Враг мой?..

Эрион

      Ночь мерцала переливами тумана и влагой рос на тяжелых, пожухлых травах, в которых Эрион сидел. Штаны противно липли к коже, но Эрион уже давно не обращал никакого внимания на дискомфорт.       Он вообще ни на что не обращал внимания.       Город за высокими стенами гудел, как рой беспощадных пчел. Тело толчками пронзали исходящие от него вибрации защитного поля. Несмотря на то, что отряд расположился вдалеке и в низине, укутанный собственной защитой, не осязать вибрации Инсанаполиса, находясь в такой опасной близости, было практически невозможно.       Эта связь так просто не обрывается. Побывав за стенами единожды, не сбросишь липких оков опасной энергетики.       Эрион взглянул на раскинувшийся на огромной равнине город, на его защитные стены, клубящиеся паром трубы, вездесущую иллюминацию, не позволяющую ночному мраку погрузить жителей в сон, и потянулся к бутылке.       Уже наполовину пустой.       С очередным глотком по телу прокатилось тепло, а вышки заводов за ограждением начали троиться.       Хорошо.       Насколько может быть хорошо, когда очень плохо.       Виски прожигал гортань, заставлял глаза слезиться. И сейчас Эрион мог списывать соленую влагу на воздействие алкоголя. А не на воздействие Сциллы.       Хотя прекрасно знал, что лжет себе. И охотно в этом сознается. Но позже.       Сейчас он просто хотел расслабиться. Хоть немного.       — Ты вообще в курсе, что тебе пить нельзя? — громыхнул над ухом голос Сэма, и Эрион поморщился.       Оглянулся на друга, который качался и клонился к линии горизонта, и в недовольстве прищурился.       — Ты меня за идиота держишь, что ли? — пробормотал он заплетающимся языком. — Зачем вечно напоминаешь то, что я и так знаю?       — Затем, что ты и есть идиот, — вздохнул Сэм и выхватил из ослабевших пальцев бутылку.       — Эй!..       — Знаешь, что тебе пить нельзя, и пьешь! — шикнул недовольно Сэм и сам приложился к горлышку.       — Можно мне пить, — проворчал Эрион. — Если осторожно и в меру.       — Это, по-твоему, осторожно и в меру? — приподнял Сэм бутылку, в которой плескалось крайне мало янтарной жидкости.       — Я тревзв, — икнул Эрион, и Сэм покачал головой.       — Да ты в стельку, дружище. — Сэм опустился рядом с Эрионом на землю и отпил виски. — Командир отряда во всей красе — заливает глаза на работе.       — Не строй из себя молариста, — фыркнул Эрион и покачнулся от попытки достать до зажатой в пальцах Сэма бутылки. — Отдай!       — Отдам, если расскажешь, что случилось, — бросил Сэм и поднял руку выше.       — Ничего, — буркнул Эрион и отвернулся к городу.       Над крышами высоток проплыл патрульный дирижабль и замер над одним из кварталов. Из его недр вылетел небольшой дрон и пошел на снижение. Видимо, засек нарушение правопорядка.       — Брось, дружище, — вздохнул Сэм. — Я прекрасно понимаю, что это из-за Сциллы, но не понимаю, что именно могло произойти, что ты оставил ее и сорвался сюда. Да еще и пьешь на смене.       — Я пытался ей помочь, — пожал плечами Эрион, слепо пялясь на застывший в воздухе дирижабль. — Но ей это не нужно.       — Ей это очень нужно, — возразил Сэм. — Ты ей нужен. И ты это знаешь.       — Если бы я был ей нужен, она бы говорила со мной. Шла бы навстречу. А не позволяла мне вести себя, как невротическому психопату, при этом нанося себе же вред во имя моего «спокойствия». — На последнем слове Эрион поморщился и изобразил пальцами кавычки.       — А ты не думал, что она просто не умеет принимать помощь? — протянул Сэм. — Такое бывает, и…       — Я не думал об этом, потому что знаю наверняка, — бросил Эрион. — Она не умеет принимать помощь, не умеет о ней просить, не умеет говорить о своих чувствах, но это все блекнет на фоне того, что она не хочет научиться. Понимаешь? — взглянул Эрион на Сэма. — Не хочет. И отталкивает меня. Делает вид, что все хорошо, а сама сгорает изнутри. И когда я рядом — полыхает только ярче. Я не могу так. Я не могу позволять ей пользоваться мною, как буфером, и не потому, что не хочу быть буфером — я чем угодно бы для нее стал, если бы это реально помогало! — воскликнул он и зарылся пальцами в волосы. — Но это ей только вредит. Я не буду смотреть, как она себе вредит, и способствовать этому. Она должна научиться справляться без меня. Иначе это все не имеет никакого смысла.       Сэм глядел с теплом и пониманием. Не выспрашивал больше, не давил, не настаивал. Просто позволял говорить. И слушал.       Сэм всегда был хорошим другом.       — Скажи, Сэм, — икнул Эрион и смахнул с ресниц влагу. Все еще от виски, разумеется. — Если бы Тала… Если бы она от твоего присутствия умирала внутри, ты стал бы дожидаться похорон? Помогал бы ей рыть могилу? Или забрал бы лопату и отошел на безопасное расстояние?       Абсолютно идиотская аналогия, но на большее Эрион сейчас не способен.       — Разумеется, я бы избрал второй вариант, — выдохнул Сэм и похлопал Эриона по плечу.       — Вот и я избрал, — всхлипнул Эрион. — Забрал лопату и ушел.       — Но тебе от того не легче, — констатировал Сэм.       — Я скучаю по ней, — сознался Эрион и спрятал лицо в ладонях. — Ты даже не представляешь, как мне ее не хватает, Сэмми, — просипел он и содрогнулся всем телом. Сэм вздохнул и позволил уткнуться макушкой в свою грудь, похлопывая по спине. — Мне так, блядь, больно, что передать не могу…       — Я знаю, дружище, — прошептал Сэм. — Знаю…       — Я предал ее, когда ушел.       — Ты поступил правильно.       — Я обещал, что не оставлю ее больше одну!.. — причитал Эрион.       — Ты это обещал до того, как она начала чудить.       — Это не меняет того, что я ее бросил один на один с этим дерьмом!.. — воскликнул Эрион.       — Не отменяет, — согласился Сэм. — Но порой, чтобы научиться плавать, нужно, чтобы кто-то столкнул на глубину.       — А если она не выплывет? — поднял Эрион взгляд.       — Тогда ты бросишь ей спасательный круг, — слабо улыбнулся Сэм. — Мы все бросим. Но я уверен, что она справится. Она сильнее, чем ты думаешь. И ей это необходимо. Вам обоим.       — Сэм… — покачал головой Эрион.       — А еще, не знаю как Сцилле, но тебе крайне необходимо отоспаться, — сжал Сэм плечо Эриона. — И не забывать, что ты здесь главный. И что на твоих плечах лежит ответственность за удачу операции и за всех нас. Ты должен собраться, Эрион. Проспаться и быть способным работать. А когда вернемся домой, мы вместе с тобой надеремся до свинячьего визга. Идет?       Эрион нехотя кивнул. Несмотря на состояние, напоминание об ответственности быстро заставило устыдиться своей слабости.       — Идет, — выдохнул он и позволил Сэму себя поднять.       — Пойдем, командир, тебя ждет уютный, холодный, твердый спальный мешочек, — хмыкнул Сэм и потащил Эриона к лагерю.       — Сэмми, я хочу набить кому-то рожу, — пробормотал Эрион, спотыкаясь в ногах.       — Свою рожу я тебе предоставлять не собираюсь, — рассмеялся Сэм, поудобнее перехватив подмышкой. — Но если мы поймаем кого из города, обещаю дать спустить пар.       — Обязательно, — взмахнул Эрион рукой и едва не рухнул в траву. Сэм удержал. — Только не забудь!..       — Не забуду я, — проворчал Сэм. — Шевелись, дружочек, пока весь отряд не перебудил. Поверь мне, тебе будет очень стыдно завтра, если сейчас с нами кто-то пересечется.       Эрион усердно закивал, отчего пространство поплыло с новой силой, и шикнул сам на себя, силясь удержать шаткое равновесие.       — Куда это вы такие красивые, мальчики? — послышался насмешливый голос, и Эрион проскрежетал зубами, когда узнал его.       — Кэт, быстро спать! — рявкнул Сэм, возвращая покосившегося Эриона в вертикальное положение.       — Два сапога пара, что один вечно спать гонит, что второй, — фыркнула она и скрестила руки на груди. — С радостью бы пошла, если бы, в отличие от вас, не работала.       — Какая ночью может быть работа? — встрял Эрион, цепляясь за куртку Сэма.       — Такая, которую ты пропил, командир, — прищурилась Кэт. — Радар засек движение на восток от города, милях в тридцати, и я шла тебя оповестить, но в палатке не обнаружила. Пришлось искать идти.       — Вот же дерьмо… Неудачный вечер ты выбрал для залечивания душевных ран, — проворчал Сэм.       — Нужно срочно реагировать, — приподняла бровь Кэт. — Даже если это пустышка, лучше быть на чеку. Но командир, как я погляжу, реагировать не в состоянии. Придется тебе, Сэм.       — Ага, придется, — вздохнул он. — Сейчас, отведу нашего молодца на покой, и…       — Не трать время, — отмахнулась Кэт. — Тридцать миль — не такое уж большое расстояние. Давай я его отведу, иди в связную.       — Даже не вздумай приближаться ко мне, — засопротивлялся Эрион, выставив вперед ладонь, и Кэт громко хмыкнула.       — Брось, ты себя-то видел? Меня дрова не привлекают. Но время не ждет, — покосилась она на Сэма, и тот выругался сквозь зубы.       — Не упирайся, Эрион, — покачал он головой и передал Эриона Кэт. — Она права сейчас, время не ждет. И, будь ты трезвым, ты бы это понял.       — Пойдем, красавчик, — усмехнулась Кэт, и Эрион поковылял за нею, сцепив челюсти. — Да не бойся ты, я не кусаюсь.       — Не кусаешься, — согласился Эрион, с трудом переставляя стопы. — Только руки распускаешь.       — Больно надо мне их распускать, когда ты своими пошевелить не в состоянии.       — Учти: только тронь меня, и…       — Да Владыка всемогущий, сказала же, ну! — возмутилась она и втолкала Эриона в палатку. — Не буду я к тебе приставать, успокойся. Ты мне неинтересен. И я все понимаю.       — Что ты там понимаешь? — пробубнил себе под нос Эрион, плюхаясь на складной стул. — Нихрена ты не понимаешь…       Кэт присела перед ним на корточки и посмотрела в глаза со смесью каких-то странных эмоций. Будь Эрион трезв, быть может, и разобрал бы их, но сейчас все слишком в расфокусе.       — Я понимаю, что это кощунство — лезть к тебе в штаны, когда у тебя сердце разбито, — произнесла она сочувственно. — И не стану этого делать.       Эрион уставился на нее в недоумении, и она печально усмехнулась.       — Не подумал бы, что ты такая правильная, — фыркнул он недовольно.       — А ты и не думай, — пожала она плечами и потянулась к застежке куртки. — Давай помогу снять лишнее.       — Не надо, я сам, — нахмурился Эрион, но столкнулся со скепсисом во взгляде напротив.       — Сам ты сейчас не способен даже бутылку до рта донести, не то, что справиться с курткой. Не дури.       Кэт на удивление быстро расправилась с верхней одеждой и ботинками, после чего толкнула Эриона в спальный мешок.       — Спи, командир. И не благодари.       — И не собирался, — отозвался он, ворочаясь в поисках удобного положения. — Поблагодарю, только если этот позорный эпизод останется между нами, — зыркнул он на нее.       — Останется, — кивнула она. — Не сомневайся.       Кэт ушла, и Эрион с облегчением выдохнул. Сомкнул веки, и мир тут же поглотила тьма.       Ненадолго. По крайней мере, по ощущениям.       Когда Эрион разлепил отяжелевшие ресницы, глаза резанул свет. Эрион поморщился и потянулся к лицу в попытке потереть его, но наткнулся на преграду: под боком что-то зашевелилось.       Кто-то зашевелился.       Заторможено моргнув, Эрион замер в ступоре, но вскоре опустил взгляд. И обмер от ужаса.       Рядом с ним спала Кэт. В одном, мать его, спальном мешке. И, судя по всему, одежды на ней неприлично мало.       Эрион одернул ткань и болезненно зажмурился — на Кэт лишь майка и некое миниатюрное подобие трусов, их напоминающее крайне отдаленно. Лямки сползли, обнажая грудь, которой она прижималась к боку Эриона. Голова ее покоилась на его плече. Голом плече. Рука обнимала поперек живота, беспрепятственно касаясь кожей к коже, ведь футболки на Эрионе почему-то не было. Нога Кэт была заброшена на бедро Эриона, а колено упиралось в пах — благо, одетый в штаны, но ремень был расстегнут, а пояс находился явно ниже положенного места.       Мерзкий запах чужого тела затрепетал в ноздрях, и Эрион скривился. И от него, и от ситуации, в которой не знал, как очутился, и от отвращения. Что к Кэт, что к себе.       Что произошло? Эрион напряг память, пытаясь выбраться из плена рук и ног, но ничего не помнил. Последнее, что всплывало — как Кэт ушла, а сам он заснул.       Какого хрена она здесь оказалась? И какого хрена Эрион ничего не помнил?       Он искренне надеялся, что это какое-то блядское недоразумение, и ничего на самом деле не было. Не могло быть. Он бы такого не сотворил, даже будучи в коматозе, не то, что пьяным.       Его не привлекала Кэт. Она ему была противна. И он никогда бы так не поступил со Сциллой.       Но реальность давала под дых. Как-то ведь Кэт оказалась в его палатке? Полуголая, мать ее.       И когда-то он все же с ней спал.       — Блядь, — процедил Эрион, грубо спихивая с себя неприятное объятие. — Какого хрена?       — М-м-м, — протянула Кэт, переворачиваясь на спину. — Проснулся уже?       — Проснулся, — прошипел Эрион. — Какого хрена здесь происходит?       — Ну, — приподняла Кэт брови, оглядывая сперва себя, потом его. — Ты правда хочешь, чтобы я объяснила?       — Будь любезна, — прищурился Эрион, наспех натягивая футболку.       Омерзением прошибало до костей, а в купе с похмельем стремительно подкатывала тошнота.       — Знаешь, когда мальчик и девочка оказываются в одной кроватке… — начала насмешливо Кэт, и Эрион не выдержал. Растерял крохи самоконтроля. Навис над ней и схватил за горло, пылая ненавистью и злобой.       — Харош паясничать, отвечай по существу! — рявкнул он. — Какого хера ты забыла в моей палатке?!       — Если бы ты ночью так себя вел, цены бы тебе не было, — томно выдохнула она, и Эрион ее встряхнул.       — Кэт, блядь! Не беси меня!       Эрион стиснул пальцы на ее горле всерьез и со всей доступной силой. Кэт округлила глаза, когда доступ кислорода оказался полностью перекрыт, и вцепилась в запястье Эриона.       — Я хотела тебя утешить, — просипела она.       — Та, которая считала кощунством лезть мне в штаны, — прорычал Эрион ей в лицо, и она закашлялась. — Утешила?! — Кэт молчала, а Эрион полыхал все сильнее. — Клянусь, я оторву тебе голову голыми руками, если ты мне сейчас же не ответишь, — прошипел он, и во взгляде Кэт промелькнул страх. Потому что Эрион нихрена не шутил, и она это понимала.       — Пыталась, — прохрипела Кэт и забилась под Эрионом от нехватки воздуха. — Пусти!..       Эрион отпихнул ее и вскочил на ноги. Кэт вновь закашлялась, а Эрион схватился за голову.       — Утешила? — переспросил тише. — Что-то было?       От ее ответа сейчас зависело очень многое. Слишком многое. Все.       А Кэт все молчала. Заставляла все сильнее нервничать и гореть жаром панической ярости.       — Нет, — еле слышно обронила, наконец, она, держась за шею и часто моргая. — У тебя не встал.       Эрион шумно выдохнул и запустил пальцы в волосы. Хвала временной импотенции от перепоя. Добровольно Эрион бы на Кэт ни за что не залез. Но в полубессознательном состоянии вряд ли бы сумел упираться настойчивым попыткам себя возбудить. И одного этого было бы достаточно, чтобы возненавидеть себя окончательно.       Но сейчас он ненавидел Кэт, позволившую себе лапать его против воли.       — Сама пришла? — бросил Эрион. В ответ — кивок. — Какого хрена осталась спать со мной? — спросил он, и Кэт вздрогнула. Но промолчала. — Отомстить хотела? Насолить мне? Или чтобы было, что Сцилле рассказать? — Кэт не ответила, но по промелькнувшему выражению лица Эрион понял, что попал в точку. — Убирайся отсюда, — процедил он сквозь зубы, не желая дальше разбираться. Кэт спохватилась, собирая свои тряпки. — Но сперва оденься! — гаркнул Эрион, когда она метнулась к выходу.       Состроив кислую мину, она остановилась и принялась натягивать штаны. А Эрион так и видел, как восприняли бы Стелз и Мира картину выбегающей почти голышом Кэт из его палатки.       Эриона повело. Дышать стало сложно, и он, не желая ни секунды делить одно пространство с Кэт, спешно застегнул ремень и вылетел на улицу.       Пробрало ознобом. Поднялся морозный ветер. На разжаренную кожу и взмокшие волосы сыпались колючие снежинки.       Эрион сжал кулаки и стиснул челюсти в попытке прийти в себя, но земля предательски уходила из-под ног, а сердце тарабанило до того сильно, что вышибало из легких последний кислород.       Какая же. Блядь. Мерзость.       А если бы Кэт добилась своего? Эрион даже думать об этом не хотел, но мозг прекрасно справлялся без его участия.       Будь он чуточку трезвее, чуточку отзывчивее, и Кэт бы сумела пробудить тело против воли сознания. Почти наверняка бы сумела. И убитый в хлам Эрион очень вряд ли бы сумел сопротивляться.       Если вообще бы проснулся.       Хорошо, что этого не произошло, и Эрион вытряс из Кэт правду, но это не отменяет того факта, что она к нему прикасалась. Раздевала. Жалась к нему, пачкала своими руками, пропитывала своим гадким запахом и его, и всю палатку.       Лезла к нему в штаны…       Эриона всего переколотило, и он с шумом выдохнул, усмиряя рвотный позыв.       Мерзость. Мерзость. Мерзость.       Прежний Эрион бы не придал произошедшему никакого значения. Ему было бы плевать. Более того — он бы воспользовался Кэт на утро, если бы не смог ночью, и, видимо, на это она и рассчитывала.       Но у того Эриона не было Сциллы. И теперь, на секундочку представив, что Сцилла узнает об этом эпизоде, хотелось размозжить себе череп камнем.       Что она бы сказала? Что бы подумала? Как бы отреагировала?       Она не задалась бы вопросом, хотел этого Эрион или нет.       Очень вряд ли.       Только если он первым ей не расскажет свою версию произошедшего.       Ему придется рассказать ей свою версию произошедшего. Потому что Кэт это так не оставит. Она сделала все, чтобы выставить Эриона полным придурком, и наверняка донесет до Сциллы эту информацию. Так, как будет выгодно ей. Просто чтобы отомстить за грубый отказ в сексе.       Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.       Эрион судорожно вдохнул и застучал зубами от пронизывающего до костей озноба. Но колотило совсем не от холода.       Что делать? Что делать? Что делать?!       Сука. Поганая сука. Нужно было ее придушить. Оторвать ей голову и вышвырнуть в ближайшую канаву.       Нет. Нельзя так поступать. Эрион — командир, он не имеет права вредить членам своей команды из личной неприязни.       Они тоже не имеют права ему вредить, но…       В Уставе не прописано дисциплинарное взыскание за сексуальные домогательства. И Эрион не может по закону наказать Кэт. Тем более, что технически она ничего не сделала. Почти.       К тому же, если это просочится дальше группы, позор неизбежен. Эрион не сможет от него отмыться. Пил на работе, оказался настолько в невменяемом состоянии, что им попытались воспользоваться. И все это говорит лишь о том, что он хреновый начальник, хреновый командир, к которому нет ни уважения, ни доверия.       Долбанная. Долбанная. Долбанная сука!       — Доброе утро, командир! — донеслось до севшего слуха, и Эрион вскинул голову, силясь совладать с тремором. К нему приближался Сэм. — Как себя чувств…       Сэм запнулся на полуслове, и с лица его сползла улыбка. Эрион уставился на него широко распахнутыми от ужаса глазами и проследил за взглядом. Сэм смотрел Эриону за плечо.       А за плечом из его палатки неспешно выползала Кэт.       Блядь. Блядь. Блядь!..       Окружающий мир смазался и покачнулся от ее коварной улыбки и отвратительного, с оттенком превосходства, блеска в зрачках, когда она показательно послала Эриону воздушный поцелуй.       Эрион поперхнулся воздухом, и показалось, что внутренности с тройным усердием лезут наружу, начиная с легких.       — Ты что натворил?! — прошипел на ухо Сэм, и Эрион вздрогнул.       — Ничего, — прошептал Эрион, едва ворочая онемевшим языком. — Клянусь тебе, ничего! Ничего не было! Это не то, о чем ты подумал!..       Сэм смерил Эриона изучающим взглядом и покачал головой.       Не верил. Конечно, он не верил. Ведь Эрион спал с Кэт когда-то и не скрывал этого от друга.       Ни от кого, блядь, не скрывал, потому что плевать на нее хотел.       — Слушай, я все понимаю, но…       — Сэм, ты должен мне поверить! Ничего не было! Она влезла в палатку, пока я спал, пыталась меня растормошить, но у нее не вышло! Она сама созналась!.. — сорвался Эрион на хрип. — Я бы так не поступил! Сэмми, я со Сциллой бы так не поступил!..       Заколотило пуще прежнего, и Сэм в страхе округлил глаза.       — Успокойся, — обронил он и обхватил ходячие ходуном плечи. — Я верю тебе, успокойся!       Сэм отволок Эриона к костру и силой усадил на бревно. Сунул в ладонь чашку кофе и присел рядом на корточки.       — Клянусь тебе, я не… — принялся тараторить Эрион, но Сэм на него шикнул.       — Угомонись и веди себя, как полагает командиру, если не хочешь, чтобы это маленькое недоразумение дошло до остальных. Я верю тебе. Владыка, с каких пор тебя это так волнует?..       Эрион метнул к Сэму полный отчаяния взгляд и попытался взять себя в руки. Отпил кофе, обжег язык. Но не обратил на это внимания.       — Что будет, если Сцилла узнает? — сипло обронил он.       — Если ничего не было, то и узнавать ей нечего, — твердо сказал Сэм.       — Кэт скажет ей, — выдохнул Эрион. — Кэт затеяла это все, чтобы уколоть. В первую очередь — меня, во вторую — Сциллу. Она скажет ей.       — Сцилла не дурочка и не поведется на такую чушь, — встряхнул Сэм Эриона.       — Сцилла… — Эрион болезненно зажмурился. — Сэм, я оставил ее. Ушел, хлопнув дверью. Ни слова не сказал, когда отправлялся на задание. Ты думаешь, ей так сложно будет поверить в то, что я порвал все окончательно и нашел развлечение на стороне?..       — Ты драматизируешь, — успокаивающим тоном произнес Сэм, хотя нотки беспокойства все же просквозили. — Она может, конечно, приревновать, но должна положиться на твое слово, а не на слово незнакомки.       — Незнакомки, которую я когда-то по дурости трахнул и даже не удосужился перевести в другой отряд, — пробормотал Эрион.       — И что это меняет? — приподнял бровь Сэм. — Сцилла должна понимать, что Кэт не в твоем вкусе. И что ты не стал бы держать при себе удобный заменитель на время не столь длительных вылазок…       — Сэм, — перебил Эрион. — Я-то не стал бы. Но Сцилла этого не поймет.       — Почему? — спросил хмуро Сэм, и Эриона снова начало колотить. Он не мог ответить. — Сцилла же должна знать, что… — Сэм заткнулся и всмотрелся в Эриона с подозрением. Придирчиво так, неверяще. — Погоди, — насупился он. — Ты же не хочешь сказать, что у вас еще не было…       — Не было, — выдохнул Эрион и залпом влил в себя кофе.       — Твою мать, — протянул Сэм. — Тогда, конечно, Сцилла может не понять… И даже счесть, что Кэт ты именно за этим рядом с собой держишь. Особенно, если эта языкастая прилипала приукрасит…       — Вот именно, — вздрогнул Эрион. — Я должен рассказать ей раньше Кэт. Но я не знаю, как и что говорить, мать его…       — Успокойся, — встряхнул снова Сэм. — Мы что-нибудь придумаем. А пока тебе нужно включиться в работу. Возможно, удастся спустить пар. — Эрион непонимающе нахмурился. — Сигнал, который Кэт ночью засекла… Мы перехватили парочку дезертиров.

Сцилла

      Пронизывающий до костей ветер трепал полы подбитого мехом плаща, взметал волосы, сыпал в лицо ледяную крупу. И Сцилла жмурилась, силясь сфокусироваться на внутреннем состоянии, а не на внешних раздражителях.       Она торчала на верхушке скалы — том самом месте, где когда-то Эрион впервые помогал бороться со страхом — уже пару часов, но так и не могла найти баланс для полноценного погружения в медитативное состояние. Наа́р, как говаривал Иолай, все еще не желал снисходить несмотря на старания.       Противные непослушные мысли так и роились в голове, отсекая возможности к успокоению. Хотя бы физическому.       Сцилла понимала, что не справлялась, ведь то и дело нервно чесала то нос, то уши, то сметала снег со щек. То под задницей что-то мешалось, то полы плаща лупили по лбу, то ноги затекали. Она постоянно была на взводе и никак не могла отделаться от дурацких ощущений.       Но ей это было необходимо, и необходимо прямо сейчас. Потому она не прекращала попыток.       Хотя бы с даром своим она должна сладить. Сцилла решила, что это первое, чем она займется — даром. И не затем, чтобы иметь под рукой инструмент помощи другим, как раньше. Сейчас она впервые хотела понять его для себя. Думала, что без осознанного контроля над этой крайне важной частью себя двигаться дальше не сможет.       А очень хотелось. Сцилле надоело быть зайцем, и она стремилась стать если не волком, то хотя бы лисицей. Той, кто сумеет обойти силки и отправиться на неизведанную территорию.       Но неудача за неудачей вселяли раздражение и неуверенность. А так ли Сцилла сидит? Туда ли думает? А возможно ли вообще напитать дар, завязанный на природе, зимой, или доведется ждать весны?       Не хотелось затягивать процесс до потепления. Хоть уже и март, но теплом он отнюдь не радовал.       Не хотелось терять Эриона так надолго.       Сцилла уже готова была выть без него, но не решалась даже спрашивать о нем. Случайно узнала — скорее, подслушала в столовой, потому что это новость взбудоражила всех и каждого — что Эрион снова в деле. Спустя почти два месяца — так Сцилла узнала, сколько он торчал подле нее в попытках помочь — командир отряда вновь взялся за работу, причем с большим энтузиазмом.       Сцилла понимала, что он вернулся к привычной жизни, которой лишился из-за заботы о ней, и наверняка очень рад этому. И, пусть Сцилла и волновалась за него, — особенно спустя почти две недели отсутствия, — но не позволяла этому волнению отравить себя окончательно. И пресекала любые, пусть и непроизвольные, но все еще устойчивые попытки проникнуть за его щиты.       Она не имела на это права.       Не имела права нарушать его личное пространство, и не станет этого делать намеренно никогда.       Это в том числе одна из причин, по которым Сцилла жаждала обуздать дар именно сейчас. Чтобы больше не представлять угрозы Эриону.       Но в первую очередь — для себя.       И в конкретной данной ситуации два этих порыва объединялись в один. Потому что Сцилла не хотела больше вредить, даже ненамеренно. Хотела контролировать себя.       В очередной раз глубоко вдохнув на пять счетов и выдохнув на десять, как учил Иолай, Сцилла прикрыла веки и запустила заледеневшие пальцы в промерзшую почву.       Но снова нихрена не получалось. Не поднимался волной укутывающий покой. Только воспоминания лезли наружу.       И Сцилла решила использовать их себе на благо.       …Простор встретил прохладным ветром и запахами влажной земли. Сцилла запрокинула голову, глядя в чистое ночное небо — будто мягкий бархатный покров насыщенного сапфирового цвета с частыми вкраплениями белых сияющих точек-звезд. Сцилла ощущала мурашки по всему телу от обилия растительности вокруг. Магия так и бурлила под кожей. Насыщала легкие кислородом, а задеревенелые мышцы — энергией.       Дорога полого шла в гору, и Сцилла старалась поспевать за размашистым шагом Эриона. Когда они добрались до вершины укрытого густой зеленью холма, Сцилла охнула и приоткрыла рот — перед ней, сколько хватало глаз, простиралось буйное море, что далеко внизу врезалось в основание скалы и с шипением оседало на ней белой пеной. Куда ни глянь — одна вода, лишь изредка из нее показывались редкие булыжники и пики камней. Ветер швырнул в лицо запах соли, и Сцилла довольно прищурилась…       Сейчас море все так же шипело и швыряло в лицо запах соли, только холодной, колючей. Но Сцилла изо всех сил восстанавливала в памяти те ощущения. Теплые, будоражащие, приятные.       — …У тебя руки просто ледяные, — заметил Эрион. — Замерзла?..       Губы тронула печальная улыбка, когда Сцилла восстановила его образ полностью. И что-то в этот момент произошло. Всколыхнулось глубоко под кожей, и Сцилла зацепилась за это ощущение. Привычное. Понятное. Нужное.       — …Хочешь, могу согреть? — приподняв бровь, спросил Эрион из воспоминания. — Я не прикоснусь к тебе без разрешения. Мне кажется, тебе будет проще, если ты сможешь контролировать ситуацию, — добавил он. — Нужно бороться со своими страхами…       Магия отозвалась мурашками и покалыванием на кончиках пальцев, и Сцилла глубже вогнала их в почву, в которой, знала наверняка, дремала жизнь несмотря на холод.       — …Страх принимает порой разные формы, — со знающим видом произнес Эрион. — И делает тебя слабой. Слабее, чем ты можешь быть. Я прекрасно понимаю, что у каждого страха есть корни, но если его лелеять и взращивать, пострадаешь в итоге только ты, — совершенно серьезно проговорил он. — К тому же, не стоит давать ему прижиться…       Сцилла встряхнула плечами, сосредоточившись на ощущениях. Противоречивых, но необъяснимо правильных. Не собиралась давать новым страхам прижиться. Принимала их формы и осознавала свою слабость. Насколько могла. Но не бежала больше. Оборачивалась и встречалась лицом к лицу с тем, что бушевало внутри.       Страшно. Но слова Эриона, нежными переливами блуждающие в сознании, помогали справиться. Помогали понять, что Сцилла может сладить с этими страхами, даже если они больше и сильнее ее.       Совсем как тогда, когда она шарахалась простых касаний к рукам, но Эрион показал, что она может справиться, если станет хозяйкой положения.       — …Смотри, ты хозяйка положения. Видишь меня — я не напряжен, сижу в неудобной для нападения позе. — Эрион демонстративно встряхнул плечами и помотал головой. — Если тебе что-то не понравится или станет чересчур неприятно, можешь меня пнуть, и я кубарем покачусь с пригорка, — оглянувшись, добавил Эрион, и Сцилла против воли усмехнулась. — Ну, или просто можешь сказать, и я не стану тебя трогать…       — Я — хозяйка долбанного положения, — твердо произнесла Сцилла, призывая собственный дар. — Твоя хозяйка. Я управляю магией, а не магия управляет мной. — Слабые искры трепыхнулись под кожей, но недостаточно. Будто неуверенно. И Сцилла сжала в кулаках сырой грунт, хмуря брови. — Ты — часть меня, а я — часть тебя. Мы едины, и ты не можешь управлять мной на свой лад. Ты — моя сила, и должен мне подчиняться.       Стопы теперь закололо мурашками тоже. Сцилла прилагала все возможные усилия, чтобы тянуть из земли, промерзшей и спящей, то, что ей так необходимо для восстановления. Упрямо, твердо и без сомнений.       Если природа наделила ее этим треклятым даром, должна откликаться на призыв наполнения ресурса. Даже сейчас.       Сцилла вдохнула полной грудью, все еще ощущая, как ноют от расширения треснутые ребра. Но не сдавалась этой слабости. Требовала от себя концентрации и упорства, и какая-то часть ее нехотя, со скрипом, но подчинялась.       И не волновали больше ни ветер, ни снег, ни тремор в теле, которые, несомненно, никуда не девались.       Просто Сцилла, наконец, сумела сместить вектор из вовне внутрь. Благодаря Эриону и его наставлениям.       Каждая мышца и связка трепетала от наполнения энергией, и Сцилла упивалась этим давно позабытым ощущением. Улыбка тронула губы, когда завибрировал каждый позвонок, и Сцилла выдохнула на десять счетов, освобождая легкие от груза затаенного в них кислорода.       Распахнула глаза. На заснеженной вершине, на которой сидела, распростерлась поляна из мелких белых цветов с яркими, желтыми, как солнце, сердцевинами. Сцилла провела пальцами по пушистому ковру и снова прикрыла веки.       Ребра больше не болели.