strike a match (чиркнуть спичкой)

      Каю было холодно.       Раньше он никогда об этом не задумывался. Вообще-то, с тех пор как он себя помнил, холод всегда был для него не более чем понятием. Ему никогда не было холодно. Когда Ния жаловалась на это, он говорил ей, чтобы она надела побольше одежды и закалилась. Когда старейшины в деревне дрожали в зимние месяцы, он считал, что с этим сталкиваешься только тогда, когда твоё тело начинает разрушаться. Когда перед снегопадом у него перехватывало дыхание, это был единственный признак того, что урожай скоро погибнет.       Затем его жизнь была перевёрнута ради тренировок. Он жил в одном бараке с тремя другими мальчиками-подростками. В горькие снежные ночи он быстро понял, что никто не придумывал себе холода, так как его братья, похоже, страдали. Это он был другим. Он не чувствовал температуру так же, как все остальные. Он никогда не чувствовал и не будет чувствовать.       По крайней мере, он так думал. Но после того как он почувствовал, как из него выкачивают все искры огня в крови, по рукам побежали мурашки. Всё казалось неправильным. На мгновение ему показалось, что он умирает, когда руки затряслись, а холодный воздух показался слабым. Он уставился на свои дрожащие руки и стиснул зубы, чтобы не задохнуться.       — Ты замёрз, Кай, — с жалостью на лице объяснил Ллойд, когда Кай коротко предупредил его, что он, возможно, умирает. Потрясение Ллойда быстро сменилось грустью. — Тебе просто холодно.       Кай обхватил себя руками, как часто делали его друзья, когда у них появлялось затуманенное дыхание. Это немного помогало. Разве нормальные люди чувствуют себя так постоянно?       За то время, что потребовалось для возвращения их стихийных сил, они помогли друг другу справиться с разрушительными последствиями, о которых никто из них не подозревал. Джей, судя по всему, был ужасным механиком, потому что научился держать провода открытыми или чинить вещи, пока они были активированы, поскольку у него был иммунитет к электрическому току. Это открытие заставило его провести несколько дополнительных дней в медицинской палате.       Роботизированные системы Зейна были намного горячее, чем у обычного андроида, потому что у него не было встроенной системы охлаждения — его силы всегда действовали как естественное охлаждение. Большую часть времени ему приходилось находиться в режиме пониженного энергопотребления, что, по общему признанию, иногда приводило к тому, что Зейн становился просто уморительно психованным, хотя смотреть на это было грустно.       Коул был прыгучим, как никто другой. Из него всегда получался отличный разведчик, и всё потому, что он неосознанно чувствовал всё, что происходило вокруг него, когда он стоял на земле, в том числе и приближающиеся шаги. Теперь, когда он перестал неосознанно улавливать эти ощущения, он стал гораздо более плохим ниндзя. Кай слышал, как он издал не один, не два, а три очень громких крика удивления, когда люди случайно подкрадывались к нему.       Ллойд, похоже, был единственным, кто не страдал после потери своих способностей… по какой-то причине, кроме усталости, он был в полном порядке.       Джей постоянно пил кофе и не позволял себе работать над делами, если рядом не было Нии. Зейну запретили участвовать в любых его проектах и закрыли доступ в интернет, чтобы разгрузить систему, поэтому он часто скучал, что, вероятно, усиливало зацикленность. Он был подключён к сети и дремал по двенадцать часов в сутки. Они все скучали по нему. Коул попросил всех надеть для него колокольчик, чтобы сказать ему меньше добрых слов, но все отказались. Кроме того, его почти всё время можно было застать сидящим. Оказывается, когда он ступал, земля обтекала его ступню так, что у него никогда ничего не болело, и теперь достаточно было пройтись по двору, чтобы его ноги попросили передышки. Джей недолго смеялся над ним за то, что у него детские ноги.       Что касается Кая, то он уже неделю как был завернут в одеяла и мог остаться там навсегда. Ния позволяла ему прижиматься к ней, чтобы согреться, так часто, как он хотел, а он сидел перед обогревателем так часто, как только мог. Проклиная холодную погоду на улице, он не мог даже загорать.       Все они были расстроены. Может быть, больше всех Кай, потому что он никак не мог согреться. Он не чувствовал себя по-настоящему комфортно с тех пор, как у них отняли силы. Он ворочался и ворочался всю ночь, засыпая только прижавшись спиной к спине Нии, но и тогда он просыпался с замёрзшими пальцами рук и ног. Он стал спать в носках. Носки в постели! Что за урод он был?       Это было ужасно. Он не мог представить, что кому-то может быть холодно. Нормальные люди не должны были мёрзнуть так долго. Но Зейн сказал Каю, что температура его тела только что упала с обычных 46-ти градусов до нормальной температуры тела, что на десять градусов холоднее. Для нормального человека изменение температуры на пять градусов могло означать смерть, поэтому не было ничего удивительного в том, что тело Кая чувствовало себя некомфортно. Кая это не забавляло, в отличие от Зейна с его глупой ухмылкой.       Кай был готов попробовать что угодно, лишь бы не чувствовать себя на грани смерти каждый день. Однажды после обеда он, как обычно, зашаркал на кухню, завернувшись в два одеяла, хотя зубы так и норовили разболтаться под ними.       Он включил плиту и вздохнул, почувствовав негромкое облегчение от небольшого газового огня. Он поставил на огонь заварочный чайник сенсея, проверив, полон ли он воды.       Он никогда не любил чай, как и кофе. На вкус это были листья в воде и горькие зерна. Джей объяснял ему в прошлом, что большая часть пользы от чая в том, что он горячий. А так как теплоустойчивость Кая была очень высокой (а может, и бесконечной, ведь он не помнил, чтобы жара его когда-либо беспокоила), то и вкус у кофе всегда был такой же, как у комнатной температуры.       То же самое происходило и с едой. Отсутствие стихийных способностей дало ему возможность по-новому ощутить вкус стряпни Зейна и вообще почувствовать тягу к тёплой пище. Неудивительно, что ему всегда нравилось так много специй — они помогали ему имитировать тепло там, где температура не справлялась.       Он мог бы попробовать и горячие напитки, тем более что холод, навалившийся на его кости, уже подходил к концу.       Он придвинул к себе кружку. Затем он уставился на чайник, желая, чтобы он быстрее закипел. Он продолжал стоять на месте. Наверное, он не сдвинется с места, пока не начнет шипеть. Он обнаружил, что холод меньше кусает, если просто стоять на месте.       Снаружи кухни послышались голоса. Он злобно зыркнул на себя и поплотнее натянул одеяла на лицо, закрытое капюшоном. Особенно потому, что один из этих голосов принадлежал Джею, и как бы Кай ни любил своего брата, его постоянная болтовня всю неделю раздражала Кая. Коул, Зейн и даже мастер Ву вели себя ещё тише, чем обычно, а Кай не был готов заполнять тишину, поэтому голос Джея стал ещё громче. Компенсация за все их тихие страдания, подумал он. Кай не был его поклонником.       Честно говоря, и Ния на этой неделе была не лучше. Она никогда не любила тишину.       Кай услышал, как за его спиной открылась дверь. Он также услышал, как она быстро закрылась, после чего раздался громкий шепот: «Ух, ох. Никакого обеда для нас. Этот ворчливый ходячий ковёр там».       Он услышал, как сестра вздохнула в ответ.       Кай крепче обнял свои одеяла и рявкнул: «Я тебя слышу!»       Дверь снова открылась, и он не стал оборачиваться: если это был Джей, испытывающий терпение Кая после того, как тот оказался засранцем, то он получит по ушам.       Это был не Джей. Он не был бы настолько смелым, чтобы подойти и остановиться рядом с Каем, когда тот в плохом настроении.       — … Ты готовишь чай? — Ния      подтолкнула его одеяло, которое он едва ощущал в своем коконе.       Кай оглянулся, чтобы бросить на неё взгляд, а потом хмыкнул.       — Может быть.       — А на двоих хватит? — спросила она, улыбаясь. Это была её настоящая улыбка, мягкая, едва приподнимающая уголок губ, но она значила больше, чем любая вспышка зубов.       Увидев её настоящую улыбку, он слегка передёрнул плечами, упёршись подбородком в одеяло, которым было укутано его лицо. Виноват. Он знал, что в последнюю неделю был немного болезненным. Каю не нравилось чувствовать себя беспомощным, и особенно ему не нравилось быть таким несчастным. Он не принимал сознательного решения сделать это проблемой каждого, но… что ж, наверное, так оно и было. И все они по-своему.       Он вздохнул.       — Да, конечно. Он будет?       — Может быть? — с надеждой произнесла Ния, наклонив голову.       Кай хмыкнул в знак согласия. Он оглянулся. Джей встал с места, где прятался за столом, с драматическим вздохом облегчения. Он тут же застыл, когда Кай бросил на него пристальный взгляд.       — Не откусывай мне голову, ладно? — попросил Джей, показав ему большой палец вверх. Он воспринял ворчание Кая как положительный ответ и тут же направился к шкафам, открывая их, чтобы осмотреть оставшуюся еду. — Здесь только еда, чтобы я мог продолжать жить, а потом я оставлю тебя в твоей задумчивости».       — Я тебя задушу, — пригрозил Кай из своего кокона.       Джей приостановился и посмотрел на него, явно пытаясь сдержать выражение лица.       — … Не пойми меня неправильно, но мне кажется, что сейчас мне угрожает плюшевый медведь. Ты выглядишь таким милым во всём этом.       Кай медленно повернулся, чтобы Джей смог увидеть его налитый кровью взгляд. Джей тут же застыл с виноватой улыбкой на лице. Он медленно достал упаковку печенья и с той же скоростью отступил назад. Ния прижалась к Каю с другой стороны, покачивая головой.       — Ладно, ладно, извини, — согласился Джей, уходя, сжимая в руках свой приз. — Просто пытался разрядить обстановку…       Он выскользнул из комнаты, уже разрывая печенье. Он сдался довольно быстро, и голос его был не таким уж громким, как на самом деле. Отсутствие способностей доводило его до изнеможения, несмотря на то что он пытался компенсировать это принуждением к разговору. Кай, конечно, был раздражён, но он чувствовал себя виноватым. Не только ему было плохо. Все они сейчас чувствовали себя дерьмово.       Ния прислонилась к кокону Кая. От неё смутно пахло моторным маслом, что было неудивительно. Должно быть, они работали в гараже под монастырём.       Кай не мог себе представить, что сейчас туда ступит нога человека. Отопительная система была разбита, как он обнаружил несколько дней назад, когда замёрз на нижней ступеньке, чтобы достать две порции на ужин. Джей в данный момент проводил много времени, наблюдая за тем, как Ния выполняет всю работу с ограничениями по изобретательству. Кай старался не думать о том, чем ещё они могут заниматься, находясь там наедине.       Он сдвинулся с места, внезапно снова раздражаясь, но не стал об этом говорить.       — Мы собираемся посмотреть кино с Зейном и Ллойдом, если ты хочешь присоединиться к нам, — мягко предложила его сестра. Была середина дня, и тренировки начнутся позже, но что-то в этом моменте навевало сон. — Думаю, Зейну не помешает побыть с людьми. В последнее время с ним довольно тепло сидеть рядом.       Кай фыркнул.       — Конечно. Коул?       — Я его выслежу, — пожала плечами Ния. — Кому-то снова придется сидеть на земле. Нам действительно нужно купить второй диван.       — Ты же знаешь, сенсей считает, что у нас его вообще не должно быть. Зачем сидеть, если можно тренироваться?       — Знаю, — хмыкнула Ния, качая головой у него на плече. — Он ведёт себя так, будто ему не нужно всё время сидеть из-за своих стариковских костей.       Кай хмыкнул от удовольствия. Кости старика. Если бы сенсей Ву услышал, как они говорят такое дерьмо, они бы бегали круги и две недели обходились без видеоигр. Может, если бы сенсей просто послушал их и сходил к мануальному терапевту, то, ради Первого Мастера, его спина не болела бы каждый раз, когда он вставал.       Ния похлопала Кая по спине, прежде чем отправиться уточнять планы на киносеанс или, может быть, уже найти Коула. Кай тут же почувствовал, как холодок пробирается в его надёжные одеяла, когда её тёплое присутствие отпустило его. Он сгорбил плечи, и улыбка исчезла с его лица, превратившись в прищуренное выражение. Он крепче сжал руки в кулаки.       Через несколько минут чайник зашипел. Кай потянулся, чтобы выключить плиту, осторожно убирая одеяла подальше от открытого пламени. Может быть, он и привык к невосприимчивости к огню, но это означало, что он был очень внимателен ко всему, что воспламенялось вокруг. Он был осторожен с огнем, хотите верьте, хотите нет. В конце концов, он не любил ходить без рубашки, потому что слишком отвлекался, когда пользовался своей силой.       Полагал, что ещё какое-то время ему не придется об этом беспокоиться. Эта мысль не вызвала у него чувства благодарности.       Он разлил чай по трем кружкам, ничуть не расстроившись, когда кружка Джея оказалась наполненной лишь наполовину, да ещё и с остатками листьев на дне. Тогда он почувствовал себя мелким придурком. Он перелил немного своего чая в кружку Джея.       Он откинул одеяло, чтобы можно было правильно использовать руки. Он взял свою кружку.       Оказалось, что от кипятка кружка нагревается довольно быстро. Он привык к теплу, к жаре, это было всё, чего он сейчас хотел.       Но когда он схватил свою кружку за керамический корпус, боль пронзила его пальцы. Он удивленно зашипел, когда тело естественным образом заставило его разжать хватку и отпустить эту боль.       Он не успел подумать: «Что это было?», потому что кружка с кипящим, ещё не остывшим чаем опустилась прямо на его второе предплечье.       Кай вскрикнул.       Он отпрянул назад, пытаясь вытереть руку, чтобы избавиться от ужасного, сводящего с ума нервы, колющего иглами жжения, подобного которому он никогда не испытывал. Его крик был вызван не только болью, но и шоком.       Он хрюкнул, крепко схватившись за больную руку, одеяла свалились на стойку у него за спиной. Сдавливание места, на которое попал кипящий чай, мало помогало унять боль. Казалось, что с каждой миллисекундой становится только хуже. Он крепко стиснул зубы.       Его кожа мгновенно окрасилась в красный цвет.       Дверь кухни за его спиной распахнулась. Джей широко раскрыл глаза, но его нунчаки были наготове, и он мгновенно приготовился защищать Кая. Неужели он так и носил с собой нунчаки? Мимо Джея проскочила Ния с кинжалом в руке и такими же безумными глазами.       — Кай?!       Кай выругался под нос, прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы не застонать от этой ужасной, нескончаемой жгучей боли. Ему захотелось съёжиться и умереть. Почему так больно?       — Я в порядке, я в порядке, просто, чёрт возьми, я просто идиот, чёрт! Он слегка выгнулся, надеясь избежать позора, как будто они не заметят, что произошло.       Ния тут же оказалась рядом с ним и схватила его за руку, пытаясь понять, в чём дело. Кай обиженно зашипел, пытаясь вырваться, ему не нужна была младшая сестра, заботящаяся о его глупой, тупой ошибке, но она толкнула его плечом, словно говоря: мне плевать, чего ты хочешь, тупица.       — Джей, включи холодную воду, — потребовала Ния, быстрым жестом указывая на раковину.       Джей не стал дразнить Кая даже после того, как они вдвоём посмотрели на разбитую керамику на полу и две дымящиеся кружки. Он перегнулся через стойку и быстро включил воду.       Кай снова зашипел сквозь стиснутые зубы, когда Ния сунула его предплечье под холодную воду. На долю секунды стало жутко больно, но потом холод просочился внутрь, и ощущение стало менее ослепительным.       Он слегка облокотился на стойку, опираясь на другую руку. Всю руку покалывало, словно жжение распространялось по венам, и, конечно, не в том тёплом, успокаивающем смысле, который всегда сопутствовал адреналину. Он никогда раньше не чувствовал такой боли. Это было… по-другому.       Джею, похоже, нечего было сказать. Кай избегал их взглядов. Ния выключила воду, и как только вода перестала течь по его коже, сильное жжение вернулось. Кай резко выдохнул от раздражения, заметив, что его пальцы сильно дрожат. Он не мог заставить их остановиться, а по руке ползли иголки и булавки.       — Вот, — сказала Ния, смачивая одно из запасных полотенец холодной водой. Она обернула его вокруг руки. Он снова вздрогнул: вначале его охватила острая боль, но когда она улеглась, ощущение стало немного менее ужасным. Всё ещё ужасно, но… меньше. — Чувствуешь себя лучше?       — Да, — тихо ответил Кай, взявшись за локоть, чтобы держать руку ровно. Чем меньше движений, тем меньше он замечал боль. Как и холод, который всё ещё вился по всему телу. — Спасибо. Прости. Я… я не подумал.       — У нас есть мазь, всё в порядке. Иногда я ранюсь в гараже, работая с двигателем, и это помогает.       Кай нахмурил брови, а затем поморщился, когда волна боли заставила его руку словно запульсировать. Он впился тупыми ногтями в кожу локтя, как будто это могло помочь.       Дверь хлопнула во второй раз, на этот раз с силой ударившись о противоположную стену. Впервые за сегодняшний день Кай увидел Коула, и тот выглядел примерно так же, как Джей и Ния мгновение назад, с косой, заполняющей всю дверную раму.       — Ребята, вы в порядке? — потребовал Коул, быстро оглядываясь по сторонам. — Я слышал крик!       — Да, мы в порядке, — утешил его Джей, похлопав по плечу, чтобы успокоить растерянного товарища по команде. — Кай просто обжёгся.       Вот оно. Кто-то произнёс это вслух.       Кай обжёг себя.       Он сам себя обжёг. Мастер огня, который в детстве играл с углями в мастерской своего отца, который начал работать в кузнице в десять лет, который только неделю назад узнал, что такое холод, который прошёл сквозь пламя и нашёл утешение в том же тепле, что и поверхность солнца, — он обжёгся чаем.       А остальная его часть всё ещё была чертовски холодной. По неповрежденной руке побежали мурашки, и он уже подавлял зябкую дрожь, обнажив под майкой голые плечи.       — Болит просто пипец, — пожаловался Кай, покрепче сжимая пальцы, чтобы сосредоточиться на этом, а не на боли и холоде. — А я все еще мёрзну! Я что, в аду?       Нет, на самом деле он предпочёл бы ад! По крайней мере, в аду должно было быть тепло! Хотя если бы ад был чем-то вроде персонифицированной вещи, то это точно был бы ад.       — Я имею в виду, — Джей почесал шею. — Теперь ты знаешь, что чувствуют твои враги, так что вот так.       Кай сверкнул на него глазами. Коул хлопнул Джея по плечу: «Чувак».       — Извини, — сморщился Джей. — Я… просто пойду возьму ту мазь».       Ния сделала шаг, и под её тапочкой раздался хруст. Кай пробормотал ещё одно ругательство, когда от его шага посыпались осколки керамики. Хорошо, что сенсей всегда настаивал на том, чтобы они носили домашние тапочки, чтобы их «грязные подростковые ноги» не попадали на пол.       — Я сам, — быстро сказал Коул, с благоговением положив свою большую косу на прилавок и направившись в кладовку, где лежала метла.       — Нет, это сделаю я, — сказал Кай, отпихивая руку Нии и переступая через большой осколок кружки. Это была и его любимая кружка, хотя обычно он пил из неё простую воду. — Ничего страшного, я справлюсь.       — Нет, я думаю, ты уже разбил достаточно посуды, — сказал Коул, явно шутя, но Кай всё равно на него нахмурился. Коул быстро пошел на попятную, вытаскивая метлу. — Шучу, шучу. Ничего страшного, серьёзно. Ты уже целую минуту находишься вне одеял, чувак, такими темпами ты замёрзнешь до смерти.       Кай был не в настроении подтрунивать над собой, но он бы соврал, если бы сказал, что их непринуждённость позволила ему почувствовать себя немного более снисходительным и к самому себе. Это не было большой проблемой. Ничего особенного. Он просто обжёгся и уронил кружку с чаем сенсея. Если что, у него будут неприятности только из-за потери чайных листьев. Нормальные люди регулярно обжигаются горячей едой и сковородками, верно? Теперь он был таким же… как они. Нормальным. Не особенным.       Никто из них не был таким, не только он. Дело было не в нём. Ничего особенного!       Он проглотил свою гордость и кивнул, потому что Коул был прав, и его снова охватила дрожь. Сердцебиение стало громко стучать в ушах. Это было что-то новенькое. Может, это тоже от холода?       Он отогнал эту мысль. Его волнение лишь опустилось на дно.       — Спасибо, — сказал он пересохшим ртом. Коул натянуто улыбнулся.       Ния подхватила его одеяла и снова накинула их ему на плечи.       — Пойдём, выберем что-нибудь посмотреть, пока Зейн снова не нашёл грустный фильм про собак.       Каю никогда не нравилось, когда о нём заботились, особенно его младшая сестра, но на этот раз он смирил свою гордость. Потому что, как бы это ни заставляло его чувствовать себя слабым, забота о нём также заставляла его чувствовать себя любимым.       В гостиной Зейн держал в руках пульт и уже плакал силиконовыми слезами, глядя на телевизор, где показывали грустный фильм про собак. Ллойд пытался его утешить, но, похоже, не знал, как справиться с икающим ниндроидом. Ния выхватила у него пульт и сменила экран, сразу же избавив Зейна от приступа плача.       — О, привет, друг, — Зейн моргнул, когда Кай сел рядом с ним, словно не замечая Кая и его кокона, когда тот вошёл в комнату.       — Привет, Зейн, — вздохнул Кай. Рука снова начала гореть, покалывания вернулись, так как ткань слишком быстро стала комнатной температуры.       Он поморщился, но прижал свою руку к жёсткому боку Зейна. К счастью, Ния оказалась права, и ему было очень тепло. Если бы Кай был кем-то другим, было бы забавно, что они поменялись состояниями, но, к сожалению, он был Каем.       Джей вернулся, пыхтя и отдуваясь, с мазью, как будто пробежал весь путь до гаража и обратно. Кай должен был простить его за то, что он так торопился. Ния заставила Кая высунуть руку.       — Что случилось? — Ллойд склонился над плечом Нии, обеспокоенный.       — Ожог. Все в порядке, — коротко ответил Кай. Он поморщился, когда на кожу попала холодная мазь.       Зейн рассмеялся, глядя на Кая.       — Это очень смешно. Мы оба страдаем от жары!       Смех Зейна перешёл в тихое хихиканье. Кай закатил глаза. Джей прокручивал фильмы. К ним присоединился Коул, который принёс две охлаждённые кружки и осторожно протянул одну Каю, даже когда Кай вздрогнул.       Мазь помогла. Но больше всего ему помогло то, что вся семья сгрудилась на диване — на этот раз никто не сидел на полу, Джей просто облокотился на Коула и Нию, а Ллойд сидел на спинке дивана, положив ногу на плечо Кая. Фильм был какой-то глупый и смешной, что заставляло Зейна сходить с ума от хохота каждый раз, когда они делали что-нибудь тупое, что было более уморительным, чем любая шутка по телевизору.       И чай помогал. Конечно, после того, как Кай некоторое время навязчиво дул на него.