Мелочь, ценою в жизнь

От лица автора

Сердце замирало от трепетного ожидания той самой минуты, когда наконец-таки появилась возможность ощутить окрыляющее чувство облегчения и счастья. Ноги начали пружинить, сердце ускорило свой темп до невероятной скорости, что лошади позавидуют. Мальчишка едва сдерживался, чтобы сохранить невозмутимое лицо. Получалось плохо, но лучше, чем если бы он дал волю эмоциям. Видя его нетерпение, мужчина слегка качнул головой и дверь медленно отворилась. И если до этого мальчик едва ли не протоптал на месте дыру, то сейчас замер, затаив дыхание. Пульс учащался, но он не выдыхал — из головы вылетело абсолютно всё. Казалось, он даже забыл собственное имя. — Я... Яра?.. Девочка повернула головку в сторону брата, и очаровательная улыбка затмила взор юнца. Локти дрожали, ладошки вспотели, взгляд затуманился, перематывая последние годы жизни, когда шансы вытащить его сестру из комы падали с каждой секундой. Вечный страх, непринятие действительности, стрессы из-за поступлений, отсутствие матери, казалось, почти сломили его. И вот, в награду за его труды, в успокоение его расшатанной нервной системе она стоит и буквально лучится божьим светом. Чудо. — Я-ярочка! Словно обезумев от счастья он преодолел какие-то два метра, которые казались ему и непреодолимой пропастью, вечным препятствием, и последней до безумия тонкой мембраной, отделяющей его от такого далёкого и, казалось бы, нереального кусочка счастья, смысла в этой жизни, который он так яростно и отчаянно искал и почти поник в последние дни, но не решаясь на окончание жизни, пока сестра всё ещё пребывает в коме. — Братик! Слыша её звонкий голос, детские слёзы, застрявшие не то в его глазах, не то на той линии, разделявшей его жизнь на «до» и «после», наконец вышли наружу, а плёнка невозмутимости окончательно слетела с его лица. Ноги подкосились, и он упал в ниц перед буквально ожившей девочкой, которая звонко смеялась и гладила старшего брата по голове, иногда зарываясь в его тёмные волосы. Они казались всем олицетворением ночи, чего-то дьявольского и преступного, но для неё они были приятным сумраком ночи, обволакивающим и дающим тепло и успокоение. Они нашли своё успокоение друг в друге.

***

— Мстислав, обед стынет. — Да-да, ещё минутку, — он склонился над рабочим столом, на котором лежала тетрадь для перевода текстов со сказочного языка. Мысли немного путались, поэтому перевод не шёл. — Братик, смотри, какое я платье придумала! — Где? Юноша тут же оторвался от уроков, судорожно ища глазами сестрёнку, словно, если он её не увидит, она снова пропадёт из его жизни. Навсегда. Девочка вышла из гардеробной брата, вальяжно и деловито расхаживая по ковру, что стоял в центре комнаты. На её всё ещё худом тельце виднелись платки, юбочки и что-то из гардероба старшего брата, но он абсолютно не возражал. Не возражал, чтобы она всегда вот так беспардонно и уверенно врывалась в его жизнь. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Каждую секунду. — Ох, мадмуазель, да Вы прирождённый модный дизайнер! — В безудержном и искреннем восхищении воскликнул юноша, неторопливо подходя к модели. Он внимательно осмотрел весь её наряд, словно бы отпечатывая каждую его деталь, каждый выступающий наружу лоскуток в своей памяти. — Тебе нравится? Я тебе такое же сделаю! — Платье? — Парень вскинул брови. — Но ведь у нас нет ещё одной партии точно такой же одеж... Материала. — Хм, — малышка призадумалась. — Тогда я придумаю новое. Новое платье специально для братика! — Кхем, кхем, — напомнил о своём присутствии мужчина. — Обед. — Братик, пошли кушать! — Пошли, конечно!

***

— Мстислав, твои знания не продвигаются, ты не можешь сделать элементарный перевод и двух слов! Что с тобой происходит? Ты обещал, что Яра не будет влиять на твою учёбу! — Дядя, оставьте это. Учёба, карьера волшебника — это всё пустое. — Он говорил это безмятежно, с лёгкой улыбкой на губах. Девочка ещё раз потрясла кости в стаканчике и выбросила их на карту с фишками. Они покрутились и скоро окончательно остановились, показывая цифры шесть и два. — Раз, два, три, четыре... — Пять, шесть, — начал подсказывать Мстислав сестре, которая всё ещё плохо знает цифры, — семь... — Восемь! Малышка гордо задрала носик, будто эти восемь шагов на карте стоили ей немалых усилий, и она ощущала себя невообразимым героем. Но она уже была им. Для Мстислава. Она стала для него героем, спасшим его бренную и никчёмную жизнь, осветив её своим сиянием. — В тебе скрыт потенциал могущественного мага, который сможет вершить историю этого мира! Твоя матушка... — Моя покойная матушка не хотела бы, чтобы старший брат предпочёл сестре учёбу. Мужчина едва ли не раздулся от гнева.

***

— Собирайся. Мужчина грубо кинул огромных размеров чемодан на ковровый пол, где сидели безмятежные брат с сестрой. Последняя встрепенулась и вопросительно уставилась на вошедшего. — Но ведь до занятий ещё три недели, — не отвлекаясь от партии, отозвался Мстислав, после чего, выдержав пяти секундную заминку, сделал ход ладьёй. Услышав стук дерева, девочка вернулась в игру, думая, как бы лучше ей сходить. Она взялась за коня и переставила его с окошка g2 на h4. Заметив такой ход, Слава мягко поправил сестру, вызвав тем самым её смущённую улыбку. И как она могла снова забыть, как ходит её любимая фигура? — Но выезжаешь ты сегодня вечером. Утром уже будешь в Тридевятом. До Мстислава, кажется, только сейчас дошёл смысл сказанного. Уехать... В академию... Расстаться с сестрой... Он непроизвольно взглянул на неё. Лицо её было озарено немного непонимающим взглядом. Она, кажется, не осознавала всю меру этой новости. — А нельзя это немного оттянуть? — Мстислав знал, что бесполезно спорить с мужчиной. Он также знал, по какой причине его отправляют настолько рано. Учёба. В академии не будет Яры, а значит, ничто не будет препятствовать его развитию. Но ведь попытаться стоило? — Нет. Завершением стал излишне громкий стук встретившихся двери и проёма. Комната погрузилась в тишину. С неохотой и скрываемым отвращением парень потянулся к чемодану, и в один момент поверх его ладони легла другая, маленькая и горячая. — Я помогу тебе, — она улыбнулась самой искренней, лучистой и беззубой улыбкой, вызывая у брата приятное жжение в районе груди. Это было похоже на... Признательность? Самую непоправимую и непорочную любовь? Мстислав не знал, он впервые настолько не хотел покидать её. Но у него, видно, не было права выбора. Про́водов особых не было, да и Мстислав в них не нуждался. Довольно простенько: дядя и сестра, последняя из которых немного мялась. Будто волновалась, хотя она всё ещё не в полной мере осознала всю серьёзность ситуации. — Яра? — Убрав багаж на заднее сиденье такси, окликнул сестру юноша. Он обеспокоенно взглянул на неё. — Что-то случилось? Где-то болит? — Нет, — тихо отозвалась девочка, теребя пальчиками подол своего платья. — Братик, ты надолго? Мстислав шумно выдохнул и присел на корточки. Ладонь его сама накрыла маленькую макушку девочки, слегка поглаживая её. — К сожалению. — А ты будешь приезжать? — Конечно. — Тогда... — Она запнулась, шумно сглатывая. — Тогда возвращайся скорее! Приезжай чаще! — Обязательно. — Ларин слабо улыбнулся с толикой грусти. Ему будет не хватать её голоса. — Мне будет очень скучно без тебя! Не оставляй меня одну надолго! — Ни за что на свете. — Парень притянул сестру к себе, зарываясь носом в её редкие волосы. Он шмыгнул, сдерживая поток слёз. — Ни под каким предлогом, даже под страхом смерти. — Братик, — почти просипела девочка, — я... Люблю тебя. Не забывай мне писать. Пальцы юноши сжались, оставляя складки на новом платье сестры. Зубы стиснулись до противного скрипа, а предательская влага подступила к глазам. — И я тебя. Ты тоже, — он сглотнул ком в горле, мешающий дышать, — нарисуй для меня не-е-ебо-о... — И лужайку с мягкой травой. — Продолжила Ярослава. — Будет жаркое ле-е-ето-о... — И будем мы снова вдвоём. — С явным нежеланием Мстислав отстранился от сестры, выдохнув с крупной дрожью в голосе. Он опустил глаза, ресницы задрожали. После шумного выдоха он немного потряс сестру за плечи и приободрился для сестры. — Ну всё, мы не на похоронах. Я ведь не на войну ухожу, так? А значит, я даю тебе своё слово мага, что обязательно вернусь. Договорились? Девочка бодро кивнула и отошла на шаг назад, чтобы брату было проще сделать свои первые шаги от неё. Парень поднялся на ноги и, довольно сухо попрощавшись с дядей, сел в такси и уехал, махая из окошка для сестры, пока её фигура не исчезла.

***

— Итак, записываем, — проскрипел старческий голос преподавателя, — Для взращивания облачного одуванчика необходимы: капля драконьей слезы, почва с рек... Мстислав вяло зевнул, пропуская мимо ушей слова учителя. Он смотрел в окно, по которому яростно били дождевые капли. «— Интересно, у Яры с дядей тоже сейчас пасмурно?», — Мстислав томно прикрыл глаза, но не успел он и подумать о чём-либо, как его окликнули: — Молодой господин Ларин, Вы меня вообще слушаете? — Данное обращение и тон вопроса создавали такой диссонанс в смысле сказанного, что хотелось покатываться от смеха. — Да-да, конечно, — юноша снова зевнул. — Что ж, назовите тогда мне третий ингредиент для взращивания облачного одуванчика. — Камень бирюзы? — Крылья стрекозы. — Гневно поправил его преподаватель, прожигая дыру в юном даровании. Мстислав смущённо опустил взгляд, уткнувшись им в парту, за которой он сидел. Одноклассники начали перешёптываться и посмеиваться, иногда поглядывая на него. — Может, заболел? — Или девушка появилась! — Шептал один за другим. — Точно девушка! Я слышал, как он бормотал женское имя. — Ого, и кто же она? — Вроде... Я... Яра? Но у нас нет таких. — Может, на каникулах познакомился? — Интересно, а она хороша? — Ему всего лишь двенадцать, а он уже влюблённый дурак! Ларину не было дела до их праздной болтовни. Пусть говорят, сколько захотят, ему слишком скучно встревать в их пылкое обсуждение его личной жизни. — Так, замолчали все! — Прикрикнул старик, противно щурясь в своих очках. — Продолжаем занятие.

***

Одежда летела в чемодан одна за другой. Майка, брюки, рубашка и прочее небрежно лежали в раскрытом настежь чемодане, и это был не предел. Следом летела некоторая обувь, нижнее бельё и прочие предметы общего быта. — Теперь всё сложить. — Мстислав упёр руки в бока и принялся аккуратно складывать свои вещи. Уже через какие-то пару часов он сидел в такси и слушал, как за окном лил дождь. Приятная прохлада, сочившаяся из совсем крохотной щели, на которую он приоткрыл окно, мягко обволакивала его бледное лицо. «—Интересно, Яра сильно изменилась? А я? Если я изменился, узнает ли она меня?», — мысли били его по голове в такт симфонии дождя. Погрузившись в глубокие думы, он и не заметил, как таксист довёз его до вокзала. Расплатившись с ним, Мстислав выгрузил свой чемодан и принялся ждать поезд.

***

— Сюрпри-и-из! Ярослава резко подскочила и вскинула голову. Над ней возвышался парень с острыми скулами и чёрными волосами, ехидно ухмыляясь. Лаймовый цвет его глаз привёл девочку в чувство. Цветы, которые она собирала для венка, выпали из её рук и укрыли их ноги своими лепестками. — Братик?.. — Словно не веря, переспросила она. — Ну а кто же ещё? — Братик! Взвизгнув, девчушка подскочила на ноги и бросилась на брата, едва не повалив его с ног, из-за чего Мстислав слегка опешил. Он ещё раз взглянул на тело сестры и обомлел. Теперь она не выглядит столь болезненно, как год назад. Фигура её потеряла бледность, стала чуть тяжелее и крупнее. Наконец-то она выглядит как здоровый ребёнок в её возрасте. Сжав в пальцах её волосы, которые, кажется, обрели более яркий и насыщенный цвет и стали пышнее, он притянул её к себе, отрывая её ноги от земли. — Я скучал. Очень. — Я тоже! Сильно-сильно!

Три года спустя...

— Братик, смотри, какой венок я сплела! Девочка подбежала к юноше, надевая на его голову венец из полевых цветов. — Красивый, правда? — Очень, — Мстислав сдул упавшую на глаза прядь и мечтательно прикрыл глаза. — Всё-таки, хорошая у дяди дача. Скрыта от людей, красивые пейзажи... — Да! Мне тоже очень нравится здесь жить! — Девочка упала рядом с братом на шелковистую траву. — Очень грустно, что в конце лета придётся возвращаться в город. — Когда-нибудь я возьму тебя с собой в Тридевятое, чтобы показать задний двор нашей академии, — парень поднялся и сел, смотря куда-то вдаль. — Там всегда весна. И там очень красиво. — Жду не дождусь, когда тоже смогу туда поступить и приглядывать за братиком! — Парень потрепал малышку по волосам, наслаждаясь её смехом. Если бы не слова дяди о том, что в ней нет магии, и она не сможет взрастить её в своём теле, а значит и обучаться тоже из-за слабого здоровья, он бы тоже позволил себе немного помечтать. — Ой, смотри бабочка! — Ярослава подскочила на ноги и побежала вслед за порхающим созданием. Мстислав помчался, но не слишком быстро следом за ней, чтобы сестра не убежала слишком далеко.

***

— Скорее, он был где-то здесь! — Прогремел звонкий голос юной волшебницы с ярко-рыжими волосами. Она крутанула в руках свой магический посох, обостряя все свои органы восприятия. Внезапно послышался шорох в кустах и она, не задумываясь, направила посох на место секундного шума.

***

Мстислав осторожно и медленно пробирался через густые заросли, вполголоса выговаривая имя сестры, думая, что она неподалёку и услышит его. Внутренне Ларин ощущал напряжение, будто воздух наполнился сталью, и это предчувствие его отнюдь не радовало. Ему казалось, что секунда промедления будет стоить ему очень многого. Пах... Послышался приглушённый звук, напоминающий выстрел, а следом за ним короткий выкрик Ярославы, и парень ускорил свой шаг. Пробираясь сквозь кусты, Мстислав заметил лишь кусочек красного атласа, из которого было сшито одно из платьев его сестры. Вот только... сегодня она была в белом...

***

— Хей, Ал... Девушка застыла на месте, застав подругу стоящей посреди поля. — Ох ты ж ёжики, не увидела... — Скорее, уходим! — Надо проверить. Я в кусты выстрелила, там кто-то кричал. Может, это он? — Вась-Вась нас вызывает! Срочно! Если не явимся, она с нас три шкуры сдерёт! — Но... — Хватайся! Брюнетка схватила подругу за руку и они вмиг испарились в воздухе, оставив после себя сгусток фиолетовой пыльцы.

***

Время остановилось. Дыхание прервалось на рваном вдохе. Парень словно бы погрузился в глубокую трясину, которая заползла к нему в уши тараканьими лапками. Липко. Тяжело. Невыносимо. Издалека, кажется, доносились торопливые голоса. Он не знал точно. Они были женскими. Там действительно были люди, или же это жизнь проносится перед его глазами? Как же больно. Он ещё ничего не увидел, а грудь уже сдавил тяжёлый камень. Под его натиском хрустели рёбра, но он упорно продолжал дышать, что приносило ещё бо́льшие страдания. Больно. Больно, больно, больно! Маленький шажок вперёд. Два метра. Два метра, и он взглянет на неё, как она едва сдерживает смех после своего розыгрыша. Но эти два метра казались ему самым тернистым путём и самым большим расстоянием, которое он когда-либо преодолевал. Каждый шаг. Каждый вздох причиняли ему нестерпимую боль и мучения. Горло зажало, пальцы судорожно искали, за что ухватиться. Нет. Это просто краска. Это всего лишь краска, которую он подарил ей пару дней назад. В ней есть такой же насыщенный красный, что от крови не отличить. Сгусток жидкости прилил к одному уголку. Тот склонился и... Кап. Кроваво-алая капля медленно опустилась на траву, оставив на ней несмываемый отпечаток. Кап. Капнул ещё. Кап. С каждой новой упавшей каплей он будто терял литр своей крови, становясь бледнее покойника. Кап. Послышался долгий дрожащий выдох. Кап. Нарисуй для меня не-е-ебо-о... Кап. И лужайку с мягкой травой... Кап. Будет жаркое ле-е-ето-о... Кап. И будем мы снова... Кап. — Я... Яра... Ещё один шаг. Ещё хотя бы один. Хотя бы один... Он упал ниц перед алым лоскутком одежды и прополз оставшийся путь на коленях. Кусты раздвинулись. — Бра... тик... Он судорожно вдохнул, едва не задыхаясь. — Ярочка... Девочка с уставшими, но по-прежнему лучистыми глазами слабо улыбнулась. Она открыла рот, но ни единый звук не слетел с её губ. Кажется, она едва сдерживает рыдания. — Нет... Парень осторожно подтянул к себе ослабевшее тело дрожащими руками. Липко. У самого края живота зияла рваная рана, из которой вытекали все соки жизни его сестры. Увидев это, его сердце вновь замерло, пропустив один единственный громкий, больной удар. — Яра... Я спасу тебя! Погоди чуть-чуть! Я... — Он растерянно осматривал всё её тело, будто ища, чем можно залатать рану. — Пошли домой! Девочка, кажется, слабо и грустно приподняла уголки губ в улыбке взрослого человека, который будто уже смирился. — Не... Не надо... — Ещё как надо! — Юноша поднялся на ватных ногах и осмотрелся. Людей не было. Показалось? Мозг работал усиленно, голова шла кругом, руки дрожали сильнее, а ноги едва выдерживали его вес и вес его сестры. Но он превозмогал волнение и боль, чтобы успеть добежать до лекаря. Пока ноги судорожно вели его к старому домику, а глаза заливали слёзы, он услышал тихое: — Братик, я... Я видела сегодня маму... — Не может быть! Она... Она... — Он запнулся. Язык не поворачивается произнести это страшное слово. Особенно сейчас. Парень резко повернул, едва не соскользнув с травы. — Видела... — Невесело усмехнулась она. — Во сне. Она... П-приходила ко мне. Бр-ратик... — Молчи! — Впервые за весь свой путь он опустил глаза на сестру и слёзы усилили свой поток. Белоснежное платье стало багрово-красным, а позади них текла дорожка алых слёз. Он непроизвольно усилил хватку, ускоряя бег, позабыв о тряске своего тела во время движения и то, какой дискомфорт это приносит Ярославе. — Братик... Я ведь... Я знала, что умру... — Не неси околесицу! — Мама сказала, что сегодня я отправлюсь к ней. На линии горизонта уже виднелся домик, опутанный лабиринтом из деревьев. Немного облегчённо выдохнув, парень снова ускорился, едва ли не спотыкаясь. — Она приходила и успокоила меня, — выдавливала из себя каждое слово девочка. Несмотря на её возраст, она выглядела очень мужественно. — И... Просила.. — Подожди чуть-чуть, мы уже на месте. — До калитки оставались считанные метры. Видя, что сестра всё ещё в сознании, в голову Мстислава закралась надежда, что её ещё можно спасти. И он хватался за неё, как за единственную спасительную соломинку. — Просила передать тебе, чтобы ты не умирал. Сказала, что любит тебя, — голос её почти стих, но улыбка ни на секунду не сошла с её лица, — М... Мсти... ша... Потянувшаяся к ручке калитки рука замерла. Откуда... Она знает?.. Она не может помнить, чтобы матушка так называла его... Дядя тоже не знал. Так откуда же? Откуда ей это ведомо? Он поражённо опустил глаза вниз. Крупинки рубина падали с его рук, с тела пока ещё по-живому тёплой девочки. Её открытые глаза не выражали ничего. Только щемящую пустоту. Всё? Неужели это конец? Колени примагнитились к земле, а повисшая в воздухе рука ударилась о низкий деревянный забор. Всё. Это конец. Чувство всепоглощающего мрака и одиночества заполонили его тело, проникая в каждую его клеточку, каждую каплю крови. Теперь сердце качало по его телу только боль и агонию, распространяя их во все клетки живого организма. А жив ли он теперь вообще? — Я... Яра? Он слегка потряс её. Ничего. — Яра, скажи, что ты... Снова ничего. — Ну скажи хоть что-нибудь! Ответом ему было молчание покойника. — Нет... Только милое личико, улыбающееся ему, словно бездушная кукла, продолжало смотреть на него, будто насмехаясь над его жалким видом. Вот только взгляд его не выражал ничего. Абсолютно ничего. И он не выдержал. Опустив руки и нагнувшись к земле, словно пытаясь утопить в ней всю горечь своего крика, он надрывал горло своими всплесками рухнувших надежд. Сердце больше не сжималось, оно увеличивалось, разрывая его тело изнутри. Больно... Как же больно... Слёзы текли безудержным потоком, но даже они не могли утопить его в своих водах, дабы избежать суровой реальности. Больно! Как же больно! Тело жгло, сердце не унималось. Казалось, теперь оно выбивало в нём дыру. Удар, ещё один. Кажется, по телу пошли трещины. Ему казалось, что он больше не сделан из крови и плоти, а из хрусталя, который скоро отчаянно и бесповоротно разобьётся. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Горло болело от долгого крика, будто по нему проводили ножом. Но не до конца, словно бы удлиняли его мучения. Медленно, размеренно, неглубоко, но очень больно. Спасите... Спасите... Спасите... Спасите... Спасите... Спасите... Спасите... Спасите... Спасите... Спасите... Спасите... Спасите... Спасите... Спасите... Спасите... Спасите. Спасите. Спасите. Спасите. Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Спасите! Кто-нибудь... Спасите... Услышав на улице чьи-то вопли, мужчина выбежал во двор. Глазами искать не пришлось, он сразу наткнулся на кричащего юношу, который был наполовину покрыт кровью. А в объятиях его была девочка. И она не шевелилась... — Авдотий, скорее! Из домика выбежал мужчина средних лет. Он, кажется, был немногим моложе хозяина дачи. Заметив, как его господин пытается всеми силами оттащить своего подопечного от чего-то другого, он поспешил на выручку. — Ох, что же здесь произошло...

***

— Ну что там? — Шальная пуля. — Лекарь покачал головой. — Спасти в любом случае не удалось бы. Хозяин опустил голову, тихо выругавшись. С его губ слетело болезненное шипение. Казалось, он тратит все свои силы, только бы сдержать себя и не опрокинуть стол, кресло, на котором сидит, и всю мебель в доме. — А Мстислав? — Молодой господин в состоянии обморока, он слишком потрясён. — Авдотий подошёл ближе, слегка крутя между пальцами какую-то статуэтку. — Но его здоровью ничего не угрожает. Мужчина шумно выдохнул. — Рана не была нанесена обычным оружием. — Верно, — кивнул лекарь. — Здесь были маги. — Неужели он и сюда пробрался? — Было за ненадобностью называть имя, им обоим и так было ясно, о ком идёт речь. Лекарь лишь молча кивнул, и комната погрузилась в молчание. — Я пойду сменю молодому господину компресс. — Мужчина коротко кивнул, и Авдотий покинул гостиную. Через какое-то время, он не знает точно, послышался стук, а следом беспокойное: — Молодой господин! Рефлексы были быстрее: мужчина тут же рванул в соседнюю комнату и уже с порога оценил ситуацию. На полу табурет, на балке посреди комнаты пара рубашек, сплетённых в одну, а в руках лекаря юноша, из-за судорожного кашля которого с его волос капала холодная вода после компресса. — Твою ж... — Тихо выругался он. — Притворился. Он резко подбежал к своему подопечному, осматривая его тело на наличие видимых и смертельных повреждений. Ничего. Авдотий, хвала небесам, сумел успеть. Мужчина незаметно облегчённо выдохнул. — Зачем... — Мужчины обернулись на хриплый голос. — Зачем вы меня спасли?.. — Дурень ты! — Не выдержал мужчина, но лекарь выставил ладонь вперёд и отрицательно покачал головой. Хозяин, пусть нехотя, но успокоился. — Я... Я просто хотел к сестре и матушке... Зачем нужно было меня спасать?.. Я сам на это решился! — Парень хотел было подняться, но сил не хватило, и он упал обратно на пол. — Дурья твоя голова, — устало произнёс мужчина, качая головой и потирая переносицу. — Твоё решение было импульсивным, а такие зачастую не приводят ни к чему хорошему. — Да что вообще хорошего осталось в этом мире?! Скажи мне, дядя! — Неожиданно его голос возмужал, а сам он выпятил грудь вперёд. — Скажи мне, дядя, у тебя был такой человек, без которого весь свет не мил?! — Мужчина хотел было что-то ответить, но счёл за лучшее промолчать. — Вот именно! А у меня были такие люди! Матушка! Яра! А теперь их нет! Совсем нет! — Снова разрыдавшись, он приподнялся и упал на ковёр, свернувшись калачиком. Мужчины были в абсолютной растерянности. — Я... Я ведь... — Он не закончил мысль, громко всхлипнув. — Она больше никогда не засмеётся... Я больше никогда не увижу её беззубой улыбки... Она... Она больше не позовёт меня... Никогда... Мужчина присел рядом, не находя слов. Он не умел поддерживать, только наставлять. — Ей же всего одиннадцать лет... Она ещё совсем малышка... — Всхлип. — Я... Я ведь обещал ей, что свожу её на экскурсию в академию. Обещал показать вечно зелёный сад с птичками и цветами... А теперь?.. Зазвенел колокольчик. Мужчины встрепенулись. Им не пришлось говорить, чтобы понять друг друга. Кто-то скоро будет здесь. — Так, собирайся, — он неожиданно и слишком резко подхватил слабое тело парня и поставил его на ноги. Ларин покачнулся. — Куда? Зачем? Сейчас? — Да. — Ответил он только на последний вопрос и наспех начал укладывать некоторые заранее и всегда подготовленные вещи специально на такие случаи. Мужчина открыл свой сейф и вытащил из него пару капсул. — А Яра... — Авдотий, — лекарь обернулся у дверного проёма, — перемести Яру. — Он кинул капсулу и Авдотий, поймав её, кивнул и выбежал во двор. — Что происходит? — Видя растерянное лицо дяди, Мстислав разволновался сильнее его. Он стоял на месте и опухшими от слёз и рыданий глазами наблюдал за метаниями мужчины. — Ответь мне, дядя! — Послушай, сынок, — его обращение было скорее формальным, любой пожилой человек называл его так, но Мстиславу казалось, что он назвал именно с таким контекстом. Мужчина положил ладони на плечи юноши и, будто настраиваясь, взволнованно втянул воздух. Комната накалилась практически до предела, — в Сказочном Мире объявился некто под псевдонимом Дорл. Он весьма могущественный маг и настроен с революционными намерениями. — Зрачки парня сужались. — И, как мы поняли, он был здесь. Это он убил твою сестру, ясно? — Но... Зачем? Зачем он это делает?.. — Откуда мне знать! — Мужчина совсем разнервничался, повысив тон. Он буквально отбежал от юноши, продолжая дёрганный сбор. — Я не пью с ним по вечерам ягодный чай на веранде! Мстислав потерянно опустил голову. Кто этот Дорл?.. И что ему нужно? — Господин, я готов! Мы ждём вас в усадьбе! — Понял! — Мужчина закинул в сумку, которая казалась бездонной, все собранные вещи и схватил парня за запястье. Звонок трещал с каждой минутой всё громче и громче, усиливая тревогу не то своим звучанием, не то тем, с какой скоростью неизвестный приближается сюда. — Просто знай, что сейчас в мире не всё спокойно. Если этот маг действительно выбрался в мир людей... — Мужчина запнулся на полуслове. — Начнётся мировая катастрофа. Звонок стал греметь пуще прежнего, говоря, что с минуту на минуту на пороге дома появятся посторонние. Медлить нельзя. Мужчина разбил капсулу о пол, и их с Мстиславом поглотил густой синий свет. Колокольчик стих. Дверь тихо отворилась...

***