В снежных объятиях

— Чëрт возьми, я ведь знал, что участвовать в новогоднем спектакле — плохая идея! — прошипел парень, в объявленную переменку уходя в закулисье и снимая с себя махровый красный плащ. — Брось, у тебя ведь главная роль! — подходит к другу парень в голубом. — Ага, и на том спасибо, а то был бы каким-нибудь уродливым Гринчем! — фыркнул Рэки, махнув пару раз на себя рукой — в костюме он успел запариться. — Гринч неплохой персонаж, просто немного странный, — хихикнул Хасегава, сев на стул рядом с одноклассником. — Пф, у тебя не лучше роль, — закатил глаза Рэки — его друг был явно оптимистично настроен и весьма разговорчив перед праздником, что было непривычно. — Почему? Я внук Сегацу-сана. — Если бы, вообще-то твой образ сейчас говорит о женском поле, значит ты — его внучка, — хмыкнул кареглазый. — А есть ли разница? — выгнул бровь голубоволосый. — Формально — нет, только внешне. И вообще непонятно, почему в этот раз они решили придумать внука или внучку первому Деду Морозу. Могли бы просто сделать тебя Одзи-саном и всё. Наверняка нахватались этого у Россиян, — закатил глаза Кян. Он вообще не понимал всех этих усложнений в подготовке к обычному школьному спектаклю, который смотреть-то будут без особого интереса и то, лишь родители участвующих школьников и учителя. — И всё же, японский такой сложный, — вздохнул Ланга, прикрыв глаза. — Не переживай, через 5 лет проживания здесь будешь лепетать покруче нашего, — рассмеялся Рэки, похлопав по плечу парня, — эх, была б возможность — вообще бы не участвовал в этом цирке. Так нет, директор даже заявился в наш класс и объявил, что все мы участвуем в сценке! Такой бред! Не люблю я это излишнее внимание к себе, ещё и с главной ролью, — обречëнно вздохнув, Кян облокачивается на свои руки, что сложил на коленях. — Перестань так рассуждать. Подумаешь, полчаса позора, никто не вспомнит об этом на следующий день! — попытался приободрить друга голубоглазый. — Тебе легко говорить: покрутился под песни с ребятами по кругу и всё, даже если затупишь — подумают, что так надо, это же веселье. А мне столько слов придумали, хотя появляюсь несколько раз за всё время! У меня же память дырявая! — постучал по лбу рукой красноволосый. — Ты имел в виду голова?.. — недопонял снова парень, переспросив. — Да без разницы вообще! — простонал красноволосый, теперь откидываясь на спинку стула. — Ребята, мы продолжаем? Без Вас не начнём! — доносится голос учителя со стороны зрительских рядов. — Пойдём, я тебе помогу подготовиться, — улыбнувшись, Ланга накинул вновь мантию Деда Мороза на плечи Кяна. — Но ведь выступление уже сегодня… — посмотрел печально на одноклассника кареглазый. — Ещё есть время, — канадец вытянул руку и ждал, когда парень примет еë. — Ну, ладно уж, пошли, она ведь не отстанет, — вздохнув и сжав кисть друга в руке, он вяло потащился за парнем на сцену. Изменëнная локация являла собой снежный лес, откуда должен был стартовать Дед Мороз с подарками. Художники постарались и чётко передали атмосферу, изобразив множество ëлок и елей, покрытых пушком мягкого, но даже на взгляд ясно, что ледяного снега, а вокруг были не малые сугробы. Когда Рэки впервые увидел итог стараний художников, он неосознанно продрогнул, потому что только при одном взгляде правда появлялось ощущение, что ты в горах среди обители лютого мороза, несвойственного для Японии. Он ещё тогда также цокнул языком и проворчал что-то типа: «опять нахватались у Евразийцев зимней тематики, жилось ведь раньше спокойно и тепло». Рэки остался ждать команды за шторкой, а в центр сцены вышел Ланга и девушка, переодетая в снеговика. Когда они отчитали свою сцену, заговорил рассказчик. — Сейчас «Снегурочка» позовёт Дедушку. Но для этого Вам, зрители, нужно помочь «Снегурочке» переместиться домой. Для этого нужно трижды хлопнуть в ладоши и прокричать: «Раз-два-три, к Дедушке Морозу ты скорей лети!», — объявил голос автора из-за кулис. И все свободные персонажи начали кричать сказанные слова — это и было ключевым знаком для появления Рэки. Но получилось эффектнее некуда: окна в актовом зале вдруг распахнулись, ветер и неожиданный снег с метелью ворвались в помещение и одарили каждого присутствующего морозным холодом. Рэки, как и репетировалось ранее, кружась вокруг своей оси так, что чуть по-настоящему голова не закружилась, вышел из-за кулис, а когда остановился, стукнул посохом о пол. — Хо-хо-хо, а вот и я! — только и успел воскликнуть он свою речь, пока расфокусированный взгляд и вестибулярный аппарат привыкали к окружению. — Рэки! — а затем кареглазый услышал взволнованный крик своего друга. — Ланга?.. — растерянно ответил Кян, наконец оглядевшись, но толком не видел ничего, будто на сцену выпустили чрезмерное количество искусственного дыма и настежь раскрыли форточки, — вот это спецэффекты, даже лютый дубак получился… — вздрогнул парень, запахнув костюм и получше укутавшись в мантию. — Рэки, я здесь! — кричал вновь Хасегава и Рэки только сейчас почувствовал что-то неладное. «Почему голос Ланги звучит отдалённо? Он же был на сцене в метрах не больше пяти от меня!» — задумался кареглазый, зашагав навстречу голосу. Они окликали друг друга несколько минут, пока наконец не оказались рядом, крепко обхватившись за плечи. — Что за чертовщина? Сцена бы давно кончилась, почему мы так долго шли и не видели друг друга? И эти эффекты… Ланга, здесь точно что-то произошло?! — сжав одежды на парне, взволнованно кричал Рэки, так как шум ветра приглушал слух. — Да, что-то не так, мы будто оказались где-то на севере, в помещении не могла начаться такая вьюга, ещё и в Японии, — кричал в ответ Хасегава, прижав к себе ближе друга, который не на шутку перепугался. — Ланга, что нам делать? Я не хочу умирать! — проскулил красноволосый, достаточно громко стуча зубами, чтобы это услышал и заволновался голубоглазый, Оглядевшись, Ланга едва смог что-либо разглядеть, вокруг была настоящая метель. На мгновение ему показалось, что они оказались в Канаде у подножия горнолыжного склона. «Как мы вообще смогли переместиться куда-то? Неужто и правда волшебство?..» — не понимал кареглазый, прижимаясь к другу насколько мог. Голубоволосый знал, что Рэки всю жизнь прожил в тёплой стране и никогда собственной кожей не ощущал мороза, а сейчас выла лютая вьюга. Ланга же спокойно переносил перепады минусовой температуры и благодаря жизни в Канаде привык к холоду, не дрогнув ни разу. Сейчас была обратная ситуация — он вспомнил, как он заработал перегрев, когда с не привычки долго пробыл на солнце, и как после его остужали ребята. Поэтому сейчас для него было важным согреть хоть как-то Кяна. Не хватало ещё, чтобы он окоченел до смерти, в прямом смысле слова. — Рэки, нужно немного пройти, сможешь? — наконец произнëс Хасегава, увидев рядом небольшой холмик со стоящим деревом, что послужило бы небольшой стеной от ветра, не стоять же им в центре бури. — Д-да, д-дав-вай… — вымолвил продрогнувший Кян, ступая вместе с Лангой до их жалкого укрытия. Благодаря удачному природному рельефу, боковая сторона холмика немного создавала стенку от снега и ветра. Усадив Рэки, Ланга снял с себя махровую часть костюма, оставшись лишь в привычной водолазке и джинсах, а затем набросил одежду сверху на одноклассника, надеясь, что это не даст ему замёрзнуть сильнее. — Л-ланг-га, что т-ты д-делаеш-шь? Ты зам-мëрзнеш-шь! — постучав зубами и ошарашенно вытаращив глаза, пробубнил красноволосый. — Не замëрзну, я привыкший к таким погодным условиям, — спокойно сказал Хасегава и поплотнее замотал Рэки в оба костюма, — долго здесь сидеть опасно, — обхватив руки друга в замке своих, голубоволосый подул на них, пытаясь согреть трясущиеся ладони, что уже были итак как ледышки, — мне нужно осмотреться, — а затем собирался встать, как вдруг еле движущимися руками его схватил за кофту кареглазый. — Нет, не уходи! Мне страшно! — взвизгнул он, сжимая бледными костяшками тонкую руку парня. И Ланга верил. Нет, он это видел! Рэки было по-настоящему страшно, он впервые видел такие напуганные сузившиеся до трясучки глаза. И это было не только из-за холода. — Но я должен… — Хасегава опешил, замерев — если он не предпримет что-нибудь, то рано или поздно сгинут они здесь оба. — Ланга, пожалуйста, не оставляй меня здесь одного! — запросил слëзно друга красноволосый. — Хорошо-хорошо, только не плачь, иначе замёрзнешь сильнее! — и Ланга сел рядом, пытаясь приобнять парня так, чтобы своей спиной скрыть от ветра. Ланга прикрыл глаза и вздохнул, пытаясь сам же успокоиться. Для него видеть, как жутко трясëт Кяна — страшнее, чем вот так просто взять и оказаться не пойми где и почему. Когда Хасегава открыл глаза, ему пришлось напрячься и сфокусировать взгляд, ведь в одном белом цвете, да ещё и в бушующую метель, толком ничего невозможно разглядеть. Он искал хоть что-нибудь, что могло помочь им схорониться и переждать снегопад. И его глаза не подвели. Уж удачно ли так сложилось — думать было некогда, но голубые глаза впились в дальний силуэт какого-то строения, где из-за сосен торчала печная труба. Значит там была хижина! — Рэки? Рэки, ты как? — Ланга слегка качнул за плечо друга. — Х-холодн-но… — совсем тихо просипел Кян, стерев капли с носа рукой и Ланга был рад, что кареглазый ещё был в сознании. — Я что-то вижу вон там! — и указал пальцем куда-то прямо, а куда именно — Рэки с трудом мог разглядеть, — нам нужно добраться туда. Ты сможешь пройти хотя бы немного? — держа за плечи друга и рассматривая его с целью оценки состояния, всё равно спрашивает голубоглазый. — Я… Мог-гу поп-проб-бовать… — говорит неуверенно Рэки, всё также стуча зубами. Глядя на это, у Ланги сердце кровью обливается. Он должен, нет, обязан спасти их из этой передряги! Они не медлят и встают. Хасегава берёт руку друга и перекидывает через своё плечо и шею, крепко поддерживая за талию — так двигаться будет удобнее. Начинают движение достаточно шустро, несмотря на то, что кругом вырастали на их глазах сугробы практически по колено, ветер противно дул в лицо, а падающий снег перекрывал обозрев. Но глаза Ланги уже привыкли, он с лёгкостью мог ориентироваться по такой непогоде. «За что нам такое испытание подкинула матушка природа?» — задавался он этим вопросом по пути. Уже в метрах 30, когда уже чётче виднелась хижина, казавшаяся заброшенной, силы начали покидать Рэки и он буквально повис на шее Ланги. Тогда голубоглазый перепугался ни на шутку ещё больше. Несмотря на сугробы, он зарядился адреналином, выброшенным в кровь, и помчался к цели, теперь неся на руках Кяна. Чтобы распахнуть хлипкую деревянную дверь, Хасегаве пришлось приложить немало усилий, ведь её замело снегом. Спустя несколько минут, хвала Богам, они наконец-то оказались внутри! На трясущихся ногах и с не менее дрожащими руками, голубоглазый дошагал до диванчика и опустил на него Рэки, предварительно сняв с него верхнюю меховую и насквозь промокшую мантию. Нет, Ланга не замёрз, он просто устал. Да, он не был слабым, его дух был закален такими же суровыми условиями, но и силачом он не был, поэтому вымотался, пока пробирался через сугробы, да ещё и с дополнительным человеческим весом на руках. Он спешил настигнуть данное логово, поэтому не заметил когда, но Кян, кажется, уснул. Именно уснул! Ланга не давал себе бросить и мысли, что тот мог «опасно» отключиться. «Просто наверняка склонило в сон из-за слабости и холода! Не в кому же он впал, так ведь?..» — пока он слушал дыхание и сердцебиение парня, близко склонившись, также дал возможность своим конечностям отдохнуть и восстановить кровообращение. А когда его нутро подсказало определить температуру одноклассника, коснувшись лба губами, то вовсе подскочил: — Но живой ведь! — всё же с каким-то облегчением выдохнул Хасегава, но знал, что медлить категорически нельзя сейчас, ни в коем случае, — нужно зажечь камин, — схватив у двери топор, тот пулей вылетает обратно на улицу за дровами. Адреналин шквалом заставлял тело работать и уже через минуты 3 он вернулся с нарубленными ветками. Он находит возле камина худенькую стопку с уже готовой древесиной и бросает её всю в камин, перемешивая с только что свежими нарубленными, надеясь, что это всё прогорит подольше. Благодаря походам с отцом ещё с детства, он ловко пользуется огнивом и зажигает камин. Когда огонь достаточно разгорается, голубоглазый двигает диван как можно ближе к нему, чтобы языки пламени согрели Рэки получше. Ведь одному Богу известно, когда прогреется дом — он был также холоден, но радовало, что ветер не дул и снега не было. Хасегава вспоминает все знакомые ему молитвы, чтобы с Рэки ничего страшного не случилось и он поскорее очнулся. И ему кажется, что это по истине работает — Кян приходит в себя спустя некоторое время. — Ланга?.. — очень слабо, практически шевеля губами, произносит он. — Да, Рэки? Я здесь, — откликается тут же голубоглазый, сжимая чуть отогретые руки парня в своих. — Ммм, ты тёплый… — кареглазый едва может пошевелиться и повернуть голову, чтобы увидеть сидящего на коленях перед диваном Лангу. — Нет, я вовсе не тёплый. Ты просто продрог, тебя знобит от холода, поэтому моя температура кажется тебе теплее, — судорожно и в то же время облегчëнно вздыхает Ланга. — Хах… А ты по истине… Snow, — с паузами говорит Рэки, всё же находя силы обернуться на друга, — буквально снежный парень, — и улыбается натянуто, явно не чувствуя тела из-за оледенения. — Рэки, что ты говоришь в такой момент? Прекрати! — хмурится Хасегава, глядя в глаза одноклассника. — Ну, а что? Это ведь правда, ха-ха! — хрипло смеётся красноволосый. Ланга беспокоится за него, а он шутит? Но голубоволосый ещё стойко держится, изображая скалу — эта тонкая фраза заставляет его смутиться буквально на секунду. «Это что, был флирт? Или просто игра слов?.. Нет, Рэки сейчас просто плохо, вот и сказал чепуху!» — улетел в раздумья Хасегава, что заметил по напряжëнному его лицу и Кян. — Ланга, о чëм думаешь? Ты такой серьёзный… — очень тихо, практически шепчет Рэки. — Мгм, да, думаю! О том, как нам выбраться отсюда… Это же серьёзная проблема! — нервно переводит тему Ланга, садясь на свободную часть дивана, возле ног красноволосого. — Да, так странно всё это… — вздыхает Кян, прикрыв на мгновение глаза, — тебе правда не холодно? Ты совсем раздет, — оглядывает голубоглазого он. — Нет, правда, мне комфортно. Главное, чтобы с тобой ничего ужасного не случилось, — смотрит на Рэки Ланга. — Да что со мной будет? Живой ведь! — Кян издаёт смешок в своей манере, но затем пару раз кашляет, а следом и чихает, — вот чëрт, только не это… — провыл кареглазый, головой неприятно ударившись о диван, — я что, заболел? Я же редко болею! — продолжал скулить парень, запустив руки в волосы. — Это нормальная реакция организма, ты никогда не бывал в подобных условиях и иммунитет слаб к таким холодам, — Ланга берёт за руку красноволосого и гладит по ладони, — не волнуйся, я позабочусь о тебе, — и улыбается. Рэки готов поклясться, он редко видел такую его улыбку! Хасегава сейчас был действительно искренен. — Эм… С-спасибо что ли… — сглатывает неловко Рэки, отведя взгляд в сторону камина и подтянув свою руку к груди, выхватившись из хватки друга. — Как ты себя чувствуешь? Отогрелся немного? — Да, да, уже получше… — кивает рассеянно кареглазый, не глядя на парня. — Что ж, поживиться здесь нечем, так что предлагаю вздремнуть, — хлопает себя по коленкам Ланга, вставая с дивана. — И где ты будешь спать? — чуть приподнявшись на локте, красноволосый оборачивается на отошедшего Хасегаву. — Сейчас что-нибудь придумаю… — неоднозначно бросает голубоволосый. — Но ведь этот диван наверняка раскладной… — произносит Кян. — Возможно, — отвечает Ланга, ничего не подозревая, просто осматривая хижину на наличие хотя бы чего-то мягкого, чтобы лечь спать. — И неизвестно, сколько будет выть метель… — урывками говорит Кян, будто что-то не договаривая, не решаясь сказать всё сразу. — Точно. Надеюсь она вскоре кончится, без еды мы долго не протянем, — вторит другу голубоглазый, роясь в кладовой. «Вот уж точно тугодум…» — проносится в голове Рэки и он закатывает глаза, но совсем беззлобно. — Я имею в виду, что мы можем разместиться вдвоём здесь, — и рукой машет в свою сторону, прихлопнув по дивану, а до Хасегавы наконец-то доходит его посыл. — А. Так ты предлагаешь спать вместе? — и откровенно озвучивает догадку, глянув на друга. Ланга в данный момент не видит в этом «чего-то такого», он всего лишь заботится о самочувствии друга, а вот Кян донельзя смущается от перефразы одноклассника. И его щëки кажутся даже при плохом освещении неестественно красными на бледной коже после недавнего мороза, отчего Ланга тут же оказывается рядом. — Тебе плохо, жарко? — спрашивает он и кареглазый понимает, что тот не имел в виду никакого скрытого подтекста, а всего лишь неясно выразился на японском. Хотя, такое было не впервые, может, у них в семье принято открыто говорить о желаниях?.. — Н-нет, всё нормально, — отмахивается кареглазый, качнув головой, — давай разберëм этот чёртов диван… — и, не без помощи друга, встаёт с мягкого нагретого места. Ланге удаётся разобрать эту конструкцию, хотя лет ей на вид было наверняка порядком, но, благо, ничего не сломалось. Он подбрасывает дровишек в камин и ложится поодаль от него, давая возможность Рэки лечь ближе и греться всю ночь. Но уснуть ребятам удаётся не сразу, какое-то время они просто молча лежат, не видя лица друг друга: Кян смотрит на потрескивающие в камине дрова, а Хасегава на спину друга, лëжа на расстоянии от него. — Ланга… Может, нас кто-то проклял?.. — первым подаёт голос кареглазый. — Что? Почему это? — удивился голубоволосый. — Странно это всё… Ещё и метель не утихает, слышишь, как воет в трубу? Как бы камин не потух… — вздыхает Кян, а Ланга молчит с ответом. — Тебе страшно? — раздаётся низкий голос Хасегавы среди трескающихся дров. — Немного… Я такой ничтожный. Даже тебе не страшно! — Ланга замечает, как крупно вздрагивает тело красноволосого. — Почему это мне не страшно? Я… Боюсь не меньше… — чуть тише выдаёт голубоглазый. В этот момент, сначала замешкавшись, Рэки переворачивается на другой бок, к лицу Ланги, заглянув в его лицо. — Правда страшно? — переспрашивает он, на что голубоволосый кивает, — пф, ты просто пытаешься меня подбодрить, даже не выглядишь напуганным! Ты всегда непоколебим, будто твоё сердце холодное, и ещё скрываешь эмоции, — отчеканил быстро Кян. — Но… Это не так, — опровергает парень, — моё сердце тоже бьётся быстро, как и твоё, — а затем хватает за руку Рэки и прикладывает чужую ладонь к своей грудной клетке, — я правда напуган, — будто пытается доказать, что честен, а в подтверждение слов даёт возможность оценить своё сердцебиение, параллельно смотря прямо в глаза. Кареглазый чувствует укол смущения снова, его лицо покрывается пятнами румянца, а по ощущениям уши алеют тоже. «Чëрт возьми, теперь всё иначе, он доведёт меня до белого каления…» — и нервно сглатывает, но не собирается отступать. — Вообще-то… Моё стучит не от страха… — и вновь сглатывает противно вязкую слюну, не отрывая взгляда от ярких взволнованных голубых глаз напротив и не отнимая руки от груди юноши. — А от чего же? — шёпотом спрашивает Хасегава. На это Кян отзеркаливает его действие — укладывает широкую ладонь левой руки парня на свою грудную клетку со стороны сердца, причём минуя слой пушистого костюма, через свитер касаясь тела. Но плотная ткань одежды не мешает и всё равно отчётливо слышно ошеломляющий стук сумасшедшего насоса, качающего кровь по всему телу бедного пострадавшего, пытаясь нормализовать работу всех систем и органов. Ох, а сколько он пострадал за сегодня? Начиная с репетиций нудного спектакля, суровым перемещением в метель и заканчивая пытливым взглядом донельзя смущающего его Хасегавы. Они оба держат руки на чужой груди, смотря друг другу в глаза и слушая стуки сердец, которые поначалу ходили ходуном от неожиданных махинаций этих двоих, а потом одновременно успокоили свой бег, теперь убаюкивая Рэки и Лангу. А вопрос голубоглазого упорно остаётся проигнорирован. Но Хасегава не обижается, только придвигается ближе, приобняв парня и отмазавшись: — При контакте двух тел становится ещё теплее. Рэки издаёт нервный смешок, понимая, что Ланга снова не имел в виду ничего плохого, что это он один такой дурак видит двусмысленность его фраз. — Да, действительно тепло… — лишь отвечает он, старательно не позволяя подумать ни о чëм пошлом и обнимает парня в ответ, утыкаясь Хасегаве куда-то в плечо лицом. И они оба, наконец-то, дремлют в комфортных объятиях друг друга. «Как уютно рядом с ним… Вот бы также прошёл наш Новый Год, вместе…» — это всё, о чëм успевает подумать Кян, прежде чем провалиться в сон.

*****

— Рэки? — Рэки! — РЭЭЭКИИИ! Громкие голоса сыпятся со всех сторон, нарушая сон красноволосого. — А? Что? Кто кричит так громко?.. — медленно разлепляет веки парень и яркая вспышка белого на какие-то секунды словно режет ему глаза. — Выключите одну сторону ламп, он ослеплëн, — слышится женский голос, который пытается распознать красноволосый, тря глаза. — Дружище, ты как, в норме? — и хватают за плечи. О, а этот голос он узнает всегда, буквально из тысячи, потому что это его лучший друг, и говорит всё с тем же трепетом в голосе. — Ланга. — безошибочно произносит Кян, неосознанно улыбаясь и раскрывает снова полностью глаза, посмотрев во взволнованное лицо напротив. — Фух, узнал! Я уж думала сотрясение! — а женский голос принадлежит учительнице, которой он неловко улыбается. — Хорошо, что всех узнал, иначе пришлось бы госпитализировать с полным обследованием, — произнёс мужчина в белом халате, — рану достаточно просто обработать антисептиком и перевязать, идти лишний раз в поликлинику не стоит, — мужчина защëлкнул чемоданчик скорой помощи. — Я Вас провожу, спасибо огромное! — и женщина с медиком вышла из актового зала. Оглядевшись, Рэки понял, что лежит на скамье, а голова его покоилась на коленях Хасегавы. — Чувак, что произошло? Бошка трещит пипец как, — едва касаясь в перевязанном месте затылка, шипит Кян. — Это несчастный случай. Когда мы репетировали, распахнулись плохо закрытые окна и задул ветер, я не сразу понял как, но тебя понесло, пока ты выходил из-за кулис. Врачу учительница рассказывала, что ты запутался в шторе и оступился… Если кратко, то не очень удачно поскользнулся и рухнул со сцены, ударившись головой о грань ступеней перед сценой. А дальше сразу же вызвали скорую. — пояснил Хасегава. — Боже, от меня столько проблем… — прикрыл лицо руками Рэки, всё также лёжа на парне, — Не говори так, всякое может случиться и никто не застрахован от неудач, — утешает друга Ланга. — Я испортил праздник… Сейчас мне даже встать тяжело. — отводит взгляд в сторону, — и кто теперь сыграет Сегацу-сана?.. — недовольно шипит красноволосый. — Я сыграю. — бросает голубоглазый. — Но как? Ты не можешь играть двоих сразу! — удивлённо смотрит на одноклассника Рэки. — Я поговорю с учительницей и, возможно, она пойдёт на встречу. Займёт публику танцами или заменит кем-то ещё, весь сценарий не перепишешь за 3 часа до выступления, а твои слова я уже успел выучить благодаря репетициям, сыграю чисто, — хмыкнул голубоволосый. — Ланга, я уже говорил тебе, что ты удивительный? — улыбнулся парень, скрестив руки на груди, глядя другу в лицо. — Говорил и не раз, — издаёт смешок Ланга, поднимая уголки губ, что напомнило кареглазому искреннюю улыбку «Ланги из сна». — Получается, раз я отключился, то всё на самом деле было просто сном… — вздыхает Кян. — М? А что тебе снилось? — оглядывает друга с интересом в глазах Хасегава. — Да так, фигня всякая новогодняя, не бери в голову! — отмахивается Рэки. — Ооо, новогодняя? Смотри, как бы не сбылось, — смеётся голубоглазый. — Не дай Бог, там меня трясло, как Паркинсона! А ещё температурил и потерял сознание! — вздрогнул кареглазый, вспомнив ужасную морозную погоду. — Ты ударился затылком, тогда понятно, почему тебе такое снилось. От подобного захочется спать, появится слабость, может быть, рвота, поднимется температура, будет трясти, — поясняет Ланга, на что Рэки удивлённо смотрит на него — некоторые симптомы из сна прямо в точку. — Ещë там был холод, я ощущал его своей шкурой, как в реальности! — Правда? Эх, мне бы твой сон, я так скучаю по морозам, — вздыхает Ланга. — Ты там тоже был таким же, вылитый snow! — неосознанно срывается с языка Кяна. Он вдруг чувствует дежавю, когда видит покрасневшие щëки ледяного принца — так называли Лангу многие девчонки. «Неужели сон может быть реальным?.. Тогда я бы хотел обыграть снова лишь его концовку», — отмечает в голове Рэки. — Не говори так, Рэки… — отворачивает голову в сторону Хасегава. — Ланга, ты ведь знаешь, что я тебя обожаю? — и раскрывает руки, обхватив шею парня, попытавшись того обнять. — Ей богу, Рэки, что на тебя нашло? — опешил парень, но приобнял друга. — Просто вдруг почувствовал себя самым счастливым перед таким волшебным праздником! — улыбается в своей манере Кян, но вдруг чихает. — Будь здоров. Хм, возможно, тебя продуло. — Только не это… — как из сна, Рэки также волком воет, — болеть в тёплой стране отстойно! — Не переживай, я позабочусь о тебе! — подмигивает Хасегава, на что теперь очередь Кяна смущаться, как девица. «Этот чëртов сон доведёт меня до горячки!» Но он совсем не против оказаться в нежных и ласковых объятиях Ланги Хасегавы. Он чувствует, что это произойдёт, ведь частично, хоть и фразами, но его сон уже сбылся.