Ведьма. Пять Харгривз

24 НОЯБРЯ 1963 года,

за день до апокалипсиса

Восьмая выпала из голубого вихря, рука, за которую она отчаянно цеплялась, растворилась в воздухе. Когда она приземлилась на холодный твердый тротуар, ощущение этих мозолистых пальцев больше не сжимало ее. —Ваня?—позвала она в голубой вихрь, беспомощно наблюдая, как он уменьшается—Бен? Клаус? Эллисон? Пять? Пятый?—она попыталась позвать ещё раз, отчаянно цепляясь за мысль, что он просто где-то рядом, отчаянно пытается найти и её тоже. Оглядывая темный переулок, пытаясь найти кого-нибудь. Кого угодно—Ваня... Бен...— Это было похоже на пробку, плавающую в бутылке со словами. Каждый раз, когда она наливала, пробка застревала у нее в горле. Нет. Нет. Нет. Черт возьми - это не может происходить прямо сейчас. Этот день не может стать хуже. Ни за что, блять. Голос зовет ее, но в сочетании с миллионами голосов, кричащих в ее голове в данный момент, она вышла из переулка, где тупо посмотрела на людей, которые проходили перед ней. Кровь стучала у неё в ушах. Её сердце бешено колотилось в груди. Её руки дрожали. Её ступни покалывало. Её зрение было искажено, как будто она смотрела через линзу "рыбий глаз". Но, несмотря на это, она могла разглядеть одежду, которую носили люди джинсы и брюки-капри, клетчатые рубашки на пуговицах, которые носили с узкими синими джинсами. 1960-е годы? Восьмой пришлось уйти. Она больше не могла оставаться рядом с этим проклятым переулком. Она не могла смотреть на это. Ей нужно было найти Ваню. Эллисон, кого угодно. Пока она шла по улицам, Восьмая попыталась быстро заморгать, пытаясь избавиться от слез. Логическая часть ее мозга боролась за то, чтобы она взяла верх над чем угодно, но это было бесполезно. Миллион голосов кричали на неё в ее собственной голове, насмехаясь над ней, проклиная её, и даже когда она крепко прижала руки к ушам, ничего не помогало. —Заткнитесь все—прошептала она, надеясь, что голоса просто волшебным образом исчезнут—Заткнитесь. Пожалуйста. Следующее, что она осознала, это как чья-то рука обхватила ее за талию, положила на бедро и потащила в ближайший темный переулок. На мгновение это прикосновение напомнило ей о Пятом. Но хватка усилилась. Его грудь неудобно прижималась к ее руке, и из-за темноты единственное, что она могла различить от него, был запах спиртного. Это был не Пятый. Это определенно был не Пятый. —Что случилось, детка?—Мужчина рассмеялся, его голос звучал хрипло—Ты выглядишь испуганной. Она не могла ответить. Мужчина продолжал смеяться. Ее руки стали липкими, а глаза наполнились слезами. Ее сердцебиение ускорилось, чувствуя, будто грудь чем-то придавило и она упала в океан отчаяния. Она не могла дышать, не могла двигаться, не могла заставить себя получить кислород, необходимый ее мозгу и легким. Восьмая оттолкнула его от себя, не в силах говорить из страха, что потеряет способность дышать. ~Пожалуйста~мысленно умоляла девушка~Пожалуйста, просто оставь меня в покое. Прошу. Как раз в тот момент, когда она собиралась добраться до света, девушку схватили очень сильно и впечатали в стену с такой грубой силой, что девушка тихо всхлипнула. Помимо гнева, замешательства, печали и всех этих голосов в её голове, была ещё одна эмоция, которая охватила всё её тело - страх. Девушка оказалась в ловушке, загнанная в угол в переулке с этим мужчиной. Она могла бы использовать свои силы или оттолкнуть его и позвать на помощь, но её разум был слишком ошеломлен шоком, страхом, и она с трудом дышала из-за приступа паники, чтобы прийти к таким выводам. —Зачем бороться, маленькая девочка?—Мужчина ухмыльнулся, как психопат—Зачем всё усложнять, чем должно быть? Просто будь... Что бы он ни собирался сказать, это было прервано, когда мужчина выглядел так, словно его вот-вот стошнит, и с кашлем его голова разлетелась на миллион крошечных кусочков, а тело жалко упало на землю. Она не хотела его убивать. Глупая мысль. Совершенно глупая мысль. Восьмая упала на землю, наклонилась вперед и обхватила голову руками. Ее нижняя губа задрожала, когда она изо всех сил пыталась сморгнуть слезы, прежде чем они потекли по ее щекам. Восьмая потерла грудь, пытаясь унять боль в сердце, и судорожно глотнула воздух. Было так трудно дышать. Не говоря уже о том, что перед ней было мертвое тело, его голова сильно взорвалась, а на земле образовалась лужа крови. Единственное, что Восьмая хотела сделать, это просто ранить его...она никогда не хотела его убивать. На ней даже не было короткой юбки или откровенной блузки. Черт возьми, на ней был гребаный жилет поверх одежды, а на ногах были высокие носки, стандартная форма академии. Девушка была скрыта под всеми этими слоями одежды, так что, если только извращенец, с которым она столкнулась, не обладал каким-то магическим зрением, видеть было нечего. И она была в теле гребаного тринадцатилетнего подростка. Поэтому в тот момент, когда она выпала из голубого вихря, она понятия не имела, что вызвало событие, которое только что произошло. Которые привели ее туда, где она была прямо сейчас. Восьмая задыхалась, пытаясь дышать снова и снова, но ничего не происходило. Она может умереть. Девушка может умереть в гребаном переулке в полном одиночестве, вся в крови, с руками, обхватившими ее тело, и ни с кем. Никакой Вани. Ни Лютера, ни Диего, ни Эллисон, ни Клауса, и определенно никакого Пятого. —Успокойся—прошептала она себе, прижимая к себе дрожащее тело и отступая от тела, у которого не хватало головы—Господи Иисусе. Успокойся. Сколько бы она ни пыталась повторять это, ничего не происходило. Голоса всё ещё кричали, насмехаясь над ней по поводу всего, что произошло за последние десять минут, смеясь над её глупостью, из-за которой она верила, что её семья всё ещё где-то там, и ей казалось, что она вот-вот упадет в обморок. Девушка схватилась за грудь, смаргивая все эти слезы. Она чувствовала, что её сердце вот-вот разорвется. Она ни о чем не могла думать, только о том, что ее грудь может быть раздавлена в любую минуту и сердце может разорваться. И на мгновение она поверила в это. Что она умрет рядом с обезглавленным телом, а ее рука отчаянно прижата к груди, пока знакомый звук не разнесся по переулку. Нет это не Пятый - это звук портфеля. Комиссия. Девушка закрыла глаза, хватая ртом воздух~Они нашли меня. Эти ублюдки нашли меня. —Господи, Восьмая. Хейзел. —Нет... нет—прошептала девушка, оглядываясь, чтобы увидеть мужчину, волосы которого, по-видимому, поседели. При виде знакомого лица Восьмая заплакала ещё сильнее от облегчения, из-за чего ей стало ещё труднее дышать—Боже, я не могу - я не могу дыша... Хейзел, помоги мне прошу. Теперь уже пожилой мужчина наклонился, присев на корточки рядом с девушкой—Посмотри на меня, малыш. Несмотря на то, что она едва могла видеть его сквозь свои затуманенные глаза, она всё ещё смотрела на него. Он казался намного старше, чем когда она видела его в последний раз. Вроде как дедушка. —У тебя паническая атака—заявил Хейзел спокойным, как всегда, голосом—Мне нужно, чтобы ты сделала глубокий вдох и выдох, Восьмая. Медленно девушка сделала глубокий вдох и выдох снова и снова. Снова и снова. —Сосредоточься на своем дыхании.  Его рука гладила ее по плечу. Восьмая не могла поверить, что из всех людей именно Хейзел помогал ей. И самое странное было то, что это действительно работало. Ее руки дрожали, но уже не так сильно, и казалось, что всё вокруг начинает проясняться. —Не беспокойся о своей семье, хорошо? Я со всем разобрался. Они в безопасности. Это, безусловно, помогло ей. Восьмая начинала отходить от пика своей внезапной панической атаки ещё через двадцать минут сидения рядом с очень старым Хейзелом и мертвым телом. Первое, что она сказала после этих двадцати минут надтреснутым голосом, было—Не мог бы ты принести мне стакан воды, пожалуйста?