Назови меня по имени

Naruto
Гет
В процессе
NC-17
Назови меня по имени
автор
Описание
Чужая жизнь, о которой не просила, навязанная судьба, за какую теперь должна нести ответ. Я заперта здесь — в мире шиноби, невзлюбившем меня с самого начала. Вышвырнутая АНБУ, изгнанная из семьи Учиха, не помнящая даже своего настоящего имени. Так зачем, почему вы так отчаянно цепляетесь за меня, Шисуи?
Примечания
Так как работа достаточно объёмная, расставлю небольшие акценты. Основные персонажи — гг, Шисуи (романтическая линия) и Саске (семейная линия). Раскрывающиеся по ходу сюжета второстепенные герои — Итачи, Тэруко (ожп), Изуми. Другие важные действующие лица — Фугаку, Третий Хокагэ, напарники гг из АНБУ, члены «Акацуки» (с реалистично прописанными характерами) и даймё Страны земли. История состоит из трёх сезонов и разворачивается в трёх разных локациях: первый — адаптация гг в Конохе, второй — печально-мрачная Киригакурэ, третий — самые ангстовые события на грани с дарком в Амэ. Местами повествование может показаться эмоционально тяжёлым, но всё ради катарсиса в финале. Финал полностью переворачивает восприятие истории и расставляет всё по местам. Помните, что даже за самой густой мглой обязательно будет свет. ! Концовка в общем-то уже состоялась, сейчас идут главы с воспоминаниями ! Драббл к третьему сезону: https://ficbook.net/readfic/0193cee5-7dc0-757d-9619-102c4f2b227f чудесные арты от читателей ・Узуко Урума: https://pin.it/113896T или https://ibb.co/Vj7j2g1 ・Снежная Ласка: 1 арт: https://pin.it/4G6c54V 2 арт: https://pin.it/3XHxyrt ・sabaiitomodachi (яненавижужаренуюрыбу): https://www.tumblr.com/sabaiitomodachi/736876619248156672 мои арты: *общий альбом пока готовится* 3 сезон ・обложка: https://pin.it/67CW0CcQY или https://ibb.co/HK3TQgp ・обложка 2: https://pin.it/1iVheplBv или https://ibb.co/4KCY
Посвящение
всем постоянным читателям :)) _______________________________ ・10.07.23 — 45-е место в «Популярном» по фэндому ・11.07.23 — 15-е место в «Популярном» по фэндому ・12.07.23 — 11-е место в «Популярном» по фэндому ・13.07.23, 14.07.23, 16.07.23 — 8-е место в «Популярном» по фэндому произведение создано исключительно в развлекательных целях. Все права на мир и персонажей «Наруто» принадлежат оригинальному правообладателю. Все события работы происходят в вымышленном мире. 18+
Содержание Вперед

Глава 22. До самого конца

      — Может, всё-таки не надо?       — Надо-надо, — девушка водит туда-сюда какой-то непонятной пуховкой, распределяя, очевидно, пудру или нечто подобное. — Послушай хоть раз подругу, — Изуми выглядит крайне воодушевлённой: щёки налились румянцем, а глазки сверкают, словно при виде самого вкусного десерта. — Будь умницей: сиди и не дёргайся, — останавливает на подходе заведомо провальную попытку прекратить экзекуцию. — Да, Макико-сан, вот эту заколку сюда, пожалуйста.       Макико-сан?       — Вам очень идёт, госпожа, — успокаивает старушка. Всё такая же добрая, как и прежде, хоть по сравнению с последним разом и заметно прибавившая в летах. Престарелая женщина заботливо хлопочет над моим внешним видом, подбирая необходимые украшения. Её прикосновения умелые и в то же время очень нежные: точно материнские. Впрочем, оно неудивительно: она ведь нянчила Тэруко с детских лет.       — А теперь, — подносит Изуми кисточку, кончик которой предварительно обмакивает во что-то красное. — Надо-надо, — упреждает возражения на чрезмерную яркость подобранного оттенка.       — Щ-щекотно, — из-за всей творящейся неловкости хочется быстрее сбежать, но я знаю, что Изуми всегда относится к своим обязанностям скрупулёзно и доводит начатое до конца, каким бы абсурдным со стороны ни казалось содержание порученной работы. Уверена, она со всей серьёзностью подошла бы и к знаменитой миссии по поимке сбежавшего кота, если бы ей предоставили таковую.       — Не дёргайся, а то получится криво. Ты же не хочешь, чтобы Шисуи...       — Прич-..       Лай собак. Прерывистый и агрессивный, разрывающий перепонки. Я не понимаю, почему, но слышу его всё отчётливее за радостными возгласами Изуми и тихими наставлениями Макико. Но как же это?       Боль сдавливает мышцы, покуда красочная сцена из чужого прошлого начинает постепенно рассеиваться, расходясь пятнами чёрной пелены. Через позвоночник проходит разряд заставляет закричать и подскочить на месте. В горле саднит, а глаз, кажется, вот-вот взорвётся. Но, вопреки заданному импульсу, встать я не могу: что-то мешает.       — Не дёргайся же! — удивительно, но иногда знаменитая гроза Учиха — а Изуми была достаточно уважаема за свои способности, хоть и неизбежно меркла на фоне двух гениев клана — становилась капризной, словно какая-нибудь Яманака Ино. — Иначе будут не красивые губки бантиком, а сплошное месиво.       Что-то тяжёлое и холодное. На моих ногах.       Не рискуя вновь спорить, я во «сне» лишь обречённо вздыхаю, покорно ожидая окончания изощрённой женской пытки.       Оно переползает выше, но ничего не разглядеть: прилипчивый мираж закрывает всё куском чужого прошлого.       — Готово! — Учиха возвещает это с такой неподдельной радостью, будто бы ей только что вручили ранг дзёнина, не иначе. — Красота! Ну, красота же!       — Чакра! Я тоже чувствую!       Снова разряд.       — Чёрный прав! Нужна! Эта сила нужна нам!       Дёргаюсь ещё раз, но, встречая сопротивление, рефлекторно отступаю, ощутимо ударяясь головой. Мельтешащая мушками иллюзия рассеивается, открывая вид на...       — ЙА-А-А! — кричу, но Зецу прижимает своим весом, лишая возможности даже шелохнуться. — А-А-А! ПУСТИ! НЕ-Е-ЕТ! — в ушах звенит: не то от собственного визга, не то от свежеполученного ушиба. — НЕТ! НЕТ! НЕ-Е-ЕТ!       — Тебе же всё равно больше не надо, так отдай! — ещё и невыносимая пульсация. Кажется, глаз лопнет раньше, чем шершавые белые пальцы доберутся до него: он уже скользит ими по лицу.       Что? Как? Как спастись?!       Не шевельнуться!       Гэндзюцу тоже не получится!       — А-А-А! ЙЯ-А-А! — паника накатывает волной, обнажая инстинкты. Выжить. Любой ценой. А если цена неважна, то тогда, — Идзана-..       Однако Зецу распадается вязкими кусками глины раньше, чем успеваю привести технику в исполнение. Из тягучей массы вываливаются сюрикэны, напитанные угасающей стихией молнии. Сползая вниз и растекаясь по моей одежде, коже, по земле, посеревшая каша смешивается с алыми следами — дорожками, в которых исчезли призывные псы.       — Что про-?.. — облако пыли настигает раньше, чем замечаю его: захожусь кашлем, наглотавшись колючих мелких частичек. — Кха-кха! Кха-кха... — а давление в черепушке всё нарастает.       Внезапно пробудившийся страх отвлекает от этой пульсации. Невыносимая жажда убийства — такая прорвётся сквозь любое беспамятство и пространство.       Человек. Вдалеке.       Маска. Водоворотом.       Но она исчезает столь же быстро, как и появляется. Поток ветра сносит всё, вновь поднимая завесу пыли.       — Кха-кха! Кха-кха!       Опять по новой.       — Не отвлекайся!       Не хватает воздуха.       — Какаши, сзади!       — Кха-кха! Кха-кха!       — Шисуи!       — Понял!       Даже сквозь мучительный приступ, из которого, кажется, не выберусь, слышу имя. Его имя.       Почему он здесь?       Желание узнать слишком сильно: заставляет собрать всю оставшуюся волю и, преодолевая рефлексы, начать карабкаться из удушающей ловушки. Но внезапно кислород сам возвращается в лёгкие: точно пространство вокруг резко очищается.       Изумрудное свечение. Очертания громадных костей, проглядывающих сквозь полупрозрачный покров. Успокаивающая прохлада.       Сусаноо. Совершенная защита, какую не способно пересечь ничто и никто. Он умудряется держать её даже с одним-единственным живым Шаринганом.       — Шисуи! — охрипший голос не расслышать. Тянусь — к крепкой фигуре, что закрывает собою: ведь до неё всего ничего, только руку и...       — Шисуи, сзади!       — Чёрт!       Оборачиваюсь в ту же сторону, но меня подхватывает и уносит раньше — острая клешня чёрного Зецу скашивает не поспевшие блондинистые волосы. Похоже, твари, состоящей из чистой чакры, никакие преграды в этом мире — не помеха.       — Шисуи, что происходит?! Где мы? Что? Как? Почему ты здесь?.. — сыплю вопросами, но он не отвечает: только улыбается мельком, приземляясь на небольшом возвышении, с которого как нельзя лучше обозревается весь развороченный сражением пустырь.       — Оставайся тут, — и исчезает, увлекая за собой огромную пылающую фигуру воина, доверяя мою охрану только что призванным воронам.       — Что это значит?! — но он уже далеко.       «Я должен идти», — вспоминается та же непоколебимая решимость в одном из снов. Тогда Коноха пылала, разрушенная Четырёххвостым зверем. Здания горели, падали одно за другим, а я в ужасе бежала прочь.       Он спас Тэруко из того страшного пожара, а потом так же оставил в одиночестве…       — Нет! Нет! НЕТ! — хотела кинуться тогда на шею, но Учиха лишь ловко извернулся. — Нет, Шисуи, не ходи, не надо! — но, как бы ни молила, он не желал слушать.       И скрылся прежде, чем успела удержать.              — Нет, нет... — этот кошмар точно воплотился наяву: даже если здесь нет бидзю и старик из Страны земли ни при чём, а вместо Тэруко — я.       Вороны лихорадочно кружат вокруг, неистово каркая, точно желая разодрать собственные глотки: отчаянно.       — Нет...       Молния встречается с огнём. Пламя рассеивает водой. Обито, Какаши. Шисуи, Зецу. Эти четверо перемещаются с такой невообразимой скоростью, что лишь по направлению техник я с трудом могу распознать местоположение каждого.       Ветер завывает всё сильнее — прорывается даже сквозь пернатый купол, путая уцелевшие волосы и смазывая тем самым обзор.       Постойте, ветер? Настолько яростный? В Конохе никогда не было такого, кроме... единственного места, что было выше любой из окружающих селение гор.       Рельефы кагэ.       — Да прекратите уже! — расталкиваю верещащие чёрные туши, чтобы как можно скорее убедиться в догадке.       Облака копоти клубятся вдалеке: тянутся из оставшейся внизу деревни. Бесконечные зелёные леса расстилаются в округе. Жгучее солнце неумолимо раскаляет эту гигантскую печь.       Убежище. Здесь неподалёку находится убежище: последний и самый опасный путь отхода для тех, кто не сумеет эвакуироваться через нижние ходы.       И я, наконец, понимаю.       Я стащила Кацую с того несчастного мужчины. Птицы остановили бомбу Пейна. Копирующий ниндзя нашёл и забрал меня. Тогда-то на нас и наткнулся Шисуи: настоящий.       Вероятно, Кисаме рассказал? Или Мерцающий сам перехватил весточку на подлёте? Хотя какая уже разница.       «Уйа-нгу-амэ-щии-кра-амэ-гаааа-амэ», — внезапная судорога заставляет упасть и сжаться в комок.       — Чёртовы голоса… — что бы там ни было до, ясно одно: долго я так не протяну.       От ощущения опасности Шаринган активируется сам собою: распирает — невозможно терпеть. Интересно, если вырывать его прямо сейчас, станет ли хоть немного легче?       «Оуш-мий-амэноми-щаа-зх-фшщ-амэноми», — громче, громче: никак не угомонятся.       — Ха-а… ха-а…       Двое против двух, один из которых — неуязвимый Зецу. Неравная борьба. Нужно переманить третьего. Уверена, Шисуи тоже всё понимает. Да и разве не ради этого момента он страдал столько лет?       Но как помочь, если я даже на ногах стоять не могу?              — Вы очень красивая, госпожа.       — Макико, что с тобой, почему ты плачешь?       Ко всему прочему, снова проявляется мираж: он перекрывает и неистовые крики, и эхом доносящийся плач ворон.              Что-то, должно быть хоть что-то!.. Я же не беспомощная дева из сна!..       Бутылёк в моей трясущейся ладони. Последний. С парализующим ядом.       Этого не хватит. Слишком мала вероятность, что карты совпадут.       — Вы... — старушка почему-то стыдливо утирается рукавом кимоно, а после как-то странно, почти одухотворённо улыбается: будто в этот миг осознаёт какую-то очень важную мирскую истину, до которой нам, юнцам, ещё жить и жить. — Вы так похожи на свою мать, госпожа.       Но времени нет. Пока я могу контролировать это тело, пока я могу…       Звук, точно расстёгивающаяся молния.       — Кх!.. — кровь выступает на распоротой коже. — Я заплачу вам… — струйки вырываются из тонких рваных ран, — я заплачу больше, чем Учиха Шисуи… — потому что знаю, как много требует его Сусаноо. — Так что сделайте, что я скажу…       Беспринципные создания галдят радостно, памятуя о недавней роскошной трапезе.       А теперь летите.       — Кар! Кар! Кар-р! — живой щит рассыпается: стая устремляется прочь, позабыв приказ прошлого хозяина.       Я уже не вижу ничего: только растрогавшуюся от сантиментов старушку Макико. «Гроооо-амэноми-ышшшшш-амэноми-ыууууу…» — среди нечленораздельных стонов будто бы проскальзывают слова.       Разряд.       —А-А-А! — невыносимо. — ГРА-А-А! — практически рычу.       Горячо.              — Она была такой же красивой, как и Вы.       — Зеркало-зеркало, точно! — начинает копошиться в груде сваленных вещей Изуми.       Но этот жар — живительный: растекается через тэнкэцу, сообщая что...       — Он смог... — пожертвованный Мангёкё отзывается на действия собрата. Резонирует. Отдаётся ноющим чувством внутри.       Котоамацуками. Он применил его.       — Гкх-.. — ползу, с трудом перебирая конечностями, разгоняю оставшиеся резервы энергии, надеясь хоть немного ослабить галлюцинацию.       Я хочу это увидеть!       Обито замер, схватившись за сердце. От колоссальной нагрузки Сусаноо развеялось. Но вот Какаши и Зецу...       — БЕРЕГИСЬ!       Какаши и Зецу. Неудачная комбинация.       Чернильные копья, которые адская тварь направляет в обход — дабы наказать ненавистного учиховского шиноби — обращаются вдруг в совсем ином направлении... ко мне.       Но поздно: ни одно дзюцу не успеет.       — Зеркало, зеркало, — проявляется бледной пеленой образ недовольной девушки, — где ж оно было? — она перебирает шёлковые наряды один за другим, роется среди шкатулок с украшениями. Ворчит под нос, пыхтит недовольно.       Слабый толчок. Ладоням мокро.       — Что?.. — взор проясняется: тень укрывает от ярких лучей.       Алый огонёк напротив.       Его тень.       — Нет...       Заваливается вбок, но я подхватываю, чтобы не упал.       — Нет... нет... нет-нет-нет...       — Кха-кха-кха! — шиноби захлёбывается собственной кровью.       Вороны откликаются на его непроизвольный зов, окружая щитом.       — Нет-нет-нет... — я вцепляюсь в торчащие огрызки, будто надеясь, что смогу выдавить их.       — Кхи-хи-и...       Не помогает.       — Нет-нет...       Сломать? Оставить? Выдрать с корнем? Что сделать?!       — Н-не плачь...       — ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ ГОВОРИТЬ!       Алая лужа всё растекается.       — Нет, нет, нет, нет, ты не можешь, не здесь, не так, не сейчас!       Расползается дальше и дальше.       Почему?! Почему я не изучала медицинские техники?! Какого чёрта всегда избегала этого?       — Улыбка… идёт тебе больше…       — Нет-нет-нет… пожалуйста!..       Пытаюсь: хоть что-то, хоть как-то!       Но по итогу просто наблюдаю, как угасает его чакра.       — После всего... после всего, через что мы прошли... Не здесь, не сейчас, не так, ты не можешь! НЕ МОЖЕШЬ ТАК УМЕРЕТЬ!       А этот глупый Учиха ухмыляется: почти лишёнными цвета губами.       — Не можешь... не можешь... — но ритм в его груди: ещё бьётся, бьётся. — Я же ведь... я же... я... я же ведь люблю тебя, Шисуи…       Сказала.       Я впервые сказала это.       Здесь.       Почему только сейчас?       — Я тоже… — его потускневшее лицо будто проясняется на миг, преисполняясь мучительно-сладостным счастьем. Дурак, дурак, какой же ты дурак, Шисуи! — люблю тебя… — он уже не разбирает ничего: только шепчет, — Миа… — но шепчет чужое имя.       — Ми...а?       Мягкий шелест.       «Миа»       За что? Это моё наказание? После всего, через что мы прошли вместе, знать, что перед тобой она? Тот призрак из снов?       — Наконец… вспомнил…       — Нет... нет-нет-нет-нет!..       Но лазоревые дорожки беспощадно гаснут, а единственный глаз, в котором, вопреки всему, до самого конца отражаюсь я, стекленеет.       — НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕ-Е-ЕТ!       Плачь-не плачь, а его это не вернёт.       Почему? Почему? Почему всё обернулось так?       Не вернёт.       Не вернёт.       Но я хочу увидеть его вновь!       — А-агх! — разряд. — Мн-а-а!       Красная пелена, из которой будто нитями начинают ткаться образы. Опять Изуми, Макико, Тэруко... хватит...       — Вот, — протягивает подруга заботливо зеркало, чтобы Тэруко и сама могла удостовериться в схожести с почившей матерью.       Однако то, что отражается в нём. Невозможно.       — Н-не знаю даже... — оболочка смущается, но всё же с любопытством разглядывает затейливые завитки ресниц и плавные линии помады. Затем, точно специально, вглядывается в глаза — голубые, почти лазурные, точно подсвечиваемые изнутри, проводит ладонью по аккуратной причёске, в которой светлые волнистые локоны изящно сплетаются с целым букетом цветов из пёстрой традиционной ткани.       Из зеркала напротив на меня смотрит не рыжая девчушка с тысячей игривых родинок по всему лицу и насыщенно-зелёным прищуром. Нет. На меня смотрю я сама. Я. Не Като. Не Изуми. Я, какой была в прошлом мире.       — Как же это... — точно за оттаявшим льдом: проступает реальность. Дисгармония звуков, наконец, складывается в единую симфонию: чёткую мелодию, какую я почему-то никак не могла расслышать раньше.       Мерцание рядом с солнечным диском, какое поначалу принимала за выглянувшую раньше времени луну.       «Аминоминака...»       Но луной оно никогда не было.       — Аминоминакану... кха-а!..       Что-то вытарчивает теперь уже из-под моих рёбер. Точно, призывные звери ведь возвращаются назад с гибелью хозяина.       Но это сияние. Такое красивое. Манящее.       — Аминоминакануси....       Я хочу туда.
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.