Someone to hear your prayers

Третий день шла война. Третий день был бойкот. Третий день Гарри, блять, Поттер жил бок-о-бок с его великолепным ужасом Лордом Волан-де-Мортом. Третий день Гарри спускался в зал с огромным столом, когда Том заканчивал свою трапезу, дочитывал утренний «Пророк», допивал чашку крепкого кофе сорта Арабика, привезенным из Эфиопии, смакуя яркий вкус ягод с кислинкой черной смородины — делал всё, чтобы застать маленького гостя-пленника, — и уходил к себе. Третий день завтрак оставался перемешанным, обед едва попробованным, а ужин и вовсе нетронутым. Третий день Том видел, как, воровато озираясь поначалу, Антонин Долохов, его верный последователь, со скоростью звука проникал в комнату к мальчишке, а выходил оттуда с идиотской улыбкой на лице. Что происходило там, за дверью — молчал, как рыба. Только посмеивался иногда чему-то своему, что они разделяли с Поттером. Третий день хотя бы не болела голова, но отчего-то была свинцовой. Третий день Том Марволо Реддл не мог отловить одного единственного мальчишку в ограниченном пространстве. И, не подумайте, у него прекрасное терпение, манеры — сам навязываться не будет — и удушающая собственное эго гордыня, которая заставляет только фыркнуть презренно. Лорд Волан-де-Морт выше этого. Выше какого-то подростка и его детских поступков, вроде показушного закатывания глаз каждый раз, как он натыкался своей оленьей зеленой на бордовый огонь. Выше каких-то там низменных развлечений, вроде зарождавшейся между Поттером и Долоховым дружбы. Выше, выше, выше! Том в гневе смял перо, которым писал, и, заметив это, отшвырнул его в мусорное ведро. Почему его вообще волнует, что и как делает этот мальчик? Главное — крестраж в нём в безопасности и под присмотром Долохова, а что у них там за дела — Реддлу нет дела. Или он себя только убеждал в этом? Новый документ левиосой упал перед ним. Том взял новое перо, обмакнул в чернила, достал чистый пергамент и, едва прикоснувшись к нему кончиком, оставил на белоснежной поверхности кляксу. Второе перо вместе с бумагой полетело в мусор. Нет, дело ему всё-таки есть. И ещё какое. Поттер шныряет по дому: роется в библиотеке, обхаживает портреты; разговаривает с его последователем так, будто они старые друзья, а его последователь имеет наглость молчать в тряпочку. Так не пойдет. Тёмный Лорд Волан-де-Морт — это вам не мальчик на побегушках, не собачка, чтобы верно ждать от хозяина вкусняшек! Он — повелитель судеб, самый сильный тёмный маг в истории, сильнее Дамблдора и Гриндевальда, сильнее всех. Умнее, хитрее, величественнее. Том порывисто встал, схватив палочку, и подошёл к двери, рывком раскрыл её. Бедное дерево всхлипнуло петлями. Остановился. Вздохнул — досчитал до десяти. Вернулся в кресло. Он ведет себя, как собака. Хозяин не дает внимания — он бежит. Нет. — Тинки! — крикнул Том, совершенно забыв, что домовики слышат даже шепот. — Тинки здесь, мастер Том, Тинки слушает, — маленькая нескладная домовичка появилась тут же. — Приведи ко мне нашего гостя, скажи, что есть разговор. Тинки кивнула — её большие уши нелепо качнулись — и исчезла. Том развалился в кресле и вздохнул тяжело. Помогите ему Мерлин и Моргана, помогите ему все маггловские Боги, о каких он только читал в воскресной школе и в Хогвартсе, но он должен справиться с обычным подростком, каким и являлся Гарри, ебать его за ногу, Поттер. Просто подростком, до пизды распиаренным, но подростком. Разве так сложно управляться с ними? Тем более, когда сам Реддл хотел быть преподавателем, изучал психологию, готовился. Он всегда смеялся с рассказов Снейпа про невыносимость своих учеников и Поттера в особенности, так ли сложно с ним было? Приходилось признать: да, сложно. Не было и трех полных дней, как Гарри находился в поместье Малфоев, а Реддл уже на взводе. Уже чуть ли не тявкает в своей агрессии. Только перья портит. — Спасибо, Тинки, — слышится из-за двери в полной тишине. Явился. Его величество Гарри Поттер. На языке скапливались желчь слов, что очень уж хотелось бросить в лицо своенравному мальчишке. Домовушка что-то промычала в ответ и, кажется, исчезла с легким хлопком. Вот с кем, с кем, а с домовиками Поттер предпочитал вести себя вежливо и достаточно мило. В эту же категорию входили портреты предков Малфоев. Подкупала ли эта вежливость Тома? Нет. Голова тяжелая. Дверь открылась без стука, и Гарри, улыбнувшись как-то ехидно, посмотрел глаза в глаза. Реддл мельком уловил текущий поток эмоций и мыслей, которые мальчишка ни сколько не скрывал. Вопрос, шутка — видимо чертеныш знал про легилеменцию — и спокойствие. Никакого страха или благоговения перед великим ужасом магического мира. — И? Какой вопрос Ваше Темнейшество хотело со мной, простым смертным, обкашлять? — Гарри с вызовом выкатил грудь колесом и скрестил на ней руки. Том вздохнул и указал на кресло около стола: — Присаживайся, — едва выдавил из себя Реддл вежливость. — Я постою, мне тут недолго, — ухмыльнулся парень. — Сядь, Поттер. И вот опять, Том начинал закипать. Глаза блестели, волосы на затылке дыбом, кулаки сжались. Очень хотелось пустить круцио в мальчишку. Гарри ухмыльнулся, но послушно сел, закинув ногу на ногу. Он откинулся на спинку в какой-то величественной позе. Он действительно не боялся. — Мне нужно с тобой поговорить, Гарри. — Мне не о чем с тобой говорить, Том. Глаза в глаза. Зелень в бордо. Ещё чуть-чуть и они выхватят палочки. Если бы Реддл, конечно, своевременно не отнял её у Поттера. Лев и змея сидели напротив друг друга. Один ждал, терпеливо сдерживая гнев, второй рычал и брыкался. Гриффиндорцы хуевы — думалось Тому. — Тогда позволь мне привести доводы, которые подтолкнули меня, — Том выделил последнее слово, — начать этот разговор первым. — Валяй. Вздох. Второй. Третий. Никакого круцио. Тише. — Во-первых, я тебя не убил. — Ахуенно. Я, кажись, наоборот просил. — Ты должен быть благодарен. Поттер притворно прикрыл ладошкой рот и улыбнулся. — Схуяле, сэ-э-эр?  — Манеры, Гарри, — рыкнул Том. — Ой, простите, забыл, что у тебя, как у Малфоя, фолиант по этикету в заднице. А мы — люди уличные! Фарту масти! Свободу ворам!  Реддл удивлённо поднял бровь. Кажется, это был его любимый жест и любимое выражение лица. Знал ли Поттер, что и как он использует?  — Во-вторых, — Том сжал кулаки, — я дам тебе всё, что нужно для твоего существования: еду, воду, жилье, обучение. Тебе всего лишь надо вести себя тихо.  — Базар. Я и так тихо сижу.  — Ты можешь не разговаривать со мной и общаться с Долоховым… — О, Тоха, — Поттер улыбнулся счастливо и захихикал, — он классный.  — Так вот, — Том спокойно. — Будь добр завтракать, обедать и ужинать со мной вместе.  Гарри смешно склонил голову в бок. Зачем? — читал в глазах.  — Я бы хотел выстроить хотя бы около союзнические отношения. — Ага, родителей мне верни — и поговорим. Адьёс.  Гарри встал. Отвернулся. Краем глаза заметил удивление на лице Волан-де-Морта. Усмехнулся. И почти ушел. Почти.  Когда на его плечо упала грубая ладонь. Тело вздрогнуло и сжалось всё внутри. Заколотилось сердце. Руки вспотели. Зрачки забегали. Нет. Нет, нет, нет, нет. Только не это. — Не трогай меня! Гарри вывернулся из захвата, отскочил и вздыбился, словно кот. Сжал кулаки в защитном жесте и выставил их вперед. Словно маггл. Первой реакцией мужчины было вытащить палочку в ответ, но он заметил, каким-то седьмым чувством прокричал себе присмотреться. С Поттером что-то было не так. — Пожалуйста, не трогай меня, не надо. Тяжелое дыхание, лихорадочные поверхностные мысли. Страх, страх, страх. Том не знал, что с этим человеком. То он смелый лев, то забитый котёнок. Реддл сосредоточился на мыслях Поттера и аккуратно проник в сознание, едва Гарри успел зажмурить глаза. Тёмный коридор, подворотня, мужчина, парень, он один, их четверо, больно, страшно, бежать. — Тебя… — Том подошел ближе. Гарри отскочил. Зашипел будто. — Извини, всё, успокойся. Я не трону тебя. — Реддл отошел к своему столу. — Я не такой. Кажется, мальчишка пришел в себя. Выровнял дыхание, хотя оно всё ещё было резким и рваным. Колотящееся сердце трепеталось в грудной клетке. Голова болела. Шрам тоже. — Хуй тебя знает. Гарри потёр лоб. — Воды? — Обойдусь, — выплюнул Поттер и исчез за дверью, проскользнув по стене едва замеченным. Том только вздохнул. Снова. И сел обратно. Мальчишка не просто напуганный жизнью, он ей отравленный. Как и сам Том. Зараза к заразе, оказывается, липнет.