Враг мой?..

Сцилла

      Время будто замедлилось, застыло. Дурманил исходящий от Эриона запах. Гипнотизировала стальная ртуть глаз. Все тело просто вопило о необходимости более близкого контакта.       А Сцилла и не сопротивлялась.       Так и держа дрожащую уже руку на весу, подалась вперед и накрыла губы Эриона своими. Скользнула свободной ладонью по его груди вверх, к шее, и судорожно выдохнула.       Эрион откликнулся моментально. Застонал и коснулся талии. Сначала — осторожно, но стоило языку Сциллы проникнуть в приглашающе приоткрытый рот, шершавые пальцы пробежались до позвоночника, и на спине сомкнулось крепкое, несдержанное объятие, опалившее все точки соприкосновения приятным огнем, исходящим от самого потрясающего, любимого и необходимого на Континенте мужчины.       Сцилла выудила кинжал, зажатый между их тел, и вонзила острие в стену над головой Эриона. Он и бровью не повел. Зато зарычал от очередного, более настойчивого движения языка и сгреб в охапку, приподняв над полом.       Сцилла всхлипнула и вжала его в стену настойчивее, блуждая хаотичными ласками по вибрирующей груди, широким плечам, крепкой талии. Дурела от ощущений, когда Эрион атаковал в ответ, перехватив инициативу. С нажимом проводил вдоль спины до шеи. Стискивал с силой, от которой хотелось рассыпаться на миллион крошечных осколков.       Как же этого не хватало. Как же Сцилла истосковалась по этому настойчивому, отзывчивому, жадному Эриону, который не скрывал того, насколько изголодался по ней. Сплетал их языки в немыслимой схватке похлеще той, что едва завершилась на матах. Не страшась, стискивал кожу на боку, сминал бедро, прижимал за поясницу. Запускал пальцы в волосы, сжимал их, не отпуская от себя ни на дюйм. Смаковал. Брал и отдавал. И, наконец-то, не сдерживался.       Горячие ладони прошлись по обоим бедрам, подцепили с задней стороны и дернули вверх — Сцилла подчинилась и обвила торс Эриона ногами, оказавшись на весу. Он с гортанным рыком развернулся и впечатал в стену, поудобнее перехватив под ягодицами одной рукой и скользнув по талии вверх второй. Задел по пути грудь, отчего прошибло мурашками. Погладил шею и нырнул под волосы, фиксируя голову в удобном ему положении. И вреза́лся, вреза́лся, вреза́лся в рот Сциллы, отбирая кислород, воруя здравый смысл и остатки связных мыслей.       И Сцилла охотно поддавалась. Отдавалась этим порывам. Отвечала ничуть не менее дерзко и жадно, хныкая от охватывающей каждую клетку эйфории от присутствия Эриона. Его касаний. Его запаха. Его пламени. От него всего.       Эрион отстранился на короткий миг. Прожег пьяным, в конец осоловевшим взглядом, от которого щекотные бабочки запорхали в животе. Прикусил губу Сциллы, часто дыша. Коротко ужалил поцелуем и вновь окунул в бездну своих ртутных глаз, нежно поглаживая щеку подушечкой большого пальца.       Сцилла сглотнула, утопая в нем. И видела, понимала, осязала на каком-то необъяснимом уровне, что сам он давно уже утонул. И не желал выныривать на поверхность.       И Сцилла не желала. Проводила по крепкой шее вверх, против роста волос, и возвращалась к напряженным плечам, провоцируя каждым движением мелкую дрожь. В Эрионе. И в себе.       Хотелось касаться его. Впитывать в себя. Видеть, слышать, обонять. Чувствовать. Больше, сильнее и крепче, чем когда-либо.       Эрион вновь склонился. Откровенно, влажно и до трясучки соблазнительно проник в рот, после чего соскользнул к подбородку. Оттуда — к шее, и зрачки против воли закатились. Дорожка кусачих, жгучих, обжигающих поцелуев отпечаталась до ключицы, а там — и до плеча, с которого сползла лямка топа.       Сцилла выгибалась в пояснице, подставляясь под ласку. Подтягивалась выше, давая Эриону больше доступа. И задыхалась от удовольствия.       Но воздух совсем и не нужен сейчас. Только Эрион нужен. Только он.       Сцилла всхлипнула и стукнулась затылком о стену, когда Эрион широким мазком языка прошелся по изгибу шеи, а после — прикусил ставшую до одури восприимчивой кожу.       Контроль покинул окончательно, и Сцилла отпустила последние вожжи, желая раствориться в моменте полностью. Эрион крупно вздрогнул и вжал в стену резче, застонав. Коротко взглянул на Сциллу со смесью желания и изумления. Скользнул по губам и вернулся к плечу.       И в следующий миг, начиная с центра грудной клетки, распространяясь до макушки и пят, рывком окатила такая всепоглощающая волна удовольствия, жажды и страсти, перемежеванных нежностью, благоговением и еще сотней полутонов светлых, чистых эмоций, что Сциллу мелко затрясло. Она вцепилась в шею Эриона, растеклась по стене и тихо заскулила, погружаясь в некое подобие эйфорического транса от переизбытка ощущений.       «Владыка всемогущий, — завихрилась в голове мысль и вынудила спешно распахнуть дрожащие ресницы. — Как же я нахрен по тебе соскучился…»       — Эрион, — всхлипнув, спохватилась Сцилла. — Щиты, — с трудом обронила и потянула на себя за подбородок. Эрион повиновался и мазнул по губам, прежде чем сфокусировать поплывший взор на Сцилле. — Подними щиты, — выдохнула она. — Я тебя слышу. Чувствую. Подними щиты, — повторилась, не в состоянии сформулировать четче.       Эрион усмехнулся и вновь врезался в губы, заставив замычать от потока не только своего наслаждения, но и его.       «Я сам их опустил. Потому что сейчас хочу, чтобы ты знала, что я чувствую, — пронеслось в голове, и Сцилла обмякла от этого признания. — Твои щиты опущены тоже, и я чувствую тебя, Колючка. Ты сводишь меня с ума», — добавил хрипло, и Сцилла с новым напором ответила на его поцелуй, изнемогая от невыносимых, невероятных, грозящих порвать на ошметки, но таких правильных и нужных ощущений.       «Это… ненамеренно…» — пролепетала мысленно Сцилла, заходясь тремором от вспыхнувшей в низу живота острой, невыносимой потребности пойти дальше. Получить больше. Получить Эриона всего.       «Знаю», — рыкнул он, целуя глубже, прижимая к себе крепче, распаляя настойчивее.       Сцилла обхватила его лицо, оттолкнулась от стены и подалась навстречу, отвечая так напористо, будто намеревалась съесть, и Эрион, срываясь на хрип, не отставал. И в какой-то момент два эмоциональных потока, — Сциллы и Эриона, — идущие до того наперерез друг другу, слились в единое полноводное русло. Не оглушали больше, но окутывали обоих, будто коконом, и струились не рваными толчками, но плавными всплесками, поглощающими и наполняющими одновременно.       Уловив перемену, Сцилла распахнула глаза и на миг оторвалась от Эриона, растерянно моргая. Знала: он тоже это почувствовал. И сбивчивое обоюдное дыхание вторило одному на двоих сердцебиению.       — Пойдем ко мне, — выпалила Сцилла овладевшее разумом желание, не дав себе времени передумать.       Ртуть подернулась голубоватой рябью. Эрион сглотнул и втянул воздух, прежде чем ответить:       — Лучше ко мне.       Сцилла кивнула и вновь приникла к губам, сдавленно мыча. И совсем не заметила, как они добрались до спальни.       С трудом дождавшись щелчка замка, Сцилла втолкала Эриона в проем и захлопнула дверь. Тут же оказалась окутана его руками и прижата к часто вздымающейся груди.       Волнение пополам с предвкушением разжаривали стремительно несущуюся по венам кровь. Кружили голову. Сбивали пульс.       Неужели это сейчас произойдет?..       Сцилла всхлипнула, сгорая от нетерпения, и приникла теснее, обвивая крепкую талию.       — Уверена? — обронил Эрион между поцелуями.       — Да, — выдохнула Сцилла и подцепила резинку своих штанов.       Потянула вниз, позволила им упасть на пол и вышагнула навстречу Эриону. Он затаил дыхание. Опустил восторженный взор и бережно провел по оголенным бедрам, будто исследуя наощупь каждый дюйм кожи. Пробрало мелкой дрожью.       Эрион неторопливо скользнул выше, по животу. Подобрался большими пальцами под ткань топа и осторожно поддел, устремив внимание к глазам Сциллы. Не прерывая зрительного контакта, потянул вверх и медленно стащил через голову, шумно выдохнув.       Сцилла же задыхалась. От трепета, нежности и восхищения, что плескались в стальной ртути и осязались в исходящих от Эриона вибрациях. От едва ощутимых прикосновений к ранее недоступным участкам тела. От бегущих вдоль позвоночника мурашек. От ожидания и вожделения.       Эрион деликатно коснулся волос Сциллы и потянул за резинку, выпуская локоны на волю.       «Обожаю твои волосы. Обожаю тебя всю».       Завороженно проследил за их водопадом и невесомо провел самыми подушечками от шеи вниз, между грудей. Обхватил ребра с обеих сторон. Пополз выше и накрыл полушария, совсем слегка сжав. Вслед за ним вспыхивали переливы магических каналов, подсвечивая смелое первое путешествие. Сцилла затаила дыхание и запрокинула голову от этих новых, ни с чем не сравнимых ощущений.       Осмелевшие пальцы поддели затвердевшие соски, и Сцилла хныкнула. Мягко двинулись к спине и надавили между лопаток — Сцилла подчинилась, приникла к Эриону. И отпустила свои на волю, изнемогая от соприкосновения кожей к коже. Притянула за шею и нашла губы, с которых сорвался хриплый стон.       Эрион ответил сразу глубоко, вальяжно. И смял ягодицы, притискивая ближе.       В низ живота упиралось свидетельство его возбуждения, и голова закружилась с новой силой.       «Ты хоть осознаешь, насколько ты прекрасна? — эхом разнеслось по разбегающимся мыслям. — Потрясающая. Красивая. Неземная, — срывающимся голосом звучал Эрион. — Как же я хочу тебя, Сцилла. Как же люблю. Ты даже не представляешь…»       — Эрион… — выдохнула она, изнемогая от выдергивающих почву из-под ног ощущений.       «И то, как ты произносишь мое имя… — зарычал он, прикусив ее нижнюю губу. — Клянусь, ничего эротичнее я в жизни не слышал».       Сцилла поперхнулась воздухом и набросилась на Эриона с еще большим энтузиазмом. Запрыгнула, и он подхватил, пошатнувшись. Вцепился в ягодицу. Свободной рукой с нажимом провел по бедру, и Сцилла замычала через нос, врезаясь в искусанные уже ею губы.       Эрион мягко, придерживая за затылок, опустил Сциллу на постель, накрывая собою следом.       Как же приятно осязались его вес, тепло, аромат… Весь он. Сцилла скрестила лодыжки на пояснице и сместила поцелуи к шее. Ловила хриплые выдохи над ухом, смещаясь ниже, к плечу, груди…       Невероятно. Невыносимо. Вкусно. Жарко. Мало.       Эрион вдавил в матрац. Прижался пахом к промежности, и Сцилла всхлипнула, заерзав от нетерпения, чем вырвала из гортани Эриона очередной будоражащий рык.       — Девочка моя, — просипел он вслух, потираясь своей щекой о щеку Сциллы и сжимая в кулаках простыни под ними.       — Твоя, — отозвалась Сцилла, не переставая целовать все, до чего дотягивалась.       Эрион протяжно застонал и двинул бедрами. Несмотря на разделяющую их ткань — штанов Эриона и белья Сциллы — это трение отдалось нестерпимо приятным, пронизывающим до костей током, от которого Сцилла снова задохнулась, подстегнутая вихрем не менее ярких эмоций Эриона.       — Что же ты со мной творишь… — сорвался он на шепот и жадно, смазано накрыл ее рот своим.       «То же, что и ты со мной», — мысленно ответила Сцилла, чем спровоцировала очередной обоюдный стон и неторопливое движение навстречу друг другу.       Сцилла обхватила его лицо ладонями и вынудила на себя посмотреть. До чего же невыносимо потрясающе он выглядел с такого ракурса!.. Растрепанный, запыханный, взмокший. Прожигающий сверкающей в полутьме ртутью. Нависающий. Заполоняющий собою все пространство. Весь мир.       — Я люблю тебя, — произнесла то, что должна была сказать очень давно. — Господи, как же я тебя люблю…       Эрион дрогнул, с шумом выдохнул. Затопило исходящими от него нежностью и теплом. Плавно подался вперед. Мягко поцеловал. Невесомо скользнул своим языком по ее.       «И я тебя люблю, — ответил мысленно, лаская лицо, плечо, шею. Трепетно сминая губы своими. Прижимаясь всем телом. — Больше всего на свете люблю…»       Не переставая целовать, Эрион, давясь судорожными стонами, сместил вес на одну сторону. Бережно провел от ключицы вниз. Сжал грудь. Пропустил меж пальцев сосок, отчего Сцилла выгнулась дугой и хныкнула в его рот. И завозился с оставшейся на них одеждой.       Сцилла замерла, затаилась в предвкушении. Вцепилась в его плечи, не отпуская от себя дальше, чем того требовали отрывистые движения внизу. И горела, полыхала, сгорала каждым дюймом всего своего естества, желая почувствовать Эриона в себе.       Стоило ощутить внутренней стороной бедра напряженную до предела плоть, сковало противным, липким ступором.       Нет, нет, нет, только не сейчас!..       Внезапно прошлое дало удар под дых.       Сцилла заглотила воздух и сцепила зубы, силясь изгнать эти непрошенные, неправильные эмоции, но не выходило. Накатывала паника. И Сцилла выпалила прежде, чем осознала сказанное:       — Стой!..       Ногти непроизвольно впились в кожу Эриона. Сердце зашлось тарабанить, только теперь — от гадкого, иррационального страха. А в голову начало лезть совсем не то, что там должно сейчас происходить.       Мерзкая ухмылка. Чужие, грубые руки. Грязные прикосновения. Удары. Боль, боль, боль…       Эрион моментально остановился. Проскрипел зубами, уловив в потоке обоюдных эмоций то, что настигло Сциллу, и медленно натянул штаны на положенное место.       Дрянь, дрянь, дрянь!.. Почему сейчас?! Почему вообще это всплыло? Давно ведь уже пережила, давно отболела, преодолела…       — Нет, погоди, — затараторила Сцилла, часто дыша. — Прости. Продолжай. Все в порядке…       — Сцилла, — шепнул Эрион, осторожно умащиваясь сверху так, чтобы не соприкасаться с самым уязвимым обнаженным участком. — Милая, кто-то недавно просил не начинать заново с неискренности, — проворковал он на ухо. — Я ведь чувствую тебя. И сейчас ничего не в порядке.       — Но я хочу, — всхлипнула она, усмиряя подкатывающий к горлу склизкий ком. — Хочу тебя…       — Я знаю, — обронил Эрион и чмокнул скулу.       Его трепало и потряхивало от возбуждения, но он стойко держался.       — Давай продолжим, — попросила Сцилла, цепляясь за его спину. — Это… Это просто нужно переступить. Перетерпеть, — сглотнула она, до сих пор содрогаясь от эфемерного ужаса, протянувшего свои гадкие щупальца из непрошенного воспоминания. — Я справлюсь…       Эрион приподнялся и оперся щекой на согнутую в локте руку. Всмотрелся в глаза пронизывающе и цепко, прежде чем заговорить.       — Солнышко, грань между преодолением страха и приобретением новой травмы очень тонкая. И это не та ситуация, в которой я хотел бы так рисковать.       — Но если не рисковать, вообще ничего не получится! — в сердцах воскликнула Сцилла и накрыла лицо дрожащей ладонью.       — Посмотри на меня, — ласково позвал Эрион. Сцилла взглянула на него, поджав губы. — Мы сейчас не на матах, и здесь метод «ломать себя и идти через боль» не сработает, — произнес он и пригладил скулу ходящими ходуном пальцами. Сцилла обхватила его ладонь и приникла к ней щекой. — Я не хочу, чтобы ты терпела и справлялась. Не хочу, чтобы со мной ты думала о них. Не хочу ассоциироваться у тебя со страхом и отвращением, а это неизбежно, если мы сейчас продолжим. Я хочу, — вел он дальше, — чтобы со мной тебе было безоговорочно хорошо. И ни за что не стану заставлять тебя идти сквозь эти воспоминания.       Сцилла шумно выдохнула и зажмурилась, понимая и принимая его аргументы. Но разочарование от того никуда не девалось. Только больнее лупило под дых и отзывалось тремором во всем взведенном до предела теле.       — Поэтому, — сглотнул Эрион, помедлив, — хочу предложить компромисс.       Сцилла распахнула влажные ресницы и уставилась на Эриона с непониманием.       — Мы можем продолжить… — запнулся он, — но в несколько ином русле. В менее полноценном, но и менее пугающем.       — Ты ведь осознаешь, что я нихрена не поняла, что ты пытался этим сказать? — проворчала Сцилла, все же заинтригованная.       Эрион тихо рассмеялся и уткнулся носом в висок.       — Прости, мне сейчас сложно связно изъясняться, — пробормотал он и окончательно перекатился на бок, плавно перемахнув через бедро Сциллы. — Но позволь мне любить тебя так, как ты того заслуживаешь, не требуя ничего взамен, — понизил он голос и медленно скользнул ладонью по напряженному животу Сциллы вниз. Она затаила дыхание от вновь всколыхнувшейся волны желания, своей и его. — Позволь доказать, что для меня в приоритете твое удовольствие, что я не жажду эгоистично взять что-то у тебя, — горячо шептал он, перемежевывая слова поцелуями в шею. И от того, и от другого прошибало будоражащими мурашками. — Что я не такой, как они…       Сцилла всхлипнула, когда горячая ладонь остановилась в самом низу живота, ожидая разрешения продолжить путь дальше.       Сглотнув, Сцилла посмотрела на взвинченного Эриона. Нырнула в пучину тягучего взгляда. И отчетливо уловила, что сказанное им — не только ей вызов. Эрион хотел доказать это и себе. И, закусив губу, согласно кивнула.       — Позволишь? — уточнил Эрион, склонившись ниже.       Сцилла затерялась в идущей рябью ртути, предлагающей и просящей, и осязала, как искрят их тела от притяжения.       Не хотела противиться. Не хотела сдавать назад. Не хотела бояться. И безоговорочно доверяла самому любимому, отзывчивому и заботливому мужчине, который жаждал дать то, что другие пытались забрать.       Сомнениям не осталось места в жарком, пахнущем страстью воздухе. С припухших губ сорвалось одно короткое слово, едва всколыхнувшее наэлектризованное пространство:       — Да.       Эрион накрыл ее рот своим и одновременно скользнул ладонью между ног.       Сцилла мелко вздрогнула от преодоления этого незримого барьера. Закатила глаза против воли. Напряглась, но уже не от страха.       От встречи горячих, шершавых пальцев с мокрой, чувствительной кожей. От сдавленного стона Эриона, задышавшего еще чаще. Отрикошетившей от него вспышки невыносимого наслаждения от одного лишь соприкосновения. И собственного блаженства, разлившегося по телу обжигающим потоком.       Никогда бы не подумала, что может быть что-то настолько приятное. Одновременно сводящее судорогой и окрыляющее. Разрывающее на ошметки и воскрешающее. Невыносимое и необходимое.       Сцилла вцепилась в подушки, непроизвольно свела бедра. Пальцы на подогнувшихся ногах поджались. Воздух покинул легкие вместе с протяжным стоном.       Эрион сместил поцелуи ниже, ласково поглаживая промежность широкими мазками. Выцеловывал каждый дюйм, пока спускался к груди. Сцилла запрокинула голову и выгнулась в пояснице, под которую тут же поднырнуло сильное предплечье, когда губы сомкнулись на соске, а пальцы сосредоточились на какой-то одной крайне чувствительной точке и принялись мягко массировать по кругу.       Как же. Нахрен. Хорошо. Невозможно хорошо. Так не бывает, не может быть настолько приятно!..       Но реальность, впервые за долгое время отличающаяся от ожиданий в наилучшем смысле из всех возможных, явственно указывала, что может. И ярко сменяющиеся от действий Эриона ощущения намекали, что это далеко не предел.       Сцилла затряслась и захлебнулась собственным голосом, который упал на непривычные, низкие и хриплые, ноты, когда Эрион прижал к себе крепче, замычав. Пальцы ускорились внизу, а губы сменились сперва зубами, потом — прохладным дуновением, и снова накрыло жаром рта.       «Как же прекрасно ты звучишь», — пронеслось в расхристанном сознании, в котором будто космос разверзнулся вместе со всеми его звездами, и Сцилла зазвучала громче, упиваясь реакцией Эриона.       «Хочу слушать твои потрясающие стоны до конца своих дней», — вновь ворвалась его отрывистая мысль, подстегивающая и без того жгучее возбуждение, и из гортани вырвалось что-то совсем не поддающееся описанию. А ногти, кажется, прорвали простынь.       Эрион сместился ко второй груди, не отрывая языка от кожи, и проскользил пальцами теперь сверху вниз. Сцилла содрогнулась и судорожно втянула воздух, извиваясь в крепком объятии. И недоуменно хныкнула, когда все резко оборвалось.       Вскинула поплывший взгляд и пересеклась с глазами Эриона, горящими в полумраке зверским голодом и вожделением. Он, не прерывая зрительного контакта, сместился ниже, по пути поглаживая бока и ребра, целуя и прикусывая кожу живота. Пока не устроился между ног и не переместил внимание туда. Запоздало настигла волна восхищения и нетерпения, изошедшая от Эриона, и Сцилла едва не задохнулась от стеснения пополам с блаженством.       Эрион склонился и обхватил бедра, поднырнув под них. Зафиксировал неподвижно таз, и, искоса наблюдая за Сциллой, коснулся губами сначала низа живота. Потом лобка. Потом — внутренней поверхности бедра. Потом — губ… И с каждым невесомым, дразнящим, отрывистым поцелуем Сцилла все больше возгоралась нетерпением и заливалась румянцем, а Эрион все хитрее усмехался и фонил довольством.       «Ты так мило смущаешься», — гортанно обронил он, отчего Сцилла всхлипнула.       Но тут же замычала в унисон с ним, когда его губы коснулись клитора.       Владыка. Всемогущий. Это невыносимо. Невыносимо приятно.       Таз против воли рванул вверх, но Эрион удержал на месте, выводя языком замысловатые узоры.       «Какая же ты вкусная, — простонал он. — Селларис меня побери, я знал, что мне понравится, но не думал, что настолько…»       — Эрион!.. — пискнула в конец зардевшаяся, запыханная от невозможности нормально вдохнуть и обуреваемая эйфорией Сцилла.       Он усмехнулся и провел носом по сгибу бедра, прежде чем вернуться к прерванному занятию.       «Прости, я не могу контролировать все, что в мыслях несется».       — Тебе просто нравится… меня… смущать, — с трудом выдохнула Сцилла и непроизвольно вцепилась в его волосы, прижав к себе теснее.       «И это тоже, — улыбнулся он, Сцилла поняла по интонации. — А еще мне нравится, когда ты выстанываешь мое имя…»       От его голоса, пусть звучащего и в голове, но такого до дрожи соблазнительного, Сцилла выстонала что-то неразборчивое вместо имени и откинулась на подушках, не в силах лежать неподвижно из-за пронизывающего все тело будоражащего электричества, генерируемого Эрионом и его языком.       И это электричество ощутимо возрастало.       Сцилла хватанула кислорода и широко распахнула глаза, слепо уставившись в потолок.       Жарко. Жарко. Жарко.       Бесконтрольная дрожь обратилась сковавшей все мышцы судорогой.       Дышать нечем.       Спина выгнулась сама по себе, повинуясь чему-то, стремительно нарастающему в низу живота.       Душно. Странно. Невыносимо. Хорошо.       «Давай, милая, — подначивал Эрион хриплым, будоражащим тембром. — Не сопротивляйся, отдайся этому ощущению».       Сцилла безотчетно подалась навстречу, изнывая от болезненного блаженства на грани обморока. Уловила гортанный рык Эриона, вибрация от которого перекинулась на промежность, и нарастающее нечто оглушающе сдетонировало, утащив за собой во вспышки, гул и грохот сердца за пределы тела, забившегося в конвульсиях.       Как же. Нахрен. Невозможно. Потрясающе!..       Голос сорвался, зрение подвело, на мышцы накатил прилив ватного расслабления.       Сцилла обмякла, мелко подрагивая, и не могла пошевелить даже пальцем, задыхаясь от неги пополам с отголосками взрыва, навскидку разнесшего нутро как минимум на молекулы, которые теперь крайне лениво собирались обратно в кучу.       Смежив веки, Сцилла пыталась прийти в себя, когда накрыло весом не менее дрожащего Эриона, который обнял, мимолетно скользнул поцелуем по шее, приласкал скулу и приник губам.       Сцилла ответила, вяло ворочая языком, и с огромным трудом приподняла руку, чтобы притянуть его к себе ближе.       Эрион уткнулся носом в щеку, провел ладонью по талии. Тоже пытался отдышаться. Но у него выходило на порядок хуже, чем у Сциллы.       — Иди ко мне, — прохрипел он и перекатился на бок.       Сцилла слабо заерзала и умостилась на его плече, после чего Эрион сгреб в охапку и подтянул скомканную влажную простынь, чтобы укрыть.       — М-м-м, мне жарко, — слабо засопротивлялась Сцилла, на что Эрион усмехнулся и сдавленно произнес:       — Сейчас быстро замерзнешь, разнеженная. И меня пожалей, в могилу ведь сведешь своими соблазнительными изгибами.       — Ладно, — усмехнулась она и прижалась крепче к широкой груди.       Обвила шею, зарылась лицом в изгиб между нею и плечом. Лучшее место на Континенте. Глубоко вдохнула.       Идеально.       — Люблю тебя, — пролепетала, перебирая взмокшие волосы Эриона.       — И я тебя, — шепнул он, всеми силами подавляя тремор. — Очень люблю.       Сцилла, кажется, ненадолго задремала, потому что разлепила веки немного в другом положении. Сонно проморгавшись, уставилась на Эриона, который завороженно наблюдал за ней с теплой улыбкой и нежно перебирал ее локоны.       — Я что, заснула?.. — сипло спросила она и повела плечом, с которого сползла от движения ткань.       — Совсем ненадолго, — тихо ответил Эрион и чмокнул в нос. — Я даже налюбоваться не успел.       Сцилла улыбнулась и потянулась, прежде чем обнять его крепче. Ласково приникла к губам, и Эрион заворчал что-то неразборчивое, отвечая и подтягивая к себе ближе.       От ленивого, ласкового столкновения губ, неторопливого сплетения языков каждый клочок тела запел отголосками недавнего экстаза. Сцилла мелко вздрогнула и крепче стиснула влажные бедра. Потерлась о грудь Эриона своей, обнаженной, устраиваясь выше, и шумно выдохнула. Эрион откликнулся, усмехнулся в поцелуй. Юркнул под простынь и с нажимом провел по талии, перебираясь на поясницу.       Между ног вновь заклубился моток пульсирующего возбуждения.       — Как тебе такой первый опыт? — хрипло обронил Эрион, сминая кожу на боку.       — Я и представить не могла, что бывает что-то настолько приятное, — прошептала Сцилла, взглянув из-под ресниц. И на секундочку предположила, насколько это может быть лучше, если Эрион будет внутри. Мысль мгновенно отдалась разрядом в паху. Эрион довольно усмехнулся. — Но… Как же ты? — спросила осторожно.       — Я в порядке, — шепнул он с улыбкой. — Если будет совсем невмоготу, холодный душ мне в помощь.       — Но я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо, — нахмурилась Сцилла и подалась ближе, однако тут же осознала, что, если будет настаивать, ситуация с паникой повторится.       А Сцилла не хотела повторения. Ни для себя, ни для Эриона, сгорающего от желания, которое сейчас походило на тлеющие угли. Но готово было вспыхнуть в пламя от любой неосторожной искры.       — Ты даже не представляешь, насколько мне было хорошо от того, что хорошо было тебе, — промурлыкал Эрион и прикусил подбородок.       — Я немного… — запнулась Сцилла, прикрыв веки, когда ладонь Эриона медленно двинулась ниже спины. — Не то имею в виду, — сипло закончила мысль, которая стала распадаться на бессвязные звуки от сжимания и поглаживания ягодицы.       — Я прекрасно понял, что ты имела в виду, — низко проговорил он, уткнувшись носом в волосы. — Но Сцилла, клянусь тебе, это был лучший секс в моей жизни несмотря на физическое его отсутствие. Твои эмоции вознесли меня на такие невиданные высоты, что никакое проникновение и рядом не стояло. В особенности — от понимания, что это я их тебе подарил, — с хрипотцой пробормотал Эрион, и Сцилла не сдержала полустона, когда он вернулся к губам.       С такими аргументами не поспоришь. Да и не хотелось. Всему свое время, вовсе не обязательно идти на все подвиги одномоментно. Особенно, когда проворные пальцы дразняще подбирались все ближе к жаждущему ласки участку тела, о котором Сцилла раньше никогда даже и не задумывалась.       — Развернись, — выдохнул Эрион, оторвавшись от губ.       — А?.. — только и смогла обронить она, уже распаленная до предела его прикосновениями.       — Повернись ко мне спиной, — произнес он, и интонацию прорезал рык, вызвавший табуны мурашек вдоль позвоночника.       А вновь вспыхнувшая в полумраке ртуть, переливчатая и голодная, обещающе заискрила током.       Сцилла подчинилась. Эрион притянул к себе. Одну руку расположил под Сциллой, обняв ее, а второй скользнул по животу вниз.       — Теперь ты знаешь, чего ожидать, — горячо зашептал он на ухо и прикусил мочку. Сцилла откинула голову на его плечо и всхлипнула, когда пальцы погрузились в горячую влагу. — Расслабься и доверься мне.       — Я всегда тебе доверяю, — обронила Сцилла, и затрясло от нарастающего, звенящего в воздухе наслаждения.       Расположенной под Сциллой рукой Эрион оставил переливчатый свет магии от талии до груди и сжал полушарие, заставив коротко вскрикнуть от вспышки блаженства. Мягко потянул за сосок, и Сцилла задохнулась, вжимаясь в него спиной. Чувствовала поясницей его возбуждение, но знала: он не тронет. Не навредит. И от того приливы тепла становились все интенсивнее, а площадь соприкосновения с Эрионом заставляла хныкать от неги.       Он тихо рычал на ухо, прижимая к себе, поигрывая соском и выводя ритмичные круги своими потрясающими пальцами. Прикусывал шею, и каждое нежное, но ощутимое смыкание зубов заставляло вздрогнуть и подталкивало к краю.       «Люблю тебя, — бормотал Эрион, и глаза против воли закатывались. — Твои стоны, твой голос, твой запах, твой вкус. То, как ты трогаешь меня, как извиваешься. Само ощущение тебя в моих объятиях. Люблю, как ты всхлипываешь. — Сцилла заводилась все сильнее от каждого сказанного слова и воплощала произносимое в жизнь. — Каждый дюйм твоей кожи, каждый изгиб, каждую складочку, родинку и ямку. Владыка всемогущий, как же я тебя люблю… Ты совершенна, Сцилла. Необыкновенна. Невозможна. Невероятна. И я поверить не могу, что моя».       Сцилла протяжно выдохнула. Завела назад руку и обняла шею Эриона, притянув к себе ближе.       — Верь, — обронила она хрипло. — Верь, Эрион, потому что… твоя. Давно и бесповоротно. И сердцем, и душой, и телом, — с трудом собрав связные слова, произнесла Сцилла и обхватила его жилистое предплечье, направляя ладонь чуточку ниже.       Эрион застонал от сказанного, вжался в Сциллу сильнее, задвигал пальцами активнее.       «А ты знаешь, что я твой? — Пробрало от этого признания до костей. — С того самого момента, как ты рухнула мне на голову?.. — произнес Эрион, покусывая и выцеловывая от плеча до лопатки. — Как только тебя увидел, как только ты распахнула глаза, я пропал. И уже тогда готов был отдать тебе всего себя. Я твой, Сцилла, и ничей больше. Никогда не был и никогда не буду ничьим, только твоим, — жарко и спешно тараторил он, лаская все настойчивее, и хотелось не то разрыдаться, не то вознестись от подобных откровений. — Ты что-то во мне изменила. Оживила. Научила чувствовать. Показала, что такое любовь. Приручила, но дала свободы больше, чем я когда-либо имел, — совсем сокровенно выдохнул Эрион, и Сцилла обняла его крепче, едва сдерживая слезы. — И, Селларис мне свидетель, мне это нравится».       — Эрион… — выстонала она, взведенная, благодарная и теряющаяся в ощущениях и от сказанного, и от происходящего. — Мой Эрион, — будто зафиксировала, осознала в полной мере, что он имел в виду.       — Твой, — подтвердил взбудоражено он. — Милая, — подался Эрион чуть вперед, навис над ухом. — Ты сделаешь мне очень, очень хорошо, если выстонешь это еще раз в финале, — горячо прошептал он, отчего промурашило, и Сцилла слабо кивнула, хватая пересохшими губами жаркий кислород.       Эрион ласково вонзил зубы в, как оказалось, крайне чувствительную область на спине, сразу под шеей, тут же зализал укус. И наслаждение прошибло насквозь. Будто стрелой пронзило и пригвоздило к широкой, крепкой груди.       Протяжный вскрик, воспевающий имя Эриона, поплыл по комнате вслед за яркой вспышкой света. Эриона затрясло с новой силой, и его рычание вплелось в пульсирующие набатом звуки.       Накрыло с головой. Снова оглушило, ослепило, и Сцилла зашлась в судорогах, принимая волну за волной, исходящие от пальцев Эриона и растекающиеся по всему телу, вплоть до кончиков ногтей и ресниц.       Сцилла выдохнула и только теперь заметила, что так и цеплялась за предплечье Эриона, вонзив ногти в кожу. Открыла глаза, но помещение плыло. И только Эрион, в которого упиралась спиной, казался единственной опорой, не дающей рухнуть в ставшее безграничным пространство.       — Твои оргазмы — это что-то потрясающее, — прошептал он и чмокнул скулу. Сцилла слегка зарделась, но сил на стеснение не осталось. — И как же я рад быть их частью.       — Не понижай себя в должности, — устало хмыкнула она. — Ты их полноправный властелин, ничуть не меньше, — усмехнулась и смежила веки, трепеща всем, что только могло трепетать, и упиваясь ощущениями.       — Мне нравится, — бархатисто рассмеялся Эрион, и вибрация от его грудной клетки приятно перекинулась на Сциллу. — Клянусь не запятнать честь мундира и нести службу ответственно, — пробормотал он в макушку, зарываясь носом в волосы.       — Ни секунды в тебе не сомневалась, — выдохнула Сцилла, поглаживая его затылок. — Здесь я разрешаю тебе быть командиром.       Эрион улыбнулся и притянул к себе ближе.       — Спи, солнышко, — шепнул он. — Нам обоим не мешало бы отдохнуть.       — М-г-м, — обронила Сцилла и моментально провалилась в дрему, убаюканная сердцебиением, дыханием, голосом и любовью самого потрясающего на Континенте мужчины.       Ее мужчины.