Беречь и защищать (18+)

Не хотелось открывать глаза… Лица тёплыми бутонами касались губы с ароматом терпкой сирени, под головой была рука, сжимавшая затылок так уверенно, так правильно, и гибкое сильное тело укрывало наполовину, ощущаясь как самое лучшее и самое нужное одеяло. Не хотелось возвращаться из сна, где он целовал Минхо, вжимаясь в его грудь своей и чувствуя, как бьётся только для него прекрасное сердце этого альфы. Его альфы. Только его альфы! Дрожь странной, колючей ревности прошла по его телу, и губы, что нежили ему сомкнутые ресницы, пугливо исчезли. Он потянулся за ними и обхватил склонившегося над ним любимого за шею. — Ещё! — шепнул он, не открывая глаз, и услышал в ответ короткий ласковый смешок. — Проснулся, мой король? Влажные губы накрыли его губы и стали неторопливо, почти лениво мять их, прихватывать и засасывать в горячую мокрую глубь, рождая во всём теле сладкую истому. Он длинно и призывно простонал — и Минхо навалился на него плотнее, проник в его рот языком, вылизывая, делясь собой и своим теплом. А потом Тэмин почувствовал, как любовник скользит языком ему по шее… груди… животу, тут же поджавшемуся от предвкушения, и берёт у него, сразу глубоко, нетерпеливо, словно желая дать ему всё поскорее, чтобы потом… — Мм-д-да-а-а… Свой стон Тэмин услышал будто со стороны, и у него волна жадного желания прошла по телу, когда он почувствовал, как в ответ ему на его члене простонал Минхо. Тэмин сжал ладонями его голову и подал бёдрами вверх. Но этого ему показалось мало, он хотел сейчас власти над ним — этим альфой, который так измучил его — и позволил так долго мучить себя. Он снял с себя Минхо, который и не думал противиться, перевернул его на спину и ловко взобрался ему на грудь. Глаза их встретились, когда Тэмин склонился над ним и хищно усмехнулся, а потом вопросительно приподнял бровь. — Я весь твой, мой король, — прошептал ему Минхо и потянул на себя за бёдра. Тэмин направил себя ему в рот и, ухватившись руками за изголовье кровати, стал трахать его глотку, чувствуя, как содрогается тело альфы, когда тот давился. Тэмин двигался коротко, старался не входить на всю, хотя хотелось до ужаса, он вынимал, когда Минхо начинал задыхаться, — и снова входил в покорно открывающийся для него снова и снова рот. Это было потрясающе, это возбуждало до звёзд и дарило невероятное наслаждение. Чувствуя, что на грани, он вышел и быстро перехватил свой член, начиная по нему водить, запрокинул голову и зарычал; а потом, кончая на лицо не сводящего с него глаз Минхо, он чувствовал себя самым счастливым, самым желанным, самым-самым. Никогда. Никогда и ни с кем ему не было так легко и свободно — быть самим собой, не боясь разочаровать, не боясь разочароваться… Истомлённый бурным финалом, он упал Минхо на грудь и обнял его, прижимаясь, словно беззащитное дитя к безопасному и сильному человеку. — Пожалуйста, — тихо произнёс он, ещё не понимая даже, что хочет сказать. — Пожалуйста… — Что угодно, мой… — Нет, нет… — Он зажмурился и едва слышно закончил: — Не называй меня никогда больше «мой король». — Как же… — Неожиданно голос Минхо сорвался, он хрипло кашлянул. — Как же мне называть тебя? — Так, как ты называл этой ночью. Тэ. — Разве я могу… — Ты ведь всё можешь. — Тэмин поднял голову и укоризненно покачал ею, глядя в тёмные, странно поблёскивающие глаза своего любовника. — Я знаю, Минхо. Ты можешь всё. Не пытайся меня обмануть. Ты знал, что все мои угрозы ничего не значат, ты точно знал, что я ничего не сделаю с Сокджином. Ты знал, что я приду и сдамся тебе. Ты ждал меня — я знаю. — Вы переоцениваете меня, м… Мхм. Нет, Тэ, я лишь надеялся на это. Но если бы этого не произошло… Минхо вплёл пальцы ему в волосы и сжал, потянул назад, заставляя откинуть голову, а потом вдруг сильным движением перевернул его на спину и снова оказался на нём. Тэмин невольно вскрикнул и испуганно заморгал, чувствуя на себе горящий пристальным вниманием взгляд. — Ты… — Минхо снова стиснул ему волосы и вдруг положил ему ладонь на горло. — Ты… О, Тэ, ты — самое неясное и странное, что я встречал в своей жизни. — Рука на горле стала теснее, и у Тэмина тревожно и сладко забилось сердце. — Ты так прекрасен, что у меня глотку перехватывает, когда я смотрю на тебя. И так — с первого, того самого, на награждении, взгляда в твои глаза. Тогда ты просто на лопатки меня положил одним своим взглядом! В нём такая душа! Такая страсть, там столько боли и желания любви… Если бы ты только видел себя таким, каким я вижу! Я так противился тому, что сейчас чувствую к тебе, если бы только знал! Я не должен был любить тебя… — Неп… правда… — Тэмин туго сглотнул, чувствуя, как кадык тесно притёрся о стискивающую горло ладонь. — Д-должен… Иначе я бы никогда… — Не должен был. — Минхо сузил глаза и нахмурился. И почему-то вдруг лицо его показалось Тэмину чужим — и невероятно привлекательным из-за опасности, которой оно явно задышало. — Тэ… Тэ… — Казалось, Минхо выдыхает это имя с трудом. — Как долго мы шли к этому, верно? И ведь не должны были прийти! Совсем иначе всё должно было быть, я думал, что сделаю всё совсем иначе! Если однажды тебе покажется, что ты проиграл, мой король, то просто знай: это я проиграл. Всё под чистую проиграл. Добился всего, чего хотел, — и проиграл. Себя проиграл. Тэмин растерянно моргал, пытаясь понять, что говорит Минхо, но отчего-то всё мутилось в голове, воздуху не хватало, он вцепился руками в руку Минхо, сжимающую ему горло — и тот, словно очнувшись, отпустил его — и с низким, бархатным стоном приник к его губам. Тэмин судорожно дёрнулся, когда зубы альфы резанули ему по губам — и тут же почувствовал во рту привкус своей крови. Он хотел оттолкнуть явно теряющего себя Минхо, но тот, стискивая его в страстных объятиях, уже начал нежить ему губы, опустился на шею его — и начал прикусывать, посасывать так приятно, что у Тэмина встал. Он метался под покрывающим его тело жадными поцелуями Минхо, тискал то его упругие мышцы, то простыню, то волосы альфы, когда тот снова стал сосать ему — и всё никак не мог понять, почему так отчаянно сильно бьётся в этот раз его сердце, снедаемое странной смесью страха и возбуждения. Почему у него было ощущение, что он любится сейчас с самой опасностью — жестокой и неотвратимой, как лезвие у горла — и желанной, как самое тонкое удовольствие. Это было захватывающе ново, и он полностью отдался этому ощущению. А Минхо между тем вдруг перекинул через него ногу — и сел ему на бёдра. Обнажённый, сильный, мускулистый — он приковал к себе поражённый взгляд Тэмина, который не мог поверить в то, что происходит, а потом завёл руку назад, приподнялся — и направил член Тэмина в себя. Тот ахнул и содрогнулся — так узко, тесно и почти невыносимо приятно было внутри этого альфы! И влажно… и жарко, так жарко! Всё тело Тэмина пошло волной судороги наслаждения, когда Минхо, не сводя с него горячего взора, приподнялся — и насадился на него полностью. — Мой альфа!.. — хрипло выстонал он, и Тэмин вцепился в его бёдра, ощущая, что ещё один такой стон — и он позорно быстро кончит прямо в этого невероятного. — Мой… Тэ!.. — И, упершись своими ладонями ему в грудь, Минхо начал мерно и уверенно двигаться у него на члене. Запрокинув голову, закрыв глаза и оскалив белоснежные зубы, он отдавался своему королю — и тем самым брал его, распятого под ним и теряющего себя от удовольствия. Тэмин мог лишь тискать бёдра этого божества и хрипло, надрывно стонать: — Да! Да! Да-аа… Хо! Мой Хо… Да, да! Да!.. И лишь когда сил терпеть не было уже никаких, Минхо позволил ему взять верх, расслабил руки — и Тэмин, как и хотел, дёрнул его на себя, поменял их местами, повалив любовника на спину и, разведя ему широко колени и упершись руками в его бёдра, забился в нём с бешеной скоростью, хрипло выдыхая, рыча и совершенно забывая обо всём. Он кончил много, с отчаянными вскриками, повалился на быстро и рвано дышащего Минхо и долго ещё двигался в нём потом, не в силах покинуть желанное тело и выплёскивал из себя свою страсть. — Минхо… — шептал он после, обнимая и прижимая к себе своего альфу. — Минхо… Любимый… — Он горячо выдыхал ему в ухо, с наслаждением ощущая, как мурашки бегут по рукам любовника. — Я твой, слышишь? Только твой… И когда в дверь раздался сильный, торопливый и явно не с добрыми вестями стук, он стиснул Минхо сильнее, не желая его выпускать. Мир рвался к ним, в эту уютную комнату, он не желал отпускать их и давать им покой. — Надо открыть, — тихо произнёс Минхо. — Тэ… — Не хочу. — Тэ?.. — Минхо явно улыбнулся, но даже не видя его, Тэмин услышал, что улыбка была грустной. — Надо открыть. Это капитан Мин. Он не отличается терпением. Мне лучше выйти к нему, если мы не хотим, чтобы он тебя здесь увидел. И Тэмин отпустил его. Минхо был прав. Как всегда. И пока альфа торопливо одевался и шёл к двери, Тэмин не отпускал его фигуру, кутаясь в одеяло, пропахшее сиренью. А потом прислушивался к его шагам, скрипу петель, и крупно вздрогнул, когда услышал взволнованный, полный отчаяния голос капитана Мин Юнги: — Беда! Капитан Ли, страшная беда! Вам немедленно надо быть в покоях Его Величества! Тэмин уже был на ногах. В его покоях остался герцог Ким Сокджин, его жених… Несостоявшийся теперь, но всё же. — Что случилось? — услышал он резкий и громкий вопрос Минхо. — Да говори толком! — Пойдёмте! Вы сами… Сами должны это увидеть! И дверь за ними закрылась. Тэмин прислушался: Минхо забрал с собой тех, кто должен был стоять у входа в это крыло, так что путь ему был свободен. Надо было добраться до библиотеки — и оттуда уже идти открыто, но сердце его билось больно и испуганно, предчувствуя беду. И всё же до бокового выхода в библиотеку он, едва скрываясь, дошёл — и вышел оттуда через центральные двери, поразив стоявших там в карауле гвардейцев. В их сопровождении он быстро добрался до своего крыла. Там, заохав, запричитав, его окружили слуги, они кланялись, становились на колени у стены, рыдая и умоляя его простить их, а он, шатаясь и понимая, что случилось что-то на самом деле ужасное, шёл вперёд. Дверь в спальню, из которой он вышел, казалось, сто лет назад, была нараспашку, он увидел сгрудившиеся у постели фигуры и рванулся вперёд, ощущая как перехватывает у него дыхание от ужаса. Перед ним расступились, и первое, что он увидел, — это сидящего на постели Ким Сокджина. И сразу словно гора с плеч у него исчезла — такое облегчение он почувствовал. Только после этого, когда он подбежал ближе, то увидел, что бета был бледным, как сама смерть. И лишь одно было ярко на его коже — тонкая, ровная, обмётанная по краям нездоровым алым полоса ножевого разреза, тянувшаяся по мраморной коже от левого виска через шею к впадине между ключицами. Перед Сокджином на коленях стоял лекарь До и отирал сукровицу, которая сочилась из страшной раны. Сокджин поднял глаза на Тэмина, и тот отступил перед этим взглядом — пустым… холодным, словно все льды мира растаяли в нём. Потом бета попытался было встать, видимо, чтобы приветствовать короля, но лекарь До, пока того не увидевший, шикнул на него и не дал. — Сидите, я только начал! — нетерпеливо прикрикнул он. — Его Величество здесь, — тревожно прошелестел рядом голос капитана Мин Юнги. Лекарь обернулся и медленно, словно нехотя, поднялся, чтобы поклониться Тэмину. — Делайте, что делали, — выговорил тот, а потом кинул взглядом по комнате. Здесь было, кроме лекаря и ещё пятеро: Мин Юнги, трое придворных, стоявших с белыми от ужаса лицами, и Минхо. Он был около ночного столика, держал в руках, пристально рассматривая, длинный острый кинжал с засохшей на нём кровью — оружие, которым, видимо, и был покалечен Королевский жених. На Тэмина взгляд он даже не поднял, хмурился и чуть скалил зубы, как было с ним всегда, когда он был в ярости или чего-то не понимал. «Он думает, что это я, — обожгло догадкой Тэмина. — Он думает, что это сделал с герцогом я!» Он мотнул головой, отгоняя эту страшную мысль, и сосредоточил взгляд на Сокджине. Тот смотрел в сторону и терпеливо сносил прикосновения к своей страшной ране чем-то пропитанной тряпицы. Тэмин негромко, но повелительно скомандовал: — Капитан Ли останьтесь, остальные — выйдите. Принцу нужен воздух. Ему повиновались молча, и через несколько мгновений они остались в комнате вчетвером. Тэмин быстро подошёл к Сокджину и присел рядом с ним. Бета не смотрел на него, его руки безвольно лежали на коленях, а глаза были утомлённо прикрыты. — Как вы, Сокджин? — тихо спросил Тэмин, взял его руку и переплёл пальцы с его бессильными пальцами. Сокджин распахнул глаза, попробовал повернуть к нему голову, и тут же на лице его проскользнул гримаса боли, а лекарь До досадливо зашикал. — Простите, — едва слышно произнёс Сокджин. — Мне не так уж больно, Ваше Величество. Но я не понимаю… — Вы видели, кто это сделал? — вдруг резко перебил его Минхо, разворачиваясь к ним. В руках его всё ещё был нож, и Тэмин увидел, как остановился на нём взгляд Сокджина и как сжались на миг его губы: кажется, бете было страшно. И Тэмин невольно подсел к нему ближе, нахмурился, глядя на сурово сжавшего губы Минхо. Зачем альфа так пугает несчастного? Почему так сердито смотрит на него? — Нет, — неверным голосом отозвался Сокджин. — Я спал и ничего не… — Он запнулся и прикрыл глаза. — Ничего не чувствовал. — Я убью того, кто сделал это с вами, — сквозь зубы процедил Тэмин, прижал его пальцы к своем губам и закрыл глаза, чувствуя, как стискивает ему горло от жалости и боли. — Клянусь! Мы обязательно выясним, кто за этим стоит и… — Почему Вас не убили? — снова неожиданно перебил его Минхо. — И ваша рана… Она ведь на самом деле не причиняет особой боли. Правда… — Он отложил нож и, сделав несколько шагов вперёд, склонился, рассматривая рану. Сокджин вдруг повёл носом, несколько раз глубоко вдохнул, губы его плотно сжались и он, казалось, побледнел ещё больше. Минхо же, пристально на него глядевший, едва заметно усмехнулся и закончил: — Останется шрам. Серьёзный шрам. И останется навсегда. А это значит только одно… Тэмин уже тоже осознал, к чему ведёт Минхо. Широко раскрытыми глазами он смотрел в стену. О, Звезда, как он сам не подумал?.. Это правда, жестокая и страшная правда: шрам на шее его жениха перечёркивал раз и навсегда саму возможность для герцога Ким Сокджина стать Первым принцем Северного Бантана. А значит… Тэмин поднял глаза и встретил цепкий, внимательный взгляд Минхо. А значит, и возможность королю Монгуну удержать свой трон...