Ведьма. Пять Харгривз

Дорогой дневник

Пятый и Восьмая не возвращаются уже второй год. Папа повесил в гостиной картину с изображением Пятого и Восьмой, приятно видеть, что оте способен чувствовать. Хотя, он бы не повесил это, если бы они не пропали. Бен всё ещё продолжает плакать во сне с тех пор, как они ушли, и я не могу его винить. Он и Восьмая были самыми близкими. Он и Восьмая - единственные, кто ведет себя здесь как настоящие брат и сестра, а теперь её нет. Все в доме начинают скучать по пространственным прыжкам повсюду и предметам, которые случайным образом левитируют по дому. Все потеряли надежду, кроме Клауса. Он всё ещё утверждает, что Восьмая и Пятый не мертвы, поскольку он не смог их вызвать. Никто не воспринимает его всерьез. Я не виню их, Клаус иногда бывает немного взвинчен. Миссии уже не те, что без Восьмерки и Пятёрки. Пространственные прыжки и возможность убить кого-то одним касанием действительно могут пригодиться, когда вы пытаетесь остановить группу людей, ворующих из музея. На днях меня чуть не подстрелили, если бы не Эллисон. В любом случае, Восемь и Пять пропали. Без них всё не так, как раньше.

Диего.       

37 лет назад, апокалиптическое время.

Восьмая начала безудержно плакать. Пятый придвинулся к бедной девочке и начал вытирать слезы с ее глаз—Эй, всё в порядке. Давай просто прочитаем книгу и разберемся во всем—Пятый проинструктировал и начал читать книгу. Все началось со вступления. Содержание было типичным, что можно было увидеть в любом введение книги. Где находилась академия, кто там жил, почему они там жили. —Глава первая—дрожащим голосом прочитала Восьмая. Ее грязные руки прошлись по концам книги—Лютер Харгривз. Они провели целый день за чтением книги. Это была очень длинная книга, в каждой главе описывалось, к какому типу людей относится каждый номер, и рассказывалось о них. И, о боже, Ване было что рассказать. Там даже упоминалось, что Клаус однажды споткнулся в каблуках Грейс и получил пощечину от отца. Также было рассказано о том времени, когда Диего и Восьмая были вынуждены драться друг с другом. Ваня выдала все семейные секреты. В глубине души Восьмая чувствовала себя немного разочарованной в своей сестре, но это была не её вина, что она решила написать книгу. Все думали, что они живут в фантазии, в которой они останавливают плохих парней и получают вознаграждение от правительства. Но это было гораздо более дерьмово, чем это. —Глава шестая, Бен Харгривз—Пятый зачитал вслух. Дыхание Восьмой сбилось. Простое упоминание имени единственного человека в семье, которого она считала братом, приводило ее в уныние. Пятый начал молча читать несколько абзацев, пока не решил, что Восьмая была тем, кто должен был это прочитать. Восьмая неуверенно взяла книгу из его рук и начала читать. Восьмая несколько мгновений посмеивалась, когда Ваня упомянула о Бене, как в тот раз, когда они с Беном разыграли Клауса, заставив его думать, что он спит. Восьмая прочитала еще несколько абзацев, пока Пятый не заметил, как из ее глаза скатилась слеза. Бен Харгривз был кем угодно. Из моих братьев и сестер он был самым мягким. Бен всегда плакал перед сном после того, как исчезла Восьмая. Когда она ушла, мне показалось, что часть Бена ушла вместе с ней, так как он начал вести себя по-другому. Однажды мы были на задании, и Бен использовал свои силы, чтобы призвать щупальца, пришедшие из другого измерения. К сожалению, он не выжил. —Нет—прошептала Восьмая. Всё ее тело теперь сотрясалось от слишком сильных рыданий. Пятый был рядом с ней, делая всё возможное, чтобы утешить ее. В конце концов, после смерти Бена нас ничто по-настоящему не связывало. Мы были просто незнакомцами, живущими под одной крышей. Обреченные быть одинокими, изголодавшимися по вниманию, повреждённые нашим воспитанием и преследуемые тем, что могло бы быть. Мы все хотели быть любимыми людьми отца, который был неспособен дарить любовь. Восьмая больше не могла читать сквозь ее затуманенные глаза. Пятый просто сидел рядом с ней, обняв ее одной рукой, погладивая ее каждые несколько мгновений. Это был долгий день, и вскоре Пятый почувствовал, что Восьмая засыпает у него на плече. Быстро чмокнув ее в лоб, Пятый усадил ее в самую удобную позу, какую только смог найти.

35 лет назад, апокалиптическое время

—Я не знаю, Долорес. Я имею в виду, я хочу сказать ему. Но наша ситуация прямо сейчас не совсем уместна, верно?—спросила Восьмая, садясь рядом со своей подругой. Кукла стояла там неподвижно. Но в сознании Восьмой Долорес разговаривала с ней. —Сказать мне что?—спросил теперь уже гораздо более взрослый Пятый из ниоткуда. Его голос был намного, намного глубже, чем когда-то. Теперь он был мужчиной, ему было 23 года. Восьмая подпрыгнула от неожиданности—Ой! Я-я думала, ты ищешь припасы, в любом случае, мы с Долорес просто болтали о ерунде. Ты знаешь, обычные вещи—сказала она и начала уходить. Пятый направился в её сторону, удерживая обе ее руки на месте. Нервное выражение на лице Восьмой было очевидным, и Пятый не мог не посмеяться над тем, какой очаровательной она была прямо сейчас. Пятый обхватил ладонями щеки Восьмой, заставляя ее посмотреть на него в ответ. И в тот момент всё, что они видели, - это друг друга. Остальной мир начал исчезать. Пятый начал замечать шрам, который был рядом с губой Восьмой. Он был слабым и не очень заметным—Откуда у тебя этот шрам?—спросил Пятый, его лицо было заметно близко к лицу Восьмой. Восьмая сглотнула—С того времени, когда мы дрались с Диего—Начала Восьмая—Я помню то время, ты был так зол на Реджинальда. Тогда ты всегда…заботился обо мне—заявила Восьмая. Пятый улыбнулся и начал склоняться к Восьмой. Вскоре его губы оказались на ее губах. Восьмая улыбнулась в ответ на поцелуй, чувствуя, как головокружение разливается по её венам. Всё то время, пока она была в "апокалипсисе", это был один из моментов, которые она действительно ценила. Через несколько секунд Пятый оторвался от поцелуя, затаив дыхание. Огромная ухмылка была приклеена к его лицу. —Как давно ты хотел это сделать?—пошутила Восьмая, опираясь на его плечо головой. Пя тый обнял ее, ухмылка всё ещё была на его лице. —Десять лет