Записки про счастье

В темноте ничего не видно, но пространство изучено так тщательно, что двоим парням не нужна и капля света. Дверь хлопает, матрас проминается. Эндрю сам не понимает, как оказывается сидящим на коленях Нила. Бедра вжимаются в бедра. Пока без явных признаков возбуждения, но в глазах читается гораздо больше, чем чувствуется телом. «Я готов», «Я согласен», «Это да». Стоны нарушают липкую тишину, пропитанную мускусным запахом и их общим гелем для душа. Секунда, вторая, третья. Эндрю уже лежит на спине, ощущая всем телом вес Нила. Он чувствует мурашки, стоит губам прикоснуться к шее, а языку дотронуться кожи. Он не хочет теряться в ощущениях, но ничего не может с собой поделать. Он теряется. Расскажите ему раньше, что найдется человек, с которым израненная душа будет чувствовать себя свободно, он бы всадил тому в шею нож. А сейчас он растворяется от каждого прикосновения его личной несбыточной мечты. Поцелуй. Поцелуй. Поцелуй. Кажется, оба забывают дышать, но кислород и не нужен. Умелые пальцы цепляют майку. Поднятая бровь. Кивок. И Эндрю может наблюдать сетчатую линию до боли знакомых шрамов. Пулевое. Ожог. Ножевое. Как напоминание о том, что каждый из них выжил и достоин того момента, что происходит сейчас. Глаза закрываются, стоит рукам рыжего чуть спуститься. - Я хочу снять майку. Да или нет? – несмотря ни на что, Нил все так же чуток и готов отстраниться, лишь раз услышав «нет». Но к черту его осмотрительность. Эндрю садится и сам сдергивает с себя ненужную вещь. Прижимается губами к плечу Нила, выводит ими узоры, наслаждаясь прерывистым дыханием и легкой болью от пальцев, сжимающих волосы. Ему хочется взять весь контроль на себя, повалить, разобрать на части и самому упасть за Нилом в бездну. Но сегодня все будет не так. Сегодня первым упадет он сам. Поцелуй. Поцелуй. Поцелуй. И Нил уже на коленях, целует его грудь и смотрит своими голубыми глазами вверх. Он считывает каждую эмоцию, каждое легкое движение бровей и звук, что срывается с губ. Эндрю стонет впервые, но никто не делает на этом акцент. Когда пальцы касаются ремня, внутри Эндрю что – то напрягается. Он и раньше позволял себя раздевать, но не для этого. Нил останавливается. И ждет. Ждет. Ждет. А в голове ворох мыслей. Все выглядит знакомо, но ощущается совершенно иначе. И Эндрю не знает почему. В голове сотню раз пробегает «Это Нил. Это Нил. Это Нил». Пальцы находят щеки, слегка нажимают на шрамы. Привычные узоры, знакомые ощущения. Он знает, что сейчас нельзя закрывать глаза, поэтому смотрит. Смотрит. Смотрит. Думает. Анализирует. Решается. «Это Нил. Это Нил. Это Нил». Он готов напоминать себе это всю ночь, лишь бы ощутить то, что так желает все его я. Пальцы перемещаются в волосы, сжимают рыжие кудри, а губы вновь начинают поцелуй. Ему нужна еще секунда. Совсем немного. Вдох. Кивок. - Это да, Нил. В эту ночь на все, что ты хочешь сделать, мой ответ – да. Тишина. Голубые глаза всматриваются в карие. И каждый из них в этот момент думает о том, какую потрясающую картину он видит. Кивок. - С тобой всегда да, Эндрю. Руки вратаря ложатся на руки нападающего и направляют к пряжке ремня. Щелчок. Свист. Шорох… Эндрю обнаженный сидит перед Нилом, пока тот рассматривает его член. Он видит смущение в глазах, страх, но знает, что это лишь от неопытности. - Нил? Глаза вновь находят глаза. - Я… - Не используй зубы, помогай руками. Губы касаются… касаются… целуют. Вбирают, облизывают, дуют. Рыжий явно запоминал каждое движение самого Эндрю, но тот не знал, что вызывает своим ртом такие ощущения. Поцелуй. Поцелуй. Поцелуй. А когда рука Эндрю опускается в рыжие кудри и сжимает их, тот, кажется, перестает существовать. Тепло. Влажно. И вновь тепло. Комнату разрезают его стоны, но сейчас не то время, когда о них стоит думать. - Нил… - его дыхание не дает ничего сказать. Ощущений слишком много. В них хочется утонуть, задержаться, прочувствовать. – Нил… Но тот все понимает и без слов. И даже не думает останавливаться. А Эндрю? Эндрю рассыпается…

***

Они лежат под одеялом абсолютно голые. Лицом друг к другу. Глаза в глаза. Нил, как всегда, улыбается. Стоны Эндрю до сих пор в ушах и, кажется, это самая прекрасная музыка. - Пялишься, - блондин как всегда ворчлив и безучастен. Но еле заметный тик брови выдает того с головой. - Я бы еще попробовал. Не сейчас. Но просто попробовал. Молчание. - Или тебе не понравилось? Если тебе не понравилось, то просто скажи. И я никогда не вернусь к этому разговору. Молчание. Рыжий как всегда раздражающе болтлив. Особенно когда его грязный рот выдает такую чушь. - Заткнись, наркоман, - руки отталкивают лицо, а в мыслях только одно... Звезды и... «Еще. Еще. Еще».