кошмары и теплая кровать

Разбрызганные богом слезы,

Всё ещё не сказанные слова.

Мы имеем право о многом не думать,

Мы имеем право не терять себя.

Через буквы и страницы,

Через слёзы и стихи

Я хочу родиться птицей,

Чтобы видеть все твои грехи.

Поцелуй меня от страха,

Забери меня из грез.

Ветер с кровью больно плачет,

Он не видел всю нашу любовь.

Кошмары преследовали Вай всю жизнь. После смерти родителей она видела тело своей матери в огне. После смерти Вандера она видела его закрывающиеся глаза, а иногда во сне он приходил в виде зверя. Она видела кричащую Паудер. Она видела летящую в пропасть Джинкс. Она видела раненую Кейтлин и своих товарищей. Ночь за ночью она спала, созерцая кошмары. В тюрьме, в яме, на воле. Раньше, засыпая в полупьяном бреду, было легче. Мозг отрубался без возможности к мыслям и картинкам, всё было смазано. Сейчас Вайлет, пытаясь не отравлять свою жизнь и жизнь Кейтлин, завязала со спиртным, и ужасы, приходящие каждую ночь, стали страшнее. Даже когда прошел не один месяц, даже когда Вай провела счастливый день вместе с Кейт. Ночью всё превращалось в сплошную агонию. Всегда. Когда Вай просыпалась на огромной кровати в комнате с высокими потолками, ей казалось, что это не по-настоящему, и вот-вот она снова очнется в одиночной камере, где стены в крови, а пол в бетонной пыли. За решетками, где не было света, там, где ей приходилось вышибать людям воздух из легких каждый день, из года в год, чтобы просто выжить. — Тише-тише, я здесь, ты дома. Всё хорошо. Кейтлин всегда была рядом и сонно шептала, чтобы успокоить дыхание девушки. Чтобы прекратить тот ужас, через который она проходила каждую ночь. Ложась очередной раз в постель, она снова думала: «В этот раз мне не будет так страшно». Но каждый раз это было ошибкой. Воспоминания, кровь, удары. Жизнь без Кейтлин, жизнь без Паудер. Иногда во снах Вай умирала, а потом ей приходилось слушать, что всё стало лучше без нее. Она видела, как во сне на ее тело плевали. Ей просто хотелось, чтобы это прекратилось. Конечно, днём всё было хорошо. Было приятно видеть девушку, ради которой ты готова на всё. Было приятно ее целовать, вместе работать, готовить ужин и просто жить. Но ночью всё превращалось в ад во плоти. Кейтлин тоже снились кошмары, но не так часто. Девушка рассказывала, что чаще всего во сне видит гроб с телом матери и цветы, что расстилались подле нее. Этот сон не был ужасным для Кейт. Он просто был. Горе о потери матери всё ещё не сошло полностью. Она заходила в старый родительский дом, искала одежду и парфюм и представляла ее образ рядом. Но всё не было слишком плохо. Боль стала немного легче. Но она никогда не покидала тело девушки полностью. Вай иногда пыталась вспомнить запах своей мамы. Но во многом воспоминания были утеряны, она помнила улыбку, помнила волосы, помнила руки и голос. Голос, что иногда пел колыбельные. Перед сном Вайлет уже с меньшим стеснением просила Кейтлин рассказать о счастливых моментах из детства, из академии или когда она только училась стрелять. Вай верила, что теплые воспоминания ее девушки смогут помочь ей спать лучше. Их общая кровать была теплой, дорогое постельное, которое любила Кейт, тяжелые одеяла, мягкие подушки. Иногда, просыпаясь слишком рано, Вайлет смотрела на девушку перед собой. Темные прямые брови, безупречный нос, который так хотелось целовать в горбинку, чуть приоткрытые губы, из которых иногда выбегала тонкая струйка слюны (этот факт Кейт всегда опровергала). Вай любила забираться под одеяло Кейт чуть раньше подъёма, чтобы самостоятельно разбудить девушку поцелуями в висок, ухо или челюсть. Такое утро каждый раз помогало ей забыть всё, что случилось в ярком кровавом сне. Кейт лишь морщилась и с хриплым голосом отвечала: — Доброе утро, Вайлет. А затем всегда следовал долгий поцелуй. Кейт была очень нежной по отношению к Вай. В особенно тяжёлые ночи Вай просыпалась в холодном поту, тихо выползала из кровати и шла к креслам у камина. Огонь удивительно завораживал и тихо потрескивал, пока Вай, сжавшись в комок, сидела на мягком кресле. Иногда в такие ночи Кейтлин поднималась следом и усаживала девушку на свои колени. Вай нравилось, как Кейт ее любит. Нежные поглаживания по телу тёплыми руками, поцелуи в выбритый висок, тихий шёпот. Когда Кейтлин была рядом, страх был меньше, всегда был меньше. — Я люблю тебя. — Сказала однажды Вай, когда в очередной раз проснулась посреди ночи. Во сне была умершая Кейтлин с огромной кровавой дырой в животе. — Я люблю тебя. — Вай проводила ладонями по телу девушки, чтобы убедиться в ее сохранности. — Чшш, я в порядке, любимая, всё хорошо. — Кейтлин в ту ночь долго вытирала редкие слёзы из глаз Вай и целовала потрескавшиеся губы. Каждый раз, когда приходило время ложиться спать, Вай думала о том, чтобы дотянуть до последнего, пока она не упадет в болезненно уставший сон без сновидений. Девушка часы напролёт могла отчитывать удары, или нарезать круги вокруг дома. Кейтлин, конечно, не нравилось, что она изматывает себя тренировками, но и остановить была не в силах. После изнурительных упражнений Вай принимала душ и садилась в кровать, на улице к тому времени всегда было очень темно. Кейтлин всегда старалась ждать свою возлюбленную на кровати, а иногда делала для Вайлет массаж. Забитые плечи и шея девушки нуждались в расслаблении. Кейтлин садилась позади Вай и принималась с небольшим нажимом давить на кожу, иногда разбавляя массаж поцелуями. Вай, уставшая, не дающая себе отдыхать, растекалась в руках Кейт и иногда забывала, что ей предстояло опустится в очередной злобный кошмар. — Ты в порядке? — Этот вопрос Кейтлин произносила чаще, чем слова любви. Вай отпустила голову вниз, смотря на свои разбитые костяшки, кожа на них иногда становилась настолько тонкой, что раны не успевали заживать. — Поцелуешь меня? — жалобно просила Вай. Она давала себе слабину при Кейтлин, рассыпалась, звала, плакала. Вайлет знала, что Кейт никогда ее не осудит. — Конечно. Кейтлин разворачивала голову девушки в свою сторону и принималась рассыпать мягкие поцелуи по ее лицу и губам. — Ты такая красивая. — Шептала Кейтлин, смотря на лицо перед собой. Руки ложились на плечи и продолжали мягко разминать, пока губы сцеловывали редкие вздохи. Вай растеклась в руках своей девушки и позволяла касаться себя. Тело медленно покидало напряжение, а разум становился всё легче. Кейт никогда не уступала Вай в ласках. Она могла довести девушку до исступления, а иногда могла расслабить и просто уложить опустевшей головой на подушку. — Вот так, всё хорошо. Последнее, что почувствовала Вайлет перед тем, как издать последний стон и окунуться в сновидения, это руки Кейт, что обвивали ее обнаженное и изможденное тело. Когда ее глаза были закрыты, а разум уже был далеко от тела, она успела прошептать: — Я люблю тебя.