Я БУДУ (С) ТОБОЙ

*** Теперь я выражалась не так сухо, как она обычно подмечала. Думаю, что мои когда-то загнанные в угол эмоции стали потихоньку просачиваться наружу и мой рассказ мог это проиллюстрировать, так как я переносилась в события давно минувших дней вовсе не как зритель, а как та, которая там действительно была. Отныне мои рассказы будут более оживленными. - Нам было по 14. Мы ходили на кружки в школе после занятий. Я на актерское, она на шахматы, а потом шли вместе по домам. Нам по пути было. В тот день она сильно задерживалась с партией, играла с преподавателем. Я ждала ее почти час, о мне нужно было возвращаться к родителям. Мы попрощались, я как обычно писала ей ночью, под одеялом, чтобы никто не заметил. А она не отвечала, я стала злиться на нее, - решила затянуться, как следует, - А на следующее утро по приходу в школу я увидела её фотографию… Траурную, черно-белую, с черной лентой, как полагается, - по моей щеке начала скользить одинокая слеза, - Все вокруг стало черным. Оказалось, она разбилась на машине вместе с преподом по шахматам, который решил подвезти её. Я и не сразу тогда заметила рядом его фото. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. - Я забыла твой первоначальный вопрос. Она подошла ко мне вплотную и выкинула мой бычок одним плавным и уверенным движением, он проскользил по воздуху, словно серфингист по волнам, и упал с угасанием куда-то на улицу через открытое окно. Она обняла меня. - Что ты…? - Тише, - она наклонила мою голову себе на плечо, - не прячься. Пожалуйста. Я ощущала тепло, доброту и то искреннее сочувствие, в котором я не нуждалась, как мне казалось, все эти годы, но сейчас оно предстало передо мной нараспашку в лице моей не так давно, но все же знакомой, которая, как мне теперь кажется, и вправду неравнодушна к тому, что я говорю и делаю. Ей не плевать на мои действия. На меня… *** Она держалась довольно неуверенно в моих объятиях, потом не спеша коснулась своими дрожащими руками моей спины и плавно ответила на объятие. Сжала её крепче, не знаю, как еще можно показать теплоту и сочувствие. В этот момент я поняла, что буду готова ради неё на все. Сначала она пару раз всхлипнула, но спустя мгновение разрыдалась, и я совершенно растерялась, в моей голове прозвучало паническое «Боже, что мне делать!?». Я начала поглаживать её по спине и просто позволила ей выплакать то, что она тщательно таила в себе многие годы. И тут её прорвало: - Я развернулась и убежала из школы, прогуляла почти весь день, сидя у неё во дворе. А там, около её подъезда стоял гроб, черный с нарисованными цветами на крышке… Его привезли при мне. Меня увидела её мама. Она позвонила моим родителям и попросила их приехать с работы, чтобы я могла побыть в этот день дома. К себе она звать не стала, а я просилась, хотела попрощаться со своей подругой, ведь она была мне как сестра. Почему я разозлилась на то, что она не отвечала ночью? - она всхлипывала, - Я должна была дождаться её. И мы пошли бы домой вместе, по нашей с ней дороге… В ней пробудилось чувство вины, и дабы переключить её внимание, я прервала рассказ: - И тогда ты решилась совершить первую попытку? - Да, – она отстранилась и посмотрела мне в глаза, - После этого я стала искать способы забыться. Вот тогда и начался период гуляний. В классе все отвернулись от меня, я стала объектом игнорирования. Сидела в углу во время уроков, а после них сразу плелась куда-нибудь, лишь бы не домой. По той дороге до дома мы с ней ходили вместе почти всегда, и я не могла даже смотреть на эту тропинку. Без неё я там больше не ходила ни разу. По её красным щекам спускались новые слезы. Мысленно я готовилась ко второму залпу. Я должна ей помочь, просто должна. - Мне нравилось, что я могла забыть её смерть на некоторых встречах. Лишь спустя долгое время я решила, что не хочу забывать. К тому же, в те годы со мной много чего случилось, из чего мало хорошего, и я постепенно стала такой, какая сейчас. Я выжидающе смотрела на неё. И вот после выдоха последовало продолжение. - Я выплакала тогда слишком много и решила, что больше никто не увидит мою слабость. После пары неприятных ситуаций я нашла в себе силы прятать её. Знаешь, поначалу я давала ей волю в ванной, когда принимала душ на час дольше обычного. Потом желание лить бессмысленные слезы просто прошло, медленно, но верно. Я срослась с корой безразличия и черствости. А сейчас… Её губы начали дрожать. - А сейчас ты в безопасности, - я схватила её руки и вложила в свои, - Со мной уж точно. Я видела в ней самого закрытого и жесткого человека на свете, который отрицает все хорошее. Сейчас же передо мной стояла маленькая девочка, нуждающаяся в защите или просто в банальной, но весьма значимой ласке. Неважно, что с ней случилось в тот период, неважно, как часто её гнобили (об этом она поведала позже) и уж точно неважно, что плохого она совершила. Важно только то, что теперь у неё есть я, а у меня – она. Важно, что есть мы. Я отвела её в ванную умыть лицо холодной водой.