Приручить огонь

— Спасибо вам, Анна Станиславовна, за помощь. Усмирить эту Круэллу не просто, — в добром жесте Этери Георгиевна, пожимает руку Щербаковой. — Не за что, это моя работа, а почему она Круэлла? — это весьма удивило Анну, когда начальник назвала Трусову так. — Позывной такой. Ладно, у меня дела. Проверьте, всё ли с ней в порядке, — сказала Тутберидзе, собирая бумаги в свой чемоданчик. — Да, конечно, пойду проведаю её, — улыбнулась девушка, уходящей Этери. Саша больше не могла. Боль, физическая и моральная, сдавливала её со всех сторон. Этот день стал воплощением раздражения, и она отчаянно хотела, чтобы он закончился. Трусова влетела в уборную и встала перед зеркалом. Открыв кран, она умылась ледяной водой, пытаясь хоть немного прийти в себя. Нервно ощупывая карманы кителя, она наконец нашла заветную пластинку с таблетками. Рыжеволосая проглотила горсть препарата, оставив пустую упаковку на краю раковины. Голова раскалывалась, и она, чтобы не упасть, оперлась руками о холодную керамику. В своем отчаянном состоянии она не услышала стука в дверь. Дверь резко распахнулась, и в уборную вошла шатенка. — Что ты здесь забыла, по-моему, ты уже сделала свое дело, — злобно огрызается на хирурга Трусова, в то время как Щербакова обводит её взглядом и натыкается на пустую упаковку от таблеток. — Саша ты нормальная?! Это что обезболивающее? Ты сколько выпила? — хирург начала закидывать вопросами рыжеволосую. — Да обезбол… всё выпила, — пробормотала Трусова, бледная как полотно и еле держась на ногах. Её попытка огрызаться только ухудшила ситуацию. Мгновение. Мир поплыл, ноги подкосились, и в глазах потемнело. Трусова начала падать, но Щербакова успела её подхватить, обхватив за талию. — Черт… что это… — пробормотала Трусова, ощущая, как ее сознание ускользает. Мягкие руки хирурга, державшие ее так крепко, вызвали странную реакцию, словно её мозг на мгновение перевернулся. — Пошли, присядем, — сказала Анна, беря Сашу под руку и ведя её в комнату капитана. Она усадила Трусову на кровать и села рядом на стул, — Как вообще так можно, ты в курсе что обезболивающее Опиоидного типа?! Удивительно как у тебя сердце не остановилось, — возмущается хирург. — Тебе какое дело? Не тебе меня хоронить, — недовольно взглянула Трусова. — По тебе передозировка анальгетиком видна как по учебнику: тревожность, раздражительность, перепады настроения, изменение личности человека и его отношения к окружающим, успокаивай давай свою злость, — злорадствовала Щербакова, играя в доктора, все это ей почему-то доставляло удовольствия. Достав аптечку, она пододвинула табуретку и села напротив Трусовой. — Давай осмотрим твою руку. И скажи спасибо, что я не припоминаю тебе о том, что ты должна носить фиксирующую повязку. Анна начала аккуратно снимать с Александры куртку, чтобы осмотреть рану. Саша поморщилась от боли. — Что же ты натворила, Саша? Зачем сняла бинты? — Щербакова достала новый бинт и принялась накладывать повязку, аккуратно делая каждый оборот, чтобы не причинить вреда. Завязав концы в аккуратный бантик, она закончила. Всё это время Александра не отрываясь смотрела на брюнетку, пораженная её работой. «Она назвала меня «Саша»… Это так странно. Она почти не знает меня, но это имя в её устах звучит так… сладко». — Спасибо, — это все, что могла выдавить из себя рыжеволосая. — Не за что. Это моя работа. Но не забудь сходить на прием и больше не пей обезболивающие горстями, — ответила Щербакова, удивленная такой искренней благодарностью. — Если тебе больно, давай я сделаю укол. Это гораздо лучше, чем глотать таблетки. — Не надо. Я потерплю, — ответила Трусова. Странно, но в присутствии брюнетки боль действительно отступала. — Ты что, уколов боишься? Не знала. Значит, прыгать в огне и бить стекла — это не страшно, а укольчика в мягкое место боишься? Странные вы, пожарные, — Аннушка откровенно стебалась над Сашей. — Ничего я не боюсь. Просто не хочу, — отрезала Трусова, бросив на доктора свой фирменный укоризненный взгляд. — Ладно, мне пора в больницу. Я отпросилась только до обеда, — Щербакова собрала медикаменты, собираясь уходить. — Хорошо. Пока, — бросила вслед Анне Трусова и, закрыв глаза, откинулась на кровать. Ей нужно было хоть немного отдохнуть.

***

— Привет Алин, — здоровается Щербакова, залитая в ординаторскую и начиная переодеваться. — Привет. Не торопись, у нас еще обед, — ответила Загитова, сидя за столом и разбирая бумаги. — Кстати, где ты пропадала до обеда? — Я ездила в пожарную часть, — ответила Аня, накидывая халат и садясь рядом с Загитовой, чтобы заварить кофе. — Не уж то к той огненной пожарной? — Алина хитро прищурилась. — Как её там… Александра кажется? Не думала, что тебе нравятся такие… — Так она мне и не нравится, чисто по-человечески помогла одуматься, — ответила Анна, отпивая глоток свежего кофе. — Да ты у нас прям «волонтер», — хихикала Загитова явно понимая, что её подруга многое недоговаривает. Всё, хватит! Закроем эту тему, — Анна нахмурилась. Ей не хотелось это обсуждать. Она и сама ещё не понимала, что происходит.

***

Pov Саша: Проснувшись в 7 утра в своей квартире, Саша выполнила привычные утренние ритуалы: приняла душ, позавтракала. Выйдя на балкон с чашкой чая, она задумалась о жизни. Естественно, она и не думала идти в больницу, хотя и «отбывала» больничный уже целую неделю. И плевать она хотела на распоряжение начальника департамента. Почему-то она не хочет пересекаться с этим дарованием хирургии Щербаковой, впрочем, не важно осталось еще две недели, и она наконец то выйдет на работу. И тогда она надеется, что больше никогда не столкнется с Анной. Сидеть дома было невыносимо. Ей не хватало адреналина. Её квартира выглядела так, словно в ней никто не жил: всё было идеально разложено по местам, потому что она редко бывала дома — только чтобы поспать. Взвесив все «за» и «против», она решила выйти на пробежку, чтобы немного развеяться. Саша надела свои любимые кроссовки Adidas, лосины и короткую футболку. Размявшись перед домом, она побежала. Во время этой пробежки жизнь обрела яркие краски, но счастье длилось недолго. Остановившись на светофоре в ожидании зелёного сигнала, она услышала визг тормозов. Безумный водитель, пролетев на красный свет, врезался в другую машину. Всё произошло в считанные секунды. Крики, раненые, кровь — всё, что нужно, чтобы мгновенно переключить сознание Александры в режим «пожарный». Автоматически оценив ситуацию, она поняла: двое пострадавших — мужчина и женщина. Мужчина был в сознании и звал на помощь. Саша бросилась к нему. — Что с вами? Я пожарный, — сказала она, чувствуя, как адреналин наполняет каждую клетку её тела. — В… всё в порядке. Рука болит, помогите выбраться, — проговорил мужчина, заикаясь. Рыжеволосая выбила локтем стекло и, схватившись за край двери, вырвала её. — Со мной всё нормально. Помогите лучше девушке, — сказал парень, выбираясь из искореженной машины. — Вызовите скорую, вот вам мой телефон, — Саша кидает телефон мужчине и бежит к другой машине. Она открывает дверь, девушка сидит без сознания, на её голове кровь. Открыв дверь, она увидела девушку без сознания. На голове — кровь. — Черт, похоже на черепно-мозговую, — пробормотала Саша и начала осторожно вытаскивать девушку из машины, укладывая её на асфальт. Нащупав артерию на шее, она почувствовала слабый пульс. Девушка дышала. В этот момент Саша услышала звук капающей жидкости. Обернувшись, она увидела, как из-под капота вытекает бензин. «Этого ещё не хватало», — подумала она. — Отходите все! Сейчас рванет! — закричала Трусова, оттаскивая девушку подальше. — У тебя есть огнетушитель? — спросила она у мужчины. — Д…да, в машине. Рыжеволосая подбежала к машине, открыла багажник, сорвала чеку с огнетушителя и потушила горящий бензин. Вдалеке послышались звуки сирен. «Скорая», — выдохнула Саша с облегчением. — Мужчина, травма руки, возможно, перелом. Женщина без сознания, предположительно ЧМТ от тупого удара головой об руль, — четко доложила Саша, чем немало удивила врача. — Поможешь мне? Ты парамедик? — предположил фельдшер, подкатывая каталку. — Нет, я спасатель. Давай… Раз… Два… Три! Поднимай! — скомандовала Саша. Они вместе погрузили девушку в машину скорой, мужчину посадили рядом. — Слушай, подай нашатырь. Как тебя зовут, кстати? — улыбнулся парень, надевая на пострадавшую девушку кислородную маску. — Я Саша. В какую больницу едем? — Очень приятно, я Рома. Едем в центральную. Я им уже сообщил. — Приятно, я Рома, едем в центральную, я им уже сообщил, — улыбаясь ответил молодой человек. «Черт, черт, черт… Только не туда», — промелькнуло в голове у Саши. Именно там работала Щербакова, та, которую она так отчаянно пыталась избежать после последних событий в пожарной части.

***

Подъехав к больнице, они выгрузили пострадавших из машины скорой. Встречать их выбежала дежурная бригада хирургов: Загитова и Щербакова. «Конечно, Сашка, тебе как всегда везет», — с иронией подумала Трусова. — У нас тупая травма головы, ЧМТ, в сознание не приходит. — Ну Загитова, это нейрохирургия по твоей части, — отдает пациента Аннушка и подходит к рыжеволосой. — Привет. Что ты здесь забыла? Тебе же нельзя работать, — спросила Аня, вскинув бровь. — Я и не работаю, это просто у меня такая веселая пробежка была, с аварией, — признается Трусова. — В смысле с тобой все нормально?! — взволнованно Щербакова осматривает Сашу, задерживая взгляд на прессе, его было видно из-под короткой футболки, живот почему-то был в саже… — Все нормально, только локоть поцарапала чуть-чуть, когда окно в машине разбивала, — улыбается Трусова, замечая чужой взгляд на своем животе, — Ой, это я испачкалась, когда движок тушила. — Ну, раз уж ты здесь, давай я осмотрю твою руку, а потом получишь выписку, — Щербакова постаралась скрыть смущение под маской «снежной королевы». — А ладно, — впрочем, это обрадовало Трусову, всего один раз, и она больше не придет сюда. Анна завела Сашу в процедурный кабинет, усадила на кушетку и вышла. Вернувшись с инструментальным столиком на колёсах, она заметила, как напряглась Саша. — Так, держи, — хирург прикоснулась прохладным пульсоксиметром к её пальцу, и Саша вздрогнула. «Что за черт?» — подумала она, чувствуя, как по коже бегут мурашки. Анна натягивала латексные перчатки, и тихий, почти незаметный звук, казалось, заполнил собой все пространство крошечного процедурного кабинета. — Кислород в норме, а вот пульс высокий. Странно, — пробормотала Аня, взглянув на монитор, наклоняясь ближе, чтобы лучше видеть показания. Ее дыхание опалило щеку Трусовой, и та невольно задержала дыхание. Анна взяла хирургические ножницы, и холодок металла коснулся её руки. По спине пробежала дрожь, и Саша замерла, не в силах пошевелиться. Каждый звук — щелчок ножниц, шелест ткани — казался оглушительно громким. Щербакова начала разрезать старую повязку, и от легкого прикосновения к коже Саша невольно вздрогнула. Руки слегка дрожали, а сердце колотилось как бешеное. Щербакова отодвинула остатки повязки и прикоснулась кончиками пальцев к коже вокруг швов. От этого прикосновения по телу прокатилась новая волна дрожи. Это было совсем не похоже на обычный осмотр раны. — Ты что, боишься меня? — удивлённо спросила Анна и посмотрела на Сашу. Саша вздрогнула. Вопрос прозвучал так неожиданно, так… лично, что застал ее врасплох. Взгляд Щербаковой был прикован к ее лицу, словно хирург пыталась разглядеть что-то глубоко внутри. И это пугало. До чертиков. — Нет. С чего ты взяла? — сглотнув, ответила Саша. Даже здесь она не могла скрыть своих эмоций. «Черт, это так глупо», — подумала она. — Просто наблюдаю, — пожала плечами Щербакова, не отрывая взгляда от раны, — У тебя высокий пульс, и ты вся дрожишь, — продолжала Щербакова, ожидая объяснений. — Это адреналин. Авария всё-таки была, — быстро нашла отговорку Трусова, хотя понимала, что причина её волнения кроется в другом. — Точно. Я совсем забыла, — ответила хирург, Щербакова усмехнулась, но усмешка получилась печальной. «Ты очень плохо врешь, Саш.» Она обработала швы йодом и наложила новую повязку. — Всё готово. Можешь идти. И в следующий раз будь осторожнее, — произнесла Щербакова, не отрывая взгляда от глаз Трусовой. «Чёртовы омуты», — подумала она. — Ладно… Спасибо. Я… пойду, — произнесла рыжеволосая запинаясь. — Пока. — Пока, Саш, — смущённо ответила Аня.