Шепот во тьме

«Мною движут дикие чувства Не управляю ими от слова совсем Миттельшпиль игры, пик искусства Поддается как все, подаётся как сет» ©

      Стонать и беспомощно хватать ртом воздух — это все, на что был способен Рико, который сходил с ума от умелых рук и языка Жана.              — Прошу… — проскулил он, чувствуя, что вновь приблизился к оргазму.              Коварный француз в ответ усмехнулся и, пробормотав невероятно горячее признание, от которого Рико буквально задрожал, пережал основание его члена.              — Рано, детка, — голос Жана был хриплым от желания.              Он вновь обхватил губами истекающую смазкой головку, а пальцами проник в его растянутую задницу, погружаясь в горячее нутро по самые костяшки. Рико коротко всхлипнул и дернул бедрами ему навстречу. Смазка пошло хлюпала от каждого движения пальцев. Жан оторвался от члена и бросил жадный взгляд на изнемогающего и покорного Рико перед ним. Француз обожал доводить его до грани, обожал его стоны и выражение сладостной истомы на лице. От избытка чувств он куснул парня за бедро и широко раздвинул его ноги, устраиваясь между ними и нависая над Рико.              — Как ты хочешь, детка? — Жан приставил головку своего члена к раскрытому, влажному анусу и стал медленно проникать внутрь. — Грубо? — резкий толчок на всю длину. — Или нежно? — плавное скольжение наружу.              Рико открыл почерневшие глаза, радужки которых светились желтыми огоньками, и вцепился ногтями в его плечи.              — Понял, — пробормотал Жан в его губы, срываясь на бешеный темп.              Рико захрипел и выгнулся, подставляя шею под лихорадочные поцелуи. Моро яростно любил его, наслаждаясь отчаянными и хриплыми стонами. В момент кульминации Рико крепко прижался к Жану и вцепился зубами в его плечо, переживая сокрушительный оргазм.              — Прости, — пробормотал Морияма, прикасаясь кончиками пальцев к припухшему укусу.              После душа парни лежали на чистых простынях, сплетаясь в тесном объятии.              — Ты же знаешь, что мне нравится, когда ты такой, — ответил Моро.              Рядом с ним Рико безусловно был диким и не всегда мог контролировать свои эмоции, особенно в постели, но Жан любил его порывистость, ему нравилась эта сторона его натуры. Укусы и царапины его мало смущали, зато они всегда очень смущали Рико. При всей своей внешней холодности, парень был очень эмоциональным. Жан поцеловал Рико в макушку, и в спальне воцарилась тишина.       Морияма лежал на груди у француза и легонько рисовал ногтями узоры на его животе. Жан был цветущими сакурами в саду его дома, теплом и уютом, он так любил его, но теперь к этим чувствам примешивалась горечь. Вернувшись в Нью-Йорк, Рико чувствовал себя потерянным и немного испуганным. То, что произошло в аэропорту, выбило парня из колеи. Морияма сразу понял, что обладатель длинных белокурых волос — еще одна его часть. Видимо, ему не суждено было любить только Жана и жить только им. Тень желала большего.       Конечно же, Жан заметил метания Рико, как могло быть иначе? Француз не понимал, что происходит, и несколько дней пытался вывести парня на разговор, но тот упрямо молчал. Вот и сейчас, Рико расслабленно царапал ногтями его живот, но при этом Моро чувствовал, что его парня вновь терзают какие-то мысли.              — Что все-таки происходит? Хватит молчать, прошу тебя, ma puce.              Услышав ласковое прозвище, которое Жан использовал в редкие моменты, Рико смутился. Он помотал головой и уткнулся носом в шею француза, вдыхая восхитительный аромат сакур с нотками раскаленной земли. Раньше ему этого хватало для успокоения, но теперь… теперь он точно знал, что где-то существует его второе сердце. Тот, кто пахнет сладкой ежевикой и горькой полынью, и заставляет часть его сущности скулить от восторга.       Горестно вздохнув, Рико плотнее прижался к Жану, а француз вдруг вспомнил те дни, которые они провели в клетке. Дни, когда Рико только соединили с Тенью и он тянулся к нему, находя успокоение только в нем, в его тепле и запахе, и благодаря этому контролировал Тень.              — Рико, — Жан приподнял парня за подбородок и взглянул в глаза, которые почему-то светились виной. — Говори.              Японец тяжело вздохнул и едва слышно пробормотал:              — Кажется, я случайно встретил его. Как Натаниэль когда-то встретил Эндрю.              Моро чуть вздрогнул, а потом сильнее прижал к себе Рико. Наверное, рано или поздно такого поворота следовало ожидать. И Ната, и Рико объединили с ДНК одного и того же существа. И если у Ната двое партнеров, то…              — Ты знаешь, кто он? Или она? — спросил Жан.              — Нет, — Рико покачал головой. — Я только почувствовал невероятный аромат ежевики с нотками полыни и увидел длинные белокурые волосы, которые скрылись в проходе на посадку. Но… мне все-таки кажется, что это парень.              Француз чмокнул его в макушку и ответил:              — Значит нужно начинать поиски, моя любовь. Попроси помощи у Ната, уверен, он с удовольствием откликнется.              — Ты не против? — изумленно выдохнул Рико.              Моро прикоснулся губами к его виску и замолчал на некоторое время. Он знал, что если бы попросил, то Рико постарался бы забыть о мимолетней встрече в аэропорту. Вот только Жан слишком хорошо знал, чем все это может обернуться, а причинять боль любимому человеку он не хотел. К тому же, перед его глазами был пример идеальных отношений Натаниэля, Кевина и Эндрю. Это был сложный выбор, но… возможно выбора как такового и не было.              — Все будет хорошо, mon сhéri, — усмехнулся Жан. — Мы найдем твою ягоду, и все решим. Вместе. Верно?              Морияма кивнул и потянулся к нему за долгим поцелуем, который прервал требовательный писк рыжего котенка, пробравшегося в их спальню. Со смешком Жан поднял пушистый комок на кровать и уложил рядом с ними. Рыжий гринвичский бродяжка получил имя Эль и бегал по дому с важным видом особы голубых кровей. Любопытный, наглый и очаровательный котенок громко замурчал, греясь между хозяевами.       На следующий день Рико отправился в головной офис «Морияма Интерпрайз», собираясь передать указания Ичиро совету. Нужно отметить, что заслужить уважение клана было трудно, но младший Морияма справился с этим. Клан всегда уважал только силу и ценил преданность. Изначально Рико был для них неизвестной переменной — младший сын старого кумичо Кенго, которого никогда не брали в расчет в делах главной ветви. Он рос в Эверморе, вдали от всех, и не представлял никакого интереса для людей Морияма, пока Ичиро не занял свой пост. Старший брат сразу обозначил место младшего подле себя, но для клана это было пустым звуком, пока Ичиро не уехал в Лондон, оставив дела в США под надзором Рико.       Первая проблема с которой столкнулся младший Морияма заключалась в Эверморе. А точнее в разрыве многомиллионных контрактов на не совсем законные исследования, которые были под надзором правительства. Стефани Уокер, которая курировала исследования в Эверморе, знала только об экспериментах над Натаниэлем. То, что сотворили с Рико, прошло мимо ее глаз и ушей. Как и истинная причина смерти Натана. Ссориться с военными было опасно, но и выйти из игры безболезненно тоже не получалось.       Впрочем, младший Морияма нашел выход из ситуации. Старый добрый шантаж мисс Уокер некими сведениями, которыми любезно поделилась Рене, и Стефани позволила Морияма закрыть все исследования. Записи наблюдений и результаты экспериментов, связанные с Натаниэлем и Рико, были уничтожены самим Рико еще до разговора со Стеф. Остальные результаты исследований по другим проектам ведомство Уокер изъяло. Контракты были расторгнуты, соглашения о неразглашении подписаны, и неустойка выплачена. На время Эвермор оставили в покое, но никто не думал расслабляться, понимая, что окончательно из игр под грифом секретно выходят только после смерти.       Пока Рико был занят делами Эвермора, в клане царила неспокойная атмосфера. Старейшины из совета были такими же традиционалистами, как и покойный Кенго. Ичиро они подчинялись легко, как старшему сыну и действующему кумичо. Рико же был для всех вторым сортом. Ичиро хотел помочь, но Рико запретил брату вмешиваться. Он собрал совет клана, выслушал недовольство каждого, а потом продемонстрировал свою суть, напугав половину старейшин. После этого Рико отчитался о проделанной работе по Эвермору и контрактах в Европе. Контраст устрашающего и здравомыслящего Рико отрезвил многих, и постепенно контакты с советом клана стали налаживаться. Совсем скоро люди Морияма поняли, что клан не становится слабее, а младший брат Ичиро действительно несет волю кумичо и помогает ему удерживать бразды правления.       Сегодняшняя встреча с советом заняла почти два часа. Нужно было как можно скорее вычислить любопытные носы тех, кто вновь сунулся в Эвермор. Ичиро дал конкретные указания, и клан споро приступил к их выполнению.              — Ты уже позвонил Натаниэлю? — в кабинет Рико зашел Жан и целенаправленно двинулся в его сторону.              — Еще нет, — Рико устало откинулся на спинку кресла.              Из панорамных окон открывался красивый вид на Манхэттен. Сегодня Нью-Йорк радовал мягким солнцем и легким ветерком. Отличная погода для поездки на их любимую смотровую площадку, но Рико чувствовал себя не в своей тарелке. Приблизившийся француз развернул кресло парня, оседлал его бедра и удобнее устроился, поерзав на коленях.              — Так чего ты ждешь? — спросил Жан.              Рико положил руки на его талию и прижался щекой к груди.              — Я… я не уверен, что стоит искать, — глухо пробормотал японец, прикрыв глаза.              Жан был тихой и любимой гаванью. Его садом. Наверное, Рико смог бы попробовать забыть о том, что он где-то есть.              — Это из-за меня? — спросил Моро, прижимаясь губами к его макушке.              Рико неопределенно пожал плечами и стал неторопливо расстегивать рубашку Жана, желая прикоснуться губами к его коже. Вкусной, нежной коже, которая местами бугрилась шрамами от его рук. Столько лет прошло, но Рико все равно винил себя за те безумные и жуткие мгновения в Эверморе.              — Не нужно, Ри-Ри. Мы ведь все обсудили, помнишь? Со временем ты все равно захочешь найти его, но сделать это будет сложнее. Я не знаю, как все будет, но я обещаю, что попробую принять твой выбор. Вспомни Кевина и Ната. Они были хороши вместе, но Эндрю и правда их дополнил. Они счастливы втроем. Возможно, твоя сущность не ошибается, и ягодка, которую ты ощутил, подойдет нам обоим. Я никогда не думал о том, что буду делить тебя с кем-то еще, это правда. Но и позволять тебе страдать я тоже не хочу, понимаешь? Давай просто найдем этого человека, а дальше будем действовать по ситуации.              Рико кивнул, распахнул полы его рубашки и прижался губами к груди, целуя и вдыхая запах любимого тела.              — Ты закрыл дверь?              Жан согласно хмыкнул, и Рико медленно стащил с него рубашку, оставляя легкие поцелуи везде, где мог дотянуться. Плечи, грудь, ребра, живот, который напрягся под его губами. Он не хотел торопиться. Рико прикусил нежную кожу возле пупка и стал расстегивать ремень его брюк.       Жан зарылся обеими руками в его волосы и чуть потянул за пряди.              — Хочешь поиграть? — спросил Жан, слегка приподнимаясь, чтобы Рико было удобнее стащить с него брюки.              — Возможно, — ответил Морияма и потянул вниз его белье.

      ***

      Натаниэль мирно дремал, лежа на Кевине, и тихонько посапывал во сне. Сегодняшний день прошел в сонной дымке и лености — пока его парни были заняты работой, Нат возился в гостиной с котенком. Мистер Тучка был очень забавным и игривым зверем, Натаниэль с удовольствием играл с серым пушистым комком, пока малыш не утомился и не вырубился на его коленях.       Нату было скучно и немного тоскливо. Эндрю заперся в своем кабинете вместе со Стюартом и обсуждал последнюю информацию, привезенную Рико. Заинтересованность Эвермором формально затрагивала и Хэтфордов, поэтому Эндрю не собирался стоять в стороне от этого вопроса. Дэй же с утра зависал на корте со своей командой и вернулся в поместье глубоко после обеда.       Когда Кев появился на пороге их дома, молодой Хэтфорд потащил уставшего парня в спальню и буквально рухнул вместе с ним на кровать. После эмоциональных приступов, которые тянули его в небо, Нат всегда был сонным и тактильным еще несколько дней. Поэтому, дождавшись Кева с тренировки, Эль уткнулся носом в его плечо и спокойно заснул.              — Да? — сонно отозвался Натаниэль, когда трель звонка от брата разбудила его.              — Эль, мне нужна твоя помощь, — выдохнул в трубку Рико.              — Что-то случилось? — взволнованно спросил Нат, принимая сидячее положение.              Кевин молча отложил книгу, которую читал, пока его Эль дремал, и вопросительно уставился на парня.              — Я… я встретил его, понимаешь? — шепотом произнес Рико.              — Пока не совсем.              — Как ты Эндрю, — чуть дрогнув, добавил Морияма.              На несколько мгновений воцарилась тишина, Натаниэль молча переваривал услышанное. Такого поворота событий он не ожидал. Неужели в мире Тени тройственные союзы не редкость? С другой стороны, и в нем, и в Рико жила одна и та же ДНК, наверное, произошедшее было логичным. Впрочем, Хэтфорд давно перестал чему-либо удивляться. Они с Рико не были нормальными, они не должны были существовать, но существовали.              — Где? Как? — спросил Нат, собравшись с мыслями.              — В аэропорту, когда улетал из Лондона. Но я видел его лишь мельком. Он вихрем промчался мимо меня, спеша на свой рейс. Я только длинные светлые волосы и увидел. И ощутил запах ежевики с полынью. Помоги найти его.              — Интересное сочетание, — пробормотал Нат. — Хорошо, брат. Я сделаю, что смогу. Пришли номер выхода на посадку и время, когда это было.              Хэтфорд отключил телефон и задумался, прокручивая в голове их разговор. Кевин мягко обнял отрешенного парня и положил голову ему на плечо. Натаниэль забрался рукой в его мягкие волосы и стал массировать кожу головы, тихо рассказывая о случившемся. Выслушав Ната, Кевин коротко поцеловал его в шею и задумался над тем, чтобы позвонить Жану. Им точно было что обсудить, французу сейчас не помешала бы поддержка человека, который прошел через подобное. Кевин любил Эндрю, его чувства к нему немного отличались от того, что он испытывал к Элю, но это несомненно была любовь. Кевин, прожив столько лет бок о бок с Натом, верил, что та сущность, что стала частью парня, не ошибается в своем выборе. А значит и Рико не ошибался.       Получив от Рико информацию по времени и номеру гейта, Натаниэль взялся за дело. Узнал номер рейса, на который была объявлена посадка, он пробил список пассажиров, а потом выбирал всех, кто обладал светлыми волосами. Помимо прочего, Хэтфорд достал записи с камер видеонаблюдения аэропорта. Как только информация была в его руках, Жан и Рико прилетели Лондон и вместе с Натом просматривали записи.              — Это он, — сглотнув, указал пальцем на экран Рико.              Качество видео было не очень хорошим, но парень с длинными распущенными волосами был легко узнаваем. Он целеустремленно спешил на свой рейс, с кем-то разговаривая по телефону и экспрессивно размахивая рукой. Он вообще выделялся ярким пятном среди остальных пассажиров — приталенный костюм насыщенного бирюзового оттенка, украшения на руках и в ушах и устрашающе длинный каблук на изящных ботиночках.              — Это парень? — с легким сомнением спросил Жан, и Натаниэль кивнул в ответ.              — Его зовут Руби Линдхольм. Швед. Очень востребованная модель в мире моды и танцор. Лицо официальной рекламной кампании бренда Alexander McQueen. Открытый бисексуал, меняет парней и девушек, как перчатки. Ему 30 лет, в браке не состоит. Последние отношения с какой-то именитой моделью закончились громким разрывом полгода назад. Славится своим взбалмошным характером и эксцентричными выходками, — произнес Хэтфорд и передал парням планшет.              Руби был явным любимчиком папарацци, потому что интернет изобиловал сотнями фотографий с ним. Вот парень на какой-то вечеринке страстно целуется с жгучей брюнеткой, а потом аккуратно поправляет размазавшуюся помаду на своих пухлых губах. Вот он на ходу собирает волосы в высокий хвост и явно куда-то спешит, продвигаясь по центру Лондона. Вот он Милане фотографируется с поклонниками танцевального телешоу, в котором участвовал, а на фотосессии в Нью-Йорке устраивает эпатажное шоу с обнажением для какого-то бренда нижнего белья.       На видео с рекламой Alexander McQueen, амбассадором которого был Руби, они увидели парня в движении. Линдхольм оказался не просто очень красивым… От него буквально веяло какой-то мрачной таинственностью и жутко притягательной энергетикой. Суровая нордическая красота парня была смягчена слегка женственными чертами лица и схожими образами в одежде. Светло-голубые глаза были практически прозрачными, словно ледяные озера его родины. Он бесстрастно смотрел в камеру и будто разрывал своим взглядом зрителя на части. Сочные, алые губы с чуть размазанной помадой манили прикоснуться к ним и стереть красный отпечаток с уголка рта. Острые ключицы выглядывали из выреза огромного пиджака, стройные ноги были затянуты в узкие брюки и обуты в туфли на острой шпильке.       И Жан, и Рико не отрываясь смотрели на парня.              — Он красивый и довольно необычный, — прокомментировал Натаниэль, когда видео закончилось.              — Это уж точно, — растерянно пробормотал Жан.              Следующим видео Натаниэль включил запись танцевального мастер-класса, где Руби, затянутый в обегающий словно вторая кожа костюм, вел занятие и танцевал на устрашающих каблуках. Красивые, сексуальные движения парня, без капли вульгарщины, завораживали.              — Через три дня стартует Парижская неделя моды, — продолжил говорить Эль. — Линдхольм будет участвовать в нескольких показах. Думаю, это хорошая возможность увидеть его и познакомиться. Едем?              Рико кивнул головой, не отрывая своего взгляда от Руби Линдхольма, парня, который так сладко пах ежевикой и обжигал горечью полыни. У него даже имя было подходящее, ведь ежевика — это «Rubus» на латыни.       Руби…       

      ***

             Париж — город любви и высокой моды. Столица Франции всегда притягивала к себе тысячи туристов своей величавой архитектурой, легендарными модными домами, парфюмерией и неповторимой французской кухней. «Увидеть Париж и умереть!» ©       Жан Моро был родом из Марселя, но хорошо помнил свою единственную поездку в столицу шестилетним мальчишкой. Эта небольшая экскурсия стала одним из самых ярких впечатлений его детства до их отъезда в Штаты. Покойный отец, о котором сейчас совершенно не хотелось вспоминать, водил его на набережную Сены, где они лакомились мороженым и кормили уток. Мама умерла незадолго до пятилетия Жана, и мальчик очень сложно переживал ее потерю. Отец так и не стал для него тем отцом, которым должен был стать, отдавая все свое время науке, а не сыну. И если до Эвермора Густаво еще хоть как-то интересовался Жаном, то после отъезда в Центр, мальчишка оказался предоставлен сам себе. Как и большинство детей, проживающих в Центре, маленький Моро был под условным присмотром персонала — сыт, обут, занят уроками. Его первым близким другом стал Рико, потом к ним присоединились Нат и Кевин, и со временем они стали его настоящей и единственной семьей. Оглядываясь назад и вспоминая все те ужасы, которые ему пришлось пережить, Жан все равно не жалел о том, что в его жизни появился Рико и названные братья.       Француз никогда не был на мероприятиях, связанных с модной индустрией, но прилететь на родину оказалось удивительно приятным. Показ, в котором участвовал Руби, был назначен на вечер, поэтому Рико и Жан немного прогулялись по Парижу, как обычные туристы. Они остановились в историческом центре города, неподалеку от места проведения показа, в котором будет участвовать Линдхольм, поэтому отправились гулять по окрестностям, как только вышли из отеля.       Лувр, роскошный дворец кардинала Ришельё Пале-Рояль и старинный сад Тюильри, созданный Екатериной Медичи. Множество дорогих бутиков, винтажных лавочек и, конечно же, набережная Сены. Гуляя по Парижу, Рико откровенно нервничал. Морияма крепко вцепился в ладонь Жана и бездумно осматривал окрестности столицы, размышляя о грядущей встрече. Японец в сотый раз прокручивал в голове слова, которые собирался сказать, и чем больше он мысленно «репетировал» речь, тем больше ему казалось, что все придуманное им — бред.        К моменту, когда Моро привел его на набережную Сены, Рико совсем накрутил себя. Они прогуливались по Мосту Искусств — пешеходному мостику, который построили еще при Бонапарте и который вел от Французской академии наук к Лувру. Уличные музыканты играли музыку, художники рисовали портреты и шаржи, то тут, то там проходили фотосессии. Мост Искусств был довольно популярным местом среди туристов, потому что с него открывались очень живописные виды, а еще здесь все искрилось жизнью и определенным шармом.       Заметив, что Рико глубоко погружен в свои мысли и сильно побледнел, Жан подвел его к ограждению на мосту, облокотился на перила спиной, и заключил парня в свои объятия.              — Так сильно волнуешься? — шепнул ему на ухо Жан и зарылся носом в макушку.              Морияма согласно угукнул, обнимая француза в ответ. Он прижался щекой к его груди и немного печально наблюдал за прохожими. Влюбленные пары, семьи с детьми, туристы с фотоаппаратами… Рико давно смирился с тем, что он больше не человек в обычном понимании этого слова. Рядом с ним был Жан, которого он любил, был старший брат, был Нат, который стал кровным братом, был Кевин, и даже с Эндрю за эти годы у них установились хорошие отношения. Рико смирился со всеми жизненными ограничениями, привык к своей размеренной жизни и тихо наслаждался ей.       До момента мимолетной встречи в аэропорту, которая перевернула все с ног на голову. Руби был не из их мира. Он и его жизнь настолько отличались от жизни Рико и Жана, что Морияма потерял уверенность в том, что их судьбы смогут переплестись.       Жан бережно удерживал Рико в объятиях, согревая теплом своего тела и успокаивая запахом. Рико никогда не хотел знать, кем была Тень, в отличии от того же Натаниэля, который иногда строил разнообразные теории, прислушиваясь к себе. Нет. Рико просто принял то, кем стал. Принял своеобразное зрение, которое научился приглушать, если цвета вокруг слишком мешали видеть, принял свой слух и обоняние. И принял то, что он просто результат эксперимента. На людях Рико никогда не показывал сомнений и ярких эмоций, лишь Жан знал, каким трудным был для него первый год жизни в качестве «монстра».       Рико размеренно дышал, уткнувшись носом в рубашку своего француза, и благодарил богов за то, что Жан появился в его жизни. Моро очень тонко чувствовал все переживания Рико, поэтом молчал, позволяя парню самостоятельно взять себя в руки. Он мельком посмотрел на массивные часы, которые плотно обхватывали его запястье, а потом приподнял подбородок Рико и ласково поцеловал его в губы.              — Пора идти, Ри-Ри. Показ скоро начнется, а мы еще не готовы.              К счастью, их отель был неподалеку, и парни успевали переодеться и вовремя попасть на показ.       Парижская Неделя моды стартовала в стандартной для этого мероприятия локации — в «Карусели» Лувра. Именно там проходил первый показ, в котором участвовал Руби Линдхольм. Неделя моды в Париже — это закрытое мероприятие, на которое допускаются лишь селебрити и представители прессы. Шик, блеск и роскошь модных домов предназначалась исключительно для узкого круга лиц.       Руби работал на довольно красочном и эпатажном показе Valentino, при этом парень выступал моделью как на женском, так и на мужском показе. Ни Рико, ни Жан абсолютно не разбирались во всех тонкостях модной жизни, но понимали, что все это было довольно необычным в моделинге. Морияма имели имя и власть, как и Хэтфорды, поэтому получить входной билет на этот показ и вечеринку «только для своих» не составило труда.       Возле входа в Лувр парней уже ждал Натаниэль. Любопытный Хэтфорд не собирался оставаться в Лондоне и хотел лично познакомиться с Руби Линдхольмом. Прошло двенадцать лет с момента, как Натаниэль обрел Тень. Он настолько свыкся со своей сущностью, что ни капли не сомневался — Руби обязательно будет вместе с Рико и Жаном. Тень никогда не ошибалась в своем выборе, он это знал. Его партнеры были лучшим подтверждением этого знания. Поэтому появление в их семье еще одного человека, не могло не вызывать любопытства у Хэтфорда. К тому же швед был очень… ярким и непохожим на них. Натаниэлю было интересно посмотреть на парня на подиуме. Хэтфорд и мода — были очень далеки друг от друга, за его стиль всегда отвечал Эндрю, который обожал покупать ему вещи. Поэтому Нату показалось забавным лично окунуться в мир блеска и высокой моды.              — Ну что? Готовы познакомиться с таинственным парнем, который пленил нашего Рико? — с улыбкой спросил Нат, подхватывая Жана под локоть с левой стороны, ведь справа от француза пристроился Рико.              Рико молча покачал головой, и троица вошла в пирамиду Лувра. В «Карусели» собралось множество гостей — сливки не только европейского, но и американского общества, слетелись на первый показ в стартовавшей недели моды. Торговая галерея Лувра была стилизована под нужный антураж, играла легкая музыка, а шустрые официанты разносили шампанское. По обе стороны длинного подиума, по которому будут идти модели, стояли ряды стульев для гостей. Все вокруг искрилось белыми и серебристыми оттенками, а атмосфера была пьянящей, словно пузырьки в их бокалах.       В целом, мероприятие мало чем отличалось от вечеринок, на которых иногда приходилось бывать парням. И Хэтфорды, и Морияма были публичными людьми, и для поддержания статуса периодически посещали светские мероприятия.       Показ Valentino стартовал с торжественной речи главного дизайнера бренда и выхода первой модели, которая открывала показ. И этой моделью был Руби Линдхольм. Целеустремленно и дерзко парень прошелся по подиуму в комбинезоне молочного цвета с яркими акцентами на золотых аксессуарах. При этом комбинезон полностью обнажал его спину вплоть до ямочек на пояснице. Светлые волосы были убраны в замысловатую косу и сверкали золотой краской. Как и макияж на лице.              — Ничего себе… — присвистнул Натаниэль, глядя на подиум. — Вам с Жаном будет чертовски сложно.              Перед ними продефилировал не просто очень красивый и немного женственный парень. Сучий взгляд светло-голубых глаз с легкой насмешкой окидывал зрителей, презрительная ухмылка кривила его пухлые губы. Про Руби Линдхольма ходили разные сплетни, он был фигурой эксцентричной и стервозной. Но не только внешность парня зацепила Натаниэля. Невероятная тьма окружала фигуру блондина мрачным ореолом. Тьма, еще более насыщенная, чем у его Дрю. В ней практически не было проблесков света, лишь алые всполохи, напоминающие кровь. Эль боялся представить, что должен был пережить человек в прошлом, чтобы иметь такую тьму вокруг себя…       Хэтфорд дернул Рико за рукав и спросил:              — Ты видишь это?              Рико молча кивнул и обернулся к Жану, который был для него мягким и теплым закатным светом с янтарными всполохами. Он поднял их переплетенные руки к лицу и мягко поцеловал костяшки пальцев француза. Руби в это время скрылся за кулисами, а модный показ набирал обороты.       На показе женской линейки одежды Линдхольм закрывал шоу. Он вышел на подиум в невероятном наряде — строгий черный костюм из блестящей материи и длинная пышная юбка, которая отстегивалась от талии и тянулась за ним небрежным шлейфом. В этот раз спина была закрыта, но на груди был длинный и тонкий продольный вырез, который обнажал его светлую кожу.              — Что дальше? — спросил Жан, когда показ завершился.              — Пройдем в его гримерку, — сказал Хэтфорд. — Я заплатил охране, вас проведут за кулисы, а я подожду здесь.              Рико осмотрелся по сторонам — на сцене главный редактор крупного модного журнала что-то вещал под восторженные взгляды присутствующих, часть гостей разбилась на небольшие группы и обсуждали показ, а модели и персонал скрылись из виду. Морияма кивнул Натаниэлю и, взяв Жана за руку, потащил его к гримеркам. Не все, кто принимал участие в показе, имели индивидуальные гримерные, но Руби Линдхольм входил в число тех немногих статусных моделей, кто был на особом положении.       Перед дверью Рико нерешительно остановился. Руби был таким… Манящим и красивым. Сущность Рико тянуло к нему так же сильно, как и к Жану. Вот только своего француза он любил всем сердцем, а Руби был для него совершенно чужим человеком. Парадокс их с Натаниэлем сущностей — он еще не знал Линдхольма, но уже не представлял, как будет жить, если тот его отвергнет. И это злило. Почему он должен испытывать подобные чувства к незнакомцу?        В какой-то мере Элю было проще, когда он познакомился с Эндрю. В то время он постепенно узнавал Миньярда, да и Тень в те месяцы еще не слилась с его сознанием. Он влюблялся в него не только из-за Тени, влюблялся в него, как в личность. Когда Нат принял себя, его чувства просто мгновенно усилились и укрепились. Рико же давно принял Тень, а значит весь спектр чувств, которые он ощущал по отношению к красивому блондину, нахлынул на него одномоментно.       В поисках успокоения, японец крепко обнял Жана, уткнувшись носом в его шею, вдохнул любимый аромат сакуры, а потом коротко постучал в дверь гримерки. Звонкий голос с недовольными нотками разрешил войти, и Рико толкнул дверь.       Руби сидел у зеркала и устало стирал макияж. Он уже распустил косы и белокурые волосы волнами спадали на его плечи. Парень успел переодеться в легкий атласный халат, а наряд для продолжения вечеринки висел рядом с ним на вешалке — что-то насыщенного алого оттенка, в полупрозрачном чехле для одежды.              — Люк, я буду готов через двадцать минут. Дай мне хоть немного выдохнуть! — недовольно произнес парень и обернулся к вошедшим. — О… Ты не похож на моего менеджера, малыш. Ошибся дверью?              Губы Руби изогнулись в издевательской ухмылке, а глаза холодно взирали на Рико, который буквально застыл на месте, пожирая точеную фигурку парня взглядом. Морияму откровенно повело, и он растерял все свои слова. Сладкая ежевика и горечь полыни Линдхольма смешались с нежной сакурой и раскаленной землей Жана.              — Если что, мне не нужна уборка, твои коллеги уже вынесли мусор, — фыркнул Руби.              Взгляд Жана потемнел от злости. Хамство парня стало медленно выводить его из себя. Линдхольм не мог не понимать, что они гости показа, а не персонал. Их костюмы были сшиты на заказ популярным британским дизайнером, часы и украшения на руках стоили баснословных денег. Руби, как часть модной индустрии, должен был прекрасно видеть их статус, поэтому нарочитое сравнивание с уборщиками — целенаправленное хамство.       Пока Жан сверлил блондина холодным взглядом, прислонившись плечом к стене, Рико глубоко вдыхал воздух и всеми силами сдерживал порыв подойти к Руби и прижать его к себе. Чертовы инстинкты Тени мутили разум.       Линдхольм еще раз хмыкнул и стал внимательно рассматривать незнакомцев, которые проскользнули к нему в гримерную. Очень высокий кудрявый брюнет, прислонившись стене, препарировал его тяжелым взглядом своих серых, дождливых глаз. Да, глядя в эти глаза, Руби сразу вспомнилась осень, тяжелое серое небо и дождь за окном. Красиво, ведь Линдхольм любил такую погоду. Второй парень был ниже ростом, даже немного ниже самого Руби, и изучал его своими темными глазами, в которых словно мелькали желтые искры. Японец? Китаец? Кореец? Линдхольм абсолютно не разбирался в азиатских нациях. Стильная стрижка, дорогие часы на запястье, красивая линия губ. Парень притягивал взгляд, хоть Руби и не понимал, чем именно.       — Так ты не уборщик, нет? — насмешливо уколол его Линдхольм, желая поскорее избавиться от непрошенных гостей и остаться в одиночестве. — Если ты очередной поклонник, то извини. Азиаты не в моем вкусе, малыш. Можешь быть свободен, — небрежно добавил блондин.              Рико молча прикусил губу и глубоко выдохнул — да уж, имя парня ему более чем подходило. Настоящая ежевика, колючая и сладкая. Слова, которые он так долго обдумывал и хотел сказать, застряли где-то глубоко в горле.       «Ягодка», — вдруг вспомнилось Рико. Так Жан назвал его в тот самый разговор, который случился после возвращения из Лондона. Действительно, Ягодка, только немного ядовитая, судя по всему.       Руби вновь вернул все свое внимание к отражению в зеркале и стал стирать алую губную помаду. Показ прошел неплохо, но он чертовски устал, а впереди еще закрытая вечеринка бренда, на которой он должен обязательно присутствовать, иначе Люк проест ему всю плешь. Механическими, рутинными движениями, Руби стирал броский макияж и наносил новый, более подходящий к его вечернему наряду.              — Ты еще здесь? — фыркнул Линдхольм, скосив глаза на Рико, при этом напрочь игнорируя присутствие Жана.              Морияма, который был все еще в плену инстинктов Тени, слегка потеряно посмотрел на своего француза. Моро отлепился от стены, подошел к Рико и тихо произнес на французском:              — Пойдем отсюда, душа моя. У Ягодки оказался слишком сучий характер. Он нас все равно сейчас не услышит и не поймет.              — Я… мне сложно, — пробормотал в ответ Рико.              Жан ласково погладил его по щеке, игнорируя любопытный взгляд Руби, и мягко произнес:              — Все будет хорошо, Ри-Ри. Как бы я сейчас не злился на него, но он наш третий и рано или поздно будет с нами. Поговорим с ним потом, хорошо?              Рико кивнул, и Жан потянул парня за руку, к выходу из гримерки. Парни были уже у двери, когда им вслед прилетело насмешливое и на чистом французском:              — Кудрявые брюнеты тоже не в моем вкусе, детка.              Жан обернулся, смерил его холодным взглядом и отрывисто бросил:              — Я тоже не в восторге от тебя, милый, но от судьбы не уйдешь. Даже не пытайся.              Руби в удивлении приподнял бровь и еще минут пять откровенно пялился на захлопнувшуюся дверь. Что это вообще было?       

      ***

      Парижская неделя моды наконец-то завершилась, но безумный график Линдхольма ни капли не изменился. Руби никогда не мог усидеть на месте, поэтому его дни были распланированы на месяцы вперед. В глубине души он понимал, что борьба с пустотой внутри, которую уже не могла заглушить работа, рано или поздно будет им проиграна. Но Руби не сдавался. Сейчас показы, в которых он участвовал все реже, потому что давно заработал себе имя и развивался в других сферах, не занимали его основное время. А вот несколько шоу на ТВ, где он участвовал в качестве приглашенного судьи на выпусках про стиль и моду, и его любимое детище — танцевальная студия, которая постепенно раскучивалась и обретала популярность, были главными его проектами. После участия в аналоге шоу «World of Dance» популярность Руби возросла в разы, и теперь была тьма желающих попасть к нему на мастер-класс.       Филиалы его танцевального детища были в Лондоне и Лос-Анджелесе. Руби не имел дома как такового, постоянно находясь в движении. В городах, где чаще всего жил, Линдхольм снимал хорошие, дорогие апартаменты, но покупать жилье не считал первой необходимостью. Заработанные деньги парень вкладывал в коммерческую недвижимость, в основном в Штатах. Из родной Швеции он уехал в 17 лет и не собирался туда возвращаться, искренне ненавидя и эту страну, и людей, которых там оставил.       Первый месяц после Парижа и той странной встречи, Руби провел в Городе Ангелов, наслаждаясь солнцем и жаркой погодой. Его менеджер заключил очень выгодный контракт на рекламу парфюма, и Руби снимался для нее в перерывах между танцами и съемками на ТВ.       И все бы ничего, если бы не те странные визитеры из Парижа. Азиат и француз несколько раз пытались заговорить с ним, приходя в качестве «зрителей» на съемки шоу о красоте, в котором участвовал Руби в качестве приглашенного эксперта. Парень игнорировал их, каждый раз молча ускользая или же делая вид, что занят. Но, когда парни показались на пороге его квартиры, адрес которой знали лишь единицы, Руби откровенно взбесился.       Открыв дверь и увидев перед собой азиата, Линдхольм вытащил острую шпильку из волос, которые дома всегда собирал в высокий пучок, и молниеносно вдавил его в стену.              — Рико, — парень спокойно назвал свое имя, не сводя пристальный взгляд с лица Руби, а потом слегка дернул головой в сторону второго: — Жан.              — Да мне похуй, — фыркнул Линдхольм, прижимая шпильку к его шее.              — Убери острое, Ягодка. Поранишься, — насмешливо произнес француз.              Блондин зашипел рассерженной кошкой и обернулся к Жану.              — Ясно, сегодня опять без настроения, — закатил глаза парень. — Пожалуй, мы пойдем, но рано или поздно мы все равно поговорим. Просто знай это.              Жан мягко потянул Рико на себя, и парни молча ушли к лифту. Обескураженный Руби смотрел им в след и не мог понять, почему эти двое прицепились именно к нему. Больше в Лос-Анджелесе он их не видел, но, когда работа занесла его в дождливый Лондон, Рико и Жан вновь объявились.       Они дважды посещали его мастер-классы, просто наблюдая за ним со стороны, и на третий раз Руби устало закатил глаза. Кивком головы он приказывал следовать за собой и после окончания занятия повел их на улицу. Линдхольм жутко хотел курить, и небольшая парковка за его студией более чем подходила для импровизированной курилки. Там было тихо и практически безлюдно. Когда троица оказались на улице, Руби глубоко вдохнул свежий после дождя воздух и прикрыл глаза. Ситуация казалась ему немного сюрреалистичной. Его преследователи не были похожи на ярых фанатов или тихих безумных сталкеров, которых он много повидал на своем веку, но раздражали не меньше.       Линдхольм вытащил из кармана серебряный портсигар и достал небольшой мундштук из корня вишневого дерева, сигарету и зажигалку. Парни молча наблюдали за его манипуляциями, явно ожидая, что Руби первым начнет разговор.       Изящные пальцы с аккуратным маникюром поднесли мундштук к алым губам, чиркнула зажигалка, и блондин закурил долгожданную сигарету, затягиваясь довольно крепким табаком.              — Господи, наконец-то, — простонал парень, — весь день мечтал о сигарете.              Сделав несколько затяжек, он обратился Рико:       — Ты преследуешь меня уже несколько месяцев. Не надоело?              — Нет, — просто ответил японец и улыбнулся.              В разговорах с Жаном они все чаще и чаще называли Руби Ягодкой. Ядовитой. Волчьей. Той, что манила своим видом и отравляла вкусом. Но Морияма не собирался сдаваться. За эти месяцы он научился справляться с собой и своими порывами. Спасибо, Жану, который всегда был рядом.       Сочная и полынная ежевика Руби раскрывалась в запахе сигаретного дыма странными нотками и становилась горчащей на языке, но мягкость и нежность запаха Жана сглаживали резкие углы. Рико потянул носом воздух и на секунду довольно прикрыл глаза. Как же он теперь понимал Натаниэля…              — Ты пиздец странный, — произнес Руби, докуривая сигарету.              Он выбросил окурок, спрятал мундштук в портсигар и зябко передернул печами. Парень давно подметил странности в поведении Рико и Жана. И да, он теперь хорошо знал, кем они являлись. Спасибо связям из его прошлой жизни.              — Говори, зачем ты, Рико Морияма, второй сын покойного Кенго и правая рука нынешнего кумичо клана якудза, преследуешь меня? Ты и твой муж, — требовательно спросил Линдхольм, окидывая японца изучающим взглядом.              Рико едва заметно вздрогнул и сжал руку, затянутую в привычную перчатку в кулак. Этого он не ожидал. Откуда у Линдхольма такие сведения? Для подавляющего большинства населения Морияма были просто успешными бизнесменами. Рядовой представитель модной индустрии не мог знать такие подробности. К тому же, Рико и Жан не афишировали смену своего статуса, они тихо расписались год назад, и это прошло незамеченным для всех, кроме братьев. Они с Жаном не носили кольца, не меняли фамилии, узнать об их браке можно было только, если глубоко копнуть.       Рико хотел было ответить, но непонятно откуда взявшееся предчувствие близкой опасности заставило его сделать шаг вперед и дернуть парня на себя, закрывая своей спиной. В тот же миг звук нескольких выстрелов разорвал тишину парковки. Обжигающая боль, пронзившая спину в нескольких местах, удивленные ледяные озера глаз его Ягодки и крик Жана:              — Нет… Нет… Нет. Не-е-е-ет!!!              Рико грузно упал на землю, и из уголка его рта тоненькой струйкой потекла кровь. Черная кровь. Жан оттолкнул ошарашенного Руби и рухнул на колени рядом с Рико, обхватывая его за плечи. Морияма безвольно завалился на француза и захрипел.       Паникующий Жан стал что-то тараторить на французском, глотая слова и едва сдерживая слезы. Он быстро достал телефон и набрал чей-то номер.              — Эль, в Рико стреляли, помоги нам, — захрипел он в трубку, поддерживая окровавленного японца и не давая ему окончательно упасть на землю.              — Куда попала пуля? — отрывисто спросил Натаниэль, мгновенно собравшись. — И где вы?              — Куда-то в спину, я не знаю! Район Хакни, танцевальная студия Линдхольма.              — Я понял. Держитесь, скоро будем! — Хэтфорд бросил трубку, а Жан словно в трансе стал раскачиваться, удерживая Рико в своих объятиях.              Крови было много. Черная и горячая, она быстро пропитала одежду обоих. Жан содрал перчатку с руки Рико и стал щупать пульс, который еле-еле бился.              — Кто вы, блять, такие? — испуганно прошептал Руби, глядя на черные, когтистые руки Рико и такую же черную кровь.              Жан медленно поднял голову и бросил на Линдхольма взгляд, полный ненависти.              — Если он умрет, я лично сломаю твою шею, сука, — сдавленно прошипел он.              Морияма приоткрыл глаза, которые заволокла тьма, и слабым голосом произнес:              — Не нужно, mon cœur. Не вини его, это мой выбор. Ты же знаешь… не смог бы иначе… ты сердце, он сердце, мы не можем по-другому…              Рико еле-еле выдавливал слова из себя. Договорив, он замолчал и потерял сознание. Жан, по чьему лицу теки молчаливые слезы, застыл и смотрел в одну точку. Натаниэль успеет. Должен успеть. Рико сильный, пусть и не такой, как Нат, но ведь и над ним тоже ставили эксперименты перед внедрением ДНК. Главное дождаться…              — Приготовься отвечать на вопросы, Руби Линдхольм. Стреляли ведь не в Рико, — прохрипел наконец Жан, убирая прядь волос с бледного лица Рико и поднимая тяжелый взгляд на Руби.              Но блондин, словно не слыша его, пялился на черную кровь, которая растекалась по асфальту, и нервно кусал губы. Рико… Что он такое?