Изумрудно-Золотой Дракон.

Эйгон узнал правду о том, кто поднимал руку на его мать, лишь спустя пару недель. Он ещё несколько раз замечал на её шее странные красные отметины, как будто кто-то с силой хватал её за горло. Эйгон хотел оторвать руки этому человеку. Сначала он думал, что это Отто, ведь десница короля был мужчиной своего времени, и для него рукоприкладство в отношении женщины было обычным делом. Для Эйгона же подобное казалось дикостью, потому что он никогда не поднимал руку на своих жену и детей. Конечно, дети могли получить воспитательный шлепок по заднице, но он считал, что без этого не обойтись. Он воспитывал их в умеренной строгости, чтобы из них выросли хорошие люди. А вот на жену он никогда не поднимал не только руку, но и голос. Он слишком любил свою Наталью. Его собственный отец всегда учил его, что ударить женщину может только слабак. Настоящий мужчина никогда не сделает этого, даже если женщина сама нарывается. Но это оказался не Отто. Когда он приходил навестить свою дочь и первого внука, то говорил с ней холодно, но не кричал и не распускал руки. Он подержал внука несколько минут, а потом вернул матери. Спасибо и на этом, дедуля. Отто, кажется, действительно не склонен к проявлению эмоций, но он точно не тот, кто бьёт его мать. Возможно, это его дорогая сестра Рейнира? Его мать неоднократно возвращалась в свои покои в слезах, всё ещё надеясь восстановить их дружеские отношения. Но даже Эйгон понимал, что это напрасная трата времени. Если принцесса что-то вбила себе в голову, то она не станет ничего слушать. Рейнира несколько раз посещала покои королевы, когда самой хозяйки не было на месте. В основном она приходила, чтобы посмотреть на его дракона, поскольку никогда раньше не видела маленьких драконов. Эйгон её не интересовал. Принцесса даже попыталась прикоснуться к его малышу, полагая, что маленькие драконы не опасны. Однако её визг доказал обратное. Мидасу она тоже не понравилась, а то, что к нему тянули руки без его разрешения, разозлило малыша. Поэтому он от всей души укусил принцессу. Рейнира верещала так, словно ей отрезают руку. Визерис даже хотел перевести Мидаса в Драконье Логово, когда узнал, что его дочурку покусали. Но Эйгон не позволил этого. Когда Мидаса пытались забрать, он начинал кричать белугой, и даже его мать не могла успокоить его. Да и дракончик плевался огнём, не позволяя притронуться к себе. Так продолжалось несколько часов, пока драконоблюстители не сказали, что разлучать дракона и всадника — плохая идея. - Вы же не хотите, чтобы принц стал овощем, мой король? — спросил один из хранителей драконов. — А это вполне может произойти, если разорвать начавшуюся связь! Визерис скрипнул зубами, но согласился с доводами верных хранителей. Его сестра была недовольна, что читалось на её лице, но она не стала ничего говорить. Поэтому, если и приходила, то больше не пыталась протянуть свои руки туда, куда не следует. К счастью, она приходила ещё раз и перестала. Но её последний визит стал самым напряжённым... для него. Эта сучка, думая, что он безобидный младенец, сказала то, что разозлило его не на шутку: - Пусть эта хайтауэрская шлюха рожает полукровок сколько хочет, наследницей всё равно останусь я. А когда я стану королевой, эта шлюха отправится в Молчаливые Сестры, а тебя, брат, я отправлю на Стену. Только там ты перестанешь создавать мне проблем. О чём эта дура думала, говоря такое перед ребёнком, не понятно. Ведь кругом могут быть шпионы Десницы или того Лариса Стронга. Кстати, тоже неплохой персонаж, хотя у него есть подозрения, что скорее всего он приложил руку к отравлению оригинального персонажа, но это пока лишь подозрение. Он подумает об этом потом. Неужели принцесса не боялась, что её слова дойдут куда не надо? Или думала, что раз она принцесса, то за ней не следят? Ага, как же. Знати только дай повод нарыть на наследницу компромат. Ведь практически никто не хочет видеть её на троне. Пока всё держится на памяти о её матери и упрямстве отца. Значит, он должен сделать так, чтобы знать его уважала, а чернь любила. Что ж, это он может. Он человек из современного мира, который прошёл более опасную войну. Потому что нет никого опаснее людей. Он прекрасно усвоил этот урок. Раз Рейнира раскрыла перед ним свои "планы", то он тоже не станет медлить. Он никому не позволит угрожать его семье. А семьёй он уже считает Алисенту и всех детей, которые она родит. Он станет лучшим братом, каким не был оригинал. - Раз ты, сестрёнка, объявляешь мне войну, то я тоже не буду сидеть на месте. Давай посмотрим, кто чего стоит. Конечно, Рейнира ничего не поняла из детского лепета, но это и было ему нужно. Это первый и последний разговор по душам с сестрой. Больше она никогда не услышит от него правды. Но если не она наносила удары его матери, то остаётся только один подозреваемый... И эта мысль не укладывалась в голове. Ведь по канону Визерис был известен как добрый человек, который никогда не поднимал руку на своих близких. Его брат не в счёт. Иногда профилактический удар в печень ему только на пользу. Однако он судит по книгам и сериалу, а здесь речь идёт о реальной жизни. Конечно, многие моменты будут похожи, но то, что осталось за кадром, навсегда останется тайной. Читатели и зрители никогда не узнают, о чём на самом деле думал этот персонаж. Люди поверили в то, что им предоставили, и не стали углубляться в детали. Так неужели он прав в отношении своего отца? Ответ на этот вопрос он узнает совсем скоро. Это был обычный вечер, и его мать, как всегда, играла с ним. Она раскачивала изумрудное ожерелье перед его лицом и наблюдала за реакцией. Он хотел скептически посмотреть на неё, но, видя её улыбку, начал подыгрывать. Ради такой улыбки можно потерпеть. Но весёлый вечер закончился, когда в покои постучали. — Войдите, — крикнула мама, отвлекаясь от него. В покои вошёл юноша, судя по его одежде, стюард короля. - Ваша Милость, – с поклоном произнёс он. – Король желает видеть вас и принца. - Х... Хорошо, – произнесла она с явным напряжением в голосе. Однако юноша этого не заметил, в отличие от принца. Эйгон был в недоумении. Он не понимал, зачем король позвал его. Визерис Таргариен приходил к ним только однажды, когда он родился. В остальные дни он приглашал мать без него. Так зачем же сейчас? Лучше бы он не знал ответа на этот вопрос. Когда они пришли в королевские покои, их встретил радушный король. Он поцеловал жену в лоб и взял сына на руки. И хотя на первый взгляд всё было хорошо, что-то не давало Эйгону покоя. Почему-то ему хотелось как можно скорее слезть с отцовских рук. Он не знал, что именно было причиной его беспокойства. Возможно, это был запах лекарств и гнили, исходящий от короля, или то, что во время всего их пребывания мать была напряжена и не смотрела на мужа. Эйгон не мог точно сказать. Но одно он знал точно: его матери было не по себе здесь, и ему тоже. Он начал пытаться вырваться из рук отца, что вызвало у последнего недовольство. - Похоже, мой сын не хочет быть со мной, – мягким голосом сказал король. Да неужели? И как ты это понял? А теперь верни его матери, и всё будет в порядке. Однако Визерис поступил иначе. Он отнёс его в спальню и положил на кровать. - Ты... ошибаешься, Визерис... Просто Эйгон ещё слишком мал... – залепетала Алисента. И всё бы ничего, но Эйгону не понравился её тон. Как будто... она боится? — Алисента, — тихо произнес Визерис, не обращая внимания на ее слова, и медленно направился к ней. — Ты помнишь, что я говорил тебе в прошлый раз? — Я... — не успела она договорить, как в покоях раздался звук хлесткого удара. Эйгон узнал этот звук сразу. Это был звук удара. Проклятье, так это Визерис бьет Алисенту! — Ну почему ты постоянно разочаровываешь меня, жена? — спросил он таким ласковым голосом, что мальчику стало противно. — Я же говорил тебе, чтобы ты была послушной и во всем слушалась меня! — Визерис... — плакала она. — Я не понимаю твоей злости... Я ничего не сделала... — Вот именно, что ничего! — продолжал он спокойным голосом, снова ударив свою молодую жену. — Ты не воспитываешь моего сына как полагается. Ты не стараешься, чтобы он был похож на моего Бейлона. — Визерис, твоему сыну было всего несколько дней от роду... — попыталась донести до него логическую мысль Алисента, но только еще больше разозлила короля. Зарычав, он схватил ее за горло и, прижав к ближайшему столу, прошипел: — Еще раз напомнишь мне об этом, и очень об этом пожалеешь. Поняла? Алисента вцепилась в его руку. Ей было нечем дышать, но супруг как будто не замечал этого. Он только сильнее сжал ее горло и слегка встряхнул, отчего она ударилась бедрами об стол. — Я спрашиваю поняла? — теряя терпение, прорычал король. Униженная Алисента могла только кивнуть. А Визерис, довольный ее послушанием, впился в мягкие губы грубым поцелуем. Ей было противно, но она держалась. Ради своего сына, держалась. Когда он отпустил ее, она, не удержавшись на ногах, упала на колени и принялась судорожно кашлять, стараясь привести дыхание в норму. — А теперь скажи, что я хочу услышать, — потребовал он. Ненавижу, как же она ненавидит его! Но сейчас она совсем одна. Отец не хочет ее слушать, знать ее презирает, а рыцари преданы королю. Никто не заступится за нее. — Кхе... Я... прости меня, муж мой... За то что я не такая как королева Эймма... Мне никогда не сравниться с ней... Прости... О, ужас! Этот "добрый" король оказался настоящим тираном и садистом. Он не только избивает Алисенту, но и имеет наглость сравнивать её с женой, которую сам же и убил. Как низко! - Вот так, умница! – Эйгон не мог видеть, но почему-то не сомневался, что этот человек довольно улыбается. – Запомни, ты всегда должна быть послушной и делать то, что я скажу. А сейчас, думаю, мы давно не проводили время вместе. - Я... только попрошу, чтобы увели Эйгона... - Нет! Он останется! Что? Он собирается заниматься сексом со своей женой перед младенцем? Он совсем спятил? - Визерис... Ай... Вскоре Эйгон увидел, почему она закричала. Этот человек схватил его мать за волосы и, подведя к постели, швырнул её на неё. Алисента упала рядом с ним. Как же это низко! - Визерис, твой сын не должен этого видеть, – попыталась Алисента воззвать к совести короля, но он её не слушал. Он повалил её на спину и, задрав юбку, спустил свои спальные штаны. Без подготовки вошёл в неё. - Аааа... – Алисента не смогла сдержать крик, за что снова получила удар по лицу. - Ещё раз закричишь, и тебе будет очень больно, – прорычал Визерис и начал резко двигаться, чем заставил её поморщиться от боли, которую он не заметил. – А сейчас просто получай удовольствие. Ты ведь этого хотела, когда приходила ко мне. Вот и наслаждайся. Он увеличил темп, и Алисента едва успела прикусить нижнюю губу. Она отвернулась, чтобы не видеть ненавистного лица, но к несчастью встретилась взглядом с глазами сына, который смотрел на неё осмысленным взглядом. Он всё понимает? Не может быть... Однако когда Визерис вошёл слишком глубоко, она выкинула это из головы. Из глаз хлынули слёзы. Не этого она желала. Сейчас она хотела лишь одного — умереть и перестать чувствовать эту боль и унижение... Эйгон был переполнен гневом и ощущением собственной беспомощности. Он наблюдал, как на его глазах насилуют его мать, но не мог ничего сделать. «Ничего, — думал он про себя, — придёт время, и я отомщу. Я перепишу историю Таргариенов и сделаю всё возможное, чтобы моя кровь продолжила династию, а не этих любителей инцеста». С того дня прошло много времени, но Эйгон ни на минуту не оставлял свою мать. Куда бы она ни пошла, он криком требовал, чтобы его брали с собой. А когда научился ползать, первым делом направился к книжным полкам, которые стояли в покоях Алисенты. Алисента с трудом поспевала за энергичным малышом. Но когда он проявил интерес к книгам, она не могла сдержать искренней улыбки. Она брала любую книгу и, посадив сына на колени, читала ему вслух. Пурпурные глазки внимательно следили за строчками на бумаге, и казалось, что мальчик действительно понимает, о чём там написано. Алисента была счастлива видеть такой интерес к знаниям. Если её мальчик уже проявляет такие способности, то он точно вырастет гением. Ей нужно будет начать его образование с трёх лет. Алисента искренне любила своего сына и каждый день молилась Семерым, чтобы он не был похож на своего отца. Это было её самое заветное желание... Когда Эйгону исполнилось два года, Визерис устроил пир. В Вестеросе существует традиция не показывать детей, пока они не проживут первые два года своей жизни. Это считается возрастом, когда ребёнок официально считается перешагнувшим младенчество. К тому же в королевской семье снова радость: юная королева снова беременна.