал... — Да, это второй принц Стигая, — кивнула Марис. — Что касается старшего принца, то он выбрал для жизни своего народа Старомест, который тогда еще не получил своего названия. Именно здесь раньше жили колдуны, и земля была буквально пропитана магией. Драконойды и колдуны заключили мир, а затем и брачные союзы. Так родилась моя мать, леди Дракон. Мой отец, король Гард Зеленый, имел много детей, но только мою мать он искренне любил. Вместе они основали Старомест и построили первую башню. Когда пришёл Утер, он укрепил детище моих родителей. Однако Утер не любил драконойдов, и мне пришлось использовать свою магию, чтобы воздействовать на его разум. - Ты хочешь сказать, что использовала на нём ментальную магию, чтобы он думал, будто уничтожил драконов? - Да, но чтобы он окончательно поверил в это, мне пришлось убедить свой народ отказаться от своего прошлого. Многим это не понравилось, и я не могу их винить. Я тоже хотела мира, поэтому собрала всех преданных мне драконойдов и, используя магию, мы уничтожили своих собратьев. Это оставило глубокий след в нашей жизни. Мы потеряли свою магию, многие из нас потеряли память. - Ты могла бы и не прибегать к таким мерам. Ты могла бы не выходить за Утера. - Да, могла бы. Ты не представляешь, сколько раз я корила себя за это. Но сделанного уже не вернуть. Я лишь продолжаю благодарить предков за то, что в моём потомке пробудилась моя магия, а не то, что валирийцы называют драконьей магией. — Расскажи, пожалуйста, подробнее, — попросил Эйгон. — Что это за магия? И будет ли она у моих братьев и сестры? — Нет! — Марис покачала головой и жестом пригласила его следовать за собой в Башню.— Твои братья и сестра получили в наследство способности своих валирийских предков. И теперь твоя задача — воспитать их так, чтобы они не поддались безумию. Что касается тебя, то разве ты не заметил, что лучше понимаешь своего дракона, чем Деймон Таргариен? Ты чувствуешь его состояние, настроение и эмоции. Ты говоришь с ним так, будто понимаешь каждый его звук. — Это ещё ничего не значит. Насколько мне известно, принц Деймон тоже прекрасно понимает своего дракона. — Верно, но Деймон не может призвать Караксеса без особого зова. Конечно, если всадник окажется в опасности, дракон почувствует это, но ваша с Мидасом связь гораздо сильнее. В отношениях Деймона и Караксеса прослеживается доминирование: всадник, каким бы равным он ни был дракону, всё равно навязывает зверю свою волю. Ты же поступаешь наоборот, считая Мидаса своим братом. Из-за этого многим андалам некомфортно находиться рядом с тобой, особенно когда ты в гневе. Ты не замечал, что когда злишься, твои глаза становятся похожи на звериные? — Те люди, которых я приговорил к смерти, говорили что-то подобное, — вспомнил принц. — Но я думал, что они просто бредят. — Нет, они были правы! — произнесла Марис, доведя принца до библиотеки. — Когда ты дал имя своему дракону, вы стали частью друг друга, и теперь он — твоё продолжение, а ты — его. А теперь я хочу открыть тебе одну тайну, которая хранится в Высокой Башне. Марис подошла к дальней стене и нажала на одну из каменных плит. С легким щелчком стена отъехала в сторону, открывая тайный проход. — Тайный ход! — воскликнул Эйгон, поражённый увиденным. — Пойдём! — сказала Марис и повела его вниз по ступеням. — Удивительно, как никто не обнаружил этот вход за столько веков! — удивлялся Эйгон. — Башня была наполнена моей магией ещё при Утере, когда он помнил о ней, поэтому я смогла надёжно защитить некоторые свои секреты. Вот мы и пришли! Они подошли к деревянной двери, и Эйгон, открыв её, очутился в комнате, которая напоминала лабораторию волшебника Мерлина. Здесь были свитки и книги, загадочные склянки и колбы, а также... Эйгон не мог поверить своим глазам. Целый шкаф драконьих яиц! - Это моя лаборатория, – сказала Марис. – Я хочу, чтобы теперь она принадлежала тебе. Здесь ты сможешь развивать свой дар и защищать свою семью. Что касается яиц, то они не подойдут твоему брату. В нём слишком много от Таргариена. Однако когда у тебя, твоих братьев и сестры появятся свои дети, ты можешь положить яйца в их колыбели. - И они вылупятся? – спросил Эйгон, огорчённый тем, что не сможет порадовать брата другим яйцом. - Вылупятся, – кивнула Марис. – Эти яйца родом из Края Теней, они не такие слабые, как валирийские. Что ж, нам пора прощаться, дитя, – мягко произнесла Марис и, подойдя к нему, обняла и поцеловала в лоб. – Я всегда буду наблюдать за тобой. Я уверена, что ты достигнешь высот, которых планируешь. - Я благодарен тебе, Дева Марис, за то, что рассказала мне правду, – сказал Эйгон, обняв её в ответ. – Можешь быть уверена, я не отступлю. - Я верю тебе, дитя! – произнесла она на прощание и исчезла... — Эйгон, ты ещё не закончил? — раздался внезапный голос, прерывая его размышления. — Нам пора на тренировку! Эйгон поднял глаза и посмотрел на говорившего. Это был Элрик Аррен, его лучший друг после Мидаса. Элрик был его ровесником и уже привлекал внимание юных леди. Его облик действительно напоминал сказочного принца: высокий блондин с загорелой кожей и ярко-голубыми глазами, которые словно были сделаны из бирюзы, не мог не пленять девичьи сердца. Когда Эйгон вернулся в столицу, там уже собрались дети лордов, чтобы стать свитой королевских отпрысков. В его окружении оказались старшие отпрыски Рейнов, Тарбеков, Ланниспорта и наследник Арнольда Аррена. С остальными он старался сохранять нейтралитет, но с Арреном у него сразу же сложились тёплые отношения. К своему удивлению, Эйгон обнаружил, что у них много общих увлечений. Элрик, так звали наследника Аррена, любил читать и играть на лютне. Кроме того, он поддерживал Эйгона в его благотворительных начинаниях и не раз сопровождал его в бедных кварталах, когда принц посещал лечебницы или фонды. Также принц вступил в переписку с матерью Элрика. Поскольку Арнольд уже побывал в Небесной Камере, Эйгон не рисковал говорить с ним напрямую, поэтому решил действовать через его жену. Алиса Аррен оказалась очень образованной женщиной, и переписка с ней доставляла Эйгону удовольствие. Леди Алиса заверила его, что постарается держать мужа под контролем, и если он сможет решить вопрос с титулом Хранителя Востока, Долина будет поддерживать его. Он и не ожидал другого. К счастью, у него уже давно созрел план, как посадить Арнольда на Небесный Трон, но об этом позже. Когда он вернулся в Гавань, то первым делом отдал Молли на обучение к Стронгу. Он приказал Ларису за короткий срок обучить её всему необходимому, а затем отправить к его сестре, чтобы она стала служанкой при Хелейне. - Почти закончил, – ответил принц своему другу. – Не хочешь взглянуть? Элрик без лишних слов подошел ближе и посмотрел на картину. Его восхищенный вздох сказал принцу больше, чем любые слова. Картина действительно была великолепна. На ней была изображена Хелейна в голубом платье с распущенными волосами. Ее взгляд был устремлен на луну, а вокруг летали светлячки. — Очень красиво, — наконец произнес Элрик. — Уверен, принцессе понравится. — Не сомневаюсь, — ухмыльнулся Эйгон, отложив кисти и взглянув на друга. — Ну а ты что собираешься ей подарить? — Что? — воскликнул Элрик, не ожидавший такого вопроса. — Разве я могу? — А почему бы и нет? И хватит мне тут разыгрывать комедию, я давно заметил, как ты смотришь на мою сестру. — Эйгон! — воскликнул Аррен, а затем, вздохнув, печально взглянул на принца. — Неужели это так заметно? — Только слепой не заметит ваших чувств, — с улыбкой произнес Таргариен. — Послушай, Элрик, ты мой друг, а Хелейна — моя сестра. Я не возражаю против ваших отношений, но я желаю Хелейне счастья. А чтобы она была счастлива, ей нужен человек, который будет уважать её как личность, а не только как принцессу с драконом. Этот человек должен принимать во внимание её интересы и желания… — Поверь, мне совсем не противно, что принцесса увлекается собиранием жуков, — перебил его Элрик. — Я даже как-то помогал ей в этом деле! Эйгон насмешливо приподнял бровь, словно намекая, что Аррен проговорился. Элрик сразу понял это и, опустив голову, спросил: — Ты этого не знал, да? — Да, но если ты помогал Хель, значит, тебе не было противно, а это уже о многом говорит. Могу дать тебе совет: не спеши. Хель очень чувствительная, и её нужно завоевывать постепенно. Если решишься на подарок, то подари ей «оригинальный браслет». Она это оценит. Пойдем! — воскликнул принц, и юноши, выйдя из мастерской в сопровождении личного стража принца, направились на площадку, где как раз проходила тренировка. Эйгон увидел своих братьев, сосредоточенно отрабатывающих удары. Неподалеку находились их племянники, Джейкерис и Люцерис, а другие юноши занимались своими делами: кто-то разминался, кто-то просто стоял и разговаривал. Когда первый сын короля Визериса и его друг появились, все взгляды устремились на них. — Надеюсь, мы не опоздали, сир Кристон? — спросил Эйгон, обращаясь к своему наставнику по оружию. — Вовсе нет, мой принц! — ответил Коль. — Берите меч! Мы начинаем наш спарринг! Эйгон, не произнося ни слова, взял меч и, встав рядом с Эймондом, приготовился к бою. Сир Кристон и Харвин Стронг, наставник Веларионов, разделили их на две команды, объяснили правила и дали сигнал к началу поединка. Эйгон не спешил атаковать первым. Его соперником был Джейс Веларион, тринадцатилетний мальчик, который уже достиг значительных успехов в обращении с мечом. Он даже побеждал юношей старше себя, что свидетельствовало о его мастерстве. Они ходили по кругу, оценивая друг друга, но вскоре Джейс не выдержал и первым напал. Он замахнулся ударом справа, но Эйгон ловко отбил его, резко развернулся, обошел племянника полукругом и, оказавшись за его спиной, приставил меч к горлу. - Ты проиграл, племянник! — с улыбкой произнес он. Джейс растерянно захлопал глазами, не ожидая, что дядя так легко одолеет его. Странная злость охватила Велариона, но он постарался подавить ее. Ведь это всего лишь спарринг, зачем так злиться? У него еще будет возможность уложить дядю на лопатки. Спарринг продолжался в течение часа, пока сир Кристон не дал команду остановиться. Подойдя к своим воспитанникам, он с радостью похвалил Эймонда, а затем обратился к Эйгону: — У вас все лучше и лучше получается, мой принц! Вы просто молодец! — Благодарю за похвалу, сир Кристон, но мне еще далеко до вас. А вот Эймонд уже почти достиг вашего уровня, — с улыбкой произнес Эйгон и потрепал брата по голове. — Эйгон! — возмущенно воскликнул Эймонд, чем вызвал улыбку на лице старшего брата. — Я уже не ребенок! — Для меня ты всегда останешься моим младшим братом, которого я катал на спине... — Ой, умолкни! — проворчал Эймонд, чем вызвал смешки у своих братьев и друзей. Лучшими друзьями Эймонда были Макс Бракен и Стив Редвин. Эта троица очень любила проводить время в библиотеке Красного Замка, где каждый мог найти книгу по душе. Они предпочитали читать в тишине, а затем обсуждать прочитанное. У Дейрона же лучшим другом был Дикон Тарли. Эти двое непосед были настоящей головной болью для всего замка. Если в замке что-то происходило, они всегда оказывались в центре событий. Однако, несмотря на это, их присутствие делало жизнь веселее. Веларионы же нашли друзей среди Фреев и Блэквудов. Эйгон не совсем понимал, что именно их связывает, но это было не его дело. Главное, чтобы они не вмешивались в дела его семьи. Он искренне старался сблизиться с племянниками, но когда они приехали, стало очевидно, что им не суждено стать друзьями. Визерис проявлял больше внимания к сыновьям Рейниры, чем к своим детям. Эйгону было безразлично, но младшие дети короля желали проводить с отцом больше времени. Хелейна давно осознала, что король их не любит, но она молчала, чтобы не травмировать своих младших братьев. Они искали внимания отца, но тот каждый раз отмахивался от них. В такие моменты Эйгон старался развеселить Эймонда и Дейрона. Хотя на вопрос, почему отец не любит их так же сильно, как своих внуков, он не знал ответа. Поэтому он просто был рядом с братьями, чтобы поддержать их. — Можете идти отдыхать, — сказал Коль и направился проверять тренировочное оружие. Дейрон и Дикон сообщили, что у них урок с мейстером, и поспешили удалиться. Эйгон и Эймонд тоже хотели заняться своими делами, но к ним подошли Веларионы. — Эймонд, у тебя есть минутка? — спросил Люк. — А что тебе нужно? — принц посмотрел на него. — Давай сходим в Драконье Логово. У нас для тебя сюрприз. — И что же это? — поинтересовался Эймонд. — То, о чём ты так давно мечтал. Дракон. Дракон? И где они могли... Минуточку, неужели это то, о чём он думает? Твою мать, что эти глупцы задумали? - Дракон? – Эймонд тоже не мог поверить в эти слова. – Где вы его нашли? - Так давай сходим и ты сам всё увидишь, – настаивал его племянник, и это вызывало у Эйгона подозрения. Если это правда, то ему было всё равно, как отреагирует король. Он накажет этих двух молодых дурней так, чтобы они запомнили на всю жизнь. - Тогда я с вами, – решительно заявил Эйгон, чем явно смутил своих племянников. - Разве тебе, дядя, не нужно на заседание Малого Совета? – спросил Люк. - До него ещё далеко, так что я успею. К тому же мне тоже интересно, что за дракона вы нашли моему брату. Так что отправляемся. Вы с нами? – Эйгон обратил свой взгляд на сыновей лордов. - Ага, я давно хотел увидеть живого дракона, – сказал Макс. - Я тоже с вами, – подхватил Стив. - А у меня есть дела, так что я откланяюсь, – сказал Элрик. Эйгон не слишком расстроился, что Элрик не пошёл с ними. Аррен, вероятно, сейчас направляется к ювелиру, чтобы заказать украшение для Хелейны. Это даже к лучшему. Хотя Элрик и кажется спокойным человеком, если его что-то разозлит, он может быстро вспылить, и тогда всем придётся несладко. А если это именно та причина, по которой Эймонд возненавидел своего брата в каноне, то лучше, чтобы Элрик не стал свидетелем этой «шутки». Элрик живёт в замке уже шесть лет и хорошо понимает, как важны драконы для Таргариена. Именно поэтому он никогда не позволял себе подшучивать или оскорблять Эймонда. Макс и Стив вели себя так же, и это сделало их лучшими друзьями принцев. Поездка в Драконье Логово протекала в тишине. Лишь изредка Эймонд задавал Эйгону вопрос, верит ли он, что Веларионы нашли для него дракона. Эйгон, глядя в глаза брата, которые горели надеждой на обретение своего собственного дракона, не знал, что ответить. Он не мог предупредить Эймонда, что всё это лишь злая шутка, ведь тогда бы возник вопрос, откуда ему известно. Однако он не хотел разрушать хрупкую надежду брата. Хотя чья это была надежда — Эймонда или его собственная, история умалчивает. Эйгон мог лишь надеяться, что это не «Розовый Ужас» и племянники не придумали ничего подобного. В каноне именно Эйгон подсказал Веларионам преподнести Эймонду неприятный сюрприз. Но сейчас он этого не делал, так что же задумали племянники? Когда они подошли к Драконьему Логову, Люк пошёл вперёд, а Джейс, взяв на себя роль гида, повёл дядюшек к месту, где, по его словам, они оставили дракона. — Я знаю, как сильно ты хотел дракона, Эймонд, и вот мы нашли тебе подходящего. Люк, Рик, ведите! — с улыбкой сказал Джейс. — Эймонд, это дракон, которого ты заслуживаешь. Розовый Ужас! Эйгон, словно во сне, наблюдал, как Люк и Рик Фрей вели поросёнка с крыльями. Он видел, как были ошарашены друзья Эймонда, но больше всего был поражён сам Эймонд. Его лицо побледнело, а глаза стали похожи на глаза мертвеца. — Вы... — Эймонд едва не задохнулся от злости. Как они могли такое сделать? Они же одна семья, так всегда говорил отец. Как они могут так насмехаться над ним? Эймонд сжал руки в кулаки и уже хотел броситься на обидчиков, как вдруг почувствовал на своём плече чью-то крепкую руку. Обернувшись, он увидел брата, который не отрываясь смотрел на свинью. И его взгляд не предвещал ничего хорошего. — Думаете, это весело? — холодно спросил брат у племянников. — Конечно! — кивнул Люк, не осознавая, что натворил. — Эймонд — жалкий неудачник, у которого так и не вылупился дракон. Даже у Дейрона уже есть дракон, а у Эймонда нет. Потому что такие, как он, не могут быть драконьими всадниками. — Какие такие? — продолжал спокойно спрашивать Эйгон, хотя внутри всё кипело от возмущения. Почему-то он думал, что ответ мальчика ему не понравится. — Неполноценные, потому что Таргариен без дракона — это не Таргариен. Если бы брат не держал его, Эймонд расквасил бы этому выродку нос, и плевать на наказание, которое он понесёт от отца. — Значит, и своего деда ты тоже считаешь неполноценным? — с ледяным спокойствием спросил Эйгон, чем вверг в ступор не только племянников, но и Фреев, которые мерзко улыбались за спиной Веларионов. — У него ведь тоже нет дракона! — Это совсем другое, — попытался возразить Люк, но замолчал под взглядом дяди. Почему-то он мог издеваться над Эймондом, но с Эйгоном такое не получалось. — И в чем же разница? — поинтересовался Эйгон и, задвинув брата за спину, начал приближаться к племянникам, которые отводили взгляд. — Что? Нечего сказать? — Эйгон, это всего лишь шутка! — Джейс попытался разрядить обстановку, но лишь вздрогнул, когда принц посмотрел на него. — Шутка? Я вижу, вы любите пошутить. Тогда я тоже пошучу. Мидас! В мгновение ока за спиной шутников появился золотой дракон. Рик Фрей от неожиданности упал и с трудом отполз в сторону, стараясь держаться подальше от страшного существа. — Мидас, друг мой, мои племянники решили пошутить. Давай покажем им, как мы умеем шутить. Drakaries! Мидас не нуждался в повторном приглашении. Он открыл пасть, из которой вырвалось пламя, и выдохнул его прямо на свинью. Люк с трудом успел отскочить в сторону, и по всему Логову разнесся запах жареного мяса. Веларионы и их союзник Фрей с ужасом наблюдали, как источник их шутки превращается в угольки. — Надеюсь, вы усвоили урок, — сказал Эйгон. — В следующий раз на месте свиньи окажутся ваши драконы. Веларионы в страхе смотрели на дядю. Они всего лишь пошутили, а на них уже натравили дракона. Мама была права: эти полуТаргариены действительно представляют для них опасность. Забрав своего друга, принцы поспешили скрыться, даже не подумав о том, чтобы извиниться перед Эймондом. — Думаешь, они что-то поняли? — с сомнением спросил Стив. — Сомневаюсь, — покачал головой Эйгон. — Рейнира воспитала их в убеждении, что им всё дозволено, поэтому вряд ли они способны осознать последствия своих поступков. — Затем он перевел взгляд на брата и спросил: — Эймонд, ты в порядке? — Я в порядке, брат! — стараясь не выдать свою обиду на племянников, ответил принц. — Спасибо, что заступился за меня! — Мы же братья, иначе и быть не могло. И не обращай внимания на этих глупцов. Посмотрим, как они запоют, когда у тебя появится дракон, который будет не меньше моего. — Думаешь? — с сомнением спросил Эймонд. — Уверен. Ладно, пойдемте отсюда. После того как наследники лордов покинули Логово, они решили прогуляться в саду, а принцы направились в покои матери. Когда они вошли, там уже находилась Хелейна в окружении своих фрейлин. При появлении принцев леди встали и почтительно поклонились. Эйгон был рад видеть, что его сестра наконец-то прислушалась к его словам и попыталась наладить отношения с фрейлинами. Сейчас у неё было всего две подруги, которые смогли пробить её оборону, но для начала это было уже неплохо. Эйгон надеялся, что со временем их станет больше. Её подругами были дорнийка Вероника Фаулер и северянка Барбара Болтон. Последнюю Эйгон старался избегать, и не потому, что он был пренебрежительно настроен к дому Болтонов. Напротив, он хотел вести дела с лордом Дредфорда, и то, что его единственная дочь стала не только фрейлиной, но и лучшей подругой второй принцессы Таргариен, давало ему неплохой шанс на успех в этом начинании. Избегал её Эйгон по другой причине. Барбара была точной копией его покойной жены. Те же чёрные волосы, те же яркие аквамариновые глаза... Когда он впервые увидел её, то почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он чуть не схватил её, чтобы прижать к себе и поцеловать, но только холодная вежливость девушки удержала его. Да, она не была его Наташей, это был совершенно другой человек. Умом Эйгон это понимал, но сердце... Сердце всё ещё болело от потери любимой жены, хотя прошло уже много лет... — Что они сделали? — возмущённый голос матери прервал его размышления. Эйгон улыбнулся про себя. В этом мире Алисента осознала, насколько важны драконы для Таргариенов, и перестала воспринимать их как просто оружие. — Всё хорошо, мама, Эйгон преподал им урок, — успокоил её Эймонд. Хелейна, которая до этого молчала, вдруг произнесла: — У тебя будет дракон, Эймонд, но цена за него будет очень высока. С даром сестры тоже произошли изменения. Она открыто рассказала семье о том, что видит будущее, подобно Дейнис Ясновидящей. Это откровение стало новым шагом к доверию между ними. Конечно, Алисента сначала не поверила в это, а когда несколько незначительных предсказаний сбылось, пришла в ужас. Ведь вера в Семерых отвергла любую магию (драконы не в счёт), но Эйгон смог убедить мать, что это не проклятье, а дар богов. Ведь и у Хайтауэров были те, кто владел магией. — Ты же не хочешь, чтобы Хела закрылась от тебя? — сказал он матери, когда та истерила по поводу дара Хелейны. — Конечно нет, — горячо произнесла Алисента. — Я люблю свою девочку, но это... — Тогда ты должна во всём поддерживать дочь. Сделай шаг ей навстречу, и ты получишь не только её благодарность, но и доверие. Алисента, как всегда, решила последовать совету своего сына, ведь он никогда не ошибался. Она приняла дар дочери, и девочка, в свою очередь, стала больше доверять своей матери. - Доченька, что же случится с Эймондом? — с тревогой в голосе спросила Алисента. - Я видела, как мой брат стоит рядом с драконом, но его лицо было в крови, а один глаз отсутствовал, — ответила девочка. - Нет... — прошептала королева в ужасе. - Если такова цена... — начал Эймонд, но старший принц решил вмешаться. - Успокойтесь все! — воскликнул он, обращаясь к своей семье. — Во-первых, это ещё не случилось, а во-вторых, будущее всегда изменчиво. Если мы будем полагаться только на предсказания, то сами того не ведая, поможем ему свершиться. - Ты прав, Эйгон! — королева быстро взяла себя в руки. Её сын, как всегда, был прав. Будущее постоянно меняется, и она была уверена, что её первенец не допустит, чтобы кто-то из его семьи пострадал. — Моя королева! — прервала их разговор Талия, фрейлина королевы. — Прошу прощения за беспокойство, но принцесса Рейнира только что родила сына. Об этом уже говорит весь замок. — Я рада за неё, — равнодушно ответила Алисента. — Отправь ей мои поздравления и подбери ребёнку подарок от моего имени. Фрейлина поклонилась и вышла, а Эйгон с удовлетворением посмотрел на Алисенту. Благодаря его усилиям королева не задумывается о законности рождения детей Рейниры. Есть дети — хорошо, нет — ещё лучше. Эйгон убедил мать не распространять слухи о Рейнире. Люди не слепые, они видят, что одному из Великих Домов изменили, и с искренним видом говорят, что это будущее Вестероса. Самого Эйгона пугает такое будущее. Его размышления были прерваны внезапно распахнувшейся дверью. В покои королевы вошла только что родившая Рейнира, поддерживаемая Лейнором, с младенцем на руках. — Рейнира, зачем ты пришла? — встревожилась Алисента. — Тебе нужно отдыхать! — Я просто хотела показать вам моего сына, королева! — ответила принцесса. И, конечно, она сразу же выставила королеву в невыгодном свете. Мол, королева приказала наследнице принести младенца. Очень умно с её стороны. «Иногда она может быть такой сообразительной», — подумал Эйгон, наблюдая, как Лейнор усаживает свою жену в кресло. Внезапно двери снова распахнулись, и в покои вошёл король. Кто бы мог подумать, что это именно он. — Рейнира, как ты? — встревоженно спросил Визерис. — Я в порядке, — ответила принцесса, протягивая королю сверток с младенцем. — Это твой внук. Визерис бережно взял ребёнка на руки и с улыбкой поцеловал его в лоб. — Славный мальчуган, — сказал он с теплотой. — Какое имя вы ему дадите? — Джоффри Веларион! — с уверенностью ответил Лейнор. — Джоффри? — повторил Визерис, словно пробуя имя на вкус. — Прекрасное имя. Я уверен, что он вырастет прекрасным принцем. Глядя на то, как король был счастлив с дочерью и зятем, Алисенте хотелось плакать. Визерис никогда не проявлял столько любви к своим детям. Всё мужское воспитание взял на себя Эйгон, хотя он сам был ещё ребёнком. Визерис же не сделал ничего для своих младших детей, кроме как постоянно критиковал их и был недоволен. Как же Алисента была счастлива, когда после рождения Дейрона у Визериса возникли проблемы с супружеским долгом! Мейстер сказал, что из-за болезни его мужская сила исчезла, и он больше не сможет зачать ребёнка. Услышав это, Алисента едва сдержалась, чтобы не убежать в септу и не начать молиться Семерым о избавлении от этого бремени. Раньше она уважала короля Визериса и, когда по приказу отца ходила ему читать, искренне жалела его. Но если бы она знала, что за доброй маской короля скрывается такой же монстр, как и все Таргариены, она бы никогда к нему не подошла. Когда они поженились, она наивно полагала, что сможет если не полюбить, то хотя бы привязаться к королю. Однако брачная ночь полностью разрушила её мечты. Грубые прикосновения, резкие толчки и холодный взгляд — всё это оставило в её душе глубокий след. С момента рождения детей Алисента постоянно слышала недовольство мужа. Он был недоволен всем: тем, что у Эймонда не вылупился дракон, что Хелейна была слишком замкнутой и странной, Дейрон, несмотря на то что напоминал ему отца, был слишком громким, а Эйгон... Визериса не устраивало, что Эйгон увлекся торгашеством и возится с чернью. Алисента была в ярости. Она гордилась всеми своими детьми и не позволит так о них говорить. Они ссорились, несколько раз её снова били по лицу, но она не жалела ни о одном сказанном слове. — Я считаю, что сестре необходимо отдохнуть, — сказал Эйгон, решительно подходя к Рейнире и беря её на руки. — Я отнесу её в её покои. — Отличная идея, Эйгон, — с умилением глядя на них, произнес король. — Идите. Лейнор, забрав сына из рук тестя, последовал за принцем. — Эйгон, отпусти меня. Я могу идти сама, — возмутилась наследница. Сначала она была в замешательстве, когда брат взял её на руки, а теперь её охватило недоумение. Она не была слабым ребёнком, и ей не требовалось одолжение от сына королевы. Но Эйгон не слушал её. Он спокойно шёл по коридорам замка, здороваясь со всеми, кто попадался им на пути. Рейнира ещё немного поворчала, но, видя, что это не приносит результата, прикрыла глаза. Она устала и действительно нуждалась в отдыхе. К тому же, находиться на руках Эйгона оказалось не так уж и плохо. К своему ужасу, Рейнира осознала, что ей нравится тепло, исходящее от брата. Но стоило ей оказаться в своих покоях, как это наваждение рассеялось. Эйгон положил её на кровать и, не оборачиваясь, ушёл... Рейнира провела неделю в постели, а затем пришла на Малый Совет. Эйгон, как чашник мастера над кораблями Тиланда Ланнистера, тоже был там. Честно говоря, Рейнире не нравилось, что Эйгон постоянно присутствует на заседаниях. Единственное, что её радовало — он исправно выполнял свои обязанности чашника и не вмешивался в разговор, пока его не спрашивали. По крайней мере, почти исправно. Когда Эйгон в очередной раз проходил мимо неё, Рейнира не выдержала и потребовала, чтобы ей налили вина. — Вино может негативно сказаться на твоём здоровье, сестра! — проигнорировав её приказ, сказал он. — Ты ещё кормишь грудью, а для ребёнка это может быть вредно! — Послушай Эйгона, Рейнира, — поддержала сына королева. — Это действительно может быть вредно для малыша. — Я сама решу, что вредно моему ребёнку, а что нет, — категорично заявила принцесса. — Я хочу вина! Вместо того чтобы выполнить её приказ, Эйгон поставил перед ней графин с гранатовым соком и произнёс: — Гранатовый сок прекрасно обновляет кровь и улучшает лактацию. Как же ей хотелось запустить этот графин в брата, но присутствие отца удерживало её. Лорд Бисбери, видя, что принцесса едва сдерживает гнев, осторожно подвинул к ней свой кубок с вином. Принцесса благодарно кивнула и, не раздумывая, выпила весь кубок, с вызовом глядя на брата, который лишь покачал головой. — Итак, — кашлянул король, привлекая к себе внимание. — Кто ещё желает выступить? — Отец, позволь мне? — произнесла Рейнира. — Прошу, дочка, — ответил король, давая согласие. Рейнира встала и начала произносить речь, которую она долго репетировала: — Мой сын Джейкерис будет править после меня, и я предлагаю заключить помолвку между ним и моей сестрой Хелейной. Пусть они правят вместе. Также, если Сиракс отложит кладку, одно яйцо будет даровано Эймонду. — Это очень щедрый дар, Рейнира! — с улыбкой сказал Визерис, которому явно понравилось предложение дочери. — Да, очень щедрый, — процедила Алисента. Чтобы бастард женился на её девочке? Только через её труп! — Только... Рейнира... — королева многозначительно посмотрела на платье наследницы, которое было мокро от молока, и та, опустив глаза, сразу же покрылась красными пятнами. — О, Седьмое Пекло! — выругалась Рейнира и, прикрывая грудь руками, села на место. — Мы с королём подумаем над предложением принцессы, — спокойно сказала Алисента, хотя хотела кричать, что этой свадьбы не будет. Какое счастье, что Эйгон стоял позади неё и невесомо касался её плеча, даря успокоение. — Тут и думать нечего! — сказал Визерис. — Хелейна будет счастлива с Джейкерисом. Объявим о помолвке после её именин. Кстати, раз мы заговорили об этом, тебе, Эйгон, тоже пора подобрать невесту. Я хотел женить тебя на Хелейне, но ты... — Отказался! — еле скривился принц. — Я уже говорил, государь, что Хелейна моя сестра, и только сестра. Рейнира, пристально глядя на брата, не могла скрыть своего презрения. Её не оставило равнодушным то, с каким акцентом Эйгон подчеркнул, что Хелейна его сестра. Похоже, Хайтауэр смогла зародить в нём неприязнь к традициям Дома Таргариенов. Жалкий слабак и предатель! — Но раз уж мы заговорили об этом, то я прошу вас подождать ещё один год, — предложил Эйгон. — Когда наступят мои семнадцатые именины, пусть будет устроен приём, на котором соберутся все лорды королевства с детьми. Думаю, на этом приёме мы с Эймондом сможем найти себе прекрасных спутниц жизни. — Это замечательная идея, мой принц! — воскликнул Ланнистер. — И менее затратная. — Согласен с сиром Тиландом, — сказал Бисбери, которого явно обрадовала возможность сэкономить. — Тогда решено, — заключил Визерис. — Через год устроим пышный приём. Ты неплохо придумал, Эйгон. Да, он отсрочил неизбежное, потому что на этом приёме он и Эймонд смогут выбрать невест из семей, которые не поддерживают Рейниру. А сейчас нужно придумать, как сказать Хелейне, что её свадьба — дело решённое. Пока... Реакция была предсказуемой. Хеле не понравилась перспектива стать женой Джейса, да и Элрик был не в восторге от этой новости. Эйгон обнаружил свою сестру и друга в саду. Они сидели, увлечённо собирая жуков, и вели непринуждённую беседу. Глядя на них, Эйгон подумал, что они действительно созданы друг для друга. Как же Визерис мог быть настолько слеп? Ведь он сам бы хотел возобновить родственные связи с Долиной, но, увы, нужно было поступить так, как велела старшая дочь. Когда Эйгон рассказал им о результатах заседания, Хель охватила истерика. — Нет! Никогда! Я скорее утоплюсь в водах Драконьего Камня, чем стану женой сына Рейниры! — кричала она. Элрик крепко обнимал её со спины, с трудом сдерживая свою ярость. — Эйгон, почему ты не вмешался? — мрачно спросил он. — Потому что Визерис всё равно бы не послушал. Он увидел в этом союзе возможность прекратить распри между королевой и принцессой и не мог её упустить. А счастье второй дочери для него на втором месте. — Что же делать? — в отчаянии воскликнул Элрик. — Я скорее убью Велариона, чем отдам ему Хель. Но если я прикоснусь к нему, Долине будет объявлена война. — Мы что-нибудь придумаем! — пообещал Эйгон другу. — Клянусь!.. Через неделю появилась возможность расторгнуть помолвку. В Красный Замок пришло письмо из Дрифмарка. В нём сообщалось о кончине леди Лейны Веларион, супруги принца Деймона, и её новорождённого сына. Король принял решение незамедлительно отправиться в Высокий Прилив, чтобы поддержать брата в это горе. Их прибытие было отмечено Вхагар — драконицей, которая после потери наездницы тосковала на берегу моря. Никто из драконоблюстителей не осмелился приблизиться к ней, опасаясь быть сожжённым. Эйгон и Эймонд, наблюдая за Вхагар с балкона, который выходил прямо на море, восхищались её красотой. — Она прекрасна, — говорил Эймонд, вспоминая о том, что Вхагар знала таких великих Таргариенов, как Висенья и их дед, принц Бейлон. — Да, прекрасна, — соглашался Эйгон. — Но и очень опасна. Вхагар только что потеряла всадника, и сейчас она томится от печали. В такие моменты лучше не трогать дракона. — Мои принцы, пора! — сказал личный рыцарь Эйгона, подходя к ним. Принцы поняли, что сейчас будут проходить похороны. Они спустились с балкона, направились к морю и присоединились к своей семье. Лейну Веларион похоронили в соответствии с традициями её Дома. Каменный гроб опустили в море, и Веймонд Веларион произнес речь. Когда он заговорил о чистоте крови, Деймон рассмеялся. Эйгон же просто молчал, не пытаясь притворяться, что скорбит. Хотя Лейна Веларион приходилась ему родственницей, он видел её всего лишь дважды. Первый раз на свадьбе Рейниры, а второй — когда Деймон и Лейна прилетали в Королевскую Гавань, чтобы представить своих дочерей. Этого было недостаточно, чтобы развить у него привязанность к этой женщине. Однако другие присутствующие искренне сочувствовали принцу Деймону. Вероятно, это было связано с тем, что они знали Лейну и скорбели о её утрате. Эйгон бросил взгляд на Рейниру и едва сдержал улыбку. Сестра не сводила глаз с вдовца. Принцу стало интересно, когда они приедут на Дрифмарк, чтобы почтить память Лейнора. Ему было любопытно, как умрет наследник Морского Змея. Действительно ли это будет смерть или инсценировка? Для самого Эйгона было бы лучше, если бы Морской Трон занял Веймонд. Хотя он и высокомерный дурак, но все же свой. Однако в будущем он вряд ли будет держать язык за зубами. Когда все разошлись, Эйгон с нетерпением ожидал отдыха в своих покоях. Однако, к его удивлению, к нему пришел Эймонд. — Эймонд, что-то случилось? — спросил старший брат. — Я хочу задать тебе вопрос и узнать твое мнение, — ответил младший. — Я слушаю, — сказал Эйгон, садясь в кресло и внимательно глядя на брата. — Что ты скажешь, если я скажу, что хочу оседлать Вхагар? — взволнованно спросил Эймонд. Он уже принял решение попробовать оседлать драконицу ещё на похоронах, но ему было необходимо услышать мнение брата. Эймонд мог бы поговорить об этом с друзьями, уверенными в их поддержке, но это было не то. Хотя Макс и Стив были хорошими людьми и пытались понять уклад жизни Таргариенов, они были андалами и не могли понять чувств Эймонда так, как это мог сделать Эйгон. Эймонд не сомневался, что брат поддержит его. - Подходить к дракону, у которого только что погиб наездник, это неразумно, опасно и может быть смертельно, — произнёс Эймонд после того, как высказал всё, что думал об этой идее. Эймонд хорошо знал своего брата. Тот всегда поддерживал своих братьев и сестру в любых начинаниях, даже самых безумных. Однако это не означало, что он сразу же бросался на помощь. Сначала он внимательно выслушивал, затем высказывал своё мнение и лишь потом помогал, когда понимал, что это действительно важно. — Так что ты скажешь? — спросил Эймонд. — Скажу, что ты очень рискуешь, но... Кто не рискует, тот не живёт. Ты Таргариен, брат, и имеешь полное право заявить права на дракона. Раз Вхагар теперь свободна, то почему бы и не рискнуть? — Спасибо, брат! — улыбнулся Эймонд. Он знал, что брат поддержит его в любом деле. — Только я пойду с тобой. Мне не улыбается узнать утром, что мой брат пострадал. Я не буду подходить близко, но буду неподалёку. Эймонд лишь кивнул в знак согласия. Он был полон предвкушения. Этой ночью у него появится дракон... Ночью, когда все уснули, принцы вышли из своих покоев и отправились к берегу моря, где мирно спала Вхагар. Остановившись, Эйгон вновь напомнил Эймонду о мерах безопасности: — Эймонд, запомни, Вхагар сейчас очень опасна для любого, кто попытается приблизиться к ней. Поэтому тебе следует подходить очень медленно. Как только она почует тебя, поздоровайся и вырази свои соболезнования по поводу смерти Лейны. Затем осторожно начни приближаться, попутно говоря всё, что придёт в голову. Вхагар должна привыкнуть к твоему голосу. Если же она начнет проявлять свой характер, прояви силу воли. Когда заберёшься на спину, держись крепче. Поскольку я не вижу седла, тебе придётся держаться за что придётся. — Я тебя понял, — кивнул Эймонд. — Спасибо, что пошёл со мной. — Иначе и быть не могло. А теперь вперёд. Я верю в тебя. Эйгон, стоя на безопасном расстоянии, с тревогой наблюдал, как его брат приближается к дракону. Почувствовав неладное, дракон издал угрожающий рокот. Несмотря на тревогу, Эйгон был уверен, что Вхагар не причинит Эймонду вреда. И дело было не в том, что он помнил о каноне, а в том, что драконица была уже довольно старой, а Эймонд казался ей всего лишь детёнышем, который осмелился подойти к ней. Конечно, когда драконы теряли всадника, они становились непредсказуемыми и могли атаковать любого, кто приближался к ним. Но к детям они почему-то проявляли лояльность. Этот факт был подтверждён книгой, которую Эйгон нашёл в библиотеке Красного Замка. Эйгон так задумался, что чуть не пропустил момент, когда его брат внезапно оказался на спине Вхагар. Дракон взревел и встряхнулся, но Эймонд сидел крепко. Поняв, что так просто не избавиться от настырного детёныша, драконица взлетела. Эйгон едва успел заметить, как Эймонд пытался справиться с управлением. Теперь всё зависит от того, насколько хорошо Эймонд усвоил его уроки. Эйгон не раз катал брата на Мидасе и даже давал ему управлять драконом, но тогда Эймонд всегда был под его присмотром, а теперь ему придётся полагаться только на свои силы. Радостный мальчишеский крик возвестил о том, что у брата всё получилось. Вхагар подчинилась ему. Эйгон с улыбкой наблюдал, как Эймонд дважды облетел Дрифмарк, и не мог сдержать восторга. Он был так горд за своего брата! Когда Эймонд приземлился, Эйгон хотел подойти и поздравить его с первым полётом. Всё же есть разница между тем, когда тебя катают, и когда ты сам летаешь. Однако этот волнительный момент был испорчен дочерьми Деймона и сыновьями Рейниры. - Эймонд, как ты посмел украсть дракона Рейны? — гневно кричала Бейла. - Я оседлал свободного дракона, — ответил принц, копируя спокойный тон старшего брата. — Я в своём праве. - Это дракон моей мамы! — со слезами на глазах кричала Рейна, лишённая возможности стать всадницей. — Я должна была оседлать Вхагар! - Кто сказал, что драконы передаются по наследству? — вмешался Эйгон, понимая, что ситуация становится напряжённой. — Раз ты хотела стать всадницей, то нечего было ждать у моря погоды. Вхагар — свободный дракон, и мой брат заявил на неё свои права. Драконы не рабы, и не мы выбираем их, а они нас. Мой брат смог завоевать доверие Вхагар, и теперь это его дракон. — Вы сделали это нарочно! — продолжал кричать Джейс, не замечая его слов. — Это дракон нашей тёти, и вы не имели права приближаться к нему. — Если тебя так злит, что Рейна осталась без дракона, то подари ей свинью, — насмешливо предложил Эймонд. — Ты ведь мастер делать такие подарки. Бейла не смогла сдержать эмоций. С криком она бросилась на своего кузена, но Эйгон успел перехватить её и оттолкнул в сторону, подальше от брата. — Довольно! — воскликнул Эйгон. — Вы ведете себя как стая диких собак, а не как дети королевской крови! — А чего ещё ожидать от бастардов! — не сдержавшись, крикнул Эймонд, чем вызвал гнев братьев Веларионов. Джейс и Люк с криками бросились на своего дядю. Бейла и Рейна тоже решили принять участие в драке, чтобы проучить заносчивых полукровок. Пока Эйгон оттаскивал девочек в сторону, Джейс успел выхватить нож, который висел у него на поясе. Он атаковал Эймонда, но тот увернулся и ударил его камнем по голове, из-за чего Джейс потерял нож. Эймонд снова замахнулся, чтобы ударить Джейса, но тот бросил ему в лицо пригоршню песка. В этот момент Люк подобрал упавший нож и занёс руку для удара... и поранил своего дядю Эйгона. Увидев, что Люк собирается ударить его брата, Эйгон не раздумывая бросился вперёд. Он успел заслонить Эймонда, но сам получил удар в бок. Острая боль пронзила его, и он упал на песок, схватившись за рану. Крики детей доносились словно издалека, но Эйгону уже было всё равно. Его окутала тьма, и он даже не почувствовал, как кто-то взял его на руки и куда-то понёс...