Шепот во тьме

Притворство — это потребность Мимикрия в природе вовсе не редкость.©

             — Ненавижу тебя, — Жан с силой вдавил Руби в стену больничного коридора.              Врачи, которым Хэтфорд платил баснословные деньги за молчание, оперировали Рико уже второй час. Сам Натаниэль выступал донором крови, ведь он был единственным, кто мог спасти парня в этой ситуации.       Линдхольм поморщился и схватился за предплечье француза, процедив сквозь зубы:              — Убери руки, Жанин, иначе их уберу я.              — Как ты меня назвал.? — в глазах Моро вспыхнула ярость.              — Ведешь себя как хлопотливая женушка, — зло фыркнул Руби. — Выживет твой монстр, не трясись так.              Жан побледнел, словно полотно, и сжал его горло, но Кевин и Эндрю быстро вмешались, не позволяя ситуации накалиться еще сильнее. Кевин оттащил сопротивляющегося друга, а Эндрю схватил закашлявшегося Линдхольма за руку и отвел в сторону.              — Прикуси язык, Руби, пока ты совсем уже не наговорил лишнего, — произнес Миньярд. — Я был в твоей шкуре и хорошо понимаю твое смятение. Пойдем, я все объясню.

      Неделей ранее

             — Руби, детка, я уже думала ты не позвонишь, — насмешливый голос сестры вызывал раздражение и бил по вискам.              — Давай обойдемся без сцен, Малена. Я звоню по делу, — ответил Линдхольм, прокручивая на большом пальце простенькое золотое колечко.              У его сестры было точно такое же кольцо. Им едва исполнилось шестнадцать лет, когда Руби купил эти кольца для них с Маленой. В тот момент Линдхольм уже знал, что для него этот год станет последним в доме их семьи.              — Не сомневалась, Ру. Ты редко звонишь просто так, — веселье мгновенно исчезло из голоса сестры.              — Не начинай. Лучше пробей все о Рико Морияме, — ответил Руби, прокручивая в голове события последних месяцев.              Он давно выяснил имена своих навязчивых «поклонников». Они приходили на его показы и съемки, выяснить имена из списка гостей не составило труда.              — Я могу поинтересоваться зачем тебе это? — довольно холодно спросила сестра.              — Нет, — отрезал Линдхольм. — Просто выясни все. И не распространяйся о моем интересе, я не хочу, чтобы отец узнал об этом.              — А то, что может узнать мой муж, тебя не волнует?              — Нет, — хмыкнул Руби. — Ты крутишь Ларсом так, что он давно уже забыл о существовании у него яиц и члена.              Малена раздраженно фыркнула в трубку и отключилась. Впрочем, сестра не подвела, и уже через сутки Руби знал о Морияме довольно много.       Линдхольм не очень любил обращаться к сестре с просьбами. Он покинул отчий дом в семнадцать лет, заключив контракт с модельным агентством и тем самым сбежав из семьи. Руби пытался забыть о своем прошлом, но Малена оставалась единственной ниточкой, которую он не смог оборвать. Они были близнецами, очень близкими друг к другу с самого рождения. Руби долгие годы доверял сестре, любил ее, оберегал, как и она делала то же самое в ответ. А потом случилось то, что случилось. Впрочем, Малена была единственной, кого Руби смог простить за то, что произошло. Не сказать, что он до конца понял ее выбор, ведь сам Руби всегда поставил бы сестру на первое место, но у Малены были свои причины, и парень понимал это.       Жизнь Линдхольма после ухода из дома не была простой. Строгие условия его первого модельного контракта высасывали из парня все соки. Он мало зарабатывал, очень много работал, но не сдавался. Постепенно обзавелся нужными знакомствами, спонсорами, которые купились на его нестандартную внешность, и пользовался ими без зазрения совести. Руби постоянно совершенствовался, учился танцу и актерскому мастерству, много снимался в рекламе и для журналов, участвовал в показах, заимев при этом бессонницу и расстройство пищевого поведения. Он большим трудом заработал себе имя и теперь заслуженно пожинал плоды, продолжая работать на износ.       Семья его отца в родной Швеции была связана с преступностью. В стране процветало огромное количество эмигрантских группировок, над которыми держали шефство местные. Одну из таких группировок и покрывала семья Руби, отмывая через них деньги. Грязный бизнес, связанный в основном с наркотиками.        До поры до времени от детей в семье скрывалось истинное положение вещей. До тех пор, пока они не стали разменной монетой Яна Хенлунда, отца Руби.       

      Сейчас

             — Ты докурил? — спросил Эндрю.              Линдхольм нервно затушил окурок и обернулся к навязчивому Миньярду. Эндрю вывел обозленного парня на улицу и ждал пока Руби успокоится, чтобы спокойно поговорить.              — Да, пошли, — ответил Линдхольм и быстрым шагом направился обратно в здание больницы.              Миньярд кивнул и повел парня в палату, куда должны будут перевести Рико после операции и которая пока еще пустовала. Ситуация, в которой все они оказались, была неоднозначной и довольно опасной для семьи. Эндрю был перестраховщиком, он давно уже навел справки о Линдхольме, хоть Нат и просил не вмешиваться в дела Рико. Миньярд хорошо понимал, кто перед ним и какие тайны могут скрываться за завесой, которой Руби Линдхольм окутал свою жизнь.              — Я знаю, что у тебя множество вопросов, — начал Эндрю. — Задавай, я постараюсь ответить.              Руби хмыкнул и сел на больничную кровать. Все чего он хотел, так это проснуться и забыть выстрел, черную кровь и руки Рико как страшный сон. Происходящее вокруг казалось ему безумной картиной любимого сюрреалиста — мрачной, странной, невозможной в реальном мире и сотканной из фантастических нитей.              — Они не люди, — произнес Руби. — Рико и Натаниэль. Верно?              Линдхольм не был идиотом. Во-первых, еще из отчетов сестры он видел фото Рико и Натаниэля, с которым тот явно был дружен. Руби подметил, что оба парня всегда мелькали на фото в перчатках. На помощь к Рико Натаниэль тоже приехал, скрывая свои руки. Во-вторых, именно Хэтфорд стал донором крови для Мориямы. Тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два плюс два.              — Они люди, — возразил Эндрю, — но им не повезло родиться в семьях безумных ученых. Над их ДНК проводили эксперименты. Сначала над Натаниэлем, через несколько лет над Рико.              — Эксперименты с ДНК?              Руби уставился на Эндрю так, будто у него выросла вторая голова.              — Да. Изначально исследования проводились над ДНК аксолотля с целью решения вопросов ускоренной регенерации человеческого организма. Потом некоторые решили зайти дальше и бросить вызов природе. Одна из ученых нашла странные останки существа, которое ранее было неизвестно науке, и стала экспериментировать с древней ДНК.              Сопровождаемый удивленным взглядом Руби, Миньярд стал сжато рассказывать о проведенном эксперименте над каждым из парней и об особенностях братьев, которых когда-то давно объединило то, что все они звали Тенью.              — Натаниэль такой уже больше десяти лет. Рико чуть больше шести.              — А вы…              — А мы с Кевином — партнеры Ната, как Жан — партнер Рико. Та сущность, которая стала частью парней… Никто не знает, кем она была и как давно жила или попала на землю, но она наделила Рико и Ната своими чертами. Частично, конечно. У них изменилось обоняние и зрение, их кровь стала черной, как и кожные покровы на руках. У Тени, так мы называем то, с чем экспериментировали ублюдки из лабораторий Эвермора, была способность чувствовать подходящих для нее партнеров. Находить их по определенным признакам, первым из которых был запах. Для Натаниэля мы с Кевином совершенно особенные, мы его партнеры. Нас выбрал не только он сам, но и часть его существа, которой управляют инстинкты. Для Рико таким человеком стал Жан, а теперь еще и ты.       — Ты несешь полный бред, Миньярд, — Руби покачал головой.              Рассказ Эндрю про лаборатории, побег оттуда и адаптацию Натаниэля к обычной жизни казался абсурдом. Рассказ про Рико, над которым решили провести схожий эксперимент, при этом чуть не убив его и Жана, тоже.              — Я понимаю, как это звучит. Но ты многое видел своими глазами, Руби. Я просто даю тебе объяснение. Хочешь ты этого или нет, но ты теперь тоже часть семьи, — ответил Миньярд.              — Да пошли вы! — вспыхнул Руби. — Ты думаешь, я спокойно приму информацию о том, что какой-то монстр хочет меня трахнуть?!              Линдхольм всегда загорался быстро, как спичка. Вот и сейчас он впал в ярость от одного лишь упоминая того, что его лишили права выбора. С чего Миньярд вообще взял, что Руби согласен на все это? Какая семья? Какой партнер? Какой, блять, Рико?!              — Хватит, Руби! — повысил голос Эндрю. — Хватит! Они не монстры, прекрати так говорить. Этим ты унижаешь и нас, и самого себя.              — Иди нахуй, — огрызнулся Линдхольм.              — Я знаю, что ты чувствуешь сейчас, — вздохнул Эндрю. — Я был на твоем месте.              — Что ты имеешь в виду?              — Когда я познакомился с Натом и Кевином, то они уже давно были парой. Я явно не вписывался в их планы, но с Тенью сложно бороться. Ната чертовски тянуло ко мне, хоть он и сопротивлялся. Мы втроем учились в одном универе, жили в одной комнате, играли в одной команде, много времени проводили вместе. Изначально я не рассматривал их обоих в романтичном ключе, но со временем… Мне нравился Нат. Очень сильно. Потом стал нравиться и Кевин. Конечно, я замечал странности в поведении обоих, особенно в повадках Ната, ведь в те дни он еще плохо умел справляться с собой. Через какое-то время Натаниэль открыл мне правду, и это стало настоящим шоком. Боже, я в тот день напился до полу бессознательного состояния и влетел на машине в ограждения, чудом оставшись в живых, — Эндрю покачал головой, вспоминая тот день. — И я тоже сильно обидел его тогда, назвав… Впрочем, неважно, я был не прав, что понял практически сразу. Я прошел долгий путь признания и осознания собственных чувств и связи между нами тремя. И вот мы вместе уже много лет. Тень не ошибается, Руби. Она чувствует.              Линдхольм потерянно сидел на кровати, нервно щелкая суставами пальцев. Как быстро загорался, он также быстро и затухал. Вспышка злости исчезла, и на ее место пришла растерянность, граничащая с апатией. И когда его жизнь превратилась в подобный театр абсурда?              — Подумай над тем, что я рассказал тебе. Я знаю, что Рико никогда не будет принуждать тебя к чему-либо. Когда мы выясним, кто стрелял в тебя, и устраним угрозу, ты можешь жить, как и раньше, но… Дай Рико и Жану шанс.              Руби громко фыркнул и притронулся к своей шее, на которой уже расцветали синяки.              — Тому самому Жану, который душил меня? — в голосе парня было столько яда, что им можно было захлебнуться.              — Он на эмоциях и переживает за мужа. Они связаны, ты обязательно поймешь его чувства, если позволишь Рико стать твоим.              Линдхольм лишь отрицательно мотнул головой:              — Не думаю, что мне это нужно. У меня спокойная жизнь, я не хочу проблем.              — Ну да, ну да, — вдруг нехорошо усмехнулся Эндрю. — «Спокойная жизнь младшего сына Хенлундов» звучит как сказка. Уверен, что сегодняшний стрелок — это не привет из твоей прошлой жизни?              Руби крупно вздрогнул и широко распахнул глаза. Миньярд узнал его прошлое имя? Блять, блять, блять! Это плохо, очень плохо.       Под ошарашенным взглядом Линдхольма Эндрю покинул палату. На самом деле он на 90% был уверен, что покушение на парня не было связано с его прошлым, хотя не стоило исключать и этого варианта. То, что Миньярд узнал о Руби, говорило о том, что Ян Хенлунд действительно позволил сыну уехать из страны и не вмешивался в его жизнь, хотя все это выглядело сомнительно. Эндрю, как никто другой знал, что разорвать подобные «семейные» связи сложно. Клан Морияма тому пример. Как и семья Хэтфордов, с которой он сам теперь был крепко связан.       Кевин и Жан все еще стояли в коридоре и тихо разговаривали, когда Эндрю поднялся на нужный этаж. Француз не находил себе места от беспокойства, и Миньярд очень хорошо понимал его. Кивнув парням, он прошел в самый конец коридора и завернул к лестнице, где находилось большое окно. Думая о Линдхольме, он приоткрыл створку и закурил, хотя в последнее время довольно редко брал табак в руки. Ему было немного жаль Руби, на которого они свалились как снег на голову, но Тень не ошибается в своем выборе, Эндрю был уверен в этом. Так что теперь проблемы Линдхольма становятся их общими проблемами.              — Дрю, — окликнул Натаниэль, приближаясь к Эндрю.              Услышав голос Ната, он затушил сигарету и обернулся к парню. Тот был бледен и едва заметно подрагивал. Переливание крови далось тяжело, но только он мог помочь Рико, и все понимали, почему. Эндрю раскрыл руки, и Хэтфорд нырнул в его объятия, облегченно вздыхая.              — Я поговорил с Руби, — тихо сказал Эндрю, мягко гладя Ната по кудрям.              — И как все прошло? — Натаниэль быстро пригрелся в его руках и тихонько сопел в шею, вдыхая любимый запах табака и вишни.              — Сложно сказать, — ответил Миньярд. — Он слишком несдержан и эмоционален, хотя далеко не глуп. Я не знаю, что будет дальше, но в любом случае, стрелка нужно найти как можно скорее. Лучше скажи, что с Рико?              Натаниэль глубоко вздохнул и шепотом произнес:              — Все будет в порядке. Он потерял много крови, но обошлось. Рико сильнее простых людей из-за той разработки Густаво, поэтому и выжил. Он сутки проведет в больнице, но потом мы заберем его в поместье. Восстановление брата сейчас пойдет очень быстро, не стоит нам лишний раз светиться здесь.              — Хорошо, — Эндрю поцеловал парня в макушку.              — Дрю, только сделай так, чтобы действительно никто не проговорился, ладно? — в голосе Ната зазвучала сталь.              — Сделаю все возможное, кролик.

      Штаб-квартира одного из подразделений разведки.

             — Оливер, мои люди отчитались — Рико Морияма действительно еще один эксперимент покойного Натана Веснински, — Филипп Картер с удобством развалился в кресле и пытливо уставился на коллегу.              Сэр Оливер Милтон забарабанил пальцами по столу и нахмурился. Натаниэль Веснински, ныне Хэтфорд, был под наблюдением разведки с момента своего прибытия в Лондон. К ним поступил официальный запрос на сотрудничество, а потом состоялся неофициальный визит Стефани Уокер, которая представляла Штаты.       Мисс Уокер, курировавшая эксперименты над Натаниэлем, просто не могла отпустить мальчишку из-под надзора. Следить за ним неофициально на территории другого государства было возможно (это правда), но чревато проблемами в случае раскрытия. Мисс Стефани взвесила все «за» и «против», заручилась поддержкой своего руководства и выбрала более официальный путь, так как хорошо дружила с Филиппом Картером, одним из глав разведывательного управления в Англии. Конечно, британцу пришлось рассказать часть правды, но это было меньшим из зол, чем если бы Натаниэль попал в поле зрения английских спецслужб, ненароком раскрыв свои особенности. Хэтфорды всегда ходили по лезвию ножа, удачно балансируя на грани. Они всегда вертелись в кругах, близких ко всем сферам лондонской жизни, были полезны, а бизнес, связанный с махинациями, не был уж настолько грязным, чтобы их стремились прижать к ногтю. Хэтфорды были щедрыми спонсорами, вливали в экономику Британии солидные деньги, а взамен этого им позволялось многое. Интерес к Натаниэлю, которого Чарльз готовил как свою замену, был лишь вопросом времени, и Стеф понимала это.       По прибытии в Лондон Хэтфорд жил довольно размеренной жизнью, не вызывая ни у кого подозрений и не раскрывая свои особенности. Натаниэль занимался делами семьи и постепенно готовился к роли будущего главы, ведь Чарльз Хэтфорд уже сильно сдал здоровьем, а его сын Стюарт не мог взять на себя управление делами после загадочного исчезновения много лет назад и не менее загадочного появления спустя годы. Официальная версия — авария и потеря памяти, которая сильно пошатнула эмоциональное и физическое здоровье Стюарта Хэтфорда. Конечно, управление Картера подозревало о том, что здесь существует двойное дно, но до поры до времени не копало глубже.              — Значит, пора звонить Стеф, — произнес Милтон, что-то прикидывая в уме.              Оливеру не очень нравилась Стефани Уокер, которая виртуозно увиливала от прямых вопросов и никогда не раскрывала своих истинных планов и мотивов. Как, например, сейчас. Милтону не нравилось, что Уокер зашевелилась и начала вести игру, сути которой мужчина не понимал. Пока что.       Филипп кивнул другу и достал телефон.       — Ты была права, Уокер, — сухо произнес Картер, когда Стеф ответила на звонок. — Рико Морияма такой же, как и Натаниэль Хэтфорд.              Стефани растянула губы в зловещей улыбке.              — Чудненько, — ответила женщина.              — Могу задать вопрос?              — Можешь, Филипп. Твое ведомство хорошо служило все эти годы, присматривая за собственностью ВС США, — усмехнулась Уокер, стоя перед боксом с прозрачной стеной из толстого стекла.              — Зачем такая серьезная провокация? Ты могла подтвердить свою теорию сотней других способов, — Картер мельком посмотрел на Оливера, он был согласен с Милтоном в отношении Уокер.              Стефани задумалась, наблюдая за тем, как ее будто корчило от боли. Конечно, женщина давно подозревала, что над Мориямой провели похожий эксперимент перед самой смертью Натана. Уокер тоже была далеко не глупа и подмечала разного рода странности, но Стефани предпочла на время отпустить ситуацию.       Пока в их лаборатории не появилась она.       Ученые давно заметили странности в ее поведении, иногда на нее будто бы что-то влияло извне, и тогда «объект 33» вела себя странно. Она находилась в скрытых боксах подземной лаборатории уже второй год, но они толком не продвинулись в ее изучении.       Вот и сейчас, пока Рико боролся за жизнь, она плакала черными слезами и била огромными перепончатыми крыльями с жесткой остью переливчатого оперения. Неужели действительно чувствовала?              — Так было нужно, — отрезала Уокер и положила трубку.              Теперь можно было переходить ко второй фазе.       

      Поместье Хэтфордов, пять дней спустя.

             Рико очень медленно приходил в себя, пытаясь вырваться из пелены мутного кошмара, который практически не запомнил, но ощущал его тревожное послевкусие. Его сознание еще немного путалось, а тело ощущалось ватным, но совсем рядом с собой Рико чувствовал теплое присутствие Жана. Француз обнимал его, что-то торопливо шептал в макушку и гладил по щеке.              — Приходи в себя скорее, ma puce. Я так соскучился…              Рико повернул голову и уткнулся носом в шею парня, вдыхая любимый аромат цветущей японской вишни.              — Жан, — с трудом прохрипел он.              Моро вздрогнул от неожиданности и мгновенно отстранился. Он помог Рико принять полусидящее положение, подал ему стакан воды и дал напиться.              — Что произошло? Я плохо помню, — спросил Рико.              Жан тихо вздохнул и начал рассказывать о событиях последних пяти дней.              — В Линдхольма стреляли, ты закрыл его собой. Одна пуля пробила легкое, еще две плечо и ключицу. Я вызвал Ната, тебя отвезли в больницу и долго латали, а потом Натаниэль распорядился забрать тебя в поместье. По его настоянию тебя держали в состоянии сна, но я не знаю почему он так решил.              — Зато я понимаю, — ответил Рико.              Да. Он действительно понимал, чувствовал, что для его организма так было лучше. Эль не смог бы объяснить этого словами никому, он поступил на голых инстинктах, которые диктовала Тень.              — В любом случае, мы дома, Ри-Ри. Все хорошо, — Жан быстро наклонился к мужу и поцеловал его.              — А Руби? — спросил Рико, когда Жан отстранился.              — Тоже здесь, — скрипнул зубами Моро. — Миньярд не выпускает его из дома, пока не решится вопрос с нападавшим. Линдхольм бесится и устраивает сцены.              — Это в его характере, — слабо усмехнулся Рико. — Он все знает?              — Да. Эндрю поговорил с ним, — ответил Жан, взял ладонь Рико в руки и стал целовать ее.              Он чертовски переживал все эти дни и сейчас был очень счастлив. Жану хотелось прижать Рико к себе и больше никогда не отпускать его.              — Почему Эндрю, а не ты? — взволнованно спросил Морияма.              Моро промолчал, не желая отвечать на этот вопрос. Его раздражал Линдхольм, он злился на него за то, что Рико пострадал. Если раньше Жан был готов принять Руби, то сейчас… Сейчас он не чувствовал ничего, кроме глухого раздражения.              — Жан? — слабо окликнул его Рико.              В темных глазах японца мелькала обеспокоенность.              — Я здесь, прости, — отозвался француз. — Скажем так, у Эндрю больше шансов до него достучаться чем у меня.              — Ты злишься на него, — огорченно выдохнул Морияма. — Не нужно, Руби не виноват.              Жан покачал головой и, наклонившись, вновь поцеловал Рико. В этот раз поцелуй длился дольше и был полон невысказанных чувств — тревоги, любви, облегчения и радости.              — Отдыхай. Ты пришел в себя, и теперь я спокоен. Утром я приду к тебе и заберу на завтрак, хорошо?              Морияма кивнул и прикрыл глаза, проваливаясь в тяжелый сон, а утром Жан разбудил его мягкими и легкими, словно крыло бабочки, поцелуями. Моро помог ему встать и привести себя в порядок.       Рико чувствовал себя вполне сносно. Чуть-чуть тянуло спину и плечо, где пуля прошла навылет, но Морияма ощущал, что раны довольно быстро затягиваются. Конечно, до Натаниэля ему было далеко. Все-таки Ваймак был гением, сумев разработать препарат, который вызывал практически мгновенную регенерацию тканей, но суррогат от Густаво тоже повлиял на организм Рико в положительном ключе.       Жан помог ему облачиться в футболку с длинным рукавом, потом Рико надел любимые тонкие перчатки, поймав при этом недовольный взгляд француза, и парни вышли из комнаты.       В столовой их уже ждали Натаниэль со своими партнерами и Руби, который сидел в отдалении от остальных и раздраженно стучал аккуратными ноготками по столешнице. При виде брата Нат подскочил с места и бросился к нему на шею, крепко обнимая.              — Ты заставил нас поволноваться, Рико. И выкачал из меня довольно много крови, — усмехнулся он, взъерошив волосы японца.              — Ну, извини, Нат. Я не хотел, — с улыбкой ответил Рико и поздоровался с остальными.              Эндрю читал утреннюю газету и пил свой приторно сладкий кофе, Кевин накладывал в тарелку Ната блинчики со свежими фруктами, а Руби молчал и смотрел куда угодно, но только не на Рико. Повар в доме Хэтфордов готовил просто идеальные традиционные английские завтраки и грех было ими пренебрегать. Морияма и Моро сели напротив Линдхольма и стали раскладывать по тарелкам еду, делая вид, что ничего особенного не происходит. За столом медленно копилось напряжение, и все ждали скорой вспышки.       Рико осторожно потянул носом и на миг прикрыл глаза от удовольствия — аромат полынной ежевики Руби мягко смешивался с запахом его француза, и все его существо затрепетало. От присутствия обоих партнеров рядом становилось легче и спокойнее. Нат понимающе стрельнул взглядом в его сторону и незаметным жестом сжал коленку Кевина под столом. Хэтфорд как никто понимал сейчас ощущения Рико, вот только сам Натаниэль давно уже привык к этим чувствам, а для Мориямы все было в новинку.       Рико потянулся к кофейнику, когда Руби вдруг обратил на него свое внимание, скептично приподнимая бровь.              — К чему это? — Линдхольм кивнул на перчатки. — Если боишься меня шокировать, то поздно. Я уже насмотрелся с лихвой на все… это.              Морияма чутко ощущал волны недовольства от парня, что абсолютно не удивило его, ведь Руби оказался заложником не самой простой ситуации. Рико понимал свою ягодку и совсем не обиделся на его слова, в отличие от Жана, который скрипнул зубами и открыл было рот, чтобы огрызнуться в ответ, но Морияма жестом остановил его. Он медленно стащил тонкие перчатки телесного цвета и закатал рукава по локоть, обнажая угольно-черные руки.              — Так лучше? — спросил он у Линдхольма.              — Да мне плевать, — фыркнул Руби в ответ, скользнув взглядом по его рукам.              Рико покачал головой, и завтрак продолжился. Морияма острее прочих чувствовал напряжение, царившее за столом, но старался держать лицо.              — Эль, введешь меня в курс дела? — попросил он брата, отпивая глоток некрепкого кофе.              — Дрю? — окликнул Хэтфорд, и Миньярд отложили газету.              — Пока мне сказать нечего. Действовал профессионал, следов не оставил. Сейчас пробиваем возможных заказчиков, которые могут точить на Линдхольма зуб, — спокойно ответил Эндрю. — Не знаю сколько это займет по времени.              Руби со звоном поставил чашку на стол и поднялся с места.              — Я больше не собираюсь здесь оставаться! Из-за вас я теряю своих учеников и клиентов, из-за вас срываются съемки, я теряю деньги и репутацию. Я сегодня должен быть в Париже, но вместо этого сижу, блять, здесь и делаю вид, что ничего не произошло. Мне глубоко плевать на ваши тайны и на сраного стрелка. Ваш Рико очнулся, я ухожу. Точка.              На миг Рико залюбовался им — голубые глаза рассерженно сверкали, красиво очерченные губы, подведенные излюбленной красной помадой, были сжаты в тонкую линию, а во всем его образе ощущалась жажда вызова. В глазах Рико Линдхольм сейчас выглядел красивым и злым котенком.       Руби с грохотом отодвинул стул и сделал несколько шагов в сторону выхода, но Жан остановил его.              — Наш Рико, — в голосе Моро звучали предупреждающие нотки.              — Что…?              — Наш Рико очнулся. Тот самый Рико, который спас твою жизнь, при этом чуть не умерев. Чуть-чуть больше благодарности в голосе, Ягодка, — процедил Жан в его спину.              Линдхольм медленно обернулся к французу, который в это время взял ладонь Рико и притянул ее к своим губам, чтобы подарить легкий поцелуй, и склонил голову набок. Супруги Моро-Морияма пристально смотрели на него. Вот только если в глазах Жана был вызов и злость, то во взгляде Рико сквозило понимание и сложно передаваемое чувство, которое Руби так и не смог уловить.              — Да пошли вы оба. Я не просил себя спасать, — раздраженно проворчал Линдхольм.              — Я понимаю твое недовольство, Руби, — мягко произнес Рико, — но попрошу остаться в стенах поместья еще на какое-то время. Я возмещу тебе все финансовые убытки. И репутационные тоже. Мы составим красивую легенду для твоего отсутствия, можешь не переживать.              — Я не хочу здесь оставаться, — Руби посмотрел в темные, почти черные глаза японца и вдруг заметил в них вспышку, радужка глаза на миг загорелась желтым и тут же потухла.              — Прости, я не смогу отпустить тебя, пока опасность не устранена. Это выше моих сил, — Рико развел руками.              Руби зло тряхнул волосами и быстро покинул столовую, хлопнув за собой дверью.       

      ***

             Спустя две недели ничего так не изменилось — заказчики покушения на убийство не были найдены, хотя люди Хэтфордов и Морияма рыли носом землю. Ичиро, переживающий за брата и не очень довольный появлением Линдхольма в жизни Рико, сразу же подключился к поискам. Эндрю пока что никому, кроме Ичиро не раскрыл той правды, что он накопал о прошлом Руби. Все же парень был уверен, что рано или поздно Рико и Жан наладят отношения с Линдхольмом, а значит, будет лучше, если они эту историю услышат от Руби лично. Сам Рико вместе с Моро продолжали работать удаленно — жизнь клана Морияма в Нью-Йорке не могла остановиться по щелчку пальцев в ожидании, когда Рико решит свои личные проблемы.       Жизнь текла своим чередом за одним лишь исключением — теперь в ней появился новый паззл в виде Линдхольма. Руби медленно сходил с ума взаперти, хотя его жизнь в поместье никак не ограничивали. Он ни с кем не шел на контакт — игнорировал Натаниэля и его парней, язвил и огрызался с Жаном, которого оказалось очень легко вывести из себя, и сторонился Рико. Морияма, который понимал его чувства, давал Линдхольму максимум пространства и уединения, что иногда даже раздражало.       А потом Руби с головой ушел в танец и буквально жил в зале, который по его просьбе очистили от мебели, снабдили огромным зеркалом и превратили в место для его занятий. Каждый день после завтрака он уходил в зал, где разминался, а потом танцевал. Иногда его танец был просто выплеском эмоций, иногда прощупыванием новой хореографии для учеников, а иногда в его движениях рождалась маленькая история, которую он бережно хранил у сердца. И, конечно же, Руби почти сразу заметил наблюдателя, которого тянуло к нему как магнитом.       Рико не навязывал свое общество Линдхольму, давая ему время привыкнуть к нему. Они встречались лишь на завтраке и ужине, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Морияма знал, что его сердце зол, но ничего не мог с этим поделать. Одна лишь мысль о том, что Руби окажется в опасности, вызывала в нем чувство сродни паники и яростное желание защищать. Иногда Рико ненавидел эту часть себя, которая навсегда изменила его и диктовала свои условия. К счастью, присутствие Жана рядом уравновешивало его и помогало справиться с вспышками этих эмоций.       Практически каждый день Рико тайно наблюдал за танцем Руби. Его магнитом тянуло к Ягодке, он завороженно следил за движениями парня и не мог надышаться им. Сегодня у Линдхольма явно было довольно противоречивое состояние души. Его разминка плавно перетекла в очень тоскливый танец. Плакала скрипка, плакало тело Руби, изгибаясь в немыслимых движениях. Изгибы его тела, плавные и чувственные, они рассказывали целую историю. Линходльм был птицей в клетке, которая рвалась на свободу.       Внезапно музыка затихла, и задыхающийся после танца Руби громко произнес:              — Хватит стоять в дверях. Если хочешь наблюдать, то заходи и смотри.              Рико вздрогнул, когда его застали врасплох, зашел в танцевальный зал и устроился на матах возле стены. Линдхольм жадно отпил несколько глотков воды из бутылки и уселся на пол, поправляя наколенники и проверяя застежку на танцевальных туфлях. Морияма неотрывно следил за его тонкой фигурой, мысленно сравнивая его с Жаном. Какие же они были разные… Жан, высокий и мужественный, в чьих сильных руках он всегда трепетал, но при этом француз был очень мягким и уступчивым по характеру. По крайней мере, рядом с ним. Руби же… Ягодка казался острым стеклом, о которое хотелось порезаться. Не такой высокий как Жан, но все же немного выше самого Рико, и худой, но его худоба ни капли не портила. Красивый, сочетающий в себе и женственные, и мужественные черты, он был настолько непохож на Жана, что Рико поражался их контрастности. Жана он обожал, к Руби его пока что просто влекло, но оба были для парня центром притяжения. Силой и слабостью. Чертова Тень, чертов эксперимент и чертов Натан с Тэцудзи, да горят их души в аду.              — Иногда от твоего взгляда становится не по себе, — заметил Руби, возвращая Рико в реальность.              — Прости, я задумался, — ответил Рико. — Ну и мне немного сложно в твоем присутствии. Ты ведь знаешь.              — Да ничего я толком не знаю! Думаешь, одного краткого рассказа хмурого блондинчика было достаточно? — фыркнул Линдхольм.              — Ты ведь всегда можешь спросить, я отвечу на любой твой вопрос.              Руби с любопытством посмотрел на него, а потом вдруг встал на четвереньки и, грациозно изгибаясь в спине, приблизился к Рико.              — Эндрю сказал, что у вас изменилось зрение и обоняние, а то нечто находило свою пару по запаху, верно?              Рико сглотнул от близости парня и молча кивнул головой.              — Тогда чем же я пахну для тебя? — Линдхольм стрельнул в него заинтересованным взглядом.              Морияма прикрыл глаза и глубоко вдохнул, насыщая легкие ароматом Руби.              — Ежевика и полынь. Сладко и горько одновременно. Притягивающе. Конечно, те оттенки запахов, что мы чувствуем с Натаниэлем, не отражают реальности, которую видите и понимаете вы, но это ассоциации, рождающиеся в нашем мозге и так нам проще объяснить свои ощущения.              — А чем для тебя пахнет твой муж? — полюбопытствовал Линдхольм.              — Он — тонкий и нежный аромат сакуры с нотками раскаленной земли.       Руби рассмеялся, качая головой.              — Надо же, Жанин — это нежный цветочек.              — Руби, не называй его так, — попросил Рико. — Ты ведь знаешь, что Жана раздражает это прозвище.              — Жанин? — переспросил Руби и после кивка парня хмыкнул: — Мы с ним сами разберемся, не вмешивайся.              Линдхольм быстро отстранился, поднялся на ноги и вернулся на середину зала. Вновь зазвучала музыка, но на этот раз в ней не было безысходной тоски. Сейчас балом правила чувственность. Руби начал первые движения, а Рико восхищенно замер. Как и Жан, который в этот момент проскользнул в помещение.       Моро искал мужа и точно знал, где тот находится — Рико всегда тянуло в зал, стоило Ягодке начать репетировать. Вот только Жан никогда не присоединялся к Морияме, оставляя его в одиночестве. Их отношения с Руби не складывались от слова совсем. Линдхольм будто специально включал рядом с ним ядовитую сучку и провоцировал Жана на вспышки раздражения. Чего только стоило «Жанин», произнесенное елейным голоском.              — Жан, — одними губами прошептал Рико, почувствовав присутствие мужа, но не отрывая свой взгляда от фигуры Руби.              Танец Ягодки был чувственным и страстным. Он танцевал перед зеркалом, но смотрел не на свое отражение, а на их. Тело Руби эротично изгибалось и тянулось под музыку, ритм которой был пронизан сексуальностью. Линдхольм драматично рухнул на пол и танец перешел в иную плоскость.       Пока Руби танцевал, Жан помог Рико подняться на ноги и обнял его со спины, положив руки на живот. Морияма был зачарован, ведь так Руби еще никогда не танцевал — слишком чувственно, слишком эмоционально, полностью отдаваясь музыке и зрителям, что ощущалось очень хорошо.       Музыка постепенно достигла апогея, как и танец своей кульминации. Руби широко раздвинул бедра и изогнулся в спине, отклоняясь назад. Его кроп-топ с широким воротом задрался почти до шеи, обнажая грудь с бледно-розовыми сосками, в которых сверкали бусинки пирсинга. Линдхольм бросил на парней пронзительный взгляд, и оба почти синхронно сглотнули.              — Шоу окончено, — хрипло выдохнул Руби, когда музыка стихла.              Он устало стащил с ног туфли на огромном каблуке и встал. Чуть пошатываясь, парень пошел к скамейке, на которой стояла бутылка с водой, но Жан опередил его. Он открыл бутылку и протянул ему воду, а также мягкое полотенце, которым Руби вытер лицо с выступившей испариной.              — Было красиво, — сказал Жан, когда Линдхольм бросил на скамью полотенце.              — Ну, спасибо, — усмехнулся Руби.              Он подцепил пальцами туфли за ремешок и босиком направился к выходу из зала. Жан и Рико проводили Руби взглядом, любуясь им — распущенные белокурые волосы парня укрывали спину до лопаток, на обнаженной пояснице красовалось созвездие из мелких родинок, а крепкие ягодицы и стройные ноги обтягивали легинсы.              — Так и будете пялиться на меня или все же присоединитесь? — окликнул их Линдхольм, и парни торопливо отвели взгляд.       

      ***

      — Твои «Барсуки» стали сильнее, Кев, — похвалил Натаниэль Дэя.              Сегодня был домашний и дружеский матч среди команд местной лиги. Ребята играли с энтузиазмом, хоть и не показывали все свое мастерство, но все же чувствовалось, что команда сильно выросла за последний год. Нат и Эндрю сегодня были простыми зрителями, по возможности они старались не пропускать игры команды, которую тренировал их Кевин.              — Спасибо, — Кевин притянул к себе парня за талию и коротко поцеловал в уголок губ.              Они стояли на пустом уже стадионе и готовились к возвращению домой. Игра закончилась два часа назад, зрители давно уже разошлись, как и команды. Своим «Барсукам» Кевин дал отдых, сказав, что разбор игры будет завтра и отпустил их по домам. Еще некоторое время Дэй решал организационные вопросы, а парни ждали его освобождения.       И вот наконец они были одни.       Сейчас Кевину хотелось побыть в тишине в своей любимой стихии и с любимыми парнями. За годы после травмы Кев смирился с тем, что как для игрока, экси для него закрыт навсегда, но он научился получать удовольствие от тренерства.              — Как колено, Дэй? — спросил Эндрю, чутко уловив, что Кевин старается переносить вес на вторую ногу, когда стоит.              Кевин закатил глаза и притянул к себе Миньярда. Теперь он обнимал уже обоих своих парней.              — Нормально все. Чуть-чуть ноет, но это в порядке вещей, ты же знаешь.              Переглянувшись с Миньярдом Нат отстранился от них, а Эндрю потянулся к Кевину. Он заключил его лицо в ладони и поцеловал, мягко прикусывая губы в поцелуе.              — Вернемся домой, я прослежу за тем, чтобы ты не забыл о мази для своего колена.              Миньярд еще раз коротко чмокнул его в губы.              — Хорошо, мы обязательно поиграем в доктора, если хочешь, — Кевин ухмыльнулся, на что Эндрю закатил глаза.              Натаниэль наблюдал за своими парнями и радовался тому умиротворению, что царило в его душе. Кевин и Эндрю, две его части, два сердца, как они ощущались Тенью, были в мире, гармонии и любви. Жаль, что Рико пока еще не знает подобного чувства.       Тихий шутливый флирт Кева и Дрю прервал звук телефонного звонка.              — Да? — ответил Миньярд, сразу поставив на громкую связь.              — Эндрю! — радостно завизжал Ники в трубку. — Парни рядом?!              — Да, ты на громкой.              — Отлично! МЫ С ЭРИКОМ НАКОНЕЦ-ТО ЖЕНИМСЯ! — восторг Хэммика просто оглушал.              Натаниэль мгновенно расплылся в радостной улыбке. Действительно, наконец-то! Ники очень долго этого ждал и вот, наконец, они накопили на свадьбу мечты. Эндрю сотню раз предлагал ребятам оплатить любую свадьбу, но Эрик отказывался, желая заработать на все самостоятельно. Учитывая, что он хотел устроить для Ники волшебную сказку, то торжество пришлось отложить на несколько лет.              — Безумно рад за вас! — сказал Нат, от чего Ники стал тихо всхлипывать, а потом просто завалил подробностями будущей свадьбы.              — Жду вас через месяц! И Жана с Рико позовите. Дэвиду и Эбби я уже сообщил, все Лисы тоже будут. Ну и, конечно, Аарон с Кейтлин. Отказы не принимаются, мальчики! Расчищайте свое расписание, я жду вас у алтаря, где скажу Эрику «да»!              На этой радостной ноте Хэммик отключился.              — Что ж, кажется, нас ждет Германия, — хмыкнул Эндрю.              Натаниэль кивнул и обнял Миньярда, подставляя губы под поцелуй. Через несколько минут они собрались домой, так и не заметив непрошенного гостя на трибунах.