само/убийство

Лариса сидела в своём кабинете и тревожно ожидала появления Кинботт, раз за разом прокручивая недавние события в голове: это был первый раз, когда её милая маленькая возлюбленная яростно шипела на неё, возмущённо расхаживая по оранжерее и гневно дыша. Конечно, Лариса предполагала, что Мэрилин будет не в восторге от идеи обсудить всё под присмотром психотерапевта, но такой бурной реакции она точно не ожидала: — Как подобное вообще пришло в твою голову?! — эмоционально выдохнула Лин после того, когда выслушала предложение Ларисы и отвела её в сторону, подальше от Валери: — Это мои проблемы, и её они совершенно не касаются! Что ещё ты ей рассказала?! — почти паниковала Мэрилин, сжимая кулаки и странно краснея — Лариса мигом поняла, что заставила её ощутить себя уязвлённой, но отступать было поздно: — Я рассказала Валери про вчерашнее, потому что волнуюсь за твоё состояние, — со всем возможным спокойствием произнесла Лариса, касаясь плеча возлюбленной: — Это неофициальная беседа, никто ничего не узнает, она просто поможет тебе разобраться с мыслями и страхами, которые уже давно не дают тебе покоя… — Но мне не нужна её помощь! — продолжала противиться Лин, жмурясь и сжимая кулаки. — Зачем, зачем ты сделала это, Лар?! — Да потому что я боюсь за тебя! — Лариса бережно, но крепко взяла её за руку. — Ситуация усугубляется, и я считаю, что тебе стоит поговорить со специалистом. — Вот именно: ты считаешь! — вновь зашипела Лин, расстроенно прикрывая глаза. — Ты снова делаешь всё по-своему и не спрашиваешь моего мнения! — Да потому что ты ничего мне не говоришь! — воскликнула Лариса и, мигом одернув себя, умолкла: не тот путь. Ещё раз взглянув на встревоженную и раненую Мэрилин, Уимс одним точным, привычным движением притянула возлюбленную в объятия и прошептала ей на ухо: — Солнышко, я правда ужасно переживаю за тебя, и раз мне ты не хочешь пока открыться, пожалуйста, поговори с Валери — ради меня… Лариса не понимала, что именно в тот миг убедило Мэрилин уступить, но женщина странно вздохнула, отстранилась, внимательно взглянула на Уимс и, нервно сглотнув, пробормотала: — Ладно… Но говорить я буду с ней наедине, — безапелляционно добавила она. Лариса поспешила принять это условие, ведь уже совершенно не рассчитывала на то, что Мэрилин согласится хоть на что-то и не выгонит их с Валери из оранжереи. Но одну она всё-таки выгнала — Ларису, чтобы та ничего не слышала. Поэтому Уимс покорно сидела за своим столом в зале Офелии и гадала: раскроется ли Мэрилин Валери и что психотерапевтка вообще увидит в её возлюбленной своим профессиональным зрением. Конечно, шанс того, что Лин разоткровенничается с Кинботт, был действительно ничтожным, но Лариса надеялась хоть на какие-нибудь результаты, ведь самостоятельно уже не могла определить, что творится с возлюбленной и не повторит ли она свою безумную идею в ближайшем будущем. Но Лорел действительно больше не хотела умирать: она понимала, что не может поступить так с Ларисой, знала, что у неё всё-таки есть шанс выбраться из ловушки, и, хоть не была уверена в том, что всё получится, намеревалась рискнуть — в любом случае, она уже смирилась со своей смертью в случае поражения и жаждала лишь одного — защитить Ларису. Любой ценой. Однако чистосердечное признание во всех грехах перед Валери Кинботт не входило в её планы — поэтому Лорел старалась быть крайне осторожной при ответах на её вопросы. Женщина, сидящая напротив Гейтс за столом, держалась уверенно и невозмутимо: она умело отразила все попытки Лорел просто отвертеться от разговора, договориться об иллюзии проведённой беседы и «просто передать Ларисе, что всё нормально». Когда у Гейтс закончились идеи, Валери мягко улыбнулась и спокойно произнесла: — Раз уж Вы пообещали мисс Уимс обсудить со мной свои проблемы, то, может, мы наконец приступим? Понимаю Ваше желание сохранять всё важное в тайне, поэтому предлагаю поговорить не о самих проблемах, а о том, как Вы справляетесь с ними и как они влияют на Вашу жизнь. Хорошо? Лорел мигом вспомнила жалобный, тревожный голос Ларисы, реально переживающей за неё, и поняла, что предложенный Кинботт вариант будет спасением для всех: если всё это успокоит Ларису, то она готова попробовать. На удивление, беседа продвигалась довольно успешно, поскольку Лорел говорила с Валери почти точно так же, как с Ларисой: эта завуалированная форма была привычна и удобна для Лорел, однако вопросы психотерапевтки порой пытались вытянуть из Гейтс нечто глубинное, и тут уже Лорел приходилось осторожничать — и Валери, не способная докопаться до первопричин, заходила в тупик. Когда они стали раз за разом возвращаться к одним и тем же затруднениям, Валери тихо вздохнула и вдруг переменилась в лице: — Мэрилин, давай ещё раз, только максимально откровенно: если бы Лариса не помешала, ты нажала бы на курок? Лорел удивилась тому, как резко женщина перешла к неформальному общению, но была только рада этому, поэтому, задумавшись лишь на миг, ответила: — Нет, не нажала бы: мне в голову уже пришло решение, да и я… — Лорел задумчиво оборвалась и покачала головой: — Нет. — Хорошо, — кивнула ей Валери. — Ты же понимаешь, что Лариса не отстанет от тебя? Она любит тебя и боится потерять, поэтому намерена в любом случае добиться правды и помочь тебе, — по тому, как Кинботт говорила, Лорел поняла: женщина видит подругу насквозь. — Но она не может мне помочь, — глухо отозвалась Гейтс, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на животе. — И ты тоже. — Ты абсолютно уверена в том, что делаешь? Лорел не смогла понять, с какой эмоцией была произнесена эта фраза, но уверенно ответила: — Да. — Хорошо. Тогда мы закончили, — Валери поднялась из-за стола и внимательно окинула Лорел взглядом. — Я честно расскажу ей обо всём, что поняла, и постараюсь успокоить, но не думаю, что Уимс угомонится — это не в её стиле, — женщина ухмыльнулась, чуть прищурив глаза. — Дам непрошенный совет (не как врач, а как подруга Уимс): подумай над своим решением ещё раз, если действительно дорожишь вашими отношениями. И, если тебе нужно будет… — она на миг задумалась и выдала: — да, в целом, всё что угодно — ты знаешь, где меня найти. Но, предупреждаю сразу, — Кинботт наклонилась через стол и нависла над Лорел: — если ты заставишь её страдать — клянусь, я сделаю из тебя чучело. Кожа Лорел Гейтс мигом покрылась мурашками — нет, не из-за угрозы этой самоуверенной наивной женщины, а от последнего сказанного ею слова. Чучело. В памяти Лорел мигом возникла та самая лисица, лежащая на пороге оранжереи, и она невольно задумалась: почему из всех мыслимых угроз Валери выбрала именно фразу про чучело?.. Тревожная ниточка-мысль мигом протянулась в нужную сторону, и Лорел замерла: неужели Кинботт может быть связана с Покровителем?.. Времени на раздумья у неё не было: видя, что женщина уже собирается уйти, Лорел выпалила ей в спину: — Лариса не может мне помочь, но и помешать мне она не способна — я сделаю всё, что должна. Женщина даже не обернулась, лишь хмыкнула, спокойно произнесла: — Я передам, — и вышла из оранжереи, оставив Лорел теряться в догадках. Тем временем Лариса уже устала маяться в нетерпении, поэтому, увидев в окно, как Валери движется в сторону замка, с невероятным трудом дождалась, пока женщина поднимется к ней в кабинет, и, едва та появилась на пороге, взволнованно спросила: — Ну что? Валери усмехнулась, прикрывая дверь, прошла вглубь помещения и опустилась в кресло, внимательно наблюдая за взбудораженной и напряжённой подругой. — Ну, что я тебе скажу… — улыбнулась Кинботт, хмыкая. — Интересный у тебя вкус, Исса. Мне казалось, что после твоих проблемных подростков я уже ко всему готова, но это — что-то новенькое, — заметив, как Лариса смутилась, Валери улыбнулась: — Она действительно необычная и, зная тебя, я не ожидала иного, конечно… Но она смогла меня удивить. Мы говорили не о самих проблемах (ты же не рассчитывала всерьёз, что она признается мне во всём?), а о том, как она воспринимает их, как справляется, что думает, чего боится ну и так далее. Это всё, конечно… — Кинботт подняла брови и покачала головой. — Она очень многое не хотела обсуждать, чуть что — так блок, причём делала это весьма умело, я не ожидала такого сопротивления, но кое-что мне удалось понять. — И что же? — Лариса, сердце которой всё это время колотилось, как безумное, бессильно опустилась в соседнее кресло и тревожно замерла. Конечно, глупо было рассчитывать, что Лин расскажет Валери нечто важное, что-то, о чём не могла сказать даже Ларисе, но Уимс всё-таки лелеяла надежду, что Кинботт удастся прояснить ситуацию, узнать хотя бы крошечную часть тёмных тайн Мэрилин. — Мне она говорила, в целом, то же, что и тебе: про прошлое, что сама справится, что ни ты, ни я не можем помочь… — женщина слегка взмахнула рукой. — На контакт она пошла исключительно для того, чтобы успокоить тебя, и я постаралась понять её, отталкиваясь именно от этого. У неё, очевидно, было тяжёлое и травмирующее прошлое, и в нём действительно корень всех проблем. Я стопроцентно уверена, что она подвергается шантажу или угрозам, ведь не то, что говорить, она и думать о своей проблеме боится, тем более ты упоминала, что на неё странным образом напали… Но, знаешь, что меня поразило: всё, на чём она зациклена сейчас — это ты, — увидев, как удивлённо Лариса вскинула брови, Валери кивнула: — Да, Исса, да, она зациклена на тебе, и в этом её главная психологическая проблема сейчас: она не может рассказать тебе правду, потому что, во-первых, считает, что эти её тайны разрушат ваши отношения и ты бросишь её, а во-вторых, потому что она дважды пыталась рассказать тебе всё — и оба раза у неё ничего не вышло, обстоятельства не давали её признаниям добраться до тебя, поэтому она решила, что это знаки судьбы; и при этом она невероятно сильно нуждается в тебе, но, не имея возможности всё раскрыть, постоянно думает о том, что тебе с ней плохо из-за всего этого, что она не заслуживает твоей любви, что мучит тебя, что должна уменьшить твои страдания, и не понимает, что ей делать. Она не может рассказать тебе правду, которую ты постоянно от неё требуешь, и сходит с ума, боясь, что вот-вот потеряет тебя. Ей кажется, что она находится в безвыходном положении, потому что потеряет тебя в любом случае: и если расскажет свои тайны, которые оттолкнут тебя от неё, и если продолжит молчать — ведь тебе всегда нужны ответы. Собственно, ты и сама поняла, почему она приставила пистолет к виску, решив после той ссоры, что ты больше не любишь её. Всё очень плохо, Исса, потому что сейчас ты для неё являешься главным стимулом бороться и жить, но она постоянно думает о том, что вот-вот лишится тебя — и всё это становится для неё настоящим мучением. Поэтому предупреждаю: будет вполне закономерно, если в ближайшее время она решит отдалиться, решив, что так будет лучше для тебя. Выдав эту часть наблюдений, Валери умолкла, чтобы дать подруге возможность справиться с шоком и всё осмыслить. Лариса, конечно, догадывалась о некоторых моментах, но, услышав слова Кинботт, не могла полноценно воспринять, что всё действительно обстоит так… Потому что тогда жизнь с Ларисой действительно была для Мэрилин практически мучением. Ещё раз осмыслив всё прозвучавшее, Лариса удивлённо нахмурилась: — Погоди, а почему ты говоришь, что она дважды пыталась?.. Валери изменилась в лице и опустила взгляд, понимая, что проговорилась: — Она сказала, что всё-таки написала предсмертное письмо. Лариса громко выругалась, подскакивая с кресла, и стала тревожно ходить по залу Офелии. Значит, письмо всё-таки было… Осознав, как на самом деле выглядят две «проваленные попытки» Мэрилин, Лариса зажмурилась, пытаясь сдержать слёзы: всё действительно можно было принять за знаки судьбы, мол, ни после смерти, ни при жизни… Чувствуя, как вина и тёмные мысли наполняют её разум, Лариса тихо спросила, пытаясь вернуться в реальность: — Так, значит, она всё-таки планировала выстрелить?.. — Да, — не стала лгать Валери. — Но в последний момент увидела некое решение своих проблем и передумала, однако ты схватила её за руку и напугала, поэтому она нажала на курок. По крайней мере, мне сказала именно так. — И что с этим делать? Валери изумлённо вскинула взгляд. Она впервые видела свою подругу такой потерянной: у Ларисы Уимс всегда был план действий, но тут, кажется, у неё не было абсолютно ничего, ни единой мысли. — Так, ну смотри: объективно она стабильна, мыслит трезво, новых суицидальных попыток не планирует, от терапии отказывается — поэтому лечить мы её не можем, да и не думаю, что ты стала бы насильно принуждать её… — заметив, как губы Ларисы дрогнули, Валери уверенно произнесла: — Я понимаю, что ты очень переживаешь, но перегибать точно не стоит. Насколько я поняла из твоих рассказов и нашей беседы, она очень упорный и уверенный человек, и если что-то решила — сделает это несмотря ни на что. Это тоже идёт из её прошлого: она привыкла рассчитывать только на себя, потому что жизнь вынудила её к подобному. Поэтому ей тяжело раскрыться, принять помощь — черты, приобретённые в результате травмирующих событий, тяжело исправить, — заметив, что Лариса горестно свела брови, женщина поспешила ободрить её: — Но твои любовь и забота могут научить её полагаться не только на себя, но и на свою партнёршу — однако на это нужно время и терпение. Сейчас твоя возлюбленная горит идеей самостоятельно решить все проблемы и защитить тебя от них — и она будет идти до конца. Лариса помолчала, обдумывая всё это, и беззащитно спросила: — Но… что мне делать? Валери вздохнула, понимая, в какой непростой ситуации находится её подруга, и негромко произнесла: — Честно, Исса, прозвучит очень непрофессионально, но… если любишь её — просто будь рядом. Следи за её состоянием. Поддерживай её. Докажи, что она не одна и что ты готова быть рядом несмотря ни на что. И не требуй ответов. Возможно, через какое-то время она сама раскроется: либо попросит помочь, либо расскажет, с какими проблемами ей пришлось разобраться. Но пока — просто будь с ней и люби её. Это всё, чего она хочет и в чём нуждается. Понимаешь? — Но, Валери… я так боюсь, что она не справится! — вибрирующим голосом воскликнула Лариса, отворачиваясь, чтобы скрыть слёзы и подрагивающие губы. — Она сильнее, чем вы обе думаете, — уверенный голос Кинботт заставил Ларису вздрогнуть и взглянуть на подругу: женщина говорила мягко и спокойно, как всегда, когда ясно видела истину. — Она способна преодолеть всё сама, и не помощь ей твоя нужна — а поддержка, любовь и забота. Она справится — во имя и благодаря твоей любви. Тут вопрос в том, готова ли ты смириться с невозможностью помочь ей и остаться с ней рядом несмотря ни на что? Голубые глаза подруги прожигали её насквозь, поэтому Лариса опустила взгляд и растерянно промолчала.

Будет ли это верным решением?..

С «правильными» поступками в этой ситуации всё было максимально плохо — они обе уже не знали, что и для кого будет лучше. После разговора с Кинботт Лорел весь день не находила себе покоя: эта странная угроза сделать из Мэрилин чучело буквально сводила её с ума. Гейтс не понимала, может ли Валери действительно быть агентом Покровителя? Конечно, Кинботт была довольно странной личностью, однако, насколько Лорел было известно, они с Ларисой дружили уже много лет, Уимс безоговорочно доверяла ей и, стоит полагать, Валери заслужила подобное отношение какими-то поступками, доказала свою верность и так далее… Но ведь и Лариса могла ошибаться, как любой человек, да?.. Лорел не могла заниматься своими делами: она прокручивала разговор с психотерапевткой, пыталась отыскать какие-то тревожные знаки и уже не была уверена, что ей стоило соглашаться на ту беседу… На первый взгляд, ничто не указывало на связь Кинботт с Покровителем, но эта дурацкая фраза про чучело реально тревожила бедную Лорел: если Валери действительно была агентом её сумасшедшего отца, решившего воскресить Крэкстоуна, то Лариса была в огромной опасности, и Лорел не знала, что ей делать, как обезопасить возлюбленную и уберечь её от тьмы и бед, что неизменно преследовали Гейтс… Вновь и вновь возвращаясь к мысли о том, что она — лишь обуза для возлюбленной, Лорел всерьёз задумывалась о том, что она должна отдалиться от Уимс или вовсе расстаться с ней, чтобы не подставлять Ларису под огонь: ведь находясь рядом с Лорел, женщина неумолимо попадала в поле зрения Покровителя… Но, стоило Ларисе лишь появиться на пороге оранжереи для очередной «проверки» состояния Лин — и Лорел хотелось прижаться к возлюбленной, обвить её своими руками и остаться с ней навечно, стать с ней единым целым, способным справиться с абсолютно любой проблемой… Но, раз за разом вспоминая прощальное «Я передам», произнесённое Валери, Лорел с ожесточением заставляла себя набираться сил и смелости для того, чтобы оградить Ларису от опасности — и, соответственно, от себя. Поэтому, когда в девять часов вечера Лариса пришла за всё ещё «работающей» в оранжерее Лин, Лорел сковала своё сердце цепями и приготовилась сделать что-то глупое. — Лин, пойдём домой: отдохнём, ляжем спать пораньше… — мягко начала Лариса, приближаясь к возлюбленной, которая со странной серьёзностью вертелась вокруг одного из растений, то приподнимая, то опуская его листья. — Я ещё не закончила, мне нужно работать, — холодно отозвалась Мэрилин, даже не глядя на Уимс. — Ложись. Я буду поздно, поэтому посплю у себя. Лариса мигом встревоженно пробормотала: — Мэрилин… — Так будет лучше, иди, — женщина взмахнула рукой, разворачиваясь к Ларисе спиной, и женщина вдруг заметила, что её возлюбленная… дрожит, как это всегда бывает в моменты сильного волнения. Осторожно опустив ладонь на плечо Мэрилин, Лариса наклонилась и заглянула ей в лицо: — Лин… — мягко прошептала Уимс, изучая взглядом лицо женщины: та будто бы рассматривала растение, но её взгляд, казалось, был направлен в никуда. — Тебе стоит держаться от меня подальше, Лар, — безжизненно, равнодушно произнесла Лорел, готовая в голос разрыдаться от ужасной боли, разъедающей её сердце. — Находиться со мной тяжело и опасно, и я не хочу, чтобы ты пострадала… — конец фразы Гейтс выдавила из себя горьким шёпотом, едва сдерживая слёзы в глазах. Она уже не знала, правильно ли поступает, пытаясь оттолкнуть Ларису, потому что ей было слишком тяжело думать о чём-то. Лорел хотелось рухнуть на пол и безудержно рыдать, но она неимоверным образом заставляла себя держаться на ногах. Она знала, что не расскажет Ларисе правду, и не хотела больше мучить её, но, чёрт, как же ей самой было плохо от этого… Лариса видела слёзы в глазах возлюбленной и мысленно благодарила Валери за её «предсказание»: Уимс весь день (в перерывах между приходами к Лин) думала над выводами Кинботт и находила подтверждения всем её словам в поступках и поведении Мэрилин. Лин действительно любила её и хотела защитить от своих тёмных проблем, готовая сражаться со всем этим в одиночестве, лишь бы остаться в глазах возлюбленной светлым человеком… Ларисе ужасно хотелось помочь ей, но, зная теперь, почему Лин не готова раскрыться ей прямо сейчас, Уимс наконец-то была готова ждать сколько требуется и быть опорой для возлюбленной в любом случае, поэтому, заметив эту слабую попытку оттолкнуть её, Лариса опустила вторую ладонь на плечо возлюбленной, развернула её лицом к себе и крепко обняла. Изумлённая Лорел рвано вздохнула, жмурясь и теряя контроль над собой, и тогда Уимс уверенно произнесла: — Я никуда не уйду от тебя и не оставлю тебя одну. Я люблю тебя, Мэрилин, и готова быть с тобой несмотря ни на что. Я больше не жду и не требую от тебя правды насчёт всех этих проблем, ты ничего не должна мне объяснять, но я надеюсь, что однажды ты решишься повторить своё признание. Я всегда буду рядом, и ты можешь рассчитывать на мою поддержку и помощь в любой момент и с любым делом. И у меня лишь один вопрос к тебе… — ощутив, как тревожно Мэрилин сжалась в её руках, Лариса с трудом сдержалась, чтобы не спросить, какая же тварь угрожает её возлюбленной, и задала вопрос, на который уже знала ответ: — Ты любишь меня, Лин? Лорел, в голове которой пронеслась целая туча ужасных мыслей, искренне выдохнула: — Я люблю тебя. Лариса слегка улыбнулась: — А я люблю тебя, Лин, и поэтому сделаю всё, чтобы тебе было хорошо, — с этими словами Уимс вдруг подхватила невысокую женщину и резво перекинула её через своё плечо. Лорел испуганно вскрикнула и возмущённо дёрнулась: — Поставь меня! Ты что делаешь?! — Мы идём домой, — мягко, но твёрдо произнесла Лариса, придерживая возлюбленную за бок, и направилась в сторону выхода. — Лар, стой… Лариса! — Лорел слегка шлёпнула женщину по спине рукой, вынуждая остановиться. — Телефон и ключи на столе остались… — неловко пробормотала она, совершенно не желая спорить. Лариса довольно улыбнулась, понимая, что возлюбленная не сопротивляется её заботе, забрала нужные вещи со стола и, слегка озираясь, потащила Мэрилин в замок. Лорел сгорала от стыда, будучи перекинутой через плечо возлюбленной, но, боже, ей так сильно хотелось быть рядом с Ларисой, любить её и быть любимой ею, что она была готова абсолютно на всё… Лежа с Ларисой в мягкой и тёплой постели, Лорел убеждала себя, что точно сможет защитить возлюбленную, если будет с ней рядом, и поэтому им всё-таки лучше оставаться вместе… Но в сознании Лорел яркой картинкой стояла Кинботт с мёртвой лисицей в руках. Понимая, что эта мысль точно не отпустит её, Лорел решила ненавязчиво разузнать об этой фразе: — Знаешь, а ведь интересная у тебя подруга, Лар: пригрозила мне, что, если буду обижать тебя, сделает из меня чучело… — пробормотала Гейтс и напряжённо замерла в ожидании ответа. Лариса сдержанно хмыкнула и вдруг разразилась громким, раскатистым смехом, от которого, казалось, затряслась вся кровать. — Ты чего? — недоуменно спросила Лорел, вскидывая взгляд на Уимс: такой реакции она совершенно не ожидала. Вытирая выступившие на глазах слезы и пытаясь отдышаться, Лариса прерывисто поведала: — Это большая тайна, но у Валери есть хобби: она делает чучела из маленьких сбитых животных типа белок и крыс, и как-то мы шутили, что если у одной из нас будут проблемы — мы решим их именно таким способом. — Оу… — удивилась Лорел и, пытаясь осмыслить это, уточнила: — А животные побольше её не привлекают? — Нет, Валери считает, что мелочи очень важны… — Лариса вновь разразилась смехом и, видя, как Лин хмурится, попыталась объясниться: — Я просто как представлю, что она тебе такое заявила… Я не могу… И ты же серьёзно это восприняла… — Лариса вновь заливисто расхохоталась, и Лорел вдруг засмеялась вместе с ней: вот она — тайная странность Валери. А она-то себе там уже надумала: лиса, Покровитель… Господи, ну какая же глупая ситуация!.. Лариса сильнее прижала её к себе, и, пока Лорел глядела на свою сияющую возлюбленную и искренне смеялась впервые за долгое время, в её голове вдруг проскочила мысль:

А, может, всё на самом деле не так страшно, как она думает?..